F.A.T.

Выпускные экзамены с каждым днем становились все ближе, надвигаясь на студентов Юэй стремительным синкансеном. Второй курс казался уже таким далеким, ведь впереди маячила взрослая жизнь с геройской карьерой, множеством трудностей и неизвестностей, поджидающими за каждым углом. Кацуки последние месяцы обучения в Академии проводил либо на тренировочной площадке, либо в библиотеке, особо не общаясь с одноклассниками. За последние два года его цели очень сильно изменились, если раньше он хотел стать номером один в геройском мире, то сейчас же он стремился выпуститься и создать собственное агентство. Он прекратил кричать на каждом углу о своих чаяниях и желаниях, выговаривая их вечерами лишь одному-единственному человеку, изредка прерываясь на объятья. Бакуго не мог позволить себе большего с Ураракой, никак. Он хоть и реже, но все еще видел в ее глазах ту тоску по той худой версии себя, сколько бы он ни пытался ее убедить в том, что ее тело, вся она прекрасна — ничего не помогало. И каждый раз он замечал ее печальный взгляд, когда она смотрела в зеркало, примеряла новую одежду (которую частенько передавал Масару в качестве подарка) и проходила мимо сверкающих витрин. Ей все еще было больно, юноша прекрасно это понимал. И осознавал бесполезность своих попыток что-то исправить. Но он знал, что не остановится, пока не увидит вновь ослепительную счастливую улыбку. Теперь уже его девушки. Урарака же проводила оставшееся время в общежитии. Точнее, с тех пор, как произошел инцидент с похудением, она заперлась у себя в комнате, подпуская близко только Кацуки. Да, отношения с девчонками ей удалось восстановить и даже адекватно поддерживать, вот только в них больше не было той близости, что была присуща им ранее. И это резало девчушку по живому. Но сил что-то исправить уже не было. Она знала, что часть проблем после выпуска будет решена: она пойдет в агентство Бакуго и станет его помощником. А на большее она боялась рассчитывать: ее рейтинг как резко взлетел после инцидента в Северном Банке, так и стремительно рухнул так, что лишь небольшие геройские организации в отдаленных частях страны были готовы ее принять в свои ряды. Оставалось две недели до экзаменов, и тревога волнами начинала обвивать Очако тугими склизкими щупальцами. И если в прошлые дни ей удавалось сохранять самообладание, улыбаться друзьям, то теперь же слезы подкатывали к глазам, стоило ей только подумать об аттестации. Конечно, благодаря Бакуго ее оценки по теоретическим предметам стали намного лучше и она уже была в середине первой десятки класса, но вот с причудой все еще случались трудности. — Эй, Очако-чан! — знакомое кваканье вырвало девушку из раздумий, — что случилось? — А? Н-нет-нет, Тсу, все хорошо! — извиняющейся махнула рукой шатенка и натянуто улыбнулась. Асуи резко переменилась в лице. Тонкие брови практически сомкнулись над переносицей, а губы поджались. — Мы же договаривались, что не будем друг другу лгать. — Но я не… — пыталась было оправдаться Уравити, как подруга резко оборвала ее на полу-слове: — Ты плачешь, керо. Что случилось, Очако? — голос Фроппи стал намного строже. — Ну… Как сказать. На самом деле и вправду ничего особенного, — тяжело вздохнула Урарака, — просто я страшно нервничаю. Все эти экзамены, голова от них кругом. Тсую положила руки на плечи подруги и чуть сжала их. — Я в тебя верю, все получится! Бакуго-кун же подтянул тебя по теории! — Ага, — недовольно выдохнула девушка. Перед глазами сразу появились картины спартанских занятий с парнем, после которых голова ощущалась скорее как чугунный котел, — вот только проблема в практике. Если не получается настроиться — моя причуда меня, считай, игнорирует. И тошнота в полете все еще меня страшно мучает. А на втором курсе… — Что было на втором — уже не важно, — нахмурилась Фроппи, — сейчас нужно настроиться. Ты уж точно все сдашь и получишь постоянную лицензию профи. Более того, у тебя точно будут варианты куда пойти работать. А мне вот все еще идти в береговую охрану только… — Зато ты уже всех там знаешь! — хихикнула Урарака. — И то верно. Ладно, пойдешь обедать? — Эм, нет, у меня с собой. — Точно? — Точно, — послышался голос с задней парты, — я ей притащил, не трясись, Лягуха. Тсую кивнула и ушла из кабинета, оставив парочку наедине. Блондин резко плюхнулся за парту перед девушкой и поставил на ее стол большой контейнер с едой. — Обед. Только попробуй не съесть, это новый рецепт. Урарака обожала всю еду, приготовленную парнем. Каждый раз он находил очередной необычный рецепт и готовил, вставая на час, а то и на два раньше. Он столько прилагал усилий для того, чтобы ей было хорошо, только вот она не могла. Ей было тоскливо. Она чувствовала себя слабой, бесполезной. Обузой. — Ой, Очако! — шатенка почувствовала на ухе горячее дыхание, — прием. Взвизгнув, девушка подпрыгнула на стуле и повернула раскрасневшееся лицо к Кацуки. — Ч-ч-ч-что ты творишь! — Мы тут одни, можно и поворковать, — хрипло рассмеялся юноша, раскрывая контейнеры, в которые аккуратно были сложены онигири, — угощайся. — Итадакимас! — расплылась в улыбке Очако, — а с чем они? — С умэ*. Тебе же вроде нравится? — Н-нооо… Это же дорого! — Ай, да ладно тебе, — отмахнулся Бакуго, пальцами подцепляя рисовый колобок, — батя завез пару банок в прошлый родительский день. Для тебя, между прочим, я не особо их люблю. — Тогда зачем ты ешь? — Урарака схватила онигири и с жадностью начала есть. Солёно-кислый вкус со сладким оттенком и пряными перечными нотками немедленно расползся по всему рту, заставляя девушку чуть ли не запищать от восторга. — А, я себе с тунцом сделал, короче, не парься и ешь. И на ужин еще они будут. И еще на пару недель их точно хватит. — Каччан, ты меня балуешь, — зарделась школьница. — Я тебе не…! — готов было завопить блондин, как почувствовал, что его лодыжки коснулось что-то теплое. — Я дразнюсь. Следующие несколько минут погрузились в уютную и спокойную тишину, нарушаемую лишь тихим чавканьем. Закончив с последним онигири, Очако откинулась на спинку стула и внимательно всмотрелась в задумчивое лицо парня. — Бакуго… Мы ведь… Встречаемся? — задумчиво пробормотала она. — Хм, еще спрашиваешь, — нахмурился юноша и сложил руки на груди, — к чему вопрос? Мы вроде с этим разобрались еще полгода назад. — Это-то да, только… Почему, эммм… Почему наши отношения вот такие? — Какие еще такие? — Нууу… — Очако опустила голову, — вот Мина и Киришима, они не так давно вместе, но они уже целовались и… Сердце билось уже где-то около глотки, а лицо залило жаром. Казалось, еще чуть-чуть, и шатенка взлетит, словно петарда и разорвется под потолком от смущения. — Очако, — голос Кацуки резко стал более серьезным и настороженным, — я не буду делать того, к чему ты не готова, и… — Л-ладно! — выпалила Урарака, отчаянно взмахнув руками, — я ни-ничего такого особенного не имела в… И стоило ей на секунду зажмуриться от смущения, как ее губ коснулось нечто горячее и мягкое. Широко распахнув глаза, она увидела перед собой лицо Бакуго, залитое лихорадочным румянцем. — Ненавижу, когда ты прерываешь меня на полуслове, — прохрипел парень, встал и вышел из класса.

***

День наконец-то начал приближаться к логическому завершению, и Урараке лишь ближе к полуночи оказаться в своей комнате. Заперев дверь, она обессиленно рухнула на пол и затылком уткнулась в стену. Все должно было быть нормально, уже полтора года как. Только вот старые шрамы все еще болели, словно совсем свежие. Она чувствовала вину за то, что ела, но знала, что будет еще хуже чувствовать себя, если перестанет есть то, что готовит Кацуки. «Этот несносный…» Ей было тяжело с ним, но она знала, что без него станет еще хуже. За прошедшее время он умудрился стать ей не просто товарищем, но и самым близким другом, возлюбленным, самым важным человеком в жизни. Он пришел в ее душу, раскидал всех остальных по углам, и словно огромный дракон уселся на самое драгоценное место и ревностно охранял его от чужих нападок. С тихим смешком девушка пухлыми кончиками пальцев коснулась губ. Сегодня был ее первый поцелуй. Внезапный, жаркий, краткий, но такой приятный. Не было ни намека на неловкость, видимо, из-за внезапности. Но все же ей хотелось повторить это нормально. Без торопливости и разговоров, просто насладиться моментом. И тут ее взгляд упал на отражение в зеркале. Пухлые щеки, округлые плечи, на животе мягкие складки. Кое-как встав, она стащила с себя толстовку и широкие шорты, после чего критично оглядела себя. На попе и бедрах были белые следы растяжек и немного целлюлита. Низ живота округлый, ни намека на пресс. Руки довольно крупные и плотные, забытые мускулами. С трудом сглотнув ком в горле, Урарака отошла в сторону и упала на кровать. Еле затянувшаяся рваная рана вновь закровоточила слезами, брызнувшими из глаз школьницы. Почему? Почему ей не становилось легче? Почему любовь Кацуки не могла ее исцелить? Идеал черной тенью преследовал ее во снах, в каждом отражении, в каждом взгляде, что был направлен на Очако. И ей хотелось просто исчезнуть, испариться, лишь бы все это кончилось, лишь бы эта недостижимая цель перестала ее мучить ночными кошмарами. «Он не любит тебя, не хочет тебя касаться. Почему Мина и Киришима уже давно перешли к «взрослым» отношениям?» — шальная мысль пронеслась в голове, резанув сердце ножом. Сколько бы Урарака ни пыталась спрятаться от этих мыслей, ей никак не удавалось. Но, наконец, выплакав все глаза, она смогла уснуть. И в этот раз без сновидений.