Напарник

      Альбедо решил, что никого не будет посвящать в подробности того, как тащил потерявшего сознание рыцаря вверх по крутым заснеженным лестницам до самого лагеря.       Он мыл руки в кадке ледяной воды, поглядывая на капитана.       Тот был теперь уложен на бок. Голова на подушке, на шишке — компресс. В сознание он ещё не пришел, но алхимик давал ему время. В котелке над костром Альбедо кипятил воду — напарник не откажется от мятного чая. Он уже успел заработать себе переохлаждение.       Алхимик взял пушистое полотенце, чтобы вытереть ладони. Попробовал вспомнить, где мог видеть одеяло.       В лаборатории царил такой позорный бардак, что Альбедо не верил, будто мог устроить его сам. На столе раскрытые книги перемешались с личными записями, какие-то клочья бумаги снесло сквозняком на пол. На снегу — удивительные черные следы. Он как-то уронил угольный карандаш в зазор между камнями в полу, и с тех пор черные пылинки растаскивались сапогами по всей пещере. На полках хранился остальной его художественный материал, включавший краски, старые кисти, мыло, самодельные угольные карандаши, восковые свечи, бутыль спирта, наждачную бумагу, лоскуты ткани в разноцветных пятнах, новые холсты, которые он пока не придумал, чем загрунтовать... Там же затесалась маленькая киноварная кливия. Опять забыл полить. По крайней мере капли памяти, которые он забыл выпить, стояли на своём месте. Но аккуратность алхимика в обращении с зельями не шла ни в какое сравнение с его щепетильностью в обращении с образцами. Его личные разработки со всеми вариациями едва умещались на отдельном стеллаже. Они упорядочивались по дате создания, а их названия, номера и результаты тестов фиксировались на квадратиках бумаги, аккуратно наклеенных на склянки. Изучая этот стеллаж, можно было бы поставить Альбедо какой-нибудь неприятный психологический диагноз. Всё на своём месте!       В отличие от одеяла...       — Капитан, вы меня слышите?       Боковым зрением алхимик уловил слабое шевеление. Но рыцарь не двигался. Только пальцы его оказались собраны в кулаки. И он не дышал.       — Капитан?       Стало очень скользко. Что-то с силой толкнуло в бок, и в глазах Альбедо потолок и пол пещеры поменялись местами. Лентами для него вытянулись огни факелов, а потом всё побелело — алхимика швырнуло головой об пол.       Щурясь от боли, он увидел, как над ним выросла тень.       Резко выставил вперёд руку — его молниеносным движением ухватили за запястье, рука оказалась пригвождена к земле. Альбедо не мог пошевелиться — вторая его кисть была вместе с бедрами вжата в камни. Капитан прибил его к полу.       Алхимик не мог дышать. Нападавший одной рукой держал его за запястье, второй — за горло.       — Говори, что происходит, — голос совершенно мирный.       А вот взгляд — один из тех, которыми можно пытать. Стальной. Неживой. Безразличный.       — Успокойтесь... — Альбедо оставалось только сдавленно шептать.       — Не смеши меня! — капитан оскалил улыбку. — Зачем ты напал?       — Вам нельзя еще активно двигаться...       Рука взорвалась болью. В запястье будто вливали раскаленное золото. Алхимик ощущал, как немели пальцы, как теплым начинал казаться промерзший пол, пока кожа не переставала вообще что-либо чувствовать...       — Могу так же с головой сделать, — нараспев предупредил рыцарь, — в глаза смотри! — он притянул Альбедо за шею к себе только для того, чтобы резко опустить его затылком на камни.       Алхимик открыл глаза с трудом.       Легкие сгорали. Он разжал губы, чтобы ответить, но из груди вырвался лишь болезненный хрип. Нависший над ним силуэт странно поплыл, детали стерлись, стало темно...       Капитан позволил ему сделать вдох. Зрение вернулось. Его правая рука продолжала гореть страшной болью. Рыцарь примораживал её к земле и не собирался останавливаться.       — На вас напало другое существо! — хрипел алхимик, судорожно соображая.       — Я в десять лет лучше врал! Попробуем снова — почему ты меня вырубил?       — Следы!       — Какие такие? — капитан ослабил хватку, и Альбедо смог относительно свободно дышать.       — Никакие! Он не оставляет... вырастает из-под земли...       — Аи-аи-аи-аи-аи! Бред сумасшедшего.       — Попрыгунья!       — Чего?       — Попрыгунья притворилась мной! Капитан, хватит!       Капитан молчал. Он снова сжал горло алхимика. Больше ничего не спрашивал. Просто душил и морозил. Без особого интереса.       Надо было срочно себя спасать.       — Что вы услышали, когда падали...       — Я сознание потерял. В ушах, знаешь, звенело.       — Вспомните! Лёд хрустнул. Над ухом, должно быть... а потом — вы здесь. Только вы можете вспомнить.       В ответ — тишина.       — Мой Глаз Бога... не того элемента, — Альбедо уже не был уверен, что говорит что-либо.       Потом он увидел потолок пещеры. Услышал страшный вой — свое собственное сбитое сипение. Рыцарь ушел.       Впервые в жизни Альбедо благодарил Селестию за Глаз Бога.       Справа что-то глухо и часто стучало. Его рука, сине-белая, беспорядочно тряслась и билась об пол костяшками пальцев. Он перевернулся на бок. Мучительно застонав, притянул её к себе здоровой рукой, приложил к горячей шее — и согнулся пополам. Страшный холод накрыл горло.       Альбедо пытался сфокусироваться на одной точке. Обнаружил, что смотрит под стол. Нашел одеяло.       Он долго лежал на полу, свернувшись клубком, борясь с болью, собственным дыханием и бешеной дрожью. Пока прямо перед его лицом чужая рука не поставила на пол... чашку.       Над чашкой вился мягкий пар.