***
Саунд и Айка были умными детьми. Может, даже слишком умными для таких маленьких детей. Они знали, чего хотят, быстро учились и были очень милыми — да это с самого начала был бой не на равных. У Спирита не было шансов. Первый час после ухода родителей Саунд и Айка играли на ковре со своими игрушками и мелками. Они были спокойными, тихими детьми и, казалось, понимали друг друга, просто переглядываясь и бормоча. Это очень удивило Спирита: Мака была относительно спокойным ребенком; ее печально известные истерики начались только после его развода. Однако даже у самой спокойной Маки не засыпало любопытство, и как только она научилась говорить, она задавала вопросы не переставая — она хотела, чтобы папа ей объяснял всё на свете. У близнецов проявлялись тонкие черты матери, но интроспективность отца уже прорезалась. Или, может, все из-за того, что они близнецы. Спирит не хотел думать о другом варианте. Он не хотел думать о том, что они так скоро поймут, что только и нужны друг другу. Он не хотел вспоминать, сколько раз он и его жена оставляли Маку одну, с ее надежными книгами в качестве компании. Спирита вырвало из этих удручающих мыслей то, что кто-то его слегка дёрнул за рукав. Перед ним стояла Айка, изогнув крошечные брови в гримаске, что было очень впечатляюще для такого юного ребенка. — Мы хотим кусать, — заявила она, снова удивив Спирита. Мака упоминала, что Айка недавно приобрела привычку говорить за них обоих, но слышать это было неожиданно мило. Саунд все еще был поглощен рисунками, но старшей сестре не противоречил. — Не волнуйся, Айка, деда разогреет тебе ужин! — воскликнул он, поглаживая ее по волосам и широко улыбаясь. Та не казалась впечатленной. — Сейчас, — только и ответила она, скрестив руки и надувшись. Надувшись. — АЙКА ТАКАЯ МИЛАЯ! — возопил Спирит, схватил ее и снова закружил по гостиной. Та закричала, чтобы он отпустил ее, и изо всех сил принялась вырываться из его хватки. Саунд наконец-то поднял голову и посмотрел на них. Шум ему надоедал, он проголодался, и ему хотелось к маме или к папе — дедушка слишком странный. — Деда! — позвал он. Спирит мгновенно перестал кружить и уставился на него. Его глаза наполнились слезами. — Саунд назвал меня дедой! — воскликнул он и нагнулся, чтобы подхватить и другого ребенка. Однако Саунд оказался проворнее и убежал на кухню. — Я хочу кусать! — выкрикнул он оттуда. Айка начала сердито дергать его за волосы, и Спирит вдруг вспомнил, что должен покормить внуков. «Так, Спирит Албарн, сосредоточься. Ты не можешь подвести Маку, иначе она больше никогда не разрешит тебе нянчить внуков». Счастливо напевая, он отнес Айку на кухню и усадил ее на стул — на другом уже сидел Саунд. Теперь, когда они были на кухне, они казались относительно спокойнее и бормотали друг другу какие-то бессвязные слова, терпеливо позволяя Спириту надеть им нагрудники и подготовить к трапезе. Спирит нашел еду, которую приготовила Мака, в духовке: картофельное пюре, курица-гриль и овощи. Идеально сбалансированный и питательный ужин, как и ожидалось от его дочери. Он поставил тарелки в микроволновку и снова попытался поговорить с детьми. Они отвечали ему с умеренным энтузиазмом, похоже, сбитые с толку чрезмерным вниманием, которое дедушка им уделял. Когда Саунд прокомментировал, что «волосы деды — волосы Айки», Спирит чуть не растаял в лужу, и только надоедливый писк микроволновки помешал ему снова схватить и закружить детей. Он поставил тарелки на стол вместе с крошечными детскими ложками, которые Мака показала ему ранее. Спирит сел на стул перед двумя детьми, готовый помочь, если у них начнутся проблемы с едой. Однако упрямые, какими только и могли быть дети его Маки, близнецы были полностью сосредоточены на своей задаче прокормиться в одиночку. Неуклюже двигаясь и роняя половину еды обратно на тарелку, Айка первой сунула в рот ложку с пюре. И тут же с сердитым криком выплюнула его обратно в тарелку. — Нет, нет… — сказала она, облизывая ладонь, словно очищая рот от привкуса. Спирит сразу же склонился над ней и спросил, почему она не хочет есть еду, которую ее мама приготовила с такой любовью. Вот здесь старое оружие ошиблось в двух случаях: Во-первых, ужин приготовил Соул. Во-вторых, дети очень хотели его съесть, но не могли, потому что он был слишком горячий — Спирит его перегрел. Саунд с силой проглотил горячую пищу, которую положил в рот, и попросил воды. Его дедушка немедленно выполнил просьбу, продолжая спрашивать детей, что не так с едой. — Айка, Саунд, вы ведь хотите есть мамину еду, да? — спросил он, наполнив их детские чашечки. — Вы же сказали, что голодные, а, значит, хотите есть, верно? — Хотите есть? — повторила Айка, снова нахмурившись. Ее брат пил воду, но его любопытный взгляд тоже был устремлен на дедушку. — Да, что вы хотите есть? — невинно спросил Спирит, надеясь, что сможет приготовить еще один ужин, если дети так рьяно отказываются от того, что приготовила Мака. «Что вы хотите есть?» — вопрос, на который существует только один-единственный ответ, если рассматривать двухлетних детей, живущих в пустыне, которые также только что обожгли языки горячей едой. — Мороженое, — сказали они хором, даже не глядя друг на друга. Улыбка Спирита слегка дрогнула. — Мороженое? — повторил он и тут же пожалел об этом. От того, как загорелись их милые красные глазки, у него едва не разбилось сердце. — Саунд, Айка, мама не хочет, чтобы вы ели сладкое, вам нужен питательный ужин… Его рассуждения только еще больше запутали детей. Дедушка спросил, чего они хотят, верно? А их язычки всё ещё болели. — Больно, — попыталась объяснить Айка, и это только больше встревожило Спирита. — Что болит, Айка? Зубы? У тебя зубки режутся? — он схватил внучку за лицо и попытался открыть ей рот, получив в ответ яростное сопротивление. — Не-е-е-ет! — снова закричала она. Спирит отпустил ее, сложил руки перед лицом и начал перечислять плюсы и минусы ситуации: Детей Маки нужно покормить, но они отказываются есть ужин. Айка сказала, что им больно и что они хотят мороженого. Отсюда только один логический вывод: у них режутся зубы, а, значит, обычную пищу им нельзя. Если подумать, когда Маке удалили зуб мудрости, она тоже не могла есть ничего, кроме мороженого, в течение нескольких дней. Да, логично. Мака сказала, что им нельзя сладкого, но это же лучше, чем не есть ничего, верно? Слишком занятый бормотанием чепухи себе под нос, Спирит не заметил, как Саунд неуверенно набрал еще одну ложку еды и начал есть. — Тогда решено! — воскликнул Спирит, забирая тарелки обратно. Саунд пожаловался на голод, и это чуть не довело дедушку до слез. — Знаю, Саунд, но не волнуйся, деда приготовит самую большую, самую холодную, самую сладкую тарелку мороженого специально для вас двоих! Их лица — такие похожие на его Маку! — снова засветились, и Спирит решил, что отлично справляется с ролью няни.***
Тем временем в особняке Смерти-Младшего Мака почувствовала, как по ее спине пробежали мурашки. — Ты чего? — спросил Соул, предлагая ей бокал шампанского. — Я чего-то вдруг почувствовала желание врезать папе Макину затрещину, — вздохнула она, принимая напиток. — Да он наверняка выматывает детей до смерти своей дедушкиной любовью, — пожал плечами Соул, рассмешив Лиз и Патти. — Так что они скоро устанут, и ему придется уложить их спать, не волнуйся. — Надеюсь, ты прав. Прежде чем Соул или Томпсоны успели заверить ее, что о её детях позаботятся, двери бального зала с грохотом распахнулись, после чего раздался боевой клич, заставивший все головы повернуться в ту сторону: — ВАШ ИСТИННЫЙ БОГ ПРИБЫЛ, ПЛЕБЕИ! Патти рассмеялась и захлопала в ладоши, а Мака и Лиз обменялись раздраженными взглядами. Соул лишь сделал глоток своего напитка, на уголках его губ играла веселая улыбка. — Очень надеюсь, что это не ужин для сбора средств, потому что вся ваша прибыль отправится коту под хвост. — Нет, — объяснила Лиз. — Это просто для виду, чтоб другие страны знали, чем Младший в эти дни занимается. — И чем же? Выворачивает фонарные столбы Города Смерти, пока те не станут идеально симметричными? — И этим тоже. — Йоу, шестёрки, ваш бог прибыл! — объявил Блэк*Стар с хорошим настроением. Судя по его виду, Цубаки удалось убедить его надеть хотя бы половину официальной одежды, которую просил надеть Младший: на нем были полосатая рубашка, брюки и подтяжки. — А Младший где? — Он же хозяин вечеринки, он не может тусить с нами все время, — объяснила Мака, но её глаза были прикованы к долговязому оружию за спиной её шумного мастера. — Цубаки, ты выглядишь потрясающе! — Спасибо, Мака, ты тоже хорошо выглядишь. — Та рассеянно поправила ткань своего желтого кимоно-хоумонги. Его покрывал узор в виде камелий, а ее длинные волосы были заколоты в элегантный пучок. — Мне его родители прислали в подарок; вот я и решила воспользоваться возможностью. — Они прислали и Анджеле платье, и теперь козявка отказывается его снимать, — Блэк*Стар выхватил поднос из рук зазевавшегося официанта и принялся уплетать канапе, словно попкорн. — Кстати о чертятах, а твои где? — Дома с моим отцом, и не называй их так, Блэк*Стар, — возразила Мака, нахмурившись. Соул вспомнил, какой сварливой становилась Айка, но решил, что в его же интересах сделать вид, что он согласен с женой, и просто выпить еще шампанского. — С твоим стариком? Нечестно! — пожаловался Блэк*Стар, проглотив последнее канапе. — Почему своему отцу — которого, кстати, ненавидишь — ты разрешаешь сидеть с детьми, а мне нет? Мне? Великому... — Во-первых, я не ненавижу своего папу, Блэк*Стар, — перебила его Мака. — А во-вторых, позволь тебе напомнить… — Твою мать, Мака, это ж сколько лет назад было. — … что когда мои дети только родились… — Ты драматизируешь. Соул, чувак, подстрахуй меня. — Хрена с два. — …ты похитил их из лазарета… — Похитил — это сильно сказано. — …и продемонстрировал их с вершины Шибусена, как в «Короле Льве»… — Это было потрясающе, правда, Соул? — Хуя. С два. — …и даже нарисовал у них на лбах кривые черные звезды. — Ха-ха-ха, да, я и забыл. — Блэк*Стар, в тот день ты растерял весь свой потенциал стать няней, — закончила Мака решительным тоном, что, наконец, заставило другого мастера нахмуриться. — Эй, коротышка, будешь продолжать в том же духе, я подумаю, что ты не доверяешь мне своих детей, — сказал он, скрестив руки на груди. — Ну так не давай мне повода сомневаться в твоих суждениях, — возразила Мака, подражая его позе. Цубаки и Соул видели эту сцену достаточно раз, чтобы понять, к чему все идет. — Мы пришли помогать Младшему продвигать Шибусен, верно? — вмешался Соул, осторожно притягивая Маку к себе. — Не лучшее время для вас, идиотов, обсуждать это снова. — Ты кого назвал идиотом? — прошипела Мака. — Эй, Мака, мы еще не закончили… — Блэк*Стар, пожалуйста, — попросила Цубаки самым ласковым голосом. Остальные обменялись понимающими взглядами, и мастер наконец устало вздохнул. — Пиздец, — сказал он, прежде чем развернуться и исчезнуть среди других гостей. Вероятно, ушёл сеять хаос в другом месте. — Знаешь, когда-нибудь тебе придется его простить, — прокомментировал Соул, покосившись на жену. — Когда-нибудь… — пробормотала та в свой бокал. — А ты, Цубаки? — спросила Лиз в совсем не незаметной попытке сменить тему. — Когда ты посадишь семя? — Что? — воскликнуло оружие, нервно жестикулируя руками в знак отрицания. — Нет, нет… У нас с Блэк*Старом... не такие отношения Молчание, последовавшее за ее заявлением, говорило о многом. — Я куплю тебе на день рождения пачку пальчиковых батареек, — объявила Лиз, от чего Патти рассмеялась, Мака захихикала, а Соул представил себе множество вещей, которые никогда представлять не хотел. — …И-и-и пойду-ка я найду Блэк*Стара, — заявил он, оборачиваясь и позволяя дамам издеваться над Цубаки вволю. Найти ниндзя среди моря старых напыщенных людей в чёрных галстуках не составило труда — стоило только оглядеться в поисках вызывающих голубых волос. Блэк*Стар сидел, скрестив ноги, на одном из столиков с подносом с горячими закусками. Соулу не нужно было быть Цубаки, чтобы знать, что его друг крайне сердит. Он не сказал ни слова; он лишь сел на стул рядом с ним и продолжил потягивать свой напиток. — Ты ведь знаешь, что у меня все было под контролем? — сказал наконец Блэк*Стар, сожрав весь поднос с едой. — Да, — признал Соул, не глядя на своего лучшего друга. — Но я также помню, как ты пизданулся с того же места на землю, когда мы встретили Младшего. — Это было до того, как я стал самой богоподобной версией себя, — возразил ниндзя, но его голос был лишен обычной для него надменности. Блэк*Стар говорил серьёзно, но и Соул тоже. — Я знаю, что ты бы не допустил, чтобы случилось что-то плохое, но взгляни на это глазами Маки, — сказал Соул, допивая остатки шампанского, причём так, что у его матери случился бы нервный срыв — что, честно говоря, было забавной мыслью. — Она очнулась после Кесарева, думая, что впервые подержит своих детей, но не смогла, потому что ее друг-ниндзя похитил их, чтобы спародировать Рафики… — И я признал, что поступил хреново, окей? — Блэк*Стар спрыгнул со стола и встал перед Соулом, заставив своего друга посмотреть на него. — Цубаки даже заставила меня извиниться, когда уже Мака перестанет зацикливаться на этом? — Ты что, Маку не знаешь? — ответил Соул вопросом на вопрос. — Когда она не зацикливается на чем-нибудь? — Черт, ты прав, — пробормотал Блэк*Стар. Он придвинул стул поближе к Соулу и достал из штанов бутылку недешёвенького такого виски. Который, как Соул был уверен, официанты не подавали никому, кроме людей со статусом гребаного президента. — Как… — Бог-ниндзя, чувак. — Точно. Блэк*Стар сделал большой глоток, прежде чем предложить ему виски. После этого они хранили молчание, передавая бутылку и время от времени поглядывая на важных людей, которых Младший собрал в зале по какой-то загадочной шинигамской причине. — Ты ее помнишь? — Соул, наконец-то спросил о том, что его все это время беспокоило. — Макина мама. Ты помнишь, какой она была? Блэк*Стар устало вздохнул, что совершенно не соответствовало его характеру. — Макина мама, значит… — ниндзя поставил бутылку на стол и скрестил руки на груди, его лицо исказилось от попытки вспомнить. — Чувак, то, что я знаю Маку с рождения, не значит, что у всех нас была счастливая семья или типа того. Ее матери не было рядом, даже когда она была рядом. — Можешь объяснить? — Она всегда работала, она и старик, — Блэк*Стар почесал подбородок, рассеянно ища глазами среди гостей, наверное, Цубаки. Или Младшего. К Младшему он ещё не приставал. — Мака постоянно сидела дома и читала, а я тренировался, чтобы стать всемогущим богом, которым я являюсь сегодня. Нет, я не был частью катастрофы вместо семьи. Соул вспомнил тот момент на лестнице Шибусена, много месяцев назад, когда Мака призналась, что не хочет, чтобы их дети чувствовали себя брошенными. — Не понимаю, почему Мака так ею восхищается, — признался он. Соул никогда не встречал маму Маки… Черт, он даже не знал имени мамы Маки, а спросить ему уже было стыдно. — Она хорошо ее обучила. — Соул недоверчиво уставился на ниндзя, а Блэк*Стар только пожал плечами. — Вот же ж детишки запада… Мама Маки научила ее быть твёрдой и усердно работать, она просто не оставалась её баловать. Это уже работа старика. Может быть, Соул не понимал, как кланы ниндзя воспитывают своих детей, но он, блять, знал пренебрежение, когда его видел. — Это ебануто. — Возможно, — уступил Блэк*Стар. — Наверное, из-за нее Мака такая… ЕБЕНА МАТЬ. — Что? Блэк*Стар уставился на него с самодовольным удовлетворением человека, который только что обнаружил что-то, что долгое время держалось в секрете. — Неужели она поэтому так разозлилась? Она пытается превзойти свою мать в материнстве? Он понял это только сейчас? — Повторюсь — ты что, Маку не знаешь? Блэк*Стар громко рассмеялся. — Блин, чувак, теперь я понимаю, почему она так чрезмерно опекает ваших спиногрызов. — И ещё потому, что ты спёр их из лазарета до того, как им прививки сделали, — сухо сказал Соул, и улыбка исчезла с лица Блэк*Стара. — А ты? — спросил ниндзя, и Соул понял без лишних подробностей. — Я уже врезал тебе за это по лицу. — Первый и последний удар, который он когда-либо сможет вломить своему богоподобному другу по лицу. Чего уж греха таить: ему даже понравилось, несмотря на то, что Блэк*Стар позволил ему это сделать. — У нас всё норм. Блэк*Стар ухмыльнулся, и они ударили кулачками. — Твой бог ценит это. — Знаю. Но ещё раз выкинешь подобное — выпотрошу. Блэк*Стар оставил последнее слово за ним, и Соул принял это последнее извинение.***
Спирит начинал думать, что совершил ошибку. В его защиту, Айка и Саунд выглядели очень очаровательно, пока пожирали большую тарелку мороженого, и у него было много улик на телефоне, чтобы доказать это Маке. Он лишь надеялся, что этого будет достаточно, чтобы дочь не убила его. Слово «взволнованные» слишком мягко описывало детей после немеряной дозы сахара. — Деда, деда, деда! — выпалила Айка, настойчиво дёргая его за рукав. Она похлопала по пианино, хихикая. — Иглай, иглай, иглай…! — Айка, деда не умеет играть… — попытался объяснить Спирит, но внучка, похоже, этого не поняла. — Папа иглай! — Да, Айка, твой папа умеет играть, а дедушка не умеет… — Я иглай! — воскликнул Саунд, дергая косу за другой рукав. — На лучки, на лучки, на лучки… — Саунд, давай не будем трогать папино пианино… — Мы иглай! — Айка отпустила его рукав и, бросившись к скамейке, попыталась взобраться на нее. Спирит почувствовал, как на его шее скапливается холодный пот. — Айка, Саунд, пожалуйста, оставьте папино пианино, хорошо? — взмолился Спирит, осторожно взяв двух энергетичных детей. Те сопротивлялись его объятиям, но рассмеялись, когда Спирит уронил их на диван. — Вам уже пора спать… — Не-е-е-ет! — хором возразили дети. Что ж, теперь они точно на месте сидеть не станут. — Хорошо, тогда чем вы хотите заняться? — устало спросил он, откидывая со лба вспотевшие волосы. Саунд сразу же схватил пульт. — Эльза! — хихикнул он, а Айка попыталась вырвать пульт из его руки. — Эльза! Эльза! — Кто такая Эльза, Саунд? — Отпути и забуу! — пропела Айка. К сожалению, эту песню Спирит знал. Дисней портил детство этих детей самыми разными способами. — Мы посмотрим, но только немного, хорошо, детки? Мне нужно уложить вас спать, пока ваша мама не вернулась… — Эльза! — закричали близнецы еще раз, и Спирит покорно вздохнул. А может, он слишком стар, чтобы присматривать за детьми.***
— По-моему, ты перепил виски, — хихикнула Мака, наблюдая, как Соул, спотыкаясь, вылезает из такси. — А, по-моему, я выпил слишком мало, — пробормотал тот, снимая пиджак и небрежно набрасывая его на плечо. — В какой-то момент у меня начались воспоминания о войне. — Из-за вечеринок твоей семьи? — мягко спросила она. Соул ничего не ответил, только обнял ее за талию и на минуту прильнул лицом к волосам. Да, он был немного пьян, но не шутил насчет воспоминаний о войне. Мака позволила ему опереться на нее, пока искала ключи в сумочке. — Мне тоже не нравятся эти светские мероприятия, — сказала Мака. Она подняла голову, чтобы посмотреть ему в глаза. — Они такие утомительные, просто… какого хрена? — Что? — Соул вздрогнул, испугавшись. Ее гневные ругательства немного отрезвили его, но Мака уже не смотрела на него — ее лесно-зеленые глаза были прикованы к окну их квартиры. Оружие подняло глаза, но шторы были задернуты. Значит, она использовала Восприятие Души. — Мака, в чем дело? — Невероятно, — это все, что она сказала, прежде чем со скоростью звука подняться по лестнице. Что бы она ни увидела в их квартире, у Соула сложилось впечатление, что он не хотел бы оказаться на месте Спирита. Мака резко открыла дверь, и их поприветствовали бодрствующие дети. — Мама! — Папа! Ему потребовалась минута, чтобы полностью осознать картину маслом. Их диван-кровать был разложен, и на нем храпел Спирит. Айка и Саунд сидели по бокам от дедушки, явно чем-то обожравшиеся, потому что их лица были измазаны чем-то подозрительно похожим на мороженое. В телевизоре таял Олаф, а Эльза использовала свои колдовские силы, чтобы дать ему личное облачко. Блин, надо было сжечь этот DVD уже давным-давно. — Папа! — Айка чуть не грохнулась с дивана, но Мака быстро ее подхватила. — Пинино! Иглай, иглай, иглай, иглай! — Мама, на лучки! — Саунд рассмеялся и перешагнул через грудь Спирита, чтобы приблизиться к родителям. Соул подхватил его, прежде чем он тот споткнулся о диван, и Спирит, наконец, проснулся. — Что такое… Мака?! — Спирит сел, нервно почесывая волосы. Соул видел, как жизнь медленно утекала из его испуганных глаз. Старшее оружие неуверенно улыбнулось дочери, но Соулу не нужно было Восприятие Души, чтобы знать, что Мака в ярости. — Папа. — Такому холодному голосу позавидовала бы сама Эльза. — Почему они не спят? Почему у них на лицах мороженое? Почему. Вы. Смотрите. «Холодное сердце». — Ха-ха-ха, ну, понимаешь, Мака, тут такое дело… — Папа, игла-а-а-ай! — еще раз попросила Айка, протягивая руки в сторону Соула. — Не сейчас, ворчунишка, папа устал, — ответил тот. Он поднял ее и дети, оказавшись на руках, тут же начали дергать его за галстук. — Давайте вытремся, пока мама вашего дедушку убивает. Айка предприняла очаровательную попытку сказать «убивает», а Саунд хихикнул что-то по поводу дедушки и мороженого. Соул отнес их в ванную, и тут плотину Маки окончательно прорвало. — Папа, какого черта тут случилось? — Понимаешь, Мака, они не хотели ужинать… — И твоим блестящим решением было устроить им передоз сладким? — Они сказали, что им больно! — Они были в полном порядке, когда мы уходили… Соул перестал слушать дискуссию, идущую в гостиной – слишком уж сильно у него болела голова. Он усадил детей на раковину и намочил полотенце. — Ты поранилась, Айка? — спросил он, аккуратно стирая мороженое с лица Саунда. Его дочь высунула язык и показала. — А, значит, просто просто язык обожгла? — Деда дал моложеное! — сказал Саунд, и Соул вздохнул. Что ж, это все объясняло. — Мама селдится? — спросила Айка. — Не на тебя, детка, — ответила Мака, появившись в дверях. Она схватила еще одно полотенце и протиснулась в ванную, чтобы ускорить процесс. — А твой отец где? — Ушёл. — В смысле сдох? — Нет пока. Им потребовалось время, чтобы успокоить детей и уложить их спать. После того, как те были вымыты, Соул взял Айку и принялся укачивать ее, медленно ходить по дому, напевая детские песенки, пока она не уснула. Когда он, наконец, отнёс ее обратно в их комнату, Мака закрывала книгу, которую читала Саунду. Было уже больше часа ночи, когда они наконец легли в свою кровать. — Тебе уже лучше? — прошептала Мака, прижимаясь к его груди. — Это я должен спрашивать, — фыркнул Соул. Его пальцы начали медленно выстукивать ноты на ее спине. — Ты все еще злишься на своего отца? — Не могу поверить, что он так сильно облажался, — прорычала Мака. — Внесешь его в свой черный список нянь? — Я вроде бы и хочу… но не буду, — пробормотала она. Ее рука лежала на его сердце, и она наблюдала, как его грудь ритмично двигалась. — В конце концов, он же их дедушка. — …И? — подсказал Соул. — …И я знаю, что могу быть немного… деспотичной, когда дело касается нянь. Соул усмехнулся ей в волосы, но решил не высказывать свое мнение по этому поводу. «Деспотичная» — это ещё мягко сказано. Он накинул на них одеяло и удовлетворенно вздохнул. — Цубаки поговорила с тобой, да? — О Блэк*Старе? Да… — она закрыла глаза и позволила своему телу расслабиться. — Он теперь вне черного списка? — прошептал Соул, уже засыпая. — Еще нет, — прошептала она в ответ. — Что ж, попробовать стоило.