Счастье для альфы. Выбраковка

Клуб «Adulterio». 22.14 Небольшая ниша, драпированная тяжелыми гардинами темно-синего цвета, с белыми, как снег, кожаными диванчиками и шестом практически перед входом, немного сдвинутым влево, дабы не преграждать путь, не пустовала. Двое мужчин раскуривали принесенный табак, бережно сворачивая самокрутки. На шесте крутился мелкий нагой омега, единственным украшением которого был металлический ошейник и тянущаяся от него к вершине шеста длинная цепь. Парень был слеп, некрасивые шрамы выжженых глазниц скрывала плотная черная повязка. На тощей заднице красовалось старое клеймо «Ad». Камилло Инганнаморте раскурил вторую самокрутку и откинул голову на спинку дивана. На бете по обыкновению была шелковая черная рубаха, расстегнутая сверху на две пуговицы, и узкие черные брюки. Он поднес к красивым губам зажатую между пальцев сигарету и удовлетворенно выдохнул белый дым. Музыка грохотала в ушах, поэтому мужчина, сидящий рядом с Инганнаморте активировал на пульте звукоизоляцию, существенно снижая мощность децибел. Камилло легонько свистнул, так хозяин призывает пса, и омега, отлепившись от шеста, пополз на четвереньках на звук. Коснувшись головой худого колена, обтянутого черной дорогой тканью брюк, раб почувствовал ладонь на собственной голове, его огладили по волосам, приподняли пальцами за подбородок. — Открой ротик, — подушечка пальца надавила на губы. Омега раскрыл рот. Камилло надавил пальцем на язык, оставляя на нем небольшую желтую таблетку, и вынул пальцы. — Глотай. Парень раскрыл рот, показывая, что проглотил. Бета улыбнулся, похлопал парня по щеке, выражая похвалу. — К шесту, — короткое указание. Томико Накамура откинул голову на подголовник и медленно затягивался, не забывая выпускать в потолок белый дым. Он не мешал Камилло развлекаться, было очевидно, что у Инганнаморте очень хорошее настроение. Значит, его подарок — цепи Кадаф — пришлись бете очень кстати. — Томико, — Камилло лениво повернул голову к альфе, принимая зеркальную позу, — откуда у тебя все-таки концы в Кадаф? Ты преспокойно достаешь уже четвертый комплект цепей. И это при том, что они даже разговаривать со мной не хотят, — парень прикрыл на несколько секунд глаза. — И не только со мной, — добавил, выдыхая носом дым. Это была правда. Кадаф — небольшой остров в открытом море, обнесенный стеной похлеще Легеметона, не принадлежал ни одной корпорации. Свой собственный, единый, неподконтрольный, населенный особями, подобными Биби, которые расползаются по обломкам мира, как тараканы — живучие, выносливые, своеобразные и неотличимые от остальных, если не знаешь куда смотреть. Остров утопает в зелени, что уже само по себе редкость, однако отстроен он не вверх, а вниз. Тысячи ступеней по спирали закручиваются подобно башне Вавилона, спускаясь все ниже и ниже, ярус за ярусом, слой за слоем, круг за кругом. И так девять раз… Словно врата ада располагаются именно там, в центре, на самой вершине перевернутой цитадели. В Кадаф нельзя войти, из него можно только выйти. Томико молча затянулся, отмечая, что ему определенно по душе этот табак, он немного напоминал вкус Авейра. Альфа облизал пересохшие губы и скосил взгляд на Камилло, не поворачивая головы. Бета даже не ждал не ответа: это не тот вопрос, на который отвечают. Губы Накамуры слегка дернулись вверх, оставляя набросок улыбки, что быстро стерло ластиком сознание. Отец-омега Томико был кадафцем, случайно вляпавшимся в Легеметон, что стал для него могилой. Накамура был тем, кого Кадаф будет слушать, будучи одним из них. — Через Среднеатлантическую Корпорацию достаю. Там кто-то сумел пробиться в Кадаф и платит колоссальные деньги за каждый подобный комплект. — Здорово, — протянул бета, млея. — Ты доволен, Камилло? — Более чем, — бета опять негромко свистнул, призывая омегу. Парень подполз к мужчине и потерся о его ногу. — Понравилась конфетка? — кивок. — Хочешь еще? — кивок и капающая на пол из приоткрытого рта слюна. — Ну еще бы, — похабная улыбка растянула губы Инганнаморте. Он расстегнул штаны, приспустив, расставил ноги и щелкнул пальцами, подзывая одного из своих людей. — Ты ведь не против, Томико? — с невинным видом спросил парень, поворачиваясь к альфе. — Ни в чем себе не отказывай, — отмахнулся мужчина. — Номер три, — распорядился Камилло. Подчиненный отошел к стене и взял ящик номер три в соответствующей нише. Битое крупное стекло поблескивало острыми неровными краями в приглушенном свете софитов. Альфа молча высыпал содержимое на пол между широко расставленных ног негласного главы Инганнаморте и, поймав приказ удалиться одними глазами, скрылся за дверью. — Иди сюда, — бета потянул омегу к себе, вынуждая того заползти на разбросанные стекла. Омега пискнул, порезавшись, но отстраниться ему не дали, требуя навалиться всем весом на колени, позволяя стеклу разрезать незащищенную плоть. Омега раскрыл рот, принимая возбужденный член мужчины, поудобнее устраиваясь между ног. — Оооо, кайф, — выдох и затяжка. — Не хочешь, Томико? Альфа промолчал. — Валаар разделался с Джиджи. Инициация его как главы семьи через сутки. — Насколько он заинтересован? — Более чем. Этот сукин сын верен Корпорации, ему не важно, кто будет у руля — ты или Хейне. Все, чего хочет Валаар, это его ненаглядный братец Изра. — Услуга за услугу? — Именно, — Камилло глубоко затянулся, наслаждаясь теплым ртом омеги. — Я устранил для него Джиджи, он не встанет на защиту Хейне, расчистив тебе путь. — Бартоломио? — Папаша по-крупному облажался, Накамура. Это лишь вопрос недолгого времени, когда ищейки Севера возьмут его за задницу. Прикрывать старика я не стану, пусть Хейне забирает и его голову, — бета подмигнул. — А потом мы с ним встретимся. Я же должен буду официально представиться главе Легеметон, как новый глава клана Инганнаморте, — самодовольная улыбка. — Ты все ближе к нему, Томико. Осталось немного подождать. — Да. Немного, — задумчивый выдох. — Если бы мы не были друзьями двенадцать лет, я бы решил, что ты запал на этого докторишку, Авейра, к которому бегал в гараж, как на свидания. Камилло дернулся, как громом пораженный. — Твою же ж… — протянул он, по-другому всматриваясь в черты альфы. — Так и было, — прозрение. — Вот я слепой идиот… — Не ты один, — ирония. — Как видишь, нас таких соберётся целая компания, — мужчина повернулся к собеседнику, изогнув губы ироничной кривой. — Это многое объясняет, — Инганнаморте снова расслабленно откинулся на спинку дивана, прикрыв глаза. — Тебя это беспокоит? — альфа наклонился к столу, сворачивая новую самокрутку. — Нисколько. Хочешь трахать этого доктора — совет да любовь. Накамура вложил Камилло между губ свежую сигарету, щелкнул зажигалкой, позволяя тому подкурить. Проделал то же самое для, себя и умиротворенно прикрыл глаза. Накамуру всегда успокаивало общество Камилло. Даже разница в возрасте не помешала им стать довольно близкими друзьями, их отношения всегда напоминали больше взаимовыгодное сотрудничество, чем дружбу в привычном обывателю понимании, но именно этот союз смог себя не то что не изжить, но с годами окрепнуть. — Я лишь удивлен, что ты не прибрал парня к рукам раньше. Теряешь хватку. Накамура хмыкнул. — Ли Шэнь пойдут за сильным, Мин, как флюгер, умеет приспосабливаться к изменениям ветра. А малыш Тэо рад будет получить свободу от Хейне. Медичи всегда были далеки от политики. Мне даже иногда кажется, что они забывают имя действующего главы Легеметон чаще, чем он меняется. — Тебе надо лишь немного подождать, Томико. Шахматные фигуры занимают на доске выделенные им клетки. Немного подождать…

***

Фарадей уже не чувствовал собственных ног, крепко стянутых ремнями чуть выше колен, и рук, заведенных за спину и задранных кверху, связанных в обхвате колонны. Сколько времени он не менял позу? Просто не мог ее поменять… У него было ощущение, что они отнимаются, и дискомфорт уже стал не просто невыносимым, он стал болезненным, выклевывающим затылок, выкорчёвывающим конечности из суставов, словно корни из рыхлой почвы. Сперва он постанывал от боли, ерзал и пытался хоть как-то облегчить свое положение, но не так давно он уже просто кричал в голос, ощущая, как боль взводит свой курок у виска снова и снова, выстреливая, эхом ломая последние барьеры истерзанного рассудка. Он закусывал губы до крови, оттягивая внимание болевых рецепторов, но не помогало. Мозг не способен обрабатывать несколько очагов боли одновременно — всегда есть доминирующая. Именно на ней будет сосредоточено все внимание центрального процессора, именно на ней его закоротит. Даже голод уступил боли, сдался под натиском сумасшедшего хохота в оглушительной тишине. В какой момент он потерялся в ощущениях настолько, что пропустил появление мужчины в этой каменной клетке, он так и не понял. Лишь горячие ладони, что легли на бедра парня, выдернули его из зазеркалья болевых спазмов. — Фарадей, — дыхание у уха. Омега дернулся, поежился, застонал от стегающей бичом затекшие конечности боли. Ладони альфы поползли вверх — живот, грудь, шея. Они обхватили шею доктора, сжимая, губы коснулись мочки уха, скулы, очерчивая линию до уголка губ. Пальцы скользнули к повязке, опуская ее на шею. Авейра понадобилось секунд пятнадцать привыкнуть к свету, он уставился на лицо мужчины перед собой — один глаз скрывала черная матовая небольшая, по его форме, пластина. — Нравится? — пальцы сдавили до выступивших на коже синяков талию, слегка подавая парня навстречу, нависая над ним. Омега раскрыл пересохшие губы — казалось, там скопилось столько песка, сколько не осталось на всей планете. — Т-тебе…и-идет, — губы дрогнули в попытке улыбнуться, но мужская ладонь сдавила лицо сильнее, схватив. — Ты говоришь с главой Легеметон, сучонок, — прорычал Хейне. — С ГЛАВОЙ, ДЬЯВОЛ ТЕБЯ ЗАДЕРИ! — он стукнул хила головой о столб, а потом еще раз. Вспышка ярости ослепила так же, как и зарево взрыва на мосту, где он потерял глаз. Пощечина. В штанах стояло колом, мозг стягивало узлами, глаза изменились, зрачки удлинились и поменяли цвет, пальцы придушивали жертву, ощущая под кожей стучащий пульс, нос дернулся, а вслед за ним и голова. Хейне мерзко улыбнулся, обводя языком проступившие клыки. — ДА ЛАДНО?! — он дернул омегу на себя, позволяя тому упасть на спину, задрал вверх связанные выше колен ноги и бесцеремонно уставился на мокрую текущую задницу и небольшую размазанную под ним лужу. Альфа провел пальцами по следу влаги, собирая. Мужчина поднес пальцы к носу, принюхиваясь, а затем облизал, прикрыв глаза. Удовлетворенный выдох. — Ну вот и ты меня захотел, Фарадей, — мутный, темный взгляд под стать вставшему за спиной альфы зверю. Авейра зажмурился, его колотило. «Нет… НЕТ… НЕТ!» Перед глазами заплясали цветные круги. «Демоны Бездны, только не это! Смилуйтесь!» Палец альфы резко проник в анус, омегу словно током ударило, он задохнулся на вдохе. Палец покинул тело парня, а альфа наблюдал за тонкой ниточкой смазки, что тянулась от его пальца до ануса омеги, связывая их. Течка. Начало. Вот почему запах еще не пропитал тут все насквозь, не пополз по этажам вверх, подобно осьминогу, притягивая альфу. Фарадей чувствовал сковывающий душу страх: пока еще это был страх, но вскоре это будет похоть, уродующая его сознание, окропленная слезами похоть. Хейне отвязал руки, но Авейра продолжал их держать задранными, надеясь избежать боли. Альфа взял парня за руки и опустил их вниз. Фарадей закричал так, словно ему их оторвали. Из глаз брызнули слезы, руки подергивались от колотящей рассудок боли. Срезанный с бедер ремень упал на пол, безвольные ноги разъехались в стороны. Хейне закинул стонущего, несопротивляющегося парня на плечо и прошел в душевую. Включил теплую воду, попытался поставить на дрожащие ноги Фарадея, но тот моментально сполз по стенке на пол, и вышел, закрыв дверь. Авейра задыхался, чувствуя, как медленно, но неизбежно его накрывает угар течки. Щеки пылали, руки и ноги тряслись то ли от страха, то ли от боли, сердце грохотало в ушах, из глаз катились панические слезы, он зажал ладонями нос, волосками на коже чувствуя аромат самца рядом. Он раскачивался, как сломанный маятник, цеплялся за сознание абордажными крюками, подтягивая себя к здравому смыслу, контролю. Но предательские крюки то и дело соскальзывали. Как тогда… Он сидел, забившись в угол, и тек… хотел альфу. Любого, многих, всех… Это пугало. Тупое бесконтрольное повиновение, мгновенное порабощение воле сильного, самца. Авейра сглотнул. Он трясущимися руками обернул дважды вокруг шеи болтающуюся на ней плотную повязку. Туговато, но это, наверное, была его последняя здравая мысль на ближайшие несколько… дней? Он сглотнул, не в силах справиться с дрожью, зажал нос и рот ладонями и закричал. Отчаянно, задушенно, на полную силу пылающих легких. Вопль поймала собственная ладонь, а шум воды скрыл то немногое, что стремилось вырваться из этой пластиковой прозрачной запотевшей клетки маленьким пересмешником. Дверца резко распахнулась, парень, испугавшись, дернулся, споткнулся взглядом о высокую мощную фигуру голого альфы, и у него, как у ребенка, затряслась губа. Он смотрел на мужчину с таким неподдельным ужасом, словно его впервые увидел. Альфа был без одежды, с крепким железным стояком, что раскачивался прямо перед его лицом. Хил неуклюже отполз от Хейне, упершись в стену душевой кабины ограниченного пространства. Хейне рывком поставил омегу на ноги, зафиксировал ладонью на груди, и поднес к губам поллитровый стакан. — Пей! Авейра вцепился в руку мужчины, стиснул губы, отказываясь. Феромон альфы заполнил небольшое помещение, ударил наотмашь сознание, объясняя правила игры, Авейра повело, перед глазами потемнело. В висках пулеметной очередью — «подчинение». Он сжал ноги, чувствуя, как по ним потекло, и жалобно всхлипнул. Фарадей еще никогда не чувствовал себя настолько ничтожно и жалко. Прикосновения к коже обжигали, воля альфы прописной истиной высекалась под веками, вторя пульсирующей дырке. — ПЕЙ! Это протеин, — а потом наклонившись немного вперед. — Сколько ты не ел и не пил? Я буду трахать тебя ближайшие пару дней без остановки. Мы же не хотим, чтобы ты ненароком издох подо мной от обезвоживания, — шепотом. — ПЕЙ! — рявкнул альфа, и Авейра выхватил из его рук стакан, тут же жадно отпивая. Хейне не двигался, его немигающий взгляд высверливал дрелью в парне дыры. Клубы теплого белого пара обнимали тела, кокетливо прикрывая их, тугие струи воды продолжали впиваться в разрумяненную плоть, эротично стекая вниз, убегая в канализацию. Когда Фарадей допил, он закрыл ладонью рот, сдерживаясь. Ему казалось, еще мгновение и его вывернет. Ткань на шее намокла, стала еще более тяжелой и тугой, но сам доктор предпочел бы сейчас удавиться, нежели на глазах тупеть под воздействием инстинктов. Альфа выхватил стакан, поставил наверх полки шагнул внутрь душевой кабины. Места сразу существенно убавилось. Авейра дерганно мотнул в сторону головой, лицо приобрело скорбное потерянное выражение. Он продолжал в ужасе сжимать ноги, чувствуя зубодробильную боль внизу живота. Застонав, он согнулся, почти падая на руки альфе. Хейне вжал его в стену, вцепился, как зверь, в испуганные губы, начиная терзать их, ладони и пальцы шарили по телу, до синяков сдавливая его, он коленом с третьей попытки все-таки раздвинул ноги Фарадею, зарычав, чувствуя, как теряет контроль. Сдавив кисть правой руки омеги, он прижал ее к мокрой стене, покрывая болезненными поцелуями скулы, шею, грудь. Авейра еще сопротивлялся, но с каждым вдохом все меньше. Он удерживал голову парня ладонью, зацеловывая искусанные губы, и время от времени проверял его взгляд. Стеклянный наконец. Альфа с усилием оторвал себя от текущего тела, сделал полшага назад, тяжело дыша, сжимая кулаки до побелевших костяшек. — Фарадей, — позвал мужчина, наблюдая за изогнувшейся горестно линией губ последнего. — Пож…пожалуйста, — дрожащим голосом, падая перед альфой на колени, обхватывая собственный торчащий член, скрючиваясь от болезненного спазма внизу живота. — Пож-жалуйста… — скулеж. Хейне хищно улыбнулся, вдохнул полной грудью настоящий запах Авейра, срывая рубильники и ограничители, вдавил резко парня в пол, раздвигая ему ноги и пристраиваясь. Член рывком вошел между половинок ягодиц, нанизывая парня как на шампур. Авейра дернулся всем телом, закричал и… кончил. Осознание блеском кинжала резануло по глазам лишь на мгновение, Фарадей жалостливо всхлипнул, а затем альфа ритмичными ударами бедер о ягодицы омеги вырывал из подмятого под собой доктора одни лишь вскрики и стоны. — Хха… Хнн. Аааахх! Ахм! Ммм… Альфа жадно цеплялся за подчиненное тело, кусаясь и зацеловывая шею, лопатки, спину. Пальцы сжимали ягодицы, надрачивали не опадающий омежий член. Аромат кружил голову, вышибая все мысли, собственный член словно окаменел, никак не желая расставаться с податливым отзывчивым телом. Он повязал его в ванной раз, постанывая от накатывающих штормом оргазмов, покусывая за плечо, унюхиваясь вусмерть острым запахом мокрых волос. Авейра тихо поскуливал, просил отпустить его, затем вздрагивал, словно иглой пронзенный, и сперма толчками выплескивалась на пол, скрываясь в канализации вместе с водой. А потом он затихал, словно сознание прояснялось, и грудь омеги сдавливали уже не столько объятия самца, сколько тиски раздробленной реальности. Когда Хейне утащил мокрого, разморённого, затраханного омегу в постель, Фарадей не понял. Он отключился в какой-то момент, а когда лампочка в голове зажглась снова, он все так же стонал под альфой с задранными кверху ногами. Грудь покрывали засосы и укусы, соски были искусаны до крови, пенис стоял, исправно кончая от альфьего члена в заднице, этому было подтверждением большое пятно засохшей спермы на животе вкупе с небольшой лужицей. Сколько он его уже ебет? Мужчина толкнулся особенно сильно, вогнав себя под самый корень, прижав к собственному тазу и груди задранные ноги. Узел. Авейра задохнулся, почувствовав, вновь кончил, чем вызвал у Деймоса ненормальную собственническую улыбку, и отключился. Уж лучше забвение…

***

— Глава? — Джар вырос на пороге спальни. Деймос Хейне метнул в помощника убийственный взгляд, как Кракен, сдавил в руках-щупальцах Авейра, быстро переворачивая стонущего парня с бока на живот, выходя из узкого ануса. Быстрым движением он накинул на омегу тонкую простынь, уже перепачканную выделениями и местами измаранную кровью. Глава Легеметон в три шага оказался перед бетой, рыча. — Еще раз так сделаешь, я тебе шею сверну. Джар осторожно незаметно обвел помещение взглядом, втянул носом воздух. Характерный запах течки, торчащий член альфы с напухшим узлом, рычащие нотки в голосе и торчащие из-под губы клыки. — Вы не выходили на связь двадцать семь часов. Я осмелился проверить, все ли в порядке, — слегка склонив голову в поклоне. — У доктора Авейра началась течка? — вкрадчиво. Деймос схватил помощника за грудки и впечатал в ближайшую стену, свирепо сверкнув глазами. — ТЫ. МНЕ. ПОМЕШАЛ. ЕЩЕ. РАЗ. И Я БУДУ ИСКАТЬ СЕБЕ НОВОГО ПОМОЩНИКА! ЯСНО? — Более чем. — ВОН! Джар кивнул, что-то пробормотал извинительное и скрылся. Хейне сдавил в ладони основание члена — узел ныл. Его прервали. Он быстро вернулся в кровать, перевернул на бок омегу, отметил новую порцию семени и тонкие липкие нити, что тянулись к члену последнего. Ухмыльнулся, поцеловал его в висок и, согнув ногу Фарадея в колене, вставил, протискивая в разработанную дырку не до конца окрепший узел. Оргазм мгновенно раскаленной спицей пронзил макушку, альфа зарычал, откидывая голову назад, Узел увеличивался по мере того, как выплескивалась сперма внутрь горячего тела. Фарадей тихо стонал. Хейне пристроился сбоку, впился губами, присосавшись, между лопаток, и блаженно прикрыл глаза, позволяя удовольствию баюкать его.