Amor caecus

      Сулейман стоял в замешательстве. С одной стороны он понимал, что не хочет отпускать жену, но с другой, говорить ей об этом — значит ухудшить отношения еще сильнее. В его душе теплилась надежда, что Хасеки передумает или не сможет долго пробыть без своих детей и вернется во дворец. Поэтому он решил не торопить события и не быть резким в своем решении.       — Хюррем, по моему мнению Мехмету еще рано в санджак, но я подумаю над твоей просьбой. Также по поводу твоего отъезда, не забывай про остальных детей и про Джиганхира. И кто в твое отсутствие будет управлять гаремом?       — По поводу гарема, переживать не стоит, я уже продумала этот вопрос. Я планирую отдать свою должность Михримах. Относительно детей, с твоего позволения я бы просто почаще приезжала. Тем более отбытие матери Шехзаде вместе с ним в санджак предусмотрено нашими традициями.       В этот момент выражение лица Падишаха резко поменялось. Раздражение всвязи с планами Хюррем стало буквально осязаемым. Он не готов был отпускать жену вместе с Мехметом. Значит в его же интересах отсрочить эту поездку, но сделать это максимально естественно, чтобы жена ничего не заподозрила.       — Быстро же ты разрешила все вопросы, давно планировала уехать? — раздражение на супругу окончательно взяло верх, и сдерживать себя Сулейман больше не мог.       — Мне кажется мы уже все обсудили, и как мне сегодня показалось ты изменил свои выводы по поводу произошедшего! Хватит перевирать мои действия, ты сам во всем виноват! — возмущенно воскликнула Хюррем, не выдерживая нападок мужа.       — Твоя поспешность, говорит за себя и сама сеет определенные сомнения. Не забывай, что то, в чем ты мне призналась накануне, абсолютно выходит за рамки доверия и правил гарема. За все это мне стоило бы тебя казнить, но я этого не сделал, — переживания, которые Султан давил в себе все это время, вновь всколыхнули его сознание и затуманили его разум дикой ревностью и злостью, от чего Падишах не мог контролировать свои слова.       — Ты вообще слышишь, что говоришь? Ты предал меня, из-за тебя и твоих измен я решилась на самый страшный грех, я могла покинуть своих детей. И после этого у тебя еще возникают какие-то сомнения? Да, та ситуация действительно была неправильной и я поступила ужасно не рассказав тебе про это с самого начала, но у меня хотя бы хватает смелости признаться в своей неправоте. Я вообще не планировала, что после моего рассказа я останусь в живых. И по сравнению с тем, что совершил ты, мой поступок — лишь жалкая провинность. Я не предавала самое главное — нашу любовь! — закончив свою гневную тираду, Хюррем резко развернулась и собиралась было уйти, как Султан схватил ее за руку и потянул на себя, и наклонившись к ее лицу прошипел.       — Ты не поедешь в санджак с Мехметом, это мое окончательное решение! Ты останешься здесь во дворце. Джиганхир не перенесет разлуки с матерью, а отправлять его с тобой я не намерен.       — Я тебе этого никогда не забуду, Сулейман, — прошептала Хюррем и вырвав свою руку из хватки мужа, убежала прочь.