Amor caecus

      Хюррем в злых чувствах, спешным шагом, направлялась в покои дочери. Султанша поняла, что больше не может находиться в одном дворце с этим невыносимым мужчиной. К Михримах она шла с целью, попросить ее следить за делами гарема в ее отсутствие. Жене Султана нужен был моральный отдых, и получить она его планировала в одном из охотничьих домиков, что подарил ей Султан.       Стражник объявил о приходе Госпожи и дверь в покои отворилась.       — Валиде? Что привело вас ко мне в столь ранний час? Я и сама планировала зайти к Вам сегодня.       — Доченька моя, я пришла к тебе с просьбой! Мне нужно ненадолго отлучиться из столицы, и мне хотелось бы, чтобы во время моего отсутствия ты занялась делами гарема. Тебе нужно учиться самостоятельности в таких вопросах и сейчас предоставляется такая возможность.       — Матушка, Вы мне не говорили ничего про свой отъезд! Что-то случилось? Вы поссорились с отцом и он отправляет Вас в ссылку? Это все из-за Фирузе? — обеспокоено воскликнула луноликая Госпожа.       — Не части, Михримах. Никто меня никуда не отправляет. Я решила, что мне нужно взять небольшой перерыв. В последнее время столько всего навалилось: Мехмед, который хочет в санджак, решение насущных вопросов гарема, дела Вакфа, наложница твоего отца. Мне нужна небольшая передышка. Я поеду в охотничий домик в Бейкозе и разгружу свои мысли, и с новыми силами вернусь в столицу.       — Валиде, Вы меня пугаете, надеюсь все так, как Вы описали. Если вдруг вы меня обманываете и дело на самом деле в ссылке, я пойду к Повелителю и поговорю с ним.       — Михримах, мне нет смысла тебя обманывать. Не переживай так сильно, все в порядке. Мне действительно нужно отдохнуть и ничего другого не произошло, — Султанша прервала дочь небрежным жестом руки, не желая слушать ее безумные догадки.       — Если все так, как Вы рассказываете, то я конечно помогу с делами гарема в Ваше отсутствие! Как отец отнесся к Вашему решению отдохнуть? Не поверю, что он так просто отпустил Вас, — решила уточнить Госпожа.       — Михримах, этот вопрос тебя не касается. Мой отъезд — исключительно мое решение и оно не будет оспорено твоим отцом, ведь он меня любит и уважает мои решения, — произнося эти слова, Хюррем мысленно скривилась. Однако Султанша прекрасно понимала, что не стоит посвящать дочь в их дрязги с Повелителем. Ведь для Михримах он не только отец, но и Султан Великой Османской Империи и негоже рушить авторитет отца в глазах дочери их ссорами.       — Простите, матушка! Я слишком распереживалась, — тут же воскликнула Михримах.       — Все в порядке, но впредь думай, прежде чем, что то сказать. Вот тебе и первый совет в управлении гаремом. Не всегда то, что первым приходит в голову, является нужным в конкретной ситуации. Всегда нужно все тщательно взвесить и оценить, прежде чем сказать или сделать, — произнесла задумчиво рыжеволосая Госпожа, вспоминая в который раз, свой ужасный поступок.       — Я запомню этот совет и впредь буду взвешеннее решать, что говорить в различных ситуациях!       — Хорошо. А теперь, я пожалуй пойду, мне еще нужно дать перед отъездом пару указаний Айфифе Хатун и Сюмбюлю Аге, — в этот момент Хюррем развернулась и покинула покои дочери. ***        В это время, Султан находился на заседании Дивана и не мог сосредоточиться на государственных делах. Сулейман винил себя за несдержанность, но при этом возрастающие сомнения снедали его мысли. В который раз, действия Хюррем вызывали в нем дикую злость, затмевающую все здравые мысли.        Падишах уже сам не понимал за что злится на свою жену. То ли за обман с Лукой и за то, что она так долго это скрывала, то ли за то, что она хочет уехать, даже не пытаясь доказать ему свою любовь, то ли за безразличие к нему. Но одно он знал точно, из столицы он ее не выпустит ни под каким предлогом.       — Повелитель, мы считаем, что этот поход будет важным для расширения зоны влияния наших торговых путей. Перехват рынков континентальной Европы сыграет нам только на руку. Но сейчас не самые подходящие условия для осуществления военного вторжения, однако если мы затянем, так или иначе, неверные узнают о наших планах, — голос Ибрагима Паши вывел Сулеймана из раздумий про рыжую строптивицу.       — Позвольте предложить один из возможных вариантов решения этой проблемы, — вклинился в речь Ибрагима один из пашей. На что получил, утвердительный кивок Падишаха.       — Я предлагаю через посредников пустить слух о подготовке военного похода в совершенно другом направлении, тогда подготовление нашей армии не будет таким странным для врагов. В это время никто не заметит наших интересов другим лакомым кусочком Европы. Все будут сосредоточены лишь на предстоящей цели, — поделился своими размышлениями Мурат Паша.       — Что ж, идея действительно неплохая. Нужно все более подробно обдумать и просчитать план дальнейших действий, — после этих слов, Сулейман встал, тем самым давая понять, что засидание Совета окончено.        Повелитель решил разгрузить мысли и прогуляться в дворцовом саду. Блуждая по зеленеющим закоулкам, становилось спокойнее. Это хорошая возможность все обдумать еще раз и принять какой то единый план действий в отношении супруги.        Сулейман на протяжении всей своей жизни ненавидел ситуации, в которых ему приходилось терять контроль, он всегда нуждался в понимании того, что события подчиняются ему полностью и все зависит лишь от его воли. Возможно это и было краеугольным камнем в его проблемах с Хюррем. Она старалась занять позицию контролирующего наравне с ним. Она тоже не могла смириться с тем, что что-то может не зависеть от нее, особенно в любовных взаимоотношениях.        Рассуждая, Сулейман не заметил как вышел к месту, с которого весь сад казался как на ладони. Встав на уступе, Падишах вгляделся, в окружающую его природу и вдохнул свежий воздух. Вдруг его внимание привлек заливистый смех его жены. Тут же он решил притаиться за одним из кустарников, растущих в саду и посмотреть, что же так рассмешило супругу.        Оказалось, что причиной смеха Султанши стало не что-то, а кто-то. Рядом с Хюррем Султан стоял Мурат Паша и активно жестикулируя, рассказывал Госпоже какую-то историю. Хюррем с огромным участием слушала Пашу и весь ее вид выражал крайнюю заинтересованность.        Сулейман стиснул зубы и пытался прислушаться, чтобы понять о чем ведется их столь «веселый» разговор. Но как бы он ни старался, услышать то о чем говорили паша и его жена, было практически невозможно из-за сильнейшего ветра. Понимая, что не может это больше выносить, Сулейман решил покинуть свое укрытие и помешать наблюдаемому диалогу.       — Дорогу, Султан Сулейман Хан Хазрет Лери! — прогремел стражник, чем обратил на себя внимание Хюррем и Мурата.       — Повелитель! — поклонился Мурат, — мы с Госпожой обсуждаем дела ее Вакфа. Так получилось, что мне пришлось помогать ей в некоторых организационных вопросах и в процессе выполнения определенных поручений произошла пара курьёзных случаев, коими я поспешил поделиться с Султаншей, — предупреждая вопросы Султана поведал Мурат.       — Хюррем, — Сулейман обратился к супруге, игнорируя Пашу, — ты мне не сообщала, что в делах Вакфа тебе помогает Мурат Паша.       — В последнее время Вы были очень заняты всевозможными делами, Повелитель! — с явным намеком на Фирузе, съязвила Хюррем.       — Что правда, то правда. Но впредь не скрывай от меня таких подробностей, ведь нельзя лишать меня возможности поблагодарить Пашу за оказанную тебе помощь! — с притворным добродушием произнес Сулейман, бросая хмурый взгляд в сторону супруги.       — А теперь мы пойдем во дворец, стало довольно-таки холодно, не хочу чтобы моя Госпожа простудилась, ведь она сегодня так легко одета, совсем не по погоде! — довольно резко прозвучало из уст Султана.       Подхватив Госпожу под руку, Сулейман буквально потащил ее в сторону Топкапы.       — Как это понимать?! — остановившись у дерева, со злостью задал вопрос Падишах.       — Что не так, Сулейман? Ничего такого не произошло, мы действительно обсуждали вопросы фонда! — возразила жена Султана.       — Буквально утром на тебе не было лица, мое общество тебе было противно! Но стоило появиться этому Мурату, как ты сразу расцвела и забыла про все свои горести, может быть и не было этих горестей и проблем?       — Да, что же это такое? Если Вы, в последнее время делаете все возможное, чтобы мое настроение испортилось, — Хюррем намеренно перешла на Вы, — то это не значит, что все люди вокруг стремятся к такому же результату. Если бы я сидела и смеялась вместе со своими детьми, Вам бы было легче?       — Не передергивай! Ты стояла и любезничала с ним, как будто он твой муж, а не я!       — Насколько я помню, Вы не собирались мне верить и меня прощать, Вы разочаровались в моей искренности и любви, так почему же сейчас, вместо того, чтобы развлекаться с очередной наложницей, Вы пытаетесь уличить меня в чем-то неподобающем? Ведь долгожданная свобода наконец-таки наступила, больше нет назойливой женщины, которая запрещает принимать у себя других наложниц. — спокойно парировала Хюррем. ***       В это время в покоях Сулеймана стояла Фирузе и ждала Падишаха. Он сам назначил ей встречу, и судя по времени, скорее всего, позабыл про нее. Но наложница решила до победного ждать Господина.       От нечего делать, персиянка подошла к рабочему столу Повелителя и начала его осматривать. В одной из полок она заметила торчащий холст. Решив отодвинуть ящик, Фирузе наклонилась пониже и потянула за ручку. Взору наложницы предстал надорванный портрет Хюррем и какая-то потрепанная тетрадь.