***
Находясь в полудрёме, я ощутил, что меня дёргают за плечо, и постарался отвернуться, укрывшись под одеялом. Не вышло. Мягкий голос мамы повторял: — Джеб. Дже-е-еб, — тряска не прекращалась. — Просыпайся, с тобой хочет поговорить герой из Протектората. — М-м-м, — свернувшись сильнее и засунув голову под подушку, я попытался нащупать телефон. Надо выключить будильник, пока он не начал звенеть. — Дже-е-еб, — мать снова потрясла меня за плечо. — М-м-м! — промычал я громче, шаря рукой под подушкой, но так и не находя телефон. Высунувшись и открыв один глаз, я посмотрел на мать… И не узнал потолок своей комнаты. Зажмурившись и потерев глаза рукой, я открыл их — но незнакомый бежевый цвет не уходил. — Где я?.. События последних дней вдруг навалились разом, и я замер, тяжело дыша, невидяще смотря в потолок. — С тобой хотят поговорить, — выждав паузу, мягко прошептала мать. Я глянул в её сторону — она выглядела… не по-домашнему, собранно. Тёмные волосы забраны в пучок, а её особенные, уникальные черты лица скрыты под лёгким «естественным» макияжем. Надета на ней была белая блузка и формальный пиджак. Всё это было по-настоящему. — Мам, — отозвался я, оглядывая комнату. Та же самая камера, в которой я уснул вчера. — Со мной хотят… поговорить? — Кто-то из героев, Джеб, — улыбнулась она, не сумев до конца скрыть тревоги. — Вставай. «Герои», — носилась мысль в голове, пока я одевался. Вместо благоговения я почему-то чувствовал… опасение? — Герои — это кто конкретно? — озвучил я вопрос, но мать лишь покачала головой. — Они не сказали. Кто-то из Протектората, но насчёт остального — молчок, — провела она рукой около губ, будто закрывая замочек. Как в детстве. Она пыталась меня успокоить. — Мам, — потянулся я к ней, и мы обнялись. — Дж-еб, — голос её дрогнул. — Джеб, — прошептала она, то вороша мне волосы, то снова обнимая. — Ма-ам, — протянул я, постаравшись улыбнуться, и поёрзал в объятиях, чтобы оказаться напротив её лица. — Всё будет нормально, ну? Мистер Дойл же сказал: мне надо только присоединиться к этой команде, как их?.. Стражи, вот, — спешно проговорил я, видя, что выражение лица матери не меняется. — Ма-ам? — Они заставят тебя драться со злодеями, Джеб! — неожиданно громко прошептала она, глядя мне в глаза. — Слышишь?! Со злодеями! С Кайзером, с Лунгом, с этими нарко… — Мам, мам, мам! — попытался я прервать её. — Они же не отправят детей воевать. Ну, не отправят же, — не найдя аргументов, я замолчал, пожав плечами. Мать смотрела на меня с неодобрением. — Мы же всё-таки в Америке, — наконец нашёлся я. — У нас тут не Африка, никто не заставит… — Джеб, — твёрдо прервала она меня, смотря в глаза. — Тебе придётся драться со злодеями. Это то, что делают герои. — Ну, ну не сейчас же, — пытался я найти хоть какое-то оправдание. — Стражи ведь дети, как я, они только учатся быть героями… — Учатся воевать, — вклинилась мать. — А что, когда я вырасту, мне нельзя будет… пойти в армию, в полицию? — вдруг распалился я. Мать не ответила, лишь посмотрела таким… таким несогласным, но всё принимающим взглядом, что я почувствовал, будто предал её… Молчание продлилось несколько секунд — и мы снова обнялись, она — крепко, не желая отпускать, а я — неловко, пытаясь побороть непрошеную ассоциацию матери с Иисусом, так же принимавшим то, что делали с ним люди. Собравшись наконец, мы вышли из комнаты и последовали за агентом СКП в зал совещаний. Войдя в просторную комнату, мы поняли, что пришли первыми. Папы не будет, сестры — тем более, так что… ждём только героя. Но едва мы уселись за большой стол, на дальней стене загорелся монитор, отобразив мультяшную фигуру в символике героини Мисс Ополчение. — Здравствуйте, — донёсся до нас безэмоциональный, насквозь искусственный голос. — Позвольте представиться: Мисс Ополчение. Недоумённо переглянувшись с матерью, я кивнул. — Э-э-э, Джеб-бер Мур, — неловко перешёл я на полный вариант имени. Мать молчала, напряжённо смотря в экран. — Очень приятно познакомиться, — ровным голосом отозвалась фигура. — Сразу скажу: я вынуждена общаться так, — мультяшка указала на себя руками, — в связи с внутренней политикой Протектората. Надеюсь, нам это не помешает. Снова глянув на мать, я отозвался: — Э-э-э, всё окей? — Прекрасно, — отозвался голос. — Насколько я знаю, Джебер, ты хотел бы вступить в команду Стражей. — Это ещё не решено, — твёрдо заметила мать, не сводя взгляд с экрана. — Я вас поняла, миссис Мур. Однако замечу: действия, которые совершил Джебер… — Это ваша ошибка! — мать рывком встала и ткнула пальцем в сторону экрана. — Как героев. Что мой сын вынужден сам бороться с травлей. Если бы вы делали свою работу лучше, ему не пришлось бы проходить через… через это! — Миссис… Мур, — сделала паузу Мисс Ополчение. — Не могу сказать, что понимаю вас как мать… — Хм, — фыркнула та. — Но я понимаю вашего сына, пусть и отчасти. — Мать сузила глаза, но промолчала. — Паралюди обретают свои способности в момент наивысшего напряжения. Когда жизнь толкает тебя к пределу — и дальше, пока ты не сломаешься… — Как-то, даже через безликий электронный голос, я ощутил её грусть. — Я сама прошла через это. Как прошли все герои Протектората и Стражей. И если Джебер вступит в… — Хватит, — резко прервала её мать. — На сегодня достаточно. Мы обсудим это без вас. — Спасибо за ваше внимание, — только и отозвалась Мисс Ополчение. Мать потянула меня наружу. — Надеюсь, у вас всё наладится, — донёсся голос из-за закрывающейся двери.***
— Что сообщили Умники? — произнесла Эмили Пиггот — полная женщина с каре обесцвеченных светлых волос. Сидя в своём офисе, она находилась на связи с Оружейником, учёными — специалистами по паралюдям, агентом — связным с Мисс Ополчение, а также связным от группы WEDGDG. — Прогноз подтвердился: он ощутил её эмоции, — отозвался искусственный голос связного. — Чёрт, — тихо произнесла Эмили. — Три километра, обезличенный голос… — Однако ему потребовалось сначала поговорить с Мисс Ополчение. С вероятностью 98,7%, он не может воздействовать на тех, кого просто увидит по телевидению или на картинке. — Ясно, — хмуро отозвалась глава СКП Восток-Северо-Восток. — Дальше. Психический портрет? — Разделённый. Не интегрированный. Вытесняет негативные эмоции. Слабый самоконтроль над вытесненными чувствами, особенно в моменты стресса. «Очередной псих», — пронеслось у неё в голове. — Пригодность к участию в программе «Страж» высокая. — Эмили нахмурилась сильнее. — Рекомендуется психотерапевтическая помощь до допуска к реальным столкновениям. Не рекомендуется постоянный перевод в другие отделения СКП. «Чёрт». — Дальше, — вслух отозвалась она. — Связь события-триггера с участниками программы «Страж» имеется с вероятностью 96,2%, — безэмоционально произнёс голос. Сузив глаза, Эмили на миг замерла, а затем глянула на монитор с изображением Оружейника. — Вас поняла, — кивнула женщина. — Это всё? — Да, — отозвался голос. Горевшая на телефоне лампочка погасла. Откинувшись в кресле, глава СКП ВСВ покачала головой. Лицо её не было растерянным — на нём виднелось лишь разочарование, переходящее в раздражение. — Тупая дрянь, — скривились губы Эмили. — Мало её самой — так она дала нам ещё одного психа. Властелина! — шумно выдохнув, глава отделения СКП сделала несколько глубоких вдохов… и, наконец, успокоилась. Почти. Раздражение упало до нормальных значений. Нажав кнопку на телефоне, она дождалась, пока Оружейник посмотрит в сторону камеры, и произнесла: — В мой кабинет. Немедленно. Колин Уоллис, он же Оружейник, был зол. Шагая по коридорам штаб-квартиры Протектората, он, как обычно, кивал агентам и штурмовикам, сохраняя на лице — видимой его части — внешнее спокойствие. Но внутри он был зол. Он знал, что эффективность команды пострадает, если они возьмут Призрачную Сталкер. Знал — и высказал своё мнение Пиггот, но та его проигнорировала, заявив, что им нужны все герои, кого они могут получить, а Протекторату — весь позитивный имидж от «склонения к порядку» агрессивной мстительницы. И вот итог: эффективность команды страдала, несмотря на личные способности Сталкер, время самого Колина страдало от необходимости держать её в узде, а риск, на который они пошли, теперь может обернуться репутационными потерями, если хоть кто-то узнает, что Страж довёл одноклассника до триггера. Страж — герой, который должен быть примером для остальных. Страж — член команды, возглавляемой самим Оружейником. Колин Уоллис был зол.***
Мама не хотела даже слышать о вступлении в Стражи, но у нас не было выбора, и она это понимала. Папа… было трудно понять, что он думает. Он всегда был таким… непонятным. Наверное, не удивительно, с его постоянной занятостью на работе. Он почти не бывал дома — появлялся, конечно, на завтраке и позднем ужине, но… Маму я понимал лучше. Однако у неё не было ответов, и она обратилась к папе, предоставив ему одному решать. Что выберет он — неизвестно… — Джебер, — произнёс он, но мать его одёрнула, — кхм, Джеб. Мы с твоей мамой поговорили, и… — он бросил извиняющийся взгляд на неё, — наверное, тебе лучше… я… я так горжусь тобой, сын, — вдруг прервался он, и на лице его проступила… гордость? За меня? Папа на самом деле был мной горд?! — Этот выбор, который ты сделал — вернуться домой несмотря ни на что, поехать сюда, — ему будто не хватало воздуха. — И Стражи… — он снова посмотрел на прильнувшую к нему мать и, прижав её покрепче, поцеловал в макушку. — То, что произошло… Ты всё правильно сделал, сын, — произнёс он. Сквозь тревогу на его лице проступила улыбка, а глаза были влажными. А я впервые, наверное, с тех пор как пошёл в старшую школу, увидел папу… счастливым?.. Счастливым за меня! — Джим, — тихо произнесла мать. Отец разжал объятия, и мать прильнула ко мне. — Джебер, мы… — на её лице были слёзы, но она улыбалась, — мы так рады за тебя! — Ну, ну, Кристи, — папа неслышно подошёл и обнял нас обоих, улыбаясь. — Кто же знал, что наш сын станет Стражем, хе? — Ха, — лишь смогла выдохнуть мать сквозь улыбку и слёзы, прикрыв рот кулачком. — Джим… — снова прильнула она к нему. — Кристи, — прошептал отец. — Всё будет нормально, слышишь? С Джебом всё будет в порядке, ты слышишь меня, Кристи?.. — мягко повторял он. — Д-да, — сквозь слёзы кивнула мать, постаравшись улыбнуться. Я с удивлением заметил, что на моих глазах тоже выступили слёзы — и постарался сильнее вжаться в родителей, не отпускать их, пока… пока. — Дже-ебер, — наконец по-настоящему улыбнулась мама, водя рукой мне по волосам. — Ты будешь сильным Стражем, лучшим из лучших — да, Джим? — Конечно, — ответил отец, улыбаясь, шевеля усами. — Чем бы ты там ни занимался, когда нарядишься в спандекс, главное, всегда помни, — его рука обняла меня за шею и подтянула ближе, — мы — твоя семья, Джебер. И мы всегда будем за тебя.***
Уже на следующий день бумаги были готовы, и мы с отцом сидели в переговорной, читали и подписывали их под присмотром агента Салливана и мистера Дойла. Итоговый вариант обвинения включал два случая причинения лёгкого вреда и один — тяжёлого. Тяжёлый вред здоровью… Знал ли я, что всё так обернётся?.. Поступил бы иначе, если бы знал?.. Взрослые из СКП выглядели сурово. Они будто пытались дать понять, что тяжесть сделанного мной никуда не исчезла, что заключаемое соглашение — это лишь способ сгладить последствия… Но я и сам это понимал. Я признавал вину. Они видели и не давили слишком сильно, но и перестать не могли. Так было надо. Адвокат улыбался — по его мнению, всё решилось хорошо. По моему же… Тяжёлый вред здоровью — после такого вообще можно выздороветь?.. Кто из троих это был?.. Получила ли Тэйлор травму, когда… да конечно получила! Но, так или иначе, я виноват. Я должен хотя бы… загладить вину перед городом. Эти… эти девочки, которым я влез в голову — я всё равно не могу им помочь. Им… наверное, им теперь поможет только психотерапевт. После того, что я сделал… Во всей этой ситуации только две положительных стороны. Протекторат оплатит всем троим лечение, по чуть-чуть вычитая из моей зарплаты, так что, наверное, свою вину я всё-таки частично искуплю этой службой. И наконец, став героем, я буду драться с теми, кто этого действительно заслуживает — и, может быть, перестану постоянно чувствовать вину за то, что сделал в ту ночь. Судить злодеев буду не я — я буду только исполнять… Да, надеюсь, всё будет так.