Птица из «Зловещей долины»

      — Шутка чужая. Но на мне всё это смотрится, как на корове седло. — Олег раздражённо морщится, ещё чуть-чуть ослабляет узел бабочки и, наконец, с облегчением потирает шею.       — Выглядишь соответствующе.       Сергей поправляет лацканы смокинга и улыбается своему отражению в одном из зеркал, которыми полностью выложены стены просторного фойе. Трудно подсчитать, сколько физиономий в течение дня репетируют здесь свои «дежурные» улыбки. Он и сам не горит желанием находиться в пропахшем пафосом и дорогим парфюмом казино Дагбаевых. Так нужно. Нужно засветиться. Нужно соответствовать. А потом просто вернуться к себе и смыть всю эту мерзость с тела, выскоблить из памяти.       — Старайтесь всё время быть на виду. Лишний раз ни с кем не контактировать, — Олег одергивает брюки в области бёдер и закатывает глаза, когда рассчитанная на более скромные параметры ткань начинает трещать.       — А я предлагал сшить костюм на заказ. Совсем форму потерял? — усмехается Сергей, мельком поглядывая на него и пытаясь привести в порядок волосы, которые из-за непривычного пробора торчат в разные стороны.       — Это не жир. Это мышцы. Язык — тоже мышца, конечно. Но у некоторых людей они развиты во всём теле.       — Намекаешь, что...       Рядом с мужчинами останавливается пожилая дама лет семидесяти. Её лицо — результат кропотливой работы лучших пластических хирургов Петербурга. Однако проблемы с собственным чувством меры выливаются в слишком массивные губы и макияж на грани вульгарности. Пышные формы, едва прикрытые вырезом декольте облегающего платья, неестественно контрастируют с тощими руками и пигментными пятнами на крючковатых пальцах. Вдова состоятельного чиновника может многое себе позволить.       — Сергей, какой приятный сюрприз! Неужели выбрались из своего скучного офиса и решили составить нам компанию? — она протягивает Разумовскому руку, и тот вынужденно пожимает её отягощённую перстнями кисть. — А кто ваш друг, вы нас не представите?       — Олег мне не друг. Телохранитель.       — Какая прелесть.       Её рука тянется вперёд в ожидании галантного поцелуя, но Волков лишь торопливо пожимает её. Он напрягается и весь выпрямляется, когда чувствует уголок визитки в ладони и костлявые длинные пальцы пониже своей спины. Если бы Сергей представил Олега хотя бы своим знакомым, а значит — равным по положению, возможно, она бы не посмела. По крайней мере не в такой унизительно пошлой форме.       — Приятного вечера, молодые люди, — она беззастенчиво подмигивает обоим, кокетливо заправляет за ухо прядь волос. — Если заскучаете, Сергей знает, где мой любимый столик. Я не изменяю своим привычкам.       — Какого... Какого хрена это сейчас было?       — Это? — Сергей забирает у него визитку, окидывает незаинтересованным взглядом, возвращает. — Тебе только что предложили работу на выгодных условиях. Если я тебя уволю, не пропадёшь.       — У вас такое в порядке вещей? — Олег провожает вдову затравленным взглядом и замечает, как на лестнице она берёт под руку румяного светловолосого юношу лет двадцати. — Даже при сыне не стесняется?       — Он ей не сын. Присмотрись.       — Синтетик?       — Да. И я не думаю, что с ним она удовлетворяет нерастраченный материнский инстинкт, — Разумовский старается изобразить равнодушие, но в глубине души его трясёт от ненависти и отвращения.       Андроиды производства Vmeste исключают риск случайного возгорания. Жаль. Всего одна искра. Чей-то злой умысел или заводской брак... Чтоб ты сгорела! Сгорела в его объятьях в своей собственной постели. Пусть последним, что ты увидишь, будет его улыбающееся лицо.       — Всё в порядке? — осторожно уточняет Олег, замечая, что Сергей изменился в лице.       Нет. Ни черта не в порядке.       — В полном. Если не хочешь оказаться на его месте и зарабатывать... мышцами, советую заняться своими прямыми обязанностями. Будь здесь, но ни во что не вмешивайся, ни с кем не говори и просто не отсвечивай. Держись на расстоянии. Это понятно?       — Понятно. Сергей Викторович.

***

      От золота и зеркал болят глаза. Олег не может употреблять алкоголь, поэтому бездумно катает оливку по дну пустого бокала и терпеливо считает часы. А ещё запоминает каждого, с кем Сергей Разумовский здоровается, обменивается рукопожатием, ограничивается кивком головы. Посетителей становится всё больше. Наряды красавиц с кукольной внешностью из обслуги — всё откровеннее. Конечно, это не настоящие женщины. Андроиды. Андроид не даст пощёчину за обидный шлепок. Андроид не откажет в ответ на непристойное предложение. Его задача — исполнять.       Если Сергей и не в восторге от подобных мест, он отлично это маскирует. Молодой, безупречно одетый, раскованный, он вписывается в общество богатых и популярных, как свой. Он не исчезает из поля зрения надолго, но в какой-то момент скрывается за дверью кухни.       — Почему здесь так жарко? — Сергей останавливается возле мойки, срывает бабочку с шеи и брызгает на лицо холодной водой.       — Приносим извинения за неудобства. Позвать управляющего? — с готовностью предлагает повар, в котором Разумовский без труда распознаёт одну из прошлогодних моделей.       — Нет, спасибо. Можешь вернуться к своим обязанностям.       Он снимает пиджак. Старается бросить на пустой столик для раздачи, но даже на такое простое действие почему-то не хватает сил. Перед глазами всё плывёт, сплошная мутная пелена. Дышать становится труднее, из груди вырывается сухой хрип. Он режет горло, будто из лёгких вместе с воздухом пытается вырваться столб мелкой стеклянной крошки. Не совсем похоже на банальное похмелье.       — Всё нормально?       — Волков, скажи, ты и в туалет за мной будешь ходить?       — Если придётся. Вы не ответили. Всё нормально?       — Слушай, оставь меня хоть на несколько минут! — от болезненной слабости Сергей выходит из себя быстрее обычного, разворачивается и толкает его в грудь кулаком. — Так надоел за эти полтора месяца, что смотреть на тебя не могу.       — А вот это уже взаимно, — Олег заставляет его повернуть голову к свету, проверяет зрачки, хмурится, обхватывает бледное запястье и прощупывает пульс. — Да ты весь горишь...       — Я могу вам помочь? — предлагает всё тот же андроид, и его услужливая улыбка в сложившейся ситуации кажется жутковатой.       — Немедленно вызывай скорую. Это срочно. Ну же, давай! Так, теперь с тобой разберёмся... — он толкает Разумовского, заставляя склониться над горой немытой посуды, поддерживает за пояс. — Нужно, чтобы тебя вырвало.       — Что?       — Нужно, чтобы тебя вырвало. Всем, что выпил или съел.       — Я не могу.       — Быстро, я сказал! Два пальца в рот и... — он нетерпеливо закатывает глаза, хватает с подноса чистую чайную ложку. — Открывай.       — Пошёл ты.       — Я сломаю тебе челюсть, открой рот!       Тот открывает больше от возмущения, чем по приказу. Но уже этого вполне достаточно. Олег ловит его лицо, с усилием стискивает подбородок пальцами и давит ложкой на корень языка. Легко подавляет вялое сопротивление и едва успевает наклонить Сергея над мойкой. Вместе с рвотным позывом на влажное металлическое дно выплескивается тягучая смолянистая масса вместе с кровью. В нескольких местах, поближе к сливу, приходят в движение тёмные сгустки, тоже похожие на кровь. Из-за обилия слюны и остатков скудного обеда невозможно понять, это действительно что-то живое или нет?       — Молодец. Но нужно ещё.       — Правда больше не могу, — честно признается Сергей.       — Так, минуту. Только держись, хорошо? — Олег окидывает кухню ищущим взглядом, подбегает к холодильнику с заготовками для блюд экзотической азиатской кухни, выбирает несколько ингредиентов и бросает в мойку. — Смотри. Смотри, говорю! Это зародыш утёнка, их подают сырыми прямо в слизи. Это тухлые яйца, настоящий деликатес. А вот это... Сюда смотри! Это бычьи глаза. Говорят, очень полезно для зрения. О, надо же. Ресничка!       — Какой кошм... — Сергей сам склоняется, и его рвёт до тех пор, пока из желудка не начинает выходить чистая желчь. — Волков. Я тебя уволю.       — Уволишь, знаю. Но сначала прочистим тебе желудок. Точно всё?       — Кажется, да, — он вытирает рот рукавом, с трудом управляя трясущейся рукой.       — Озноб — это сейчас нормально, — Олег быстро снимает с себя пиджак, помогает надеть Разумовскому и нерешительно приобнимает, чтобы быстрее согреть и унять дрожь. — Всё будет хорошо. Ты молодец. Тебя стошнило на собственные волосы. И на меня заодно, но всё равно молодец. Правда.

***

      — У меня всего два вопроса. Как скорая могла добираться сюда целых двадцать минут? И почему полиция оказалась здесь раньше? — Олег чешет затылок и ещё раз пробегает взглядом показания, занесённые полицейским в планшет. — Андроид, которому я велел вызвать скорую, ошибочно направил запрос в участок?       — Андроиды называют код и серийный номер вместо приветствия. Нам звонил человек. Сказал, что в казино Дагбаевых произошёл несчастный случай. Мы, собственно, приехали за трупом.       — Странно... В общем, в раковине всё содержимое желудка. Кроме яиц и утёнка, их он не ел. Мне обязательно ехать с вами? Я должен сопроводить Сергея в больницу.       — Глаза... — слабо выдыхает Разумовский.       — Глаза? Ты ничего не видишь? Доктор, он что, ослеп?!       — С ресницами. Глаза. Тоже не ел...       — Так, всё. Увозите его! — раздражённо отмахивается Игорь Гром. — Волков, можете ехать с ним. Кстати, вовремя среагировали. Это четвёртый случай подобного отравления за последние полгода. Все жертвы — состоятельные, влиятельные люди. Только им повезло меньше. Если бы эта дрянь задержалась в организме вашего друга на две-три минуты дольше... Вы спасли ему жизнь.       — Я не друг. Телохранитель.       Сергей отворачивается и опускает глаза.