***
До ярмарки оставалось три дня, когда Джейс сломал свое единственное перо, в который раз яростно вычерчивая на полях расположение звезд. Абрахама не было, он выехал на соседнюю ферму за молоком, значит, не вернется до вечера, так что Джейс решил поискать запасное перо сам. Как-то же старик оставляет записки? На столе и в единственном верхнем ящике ничего, кроме ссохшихся огрызков и какой-то шелухи. Джейс не сразу, но вспомнил: где-то у Абрахама был личный сундук, и он действительно нашелся под тонковесной кроватью. На секунду Талис замер — не так его воспитывали. Но перо ему нужно сейчас. «Если сундук заперт, значит, дождусь Абрахама, а если нет, то сама судьба говорит мне — запиши проклятую формулу, пока не забыл, Джейс Талис, с твоей-то памятью». Засов гостеприимно щелкнул. Судьба так судьба. Сверху лежали искомые перья, пыльная чернильница и пара листов пергамента. Облегченно вздохнув и взяв все необходимое, Джейс было уже закрыл сундук, но солнечный луч проскользнул внутрь и отразился от чего-то у самой стенки, прозрачным блеском. Талис осторожно, будто невзначай отодвинул пергамент. И замер. Осколок шуримского кристалла. Настоящего. Проклятый старик. Джейс поспешно стал вытаскивать из сундука вещи, позабыв о безопасности. Чья-то одежда, блок-флейта; книги, свитки, Талис развернул один, с трудом, так туго он был свернут: «С сего дня и далее, Абрахам Ингерлейб приговаривается к изгнанию. Предписано ему покинуть территорию великого королевства Демасия, ему и еще трем поколениям его родной крови далее, ибо совершенные Абрахамом преступления принесут страданий на столько же лет и зим». Разве они сейчас не на территории Демасии? Джейс почувствовал себя нехорошо — он уже несколько месяцев находился под одной крышей с человеком, который скрыл свою связь с магией. Абрахам точно знал, насколько она важна для Талиса, но упрямо молчал. Делал вид, что ничего не знает, делал вид, что его это все не касается. В другом свитке, пыльном и потемневшем от времени, Джейс обнаружил нечто одновременно знакомое и новое: весь лист был заполнен рунами, но по краям, по каждой стороне и в середине, стояло пять отдельно начертанных. И каждую из них обрамлял геометрический узор, напоминавший кристалл. Джейс схватился за перо — пропажу целого свитка быстро могут обнаружить, но что ему мешает переписать к себе символы? Когда Абрахам вернулся к вечеру и завел свою волынку о пользе работ и о милой девчушке-швее, Джейс лишь скупо улыбался. В кармане у него лежал осколок кристалла, похожий на ледяную щепку.***
— Тише, Гом, тише, — приговаривал Джейс, запрягая вола. Он невольно перенял любимое выражение Абрахама. Утро перед ярмаркой выдалось удивительно спокойным — старик не спорил, не гнал, даже не предлагал чаю на дорогу. Видимо, готовился к прощанию. Талис также не стремился к пустому разговору, его мысли занимали сны. Сегодня он брел по изрезанному на полосы пространству, по самой бесконечно-черной полосе, будучи влюбленным в небо, и слышал женский, отвратительно-величественный смех. Он стремился к нему — и бежал от него, и взгляд его искал в темноте золотистый янтарный блеск, похожий на надежду, но страх мешал, не давал сосредоточиться, вгонял в забытье, а оттуда — к пробуждению, к монотонной работе на пашне. «К окончанию работ на пашне», — поправил сам себя Джейс, водружая мешки на телегу. Долг выполнен. В городе, на вырученные деньги, часть от которых Абрахам торжественно пообещал отдать, можно будет купить куцую лошадь, а на ней уже в путь, до столицы. Джейс плохо представлял себе, как пройдет путешествие. Он вырос в Пилтовере и лишь в детстве мечтал о походах да подвигах. На деле же, он уставал от необходимости спускаться с верхних этажей Академии до кофейни, но, справедливости ради, до Зауна, подземного города, он тогда добрался без проблем. Поезд, этажи, поиск необходимого магазина, маска, от которой потом чесалась переносица. Обреченные взгляды нищих. Восхищенный взгляд Кейтлин. А ведь Тревейл, это собрание слипшихся друг с другом деревушек, в чем-то несчастнее Зауна. Местные даже не подозревают, как выглядит истинная цивилизация, им незачем смотреть вверх. Вся их жизнь — бесконечное копание в земле, и пусть в этой размеренности есть свое счастье, пусть воздух здесь чист и свеж, и горные плато покрыты зеленым бархатом, но здесь нет амбиций. Джейс усмехнулся: Абрахам был не прав. Не получится из Талиса фермера. — Абрахам, если ты не поторопишься, то все лучшие места займут. Сам же говорил: «ой, не встанешь рано, ой, окажемся на обочине» … — Вол ты нетерпеливый, погоди, дай старик суму тебе принесет. Она тебе понадобится. Погоди тут, пока взбирайся на облучок, я сейчас… — Облучок, ну, да, — буркнул Джейс, глядя на четырехколесную телегу и уже представляя, как медленно они будут ехать и как удобно будет сидеть несколько часов на занозах. Абрахам вернулся быстро. Увидев то, что он принес, Джейс вздрогнул всем телом — в руках старика была та самая одежда, которая лежала в сундуке. Значит, он мог заметить исчезновение кристалла. Джейс посмотрел на Абрахама. Абрахам молчал. Абрахам протянул одежду, сумку и молча влез в телегу, и всю дорогу они не разговаривали. Теперь Джейс не думал о снах. Знакомое ощущение — он совершает ошибку, но не может заставить себя ее исправить, так как также уверен, что он прав. Абрахаму не следовало скрывать магию. И не следовало привязываться к Джейсу.***
Джейс не ожидал, что спустя несколько месяцев оглушающей тишины гор, его накроет потоком разудалой музыки, смеха и торговых окриков. Оказывается, ярмарка — это не набор из скидок, а праздник. Шумный, яркий; они еле успели занять прилавок, как вокруг забегало множество ног, вминая грязь в глину. Всюду сновали пестрые платки, дешевые платья, пахло ядреными духами, будто настоянными на травах, спирте и меду. У Джейса закружилась голова от ароматов и шума бурления жизни. — Да, тут уж не до звезд, — засмеялся он вслух. — Чего говоришь? Ах ты вол непутевый, ну кто так зерно кладет! — Да что не так опять? — Я тебе что говорил про влажность… о-о-о, Себастиан. Не знал, что ты доберешься сегодня, — Абрахам резко перевел интонацию в русло «как я рад вас видеть, надеюсь, вы при смерти». — Монеты мои карманы не отягощают? — Я же тебе сказал, дундук, — портной Себастьян оказался грузным, горбатым мужчиной, с торчащими по бокам головы, будто ручки у горшка, ушами. — Мне вернут за пошив, я тебе верну. Иль хочешь, сошью еще что. А то по твоим словам, у тебя у сынка грудь, как у откормленной кобылы. — Кобылы? — Возмутился Джейс, выходя из-за прилавка. — О, — кивнул портной. И в этом «о» была вся победа Абрахама. Абрахам не лгал: Талис возвышался на фоне старика скалой Бессмертного Бастиона. Отлитые из бронзы мускулы на жарком солнце лоснились от пота, ежедневная работа отпечаталась темными, красноватыми полосами на лице, а обнаженные безрукавкой свежие следы от шрамов горели бледным кружевом. Джейс не просто выделялся на фоне толпы, он заставлял ее кружиться вокруг себя. Через пять секунд после удовлетворенного кивка Себастиана, рядом с ним возникли две девушки со светлыми косами, подросток и ребенок. И обе смотрели на Джейса с нескрываемым восхищением. Талис еле удержался, чтобы не потереть виски — сам дурак, вылез вперед. Он совсем забыл про пунктик Абрахама, с матерью в этом плане и то было легче. — Маргарита, младшенькая моя. Ей семь годков, — Себастиан сжал плечо девочки. — А это Оливия, старшая. Ей уж пятнадцать, замуж пора. — Пятнадцать? — Ужаснулся Джейс. Все его рассуждения о том, что Тревейл нуждается в промышленной революции, резко ухнули в культурную пропасть, разделявшую Пилтовер и дальние земли. Ему двадцать четыре года, и он молодой, перспективный студент Академии, ей пятнадцать — и ей срочно нужно замуж и рожать детей. На Джейса накатила тошнота. — Да, понимаю, сам вот… — А это правда, что вы все починить можете? — Прощебетала маленькая девочка, и Джейс благодарно ухватился за тему. — Да, а что надо? Маргарита кивнула в ответ и стала рыться в собственной холщовой сумке. Джейс тактично указал в сторону телеги — они стояли на пути толпы, и та пусть и обходила Талиса как необычный артефакт, но могла снести миниатюрную фигурку напрочь. Оливия, чьи молочные щеки окрасил пунцовый румянец, грустно вздохнула и вернулась с отцом за прилавок. Вол и ухом не повел, когда Джейс приветственно и привычно потрепал его по спине. — А как зовут? — спросила девочка. — Гом. — Выглядит хилым. — Он старый уже, — поспешил оправдаться Талис. — Не такой как Абрахам, правда. Хотя по нему и не скажешь, что он старый. — А по Вам, что вы этот… университетский. Вон, виски уж с проседью, — хихикнула Маргарита. — Правда? А я и не знал, — доброжелательно ответил Джейс. — Так что нужно починить? Джейсу протянули механическую игрушку, куклу с простым заводом. Талис осторожно перевернул ее, ощупал, прокрутил конечности, стараясь не сломать. Прислушиваться к щелчкам из-за общего шума было сложно, но ухо сумело уловить скрип несмазанных шестерней. — Она просто должна ходить? — Он, — поправила Маргарита, взбираясь на телегу и откидывая косичку назад. — Нет, там еще звуки были. Мне отец его привез. Из столицы. Давно уже. Я ключ крутила, а он вдруг перестал двигаться там, играть. — Терпеливее надо быть, — сказал Джейс. — Что же, раз там был звук, рассмотрим эту куклу (его зовут Густав Великолепный!) как музыкальную шкатулку. Значит, внутри есть пружина, как минимум валик, который задевает тонкие механические пластинки, похожие на расческу, и, конечно, главная деталь. Маленькая стальная запятая, которая сдерживает весь механизм, цепляясь за шестеренку. — Так много всего?.. И самая главная — какая-то запятая? — Мелочи важнее, чем кажется. Мне бы отвертку… Седые виски, значит. Джейс усмехнулся. Все последние месяцы, он чувствовал себя старше, чем он есть. Видимо, не зря. Магические завихрения сыграли злую шутку. В кукле вот магии никакой нет: из-под крышки ожидаемо выскочила ослабевшая пружина, резкие повороты ключа ожидаемо повредили затвор для шестерни. Внутренние органы механического тела — лишь инженерная прихоть, логическая головоломка с конечным решением. Вместо болезней — ржавчина, вместо катастрофы — неловкое движение руки. — Хм. Кто-то шкатулку к валу коленчатому прикрутил, что ли… тонкая работа. Из столицы, говоришь? — Джейс прикусил губу, силясь поддеть соскочившую деталь кончиков отвертки. — Ага, папа там работал, но потом перестал ездить, совсем. Жалко, я вот хотела бы побывать в столице… — Хм. Побываешь, если хочешь. — А ты можешь меня туда отвезти? Джейс дотянул пружину. Осторожно капнул масла в просветы, попробовал пальцами согнуть игрушечные конечности. Удостоверился, что все порядке и захлопнул крышку, и стал завинчивать винты. — Нет, Маргарита. Ты еще маленькая. Вырастешь — сама доедешь. И сама научишься чинить все, что угодно. Все, готово. Держи. Заботься о Густаве. Механизмы тоже требуют бережного обращения. И осторожно, у него хрупкие ножки. — Спасибо, — неловко поблагодарила Маргарита. И замолчала, рассматривая ожившую игрушку. И Джейс понял, что притихла не только она — увлечённый работой, он не заметил, как смолкла говорливая музыка. Ни топота ребятни, ни торговых окриков зазывал. Зато кто-то будто что-то объявлял, громогласно, нараспев. Слов издалека было не разобрать, так что Джейс поспешил к прилавку, но не успел он до него дойти, как в него врезался Абрахам. Взмыленный и испуганный до смерти. — Вол, вот ты где! Прячься сейчас же, а лучше беги! — А что… — Они рекрутов набирают! — Зашипел Абрахам. — Сейчас же, на Гома и прочь! — Кто они, можно быстро и четко? — Ноксус. Забирают парней, на войну, говорят, что теперь у них есть способ разбить Демасию, говорят, что собираются отомстить Ионии, давай же, дурной ты… — Абрахам, — Джейс так тряхнул старика, что у того голова закачалась, как у болванчика. — Ты сказал, что мы на территории Демасии, ты твердил, что здесь запрещена магия. Тогда что здесь делает Ноксус и что это за способ. — Я не знаю… — Не ври. И даже если и бежать, то подумай ты головой, какой вол. Он не выдержит и дня в пути в быстром темпе, мне нужна лошадь. — Лошадь есть у нас, за прилавком, — заметила Маргарита. — Ты просто обойди слева, там под деревом, отец не любит на солнце стоять. — Спасибо, мисс. Я тогда… — Джейс, — взмолился Абрахам, и Талис неловко отмахнулся. — Спасибо за все, старый дурень. — А ты — нетерпеливый университетский вол! Джейс ухмыльнулся и, накинув сумку на плечо, нырнул в кусты. Абрахам, дождавшись, когда крепкая фигура скроется из виду, всхлипнул и протянул руку Маргарите. — Пойдем. Попробуем помочь Джейсу.***
Талис осторожно выглянул из-за прилавка: солдаты уже успели набрать небольшую толпу, в основном состоящую из подростков. Вокруг стоял недовольный ропот, был слышен душераздирающий, женский плач, но вслух, громко, никто не возмущался, хотя на ноксианцев все без исключения смотрели с ненавистью. Со своего места Талис мог видеть, как к рекрутам выходят Абрахам с Маргаритой. И слышать их разговор с солдатами. — Ну, он привел того, кто там у стойла болтал? — Обратился сидящий на вороном коне ноксианец к низшему по званию. — Привел я, привел, — ответил Абрахам. — Девочку же маленькую не будете забирать? — Я уверен, что слышал мужской голос. — Это, вообще-то, Густав Великолепный, — кажется, Маргарита протянула солдату куклу. — Он умеет говорить, петь, а еще ходит, но ножки у него очень хрупкие. — Эге, так это же Абрахам, — снова подал голос всадник. — Не узнал. Не ожидал, что ты вылезешь из своей норы. — Как же мне торговать зерном, не вылезая, — спокойно ответил старик. — Твоя правда. Тебе повезло, что Ноксус приветствует предателей Демасии. Враг нашего врага — друг. И повезло, что ты не предал Ноксус, мы бы тебя так просто не отпустили. Зато не пришлось бы корчиться на поле годами, так, максимум час. Послышались короткие смешки солдат. Джейс беспокойно пожевывал губу: отвязать лошадь тихо получится, а вот влезть на нее и сразу помчаться прочь, не привлекая к себе внимание, далеко не факт. С другой стороны, у солдат целая толпа, зачем им гнаться за одним несчастным. Целая толпа подростков. Под ложечкой неприятно засвербело. Если он подожжет прилавок, солдаты отвлекутся, но товары будут уничтожены, а это годы работы для местных, да и пожар может раздуть до неуправляемого. Оружия при нем никакого нет, только осколок кристалла. У Джейса была теория, что именно нестабильность кристаллов виновата в его телепортации, он так-то оставил целый ящик в лаборатории, но осколок столь мал. И как заставить его среагировать? — Тут еще слушок прошел, что ты кого-то приютил, Абрахам. Кто-то чинит вещи. Хорошие руки нам бы тоже пригодились. Где твой механик сейчас? — Дома у меня, — не моргнув, ответил Абрахам. — Чего ему тут делать. Он в зерне не смыслит ни черта, даже мешок не способен правильно уложить, все в лужу норовит кинуть. Джейс застыл, прислушался. Никто Абрахама не поправил. Никто Джейса не сдал. Под ложечкой засосало еще сильнее. Да, они боятся, да, не образованы. Но люди-то они хорошие. Но бежать же ему нужно. Его ждут. Мама, Кейтлин, исследования, и к своему ужасу Джейс понял, что лишь последние действительно тянут его домой силком. Они и утраченная память. Кристалл неприятно жег карман. Джейс быстро осмотрел прилавок портного — идея, которая пришла ему в голову, содержала лишь один пункт, но она была. Каучуковая резинка нашлась быстро. Ветка с двумя рожками еще быстрее. Джейс достал осколок. Способ, достойный истинного ученого Пилтовера. Ну, или варвара из Фрельйорда. — Я смотрю, у вас в семье все не блещут талантами на земельном поприще. Сын твой тоже был никудышным земледельцем. Зато как удобрение… В солнце вспыхнула стрелой сапфировая пуля. Джейс сделал ставку на телепортацию, но едва пальцы отпустили тугую резинку, он понял, что ошибся. По позвоночнику пробежал холодок: осколок острой иглой влетел в голову всадника, и по площадке прокатилась взрывная волна. Синее облако, искря и переливаясь, выкинуло ноксианца из седла, а первые ряды раскидало в стороны. Талис бросился к Абрахаму и девочке. Проклятье. — Вы как, вы в порядке? — Джейс приземлился рядом, на колени. — Простите, я хотел отвлечь, чтобы освободить ребят, то есть… — А все твоя торопливость, все сгоряча! — Закашлялся Абрахам, и Джейс в облегчении выдохнул: старик успел прикрыть собой девочку, и плакала она скорее от страха, нежели от боли. — За ними же все равно вернутся! — Не за всеми. Зависит от них, — Джейс скосил взгляд на кинувшихся в пыльное облако матерей. — Извини за бардак. — Беги уже. Не хочу потерять второго сына на войне. — Я не… — Держите мага! Здесь маг! «Это они обо мне, что ли?» Джейс вскочил на ноги и бросился к лошади. Он успел забраться и дернуть поводья только благодаря толпе, та мешала добраться солдатам до Джейса, снуя и паникуя больше, чем нужно. И лошадь понесло. В эту же минуту Талис вспомнил, что он не умеет ей управлять. И почему нельзя было изобрести машины?