Принцип Самосогласованности Новикова

***

      Джейс отпустил поводья и рухнул наземь.       Загнанная лошадь, хрипя и спотыкаясь, добрела до воды и жадно начала хлебать. Это была не погоня, это было банальное бегство. Джейс не видел дороги — он вцепился в поводья и гриву мертвой хваткой, ногами вжался в бока, и теперь все тело нещадно пульсировало. Встать с каменной земли было решительно невозможно. Сколько времени они мчались? Час, два, пять? В какую сторону, есть ли рядом хоть кто-то живой. Джейс лежал на боку и видел лишь зеркальную поверхность озера, которая сейчас дрожала и переливалась от шумного фырканья лошади.       Через пятнадцать минут Джейс смог перевернуться на спину. Вечереет. Конечно, вечереет. Как же не вечереть. Веки отяжелели. Ужасно хотелось спать.       Как хорошо не двигать руками и просто лежать. Мысли в голове роились лениво, густо, перемешиваясь друг с дружкой в однородную массу. Надо же ему было оказаться именно на богами забытой ферме. Месяцы утекли сквозь пальцы, невозвратно, бесполезно. Выходит, и экзамены он тоже пропустил. Профессор Хеймердингер, небось, как-то да высказался насчет исчезновения Джейса. Что-то вроде: «мой бедный, дорогой мальчик».       Мой бедный, дорогой мальчик, как ты здесь оказался? У тебя столько вопросов в голове. Про маленький осколок кристалла, который взорвался, и пострадали люди, и виноват в этом ты. Про телепортацию и ее возможности. Про мышцы, которые сейчас гудят и вопят. Физическая трансформация тела при переносе — или же он невесомо завис в лимбе и провел там годы? И все эти сны, про горы, Луну, ледяную воду, лишь образы, рожденные застрявшим меж мирами сознанием. Застрявшим там же, где дремлют древние Боги, создавшие Валоран.       Но если ты замираешь в лимбе, в бесконечной линии, то должно произойти нечто, что создаст замкнутый отрезок. Есть мнение, что когда человек находится в глубоком, болезненном, неестественном сне, он всё же слышит обрывки из реальности. И если его душа, его разум окажутся достаточно сильными, то они среагируют на внешний триггер. Чаще всего, им является голос близкого человека. Единственный окрик, который помнил Джейс — собственное имя.       Но кому он принадлежал. Мужской голос. Слышны паника, страх, застрявший острой иглой в сердце.       Небо окрашено красным. Есть ли на нем звезды? Все вместе они составляют карту, начертанную родинками на теле Рунтерры; бессменные маяки путешественников, бредущих сквозь темноту. Его звезда особенная: она горит фонарем прогресса. Так почему же он медлит? Почему не бежит к ней.       Такая яркая, такая чистая, такая одинокая звезда, до которой так далеко идти. Внутри нее черной точкой пульсирует пустота, словно рана от невыносимой потери.       Кого-то не хватает.       Джейс обнаружил себя лежащим на боку и уставившимся на ворона — птица задумчиво повернула голову, презрительно гаркнула и шумно взлетела прочь. Лошадь застыла недалеко: только усталость удерживала ее рядом с невольным хозяином. Надо бы привязать, что ли. О чем он только думал?       Рядом прокатился камень. Джейс вскочил, охнул от боли, но сумел схватить валяющуюся сумку и вытащить оттуда рогатку — это единственное, что ему пришло на ум.       Зубастый бородатый йорлд продолжил ковыряться в зубах сломанной стрелой. — Нарушитель, а спит без задних ног. Какая нелепая смерть, — йордл достал секиру. Джейс моргнул. — Смерть человекам, которые осквернили своим присутствием равнины. Готовься к битве, щенок овчарки! Доставай меч! — Как-то… у меня его нет, если честно. — Сказал Джейс. — И я даже не знаю, где я нахожусь, так что… простите? Про равнины там, осквернение…       Джейс сделал пару шагов назад спиной, и тут же уткнулся ей во что-то твердое и влажное. Талис медленно повернул голову — за ним возвышалась гигантская, лупоглазая ящерица. От крика Джейса, ящерица подпрыгнула на двух своих полуптичьих лапах на добрые полтора метра, расправила уши, похожие на зонты, и, издав пронзительное «Грифргларг!», кинулась прочь.       Йордл яростно замахал руками. — Вернись! Вернись, трусливая крысятина! Ты должна убивать человеков, а не бегать от них! Треклятая безмозглая скотина! Ух-х, почему я все еще с тобой вожусь. Так, ты это, — йорлд смотрел на Талиса одним оранжевым глазом, второй был затянут бельмом. — Погоди здесь. Желтобрюхая вернется, так мы с тобой продолжим, проклятый демасиец. — Я не из Демасии. И не из Ноксуса, и не… почему это вообще важно! — Ну, что не ноксианец, это видно. Даже у детей есть меч, какой-нибудь вшивенький. — Если это твои земли, я уйду. Мне ничего не надо. Мне вот только понять, куда идти. И все. — Мои земли? — Довольно отозвался йордл, и неожиданно убрал секиру. — Клянусь моим кивером, для варвара ты вполне учтив.       Джейс коротко кивнул и направился к лошади, но та и не думала даваться — дергала головой, зло хрипела и даже встала на дыбы, заставив Талиса отступить куда-то в озеро. Йорлд неодобрительно покачал головой. — Думаю, я все-таки убью тебя, раз тебя кобыла боится. Бьешь ее, а, бьешь? Не любишь?       Джейс в очередной раз споткнулся и чуть было не упал в воду, но сумел устоять. — Я вот в своей треклятой Скарл души не чаю. Труслива она, конечно, словно кролик, и порой такую чепуху несет, дура. Но надежная. Когда не боится. — Чудно. — А чешуя у нее, ух-х-х, сталь. Ноксийская, благородная. — Восхитительно. — Видал я, как о ее брюхо, ящерицы моей треклятой, булатные мечи ломаются. И черепа, как орешки, достаточно ей напрячь свое гузно и… — Да стой ты, в самом деле! — Взмолился Джейс, но к лошади даже подойти нельзя было. Она предпочитала взбивать копытами пену, но только не снова терпеть отчаянные объятия Талиса. — Да, человечек, оружие марать об тебя не стоит. Сам подохнешь, как пить дать. Не знал, что в степях водятся такие вот овчарки безмозглые. Отбился от маминой юбчонки? — Знаешь, — зашипел Джейс. — Я не хотел здесь быть, вообще, меня сюда перекинуло магией из Пилтовера. Я хочу домой, в теплую ванну, хочу нормальный кофе и нормальные, человеческие условия для своего проекта, который я не успел закончить, и который, возможно, ввиду своей специфичности, угрожает человеческим жизням. Но проверить это я никак не могу. Потому, что в начале меня заставили копать землю, я даже сообразить ничего не успел, потом заставили продавать зерно, и в итоге мне пришлось бежать, только потому, что… моя рогатка, ввиду своей специфичности, нанесла вред человеческой жизни! — Ты убил человеков? Отлично! — Это все, что ты вынес из моей речи?.. Магия, телепортация, кофе, нет, ничего не дернуло? — Звучит, как грибной сок. А магией ты не удивишь истинного ноксианца, которого видишь перед собой. Гордись, варвар, ведь я — верховный лорд-адмирал Клед! — А я Густав Великолепный, — буркнул Джейс и обессиленно опустился на землю. — В жизни так не мечтал оказаться на дирижабле. — Видал я эти ржавые банки в небе, когда-то давно, близ Бастиона. Ну, как — близ, — Клед обслюнявил палец, чтобы поймать ветер. — Как бы это. Не близ. Но тебе туда шагать и шагать. Ты же не собирался перебираться через горы вот с этой тряпочкой?       Видимо, речь шла о сумке. Джейс только отмахнулся. Он и сам уже понял, что попал в ловушку. Ему понадобятся месяцы, чтобы добраться до Пилтовера, и у него практически нет шансов дойти живым. Повезло, ящерица попалась трусливая. А кто еще здесь водится? Кто водится в горах? Как перебраться через них. Его чуть не убила всего лишь одна поездка на лошади.       Клед, поправив красный кушак и почесав длинное ухо, смачно сплюнул на землю. — До Столицы Демасии из больших городов тебе ближе будет, Густав, но я тебя к этим трусам не поведу. Тем паче, раз тебя сюдыть занесло магией, они сами тебя найдут. Безмозглые синеплащийцы. Ну, впрочем, их беда, раз родились тупыми. — Значит, доберусь сам. Как-нибудь. — И на сколько солнечных дней у тебя провизии? — На два-три. — А что по оружию? — Рогатка. — А что по одеже? — Кажется, мне положили в сумку плащ… — Умеешь охотиться? Ориентироваться по карте? Есть ли у тебя карта? — Нет. Нет. Кажется, нет. — Ну. Прощай, Густав Великолепный. Гнить тебе средь скал. Ска-а-арл, скотина! Куда ты убежала! Подь сюды, желтобрюхая ты дрянь!..       Проклятье. У него нет выбора. Этот йордл — откровенно сумасшедший головорез, но существует вероятность того, что он, Джейс, не встретит ни одной души, и умрет прямо здесь, в неизвестно где. Придется… придется разыграть комедию. Вот уж чего он никак не мог предположить, что ему придется, как какому-нибудь политику, опуститься до лести. Но чего не сделаешь ради науки. — Я смиренно прошу лорда-адмирала Кледа, правителя горных степей и равнин, о помощи. Мне, простому варвару, не выжить без его мудрости и опыта. Взамен я могу лишь предложить свою лошадь да плащ. Да рогатку. Больше у меня ничего нет.       Клед яростно зачесал бороду двумя руками. Человеки редко делали ему комплименты, они в основном лезли драться. Конечно, он их немного до этого злил, тем, что рассекал секирой носы кому не попадя, но могли бы и послушать Кледа, и его рассказы про гузно дракуницы.       Мальчишка, несомненно, тупой как тетерев. Но здоровый, как ноксианец. Он может гонять мух от Скарл.       И будет с кем побалакать. — Не. Кобыла твоя вшивая мне не нужна. Ты будешь моим оруженосцем! — Слугой?.. — Не произноси таких дурных слов на территории славного Ноксуса! «Слуги» напоминают про аристократишек, с их этими золотыми ложками в заднице. В границах Империи царит сила, и сила дарит всем здесь равноправие. Вот. — Но у тебя же только секира. — Не перечить адмиралу!       Час от часу не легче. В начале фермер, теперь — слуга йорлда. Не то, что это сильно отличается от студенчества, но как-то уже не смешно. — Кобылу бери снизу, под поводья, а не пугай ее своим ростом. И потопали. Ночью дождь будет. Пойдем, покажу тебе свой бивак. А утром в дозор пойдем. Важнецкая вещь дозор. — Да, — сказал Джейс. — Но ведь мы не будем сильно задерживаться? То есть… я рад, что адмирал согласился мне помочь, очень рад. Просто домой хочется. — Я тебя только через горы проведу. Дальше сам, если надо в столицу Демасии, к своим ржавым банкам. Хоть… Пилтовер. Знаю я реку Пилт. Если это там же, то тебе вовсе не по пути, тебе в сторону Бастиона, по реке. — Я не хочу в Ноксус, — Джейс решил не говорить одетому в красное Кледу, что подбил он, возможно, как раз ноксианца, который набирал рекрутов для Империи. — Побаиваюсь местного жестокого правителя. Борам Дарквилл… — Дарквилл! — Взвился Клед и вдруг неистово, неприлично загоготал. — Варвары! Борам Дарквилл, этот презренный честолюбец, был свергнут. Совет Трифарикс, вот кто правит в Ноксусе. Знание Ноксиди, мощь Нокскри, коварство Нокстали… Да это все знают! — И давно… он был свергнут? — Да лет пять назад. Если не больше. Больше даже. — А какой сейчас год?       Клед остановился, чтобы обернуться на также замершего Джейса. Оранжевый глаз впервые смотрел настороженно. — Девятьсот девяносто второй с момента основания Ноксуса.       За все эти месяцы он не догадался задать Абрахаму самый банальный вопрос. Погруженный в собственные сны, он придумал с десяток теорий, но откинул прочь самое простое объяснение. Его тело не переживало невиданную магическую трансформацию. Он всего лишь вырос, прожил шесть лет и несколько месяцев.       И он ничего из них не помнил.       Лежа на твердой земле, но в скромной палатке, прислушиваясь к ночному дыханию трав и дроби остроконечного дождя, к храпу йордла и сонному повизгиванию дракуницы, которая вернулась с ошалело-счастливым видом, будто так все и задумывалось, Джейс смотрел в темноту и не мог уснуть.       За шесть лет скалы сдвинулись и поменялись местами, а он этого даже не заметил. Вопросов накопилось катастрофически много, ответов не было; лишь браслет на руке оставался неизменной константой во временной аномалии. Нить, ведущая к дому.       Забавно. Теперь ему придется зваться Густавом. Подчинился возникшему мгновенному порыву. То ли инстинкт самосохранения, то ли механическая кукла так крепко врезалась в память. Звучное сердце, хрупкие ножки.       Интересно, как оно поет?       Он ведь так и не провернул ключ.       Джейс сомкнул глаза, и в его голове эхом прозвучало его собственное имя, и в этот раз, средь серебряного звона паники, Джейс различил мягкий, шелестящий акцент.