Принцип Самосогласованности Новикова

***

— Может, ты прекратишь?       Трость чиркнула по камню и неловко воткнулась во влажную землю. Холодный дождь не смог заглушить последующий тяжелый вздох.       Они шли уже несколько часов подряд, куда ни посмотри — сплошные деревья и кусты, ни опушек, ни видимых троп. Только чутье и зрение Квинн позволяли им медленно продвигаться вперед. Слишком медленно. Из-за Джейса. — Я не могу уже слышать твое нытье. Если мы не поторопимся, то не найдем места для ночлега до темноты. — Ты сказала, что Вэлор приведет помощь. — Он нам уже помог, охотясь. Ты сегодня ел, благодаря ему. — Просто невыносимо неудобная трость, — продолжал ворчать Джейс. — У меня запястье болит. Были бы инструменты… — Но их нет! И не будет еще какое-то время, и чем больше ты… жалуешься, тем сложнее до них добраться. — Я устал. — Я знаю.       Какое-то время они не разговаривали. Темное от облаков небо с трудом пробивалось сквозь кроны деревьев, влажная трава обнимала ноги, мох обманчивым ковром заманивал, проваливаясь сквозь корни, заставляя сапоги застревать в ловушках. Джейс уже не мечтал о кофе и ванной, он думал лишь о теплом доме и спокойной жизни, где не надо ежесекундно думать о выживании. Завтрак, наспех сделанный из дичи, добытой Вэлором, был давно, на обед — коренья и ягоды. Квинн раз за разом посылала орла вперед. Он возвращался, возвращался один, и она качала головой, и они продолжали идти. По словам девушки — в сторону столицы Демасии, правда, в обход, ища тропы сквозь Серебряные горы и подальше от неких Врат Скорби. Спасая дневник от дождя, Джейс спрятал его за пазухой, и острые уголки неприятно царапали кожу. Скорее бы привал. — Сюда, — Квинн показала на особо густые заросли. — Тут есть пещера. — Слава Богам. — В начале костер, а потом отдых. Огнивом бить умеешь? — Разберусь, — уязвленно ответил Джейс. Кажется, он умудрился разочаровать Квинн за время их похода.       Сырость не добралась до недр пещеры, но развернуться в ней было невозможно. Джейс с ужасом понял, что ему придется спать сидя, а ведь ногу уже сводило от столь дрянного с ней обращения. — Не представляю, как люди вот так живут, с тростью. Ходить ужасно неудобно, вернусь домой, усовершенствую эту палку. Наверняка можно перераспределить вес, сместив точку опоры… — Блажь. — Квинн подложила в новорожденный огонь сухую кору. — Как можно улучшить ветку? И, главное, зачем. — Чтобы помочь людям, конечно. — Ты хотел сказать — себе. — Да с чего это я вдруг в немилость попал? Ругаешься и ругаешься. — А ты ноешь и ноешь. — Квинн стянула промокшие насквозь сапоги, и Джейс только в этот момент увидел, что она тоже ранена в ногу: по икре тянулась темная полоса спекшейся крови. — Я… я не знал. — Потому, что я не говорила. — Спокойно сказала Квинн. — Жаловаться на боль бесполезно. Чем быстрее мы дойдем до Столицы, тем лучше. — Царапина выглядит глубокой. — Видимо, одной из железок задело. Бывало и хуже.       Джейс покачал головой и выглянул наружу, и вдохнул полной грудью. — Озоном пахнет. — Кем? — Озоном или оксидом озона. Свежий запах. — Странно ты разговариваешь, все-таки. Отвернись. — Приказала Квинн. — Я хочу прижечь рану. — Что? Нет, даже не думай. Вот это, как ты сказала, как раз блажь, только хуже сделаешь. — Меня задел демон. Огонь уничтожит магические частицы… — Нет. Ты повредишь здоровые ткани и добавишь себе еще ожог, ко всему прочему. Я не врач, но поверь — твои знания устарели. Просто поверь, ладно?       Когда по небу разнеслись первые раскаты грома, Джейс уже дремал. Спать сидя оказалось болезненно, но усталость взяла свое, навалившись тугим одеялом. Пришлось прижаться друг к другу, закутавшись в плащи как можно плотнее; тепла от костра было немного, холодный ветер гор пробирал до костей.       Тревожные сны привычным кольцом стянули сознание.       Он вновь оказался в темноте, но в этот раз золотая, привычная звезда, маячащая бесконечно далеким ориентиром, сменила цвет — голубое сияние озаряло собой бесконечность. В нем не было ни радости, ни надежды, только холод осознания, но идти больше было некуда, и Джейс продолжал путь.       «Это ведь моя память, верно? Ничего не вижу».              Мысли разносились в голове эхом, как по мраморному залу.              «Раз сон повторяется, он что-то значит. Мне нужно дотянуться до звезды. Почему? Потому, что она — единственная зацепка, она все, что у меня есть. Она здесь, значит, моя память не уничтожена, лишь заблокирована».       Джейс посмотрел под ноги — дорога выстилалась перед ним бесконечной, чернее ночи лентой. Он попробовал развернуться, отбежать в сторону, но вновь и вновь она перестраивалась, подстраивалась и сворачивала в сторону звезды. Пространство ему не подчинялось.       «Не могу уйти, так как на самом деле не хочу. Но мысли я могу контролировать. А что если…»       Джейс постарался сосредоточиться. Протянул руку, и пальцы действительно нащупали во тьме трость: но, к своему удивлению, вместо кое-как подобранной и обтесанной ножом ветки, в ладони оказалась сконструированная вручную трость. Более того, она была выполнена в красно-белой, родной гамме — именно таким он представлял себе прототип, пока шел по лесу, с трудом поворачивая гудящее от напряжения запястье.       У него получилось нарушить некую целостность, зацикленность сна. Джейс постучал тростью по дороге, и сразу два отклика: звук, который он вспомнил накануне, разнесся по полотну золотыми волнами, расходящимися кругами, словно камень бросили в реку. И — трость была не его. Она была сделана им, но не подходила ему по росту. Обладатель трости был ниже Джейса.       «Конечно, она принадлежит не мне. Получается, я уже сделал усовершенствованный вариант. Или только что придумал? И не для себя, Квинн была не права. Я сделал ее для него»       Звук трости, этой трости, странно успокаивал. Тишина показалось уютной, обволакивающей, а лента под ногами — атласом. Если бы не холод.       «Может, звезда изменила цвет из-за северного ветра, замерзнув? Интересно только, откуда здесь ветер. И север»       Джейс обернулся, уловив дыхание зимы, и открыл глаза.       Снаружи громыхал дождь. Костер потух; Квинн спала рядом, прижавшись к Джейсу. Он потер озябшее плечо, растирая — этак и насмерть замерзнуть можно. Помедлив, он аккуратно похлопал Квинн по щеке. — Эй, проснись, соня в дозоре. — Что-то не так. Джейс еще раз притронулся к щеке. — У тебя жар, что ли? Квинн. Квинн, проснись. — Что? Я не… я уснула? Костер. — Квинн выругалась и слепо стала искать вокруг себя огниво. — Надо срочно… Наверное, я так устала от твоего нытья, что задремала. — Покажи. Ногу покажи, говорю. — Зачем? — Бывало и хуже, значит?       Кожа вокруг раны горела розовым. Джейс осторожно ощупал — отек. Квинн поморщилась от прикосновения — значит, болит сильно. — Я говорила, что следует прижечь. Это все демонические… — Да не магия это! А инфекция. Боги, да как так получилось, что мы живем на одном континенте, но у вас тут прошлое? То браки в пятнадцать лет, то плуг тащит настоящий вол. Деретесь на мечах. Я будто не шесть лет пропустил, а попал в прошлое на пару десятков. — Что дурного в мече? Искусство боя дисциплинирует. Укрепляет дух, — упрямилась Квинн. — Если бы ты пожаловалась на боль, позволила бы себе «поныть», может, и нагноения удалось бы избежать. Смотри, у тебя кусок ткани намертво приклеился к коже. Далеко до реки хоть? — К вечеру дойдем. Если выйдем сейчас. — Одолжить трость? Новейшая коллекция, ручная работа. Сама Квинн Бесстрашная подбирала. Сделана из лучшей ветки, из найденных на склонах Серебряных Гор. — Теперь ты будешь издеваться, — проворчала Квинн, но неслышно улыбнулась.       Ветер гулял меж деревьев свободно, словно по полю, пригибая кустарники к мокрой земле. Через несколько часов, когда дождь взял передышку, они остановились. Джейс откинул трость в сторону — лучше хромать, чем пытаться палкой найти опору в грязи, — и взял Квинн под руку. К вечеру, после долгих уговоров, она согласилась избавиться от тяжелых доспехов. Когда Квинн молча осела на землю, Джейс взвалил ее на плечи, стараясь не обращать внимания на собственную боль. Вот же повезло, две ноги на двоих.       Если Вэлор не приведет помощь в ближайшее время, им можно будет в принципе не торопиться. Джейс не очень хорошо разбирался в болезнях — врачебная практика всегда была ему чужда, да и в помощи медиков он никогда не нуждался. Даже простужался-то всего один раз, в детстве. Про инфекции знал лишь, что они опасны, что если температура повысилась (а лоб у Квинн горел огнем), то дело плохо. Никаких лекарств у них не было. Упомянутые Квинн серебристые листья так нигде и не подвернулись, только папоротники да ягоды, по виду ядовитые.       Кажется, мох останавливает кровотечения. Может, он и дезинфицирует? — Эй, Квинн. Ты еще в сознании? — Да. Я просто… устала. — Я знаю, — фыркнул Джейс. — Давай, посмотри, что ты видишь? Ну? Блестит еще. — Река?.. — Верно! Орлиное зрение. А рядом? Присмотрись, там дымок. — Не вижу. Я хочу спать. — Э, нет. Нет, спать нельзя.       Джейс осторожно уложил Квинн на землю, помедлил; не встретив сопротивления, снял с девушки плащ и, скомкав ткань, спрятал его за камень, который торчал видимым столбом — у реки живут люди. И если среди них окажутся маги, им лучше про синий плащ не знать.       Джейс взял Квинн на руки. — Держи свой арбалет крепче, немного осталось. Квинн, не спать. Если ты не будешь мне отвечать, я начну ныть. — Все в Пилтовере такие… неженки?.. — Да, мы без всяких демонов можем веселиться и наносить себе вред. Крепкие напитки, бюрократия. Вот Заун, он для любителей классических развлечений. Достаточно надеть слишком дорогой костюм, и тебе сразу разобьют нос. — А. Вот что у тебя с лицом. — Что? Да у меня идеальный профиль. Я первый красавец в городе. По мнению моей мамы. — Тогда я не хочу в Пилтовер… — Спасибо. Смотри, там действительно деревня. Может, и врач найдется? Только потерпи немного.       Джейс с трудом балансировал на насыпи, нога то и дело норовила подвернуться. Руки дрожали от напряжения — даже небольшой вес тяжело нести долго, а Квинн… Квинн не самая хрупкая девушка на всей Рунтерре.       Уже стемнело. Оранжевые огни окон ласково приветствовали путников. Чем ближе они были, тем быстрее Джейс шел — появилось второе дыхание. Боль перешла в привычку, спина и руки забрали часть напряжения на себя, в голове блаженная пустота, сродни сну. Подходя к ближайшему дому, Джейс закричал: — Есть кто? Нам нужна помощь!       Тишина. Джейс набрал воздуха в грудь, собираясь повторить окрик, но тут дверь отворилась, и возникший на фоне света силуэт, охнув, поманил к себе. — Она ранена, — начал Джейс, заходя внутрь, — вроде несерьезно, но у нее жар. Пожалуйста, есть ли здесь… — Конечно, конечно. — Джейса перебила суетливого вида женщина, которая, рассмотрев путников, беспокойно взмахнула руками. — Я позову лекаря, я… Оливер, сходи к Асманду, позови его! Сюда кладите. Вот, на циновку, кладите, кладите.       Продолжала женщина беспокойно, оказываясь то слева, то справа. Мимо промчался быстроногий мальчишка: — Сейчас! — Вы простите, что… — Джейс не успевал отвечать. — Нет-нет, сразу видно, в беду попали. Ничего. Асманд хорошо лечит. Погода нынче не для прогулок, да?       Джейс кивнул и сел прям на пол, около Квинн. До носа дошел запах горячих лепешек, витавший паром в комнате, и желудок недовольно заурчал. Женщина зацокала языком. — Не евши? — Я завтракал, честное слово, — женщина так напоминала Джейсу его маму, что он случайно начал перед ней оправдываться. — Даже мясом. — Через болота пробирались? — Почти, — лучше говорить с ней коротко. — Понятно. Бандиты, значит, напали? Тут такое часто бывает. У меня вот и муж сейчас один скот не пасет, а то мало ли. Спасу от них нет. Асманд, наконец-то!       В дом вошел молодой человек: капюшон закрывал почти все его лицо, но даже по небольшому участку был заметен необычно молочный цвет кожи — слишком чистый, аристократично-неприемлемый для прошедшего дня. Человек был закутан в плотный плащ, и двигался неспешно. За ним закрыл дверь уже знакомый мальчишка, который, явно довольный тем, что успешно исполнил поручение, взобрался на табурет и уставился на путешественников. — Ночь на дворе, Патриция, что за шум. Вновь сыпь? Мы же говорили… — Нет, это вот им. Ей.       Лекарь будто заинтересовался. Он в один шаг оказался около дремлющей Квинн и невесомо дотронулся до ее лба. — Давно лихорадка? — С утра. Две ночи назад ранили в ногу, — ответил Джейс.       Асманд рывком снял с Квинн сапоги и, мельком глянув на рану, потянулся к сумке, висящей у него на плече. — Оливер, будь добр, отправляйся спать. — Но я… — Отец будет недоволен.       Мальчишка завыл. Нарочито шаркая, он вышел из комнаты, и как только он скрылся, Асманд вытащил из сумы ножницы. Патриция заволновалась: — Я сейчас воды вскипячу…              И тоже вышла. Джейс подсел поближе. На него лекарь внимания не обращал: скинув капюшон, он стал внимательно ощупывать ногу и надрезать присохшую ткань. — Чем задело? — Ржавой железкой. — Любопытно…       Джейс знал этот тон; уловил знакомое любопытство ученого, перед которым поставили новую задачу. Он рассмотрел бледное лицо: сосредоточенное выражение карих глаз, низкий лоб закрывают короткие кудри. Когда Асманд торопливо их отвел, на секунду обнажился бледный отпечаток, похожий на полумесяц. — Лунари! — Вспомнил Джейс. — Я слышал когда-то о жрецах Луны. Но Вы не отсюда, получается?.. — Я путешествую. Вам повезло. Шока нет, но взгляните, — Асманд постучал кончиком ножниц по краю раны, — красные полосы, видите? Заражение крови. — Вы будто удовольствие получаете.       Лекарь блекло усмехнулся, стараясь не тревожить мимикой собственное лицо. — Здесь люди чаще жалуются на несуществующие беды. То голова заболела от дурных предчувствий, то живот свело к дождю. Порой, кто-то да порежет себе руку, но почему-то в этих случаях звать меня не торопятся. А потом уже поздно. — А мы не поздно? — Острый сепсис. От двух до пяти дней. Ничего. Справлюсь. Жалобы еще есть? — Ей по голове прилетело… — У Вас? — Да так, ногу вывихнул. — При вывихе могли и не дойти досюда, а идти вам явно пришлось. Скорее, ушиб.       Патриция принесла чан с кипящей водой, и после еще один, для Джейса. «Умыться да побриться, а там и ужинать садитесь», — сказала она, не глядя на Асманда. — Уважают, но боятся, — объяснил он ее торопливость и опустил кончик скальпеля в кипяток. — Подержите здесь.       Избавившись от ткани, Асманд занес скальпель над темной коркой — одним быстрым движением возобновил кровотечение, но вместо алого из раны засочилась желто-белая жидкость. В нос ударил неприятный запах, перебивающий кислотой ароматы с кухни. — Гной. Придется вычищать. Зрелище не из приятных. — Я не неженка, — заверил Джейс. — Как скажете. В сумке бутылек, с пыльцой луноцвета. — Луноцвет? А у него не серебряные листья?.. — С чего это? Серебрянка не растет в местных краях. Но, справедливости ради, это исключение из правил.       Джейс поморщился: Асманд был безжалостен. Хорошо, что Квинн потеряла сознание — лекарь практически вырезал поврежденные участки, гной выходил долго и густо, так что Джейс почти с облегчением увидел кровь, обычную, жидкую, пусть и вяло текущую кровь. Смешав пыльцу с водой, Асманд залил смесь в обнаженную рану. — Зараза еще будет выходить, поэтому повязку стоит менять два раза в день. — Асманд задумчиво посмотрел Джейсу в глаза. — Я также сделаю одну вещь. Это ее спасет, но не стоит распространяться. — Магия?.. Да. Да, я понимаю. Ей тоже лучше не знать. — Почему же? — Она… не любит ее. — Как неприятно, — Асманд даже не удивился. — А вот Вы будто не против. — Я бы хотел… поговорить о ней. Я встречал мага лишь раз и…       Асманд жестом остановил Джейса и, вдохнув, приложил ладонь к ране. Джейс не успел спросить, присмотреться, как уже все закончилось: бледное свечение, похожее на отраженный свет Луны от озера, на секунду заглушило и тепло лампад, и карий взгляд — лишь оттиск полумесяца остался гореть клеймом на лбу лекаря.       Рваные розовые полосы исчезли. Джейс наблюдал за уверенными движениями мага, когда он принялся зашивать порез: полупрозрачная нить стягивала кожу как шелк, игла без усилий скользила, повинуясь стежку. Ни одного лишнего жеста, как тиканье часов; движением маятника по краям раны. — Поверить не могу, — наконец, сказал Джейс. — Вы можете лечить болезни прикосновением. Это же скольких людей можно спасти. — У магии есть ограничения. И свои законы. — Как Вы ей управляете? Как подчинили? — Подчинил? — Асманд позволил себе нахмуриться. — Об этом и речи не может идти. Мне лишь разрешено, через дыхание Цветка Заката, ткать из лунного света. Девушке не дано было умереть сегодня. — Я не понимаю… почему тут нет очереди из прокаженных? Или открыть госпиталь, в большом городе.       Асманд только головой покачал: — Баланс существует. Его нарушение тревожит Тьму. Аркейн — могущественная сила, если ей злоупотреблять, то последствия могут быть ужасны. — За такие ответы, меня бы исключили из Академии. Поймите, мне нужно… осознать магию. Понять. Я хочу подарить ее обычным людям, сделать прорыв. Научный прорыв. Неужели нет никаких конкретных… пособий? Учебников? — Не нравятся общие ответы? Задайте конкретный вопрос, получите конкретный ответ. Любой. А далее я могу затребовать плату за слова.       Джейс прищурился — он терпеть не мог такие игры. Дурная привычка профессуры: переводить стрелки и делать все, только бы не отвечать. Возможно, из-за незнания этих самых ответов. Что же. Если маг решил взять его на слабо, он ответит взаимностью. — Почему звезда в моем сне изменила цвет? — Потому, что он потерял свой внутренний свет, — спокойно ответил Асманд и поднялся с места. — Передай Патриции, что на ужин я не останусь. — Он?.. — Джейс так растерялся, что забыл испугаться чужой проницательности. — Нет, стой, погоди. Я потерял память, кто — он? Ты ведь знаешь, получается? Видишь? — Сны — дети Луны. Мне пора. — Да нет же! Ты же можешь вернуть мне память, верно? — Кажется, я говорил про плату за слова, которые юный ученый не ценит. — Когда я вернусь в Пилтовер, то смогу… — Твой браслет, — маг показал на камень. — Его будет достаточно. — Нет, — отрезал Джейс. — Есть другие варианты? — Хм. — Асманд задумался. — Я потратил на девушку пыльцу, чья ценность высока. Но еще больше я потратил на нее собственной жизненной силы. Я могу забрать ее обратно. — И заражение крови вернется?.. Она же умрет. — Да, — просто ответил маг. — Как видишь, выбора, если тебе требуется твоя память, нет. — Выбор есть всегда, — сказал Джейс. И замер. Асманд улыбнулся, в этот раз будто искренне: — Не литься сегодня слезам, — добавил он. — Прощай.       Джейс еще долго стоял посреди комнаты. Слова, вырвавшиеся из горла, принадлежали не ему. Злость. Уверенность. Праведный гнев. И сила. Они отразились эхом от стен чужой интонацией, заставив сердце вздрогнуть.       Квинн забормотала во сне, и Джейс мимолетно приложил ладонь к ее лбу — уже не такой горячий. — Вот ты разозлишься, когда узнаешь, — прошептал Джейс.       Он попросил у Патриции бритву. Добрая женщина вынесла ему все для умывания; час назад Джейс готов был душу продать за горячую воду, но после разговора с магом, бритье и скорый ужин отошли на второй план.       «Потому, что он потерял свой внутренний свет». Откуда лекарь знает это наверняка? Все маги умеют читать мысли? Джейс взбил помазком мыльную пену. Маленькое зеркало вмещало в себя ничего, так что он брился наощупь. Он считал, что золотая звезда — это прогресс. Его путь, его конечная точка. Но выходит, он идет сквозь тьму, цепляясь за конкретного человека, который спас ему жизнь, который, видимо, был рядом достаточно долго, чтобы задержаться в подсознании. Задумавшись, Джейс дернул рукой, и на щеке мгновенно расцвела тонкая полоса.       «Выбор есть всегда».       Осколки стекла, взметнувшись, замерли в воздухе ледяными брызгами. Мгновенье — и они летят обратно. Это невозможно, но это происходит. Один прорезает щеку — тонкая полоса; ему нужно дотянуться до кнопки, до рычага, остановить механизм.       Темнота. Легкое свечение кристалла тухнет, и рядом кто-то восхищенно вздыхает; — Невероятно. Квинн, Квинн! Я почти вспомнил, я… а. Да. Точно. Точно.        Если этот человек потерял свой внутренний свет, то значит, ему нужна помощь. Надо будет с утра поговорить с Асмандом. Джейс погладил камень на браслете.       Пожалуй, он того стоит.