***
Закрыв дверь, усевшись с просторном кресле у себя в комнате, Виктор закурил дешевую сигарету и открыл блокнот. «Запись №1. Чтобы выйти из цикла, нужно выйти из цикла. Вот что я помню — меня зовут Джейс Талис, и мы только что вместе с Кейтлин вернулись из Зауна. В нашу мастерскую кто-то проник, кто-то заперся изнутри. И когда я попытался открыть дверь, произошел взрыв. Вспышка. Последнее, что я помню — как меня зовут по имени...»***
Запись №2. Не знаю, о чем писать. В голове все как в тумане. Никаких исходных данных. Запись №3. Почти поправился. Абрахам слишком похож на йордла — мало мне было профессора Хеймердингера в Академии. Он все время разговаривает, все время о земле, о работе, да еще и смеется надо мной. Как будто я виноват, что мне отшибло память. Не совсем понимаю, что с моими руками. Они будто стали грубее, я сам будто изменился физически. Виноваты кристаллы? Взрыв? Запись №4. Устал от снов. Вечно чудятся Луна красного цвета, звездное небо, вспышка. Меня преследуют одни и те же образы. Последствие потери памяти. Интересно, скучает ли по мне мама? Пнул вола. В ответ он пнул меня. Теперь болит бок. Надеюсь, я скоро выберусь из этой проклятой дыры и вернусь в родной Пилтовер, к нормальной еде, к кофе. И к сэндвичам. Хорошо прожаренный сэндвич — вот чего мне действительно не хватает. Запись №7. Абрахам Ингерлейб. Теперь я знаю его фамилию. Никогда не хотел знать его фамилию. Старик скрыл от меня, что ему известно про шуримские кристаллы — один осколок я нашел в сундуке. Такие вещи не находят просто так, лично мне пришлось исследовать пустыню ради образцов. Я с трудом сдержался, чтобы не наорать на него. Столько времени потеряно даром. Мне нужно продолжать эксперименты, нужно двигаться вперед, я словно в бесконечном цикле, каждый день одно и тоже. От земли пахнет гнилью. Я не должен забывать о своей цели. Я должен приручить магию. Заметка: рассмотреть теоретическую вероятность связи кристаллов и телепортации. Запись № 9. Эту запись я делаю после большого перерыва, так как много что произошло. Например, меня пытались записать в солдаты Ноксуса, еще я взорвал человека, сбежал, чуть не погиб верхом на лошади и напоролся на сумасшедшего йордла (да сколько можно?!). Еще сейчас девятьсот девяносто второй с момента основания Ноксуса. Мое вчера было шесть лет назад. И это уже слишком. Я не понимаю, что происходит. Йордла зовут Клед. Мы уже несколько дней переходим горы. Лошадь пришлось бросить — она абсолютно не готова к узким тропам. Я тоже не готов, но Кледу плевать. Иногда мне приходится тащить его то на спине, то на шее. Никогда в жизни я так не уставал, ноги гудят, кожа болит от солнца. Ожоги сильнее, чем в пустыне. К слову о пустыне — решил переписать в дневник все свои воспоминания о прошлом до потери памяти. Возможно, я так найду нить, звено, которое поможет мне вспомнить. Сны ведь я записываю для того же. Сны — хороший подсознательный материал. P.S. Вспомнил, как вышел однажды из палатки в пустыне без накидки. Мне не было жарко, так как из-за ветров не чувствуешь жара. Кунштюк в том, что тебя ранит не температура, а само Солнце. Тебе не жарко, не жарко, а потом приходит резкая боль. Кости словно плавятся изнутри. Я пережил тот день — переживу и сегодня. P.P.S. Если снимать одежду в пустыне ночью, то видно, как по телу пробегают статистические разряды. Пыль. Пыль создает электрическое поле. Кажется, я записываю все, что приходит в голову. Мне просто не с кем поговорить, с Кледом речь можно разве что о грибах вести. Ненавижу грибы. Вчера запульнул одним Кледу в голову, так он закинул мою рогатку в ущелье. Будто я без нее не попаду. P.P.S. Хотел бы я знать, как звучит та механическая кукла. Удивительно, что при таком устройстве она вообще издавала звуки — явная ошибка в основании. Кто же так подгоняет детали. Запись №10. Не знаю, сколько я еще вытерплю. Мне надоело все: и смена температуры, и вечное блуждание, и Клед, и его вонючая ящерица. Мечтаю, чтобы они провалились в Бездну, а меня нашел какой-нибудь добрый путник и отвел к дирижаблю. Не могу поверить, что так далеко оказался от дома. Закинуло почти к подножию Фрельйорда, месту моего рождения. Родина варваров. Место, о котором я хотел бы забыть, так как оно напоминает мне о том, кем я мог бы стать, не встреть я на пути мага. Человека, чье появление само по себе было чудом. Кажется, мне нужно еще одно. Запись №11. Во сне меня похоронили заживо. Не могу заткнуть Кледа. Его голос мешает сосредоточиться на голосе, я определенно различал интонацию в голосе. Шелестящий акцент. Как сухой лист. Золото. Откуда во снах золотой цвет. Запись №12. Звук трости. Я слышал звук трости. Рядом спит Квинн, наверное, чутко. Квинн — это одновременно и мой тюремщик, и мой новый друг. Я не знаю, как рассказать о произошедшем кратко. Нас с Кледом взяли в плен демасийцы, усмотрели использование магии, хотя это, конечно, невозможно. Мой браслет (см. заметки о "прошлой жизни") решил среагировать на местный минерал. «Петрицит», в переводе так и значит — камень. Никогда о таком не слышал. Естественный враг магии. Квинн и ее ручная птица. Проклятье. Мне бы тут жаловаться, что они нас схватили, но будь мы одни на дороге — мы бы погибли. Возможно, Клед и Скарл и погибли. Я не знаю. Они взяли удар на себя. Нас везли пленниками в Столицу Демасии, когда на нас напал демон. Я запомнил его имя, но я не хочу писать его имя. Мне до сих пор темно. Страшно. Холодно. Это чудовище вылезло из самых глубин Рунтерры, и теперь я запутался. Я невольно думаю: виновата ли магия в его появлении в нашем мире? Может, кто-то призвал его, может, Аркейн опаснее, чем я думал? Оказывается, я столько всего не знаю. Мои эксперименты вдруг стали такими... ничтожными. Была от демона и польза. Он вызвал во мне воспоминание. О том, как я хотел покончить с собой. Самому не верится. Но это точно воспоминание. Мои мысли на секунду стали чужими, даже чужеродными, меня отнесло в то ощущение отчаянья и гнетущей тоски. Помню, что меня якобы исключили из Академии, помню как мечтал покинуть Пилтовер — и это желание обросло словом «навечно». Оказывается, я сдался. И оказывается, кто-то успел меня остановить перед последним шагом. Почти уверен, что это тот же человек, что тенью мелькает во снах. Мы как-то связаны. Я его почему-то послушал. Он что-то для меня значит. Встреть я его — я бы все вспомнил, все шесть потерянных лет. Как тебя зовут? Запись №13. Болит нога. Сейчас это все, что меня волнует. Мои мысли постепенно уходят сами в себя. Я живу только снами, я устал брести сквозь леса и поля, сквозь горы и перебираться через реки. Вечно мокро. Вечно холодно. Вечно хочу есть. Квинн говорит, что постепенно это ощущение затупится, сойдет на нет, я попросту привыкну, я начну получать от него удовольствие. Возможно. Все-таки, когда-то я привык к пашне. Но Квинн не тяготит ощущение оставленного дома, ощущение потери. Ее не тревожат сны. Вчера попытался зарисовать все еще раз, но образы слишком мутные. Черный путь. Звезда. Смех. Похороны. Раз за разом, вперемешку с усталостью прошедшего дня. Я слабак. Неженка из Пилтовера. Таким я должен быть? Может, не стоило мне встречать мага. Варвар и варвар. Хоть бы не так боялся жизни, которая бурлит вокруг. Я даже не знаю, что за птицы поют по утрам. У них есть имена? Никогда не интересовался. P.S. Соскучился по Кледу. Прости меня за все. Запись №14. Кто он? Я встретил лунари по имени Асманд. Асманд сказал, что "он" потерял свой внутренний свет, поэтому звезда в моем сне изменила цвет с золотого на синий. Кто ты? Почему ты будто зовешь меня. Почему я иду за тобой. Я вспомнил, как взорвалось окно в кабинете Хеймердингера. Осколки вылетели — и влетели обратно, вот откуда шрам на моей щеке. Ты стоял рядом. Ты сказал: «Невероятно». Я знаю, что ты существуешь, что ты не моя галлюцинация, не мой сон. Ты мой шанс вернуть себе память. Сейчас ночь, я перестал считать сколько дней мы в пути, но теперь мне легче будет идти. Словно перед глазами висит ключ. Добраться будет нелегко, но я его вижу, я признаю его существование. Мир вокруг полон магии, если так подумать. Начал привыкать к жизни, даже получаю удовольствие от этой ходьбы. Стал меньше уставать. Стал сильнее. И оказывается, что если спасти жизнь другому человеку, то чувствуешь себя... другим. И более нужным, и более неважным одновременно. Понимаешь, что кроме тебя есть другие люди. С другими взглядами. Другими правилами. Запись №15. Я хочу умереть. Я <...> Будь проклято все, будь проклята магия, будь проклято, проклято, проклято. Запись №17. Меня тошнит от собственного существования. Я предал всех. Всех подставил. Я убийца, я действительно убийца, Клед был прав. Как убежать от самого себя? Как с этим вообще жить. Запись №18. Заходил Гарен. Чудесная сделка. Нужно придумать лекарство от магии, которую я, оказывается, "создал". Мне не у кого просить совета. Не представляю, как подступить к проблеме. Перечитал все свои прошлые записи, особенно те, что смог воссоздать из прошлого дневника, который небось до сих пор лежит у меня в мастерской. Да я даже тогда не справился с задачей, не дошел до необходимой точки, она утеряна, она застряла где-то во времени. С чего мне начать? Имеет ли это смысл. Запись №19. Теперь меня ненавидит Квинн. Ожидаемо. Я думал, что она убьет меня. Теперь мы все знаем, кто я такой. Что я сделал. Не думаю, что она простит меня. Но это и не нужно. Меня заперли в башне. Мне нужно уйти в проблему с головой, но почему-то не получается погрузиться до конца, что-то удерживает меня. Прошлое тянет, бьет по вискам. Нужно вспомнить. Нужно начать с начала. Если не получается — начни с начала. Заново, заново, заново, если Боги хотят, чтобы я сошел с ума, бегая по кругу, я сойду с ума. Я разгонюсь до такой скорости, что соскочу с орбиты. Просто так меня не взять. Вселенная начала свое существование с точки. Как только их стало две — появилось расстояние. Как только появилось расстояние — родилось время. И начался отсчет. Я слышу, как тикают мои часы. Запись №21. Трость, акцент, золото, звезда, Алая Луна, круг, цикл, дорога. Цикл, цикл, цикл, цикл. Запись №23. Гарен заходит слишком часто. Все надеется, что я найду лекарство. Стараюсь не смотреть ему в глаза. Как только Гарен принес кристалл, моя цель изменилась — мне нужно выбраться отсюда. Нельзя уничтожить Аркейн, это попросту невозможно. Но объяснить это Демасии еще сложнее. Если я не сбегу, меня казнят. Действительно ли меня пугает смерть? Не знаю. Еще недавно я хотел покончить с собой — снова. Я начинаю повторяться. Ха! Ви. Хорошее имя. Хорошая буква. Сегодня на тренировке повредил руку. Несильно, но костяшки болят. Гарен наивен во всем — нельзя из ученого в одночасье сделать солдата, только если это не заложено в нем. С другой стороны, я убийца. Кто меня знает. Как мне подойти к Кейтлин, когда я вернусь? Если я вернусь. Захочет ли она меня видеть. Захочет ли меня видеть хоть кто-нибудь. Становится холоднее. Белоснежный город за окном будто всегда в снегу. Запись №24. Гарен показательно называет меня по имени и фамилии. Мстит за то, что я назвался Густавом. Квинн со мной не разговаривает вообще. Понимаю. Я все понимаю. А не такое у нас и плохое было приключение, если подумать. Хочется еще раз — еще один раз, но не больше — подняться в воздух. Сидя в Пилтовере, я даже и не подозревал, какой огромный мир лежит за его границами. От мыслей о казни меня гонят сны об угасающей звезде. Я хочу ее найти. Мне нужно закрыть черную дыру в солнечном сплетении. Запись 26. Впервые на тренировке смог отразить удар Гарена. Он в меня не верит и считает меня врагом — а все равно улыбнулся. Удивительно, как порой профессионализм затмевает чувства. Погруженность в дело. Погрузиться в дело. Запись 27. Прогресса нет. Начал рассуждения заново. Вспомнил еще несколько событий из прошлого, до проклятой вспышки. Запись №28. Гарен принес пыльные тома. Хоть что-то новое. Старое. Неважно. P.S. Абрахам. Что ты наделал? Запись №29. У меня мало времени. Скоро они придут за мной. «Точность», «Доминирование», «Колдовство», «Храбрость». «Вдохновение», последней нет на рисунке, она запрятана в тексте. Абрахам перечертил из книги известные руны, но эксперимент провалился и его изгнали. В своем путешествии он узнал вид последней руны, добавил в собственный лист, который позже нашел я. Страницу из книги, очевидно, вырвали позже. Во избежание. Демасия знает о магии больше, чем хочет показать. Виктор. Вот как тебя зовут. Виктор! Прости меня. Я не осознавал, как сильно подвел тебя. Пришлось увидеть всю картину. Целиком и сразу. Я не успеваю. Прости. P.S. Вдохновение. Ориентироваться следует по тропам диких зверей, нельзя сворачивать в самую глушь. Крупные деревья приведут тебя к цели. Свет Луны — светоч сквозь зимнюю ночь. Порой слезы снимают тяжесть с плеч и ведут по дороге домой. Поклонись алтарю, возлюби его, обними нашу память. Прислушайся к отзвукам имени. Миром правят слова. Запись №30. Возможно, это моя последняя запись. Также я думал о предыдущей. У меня осталась одна ночь, чтобы рассказать тебе все, что я не рассказал. Ноксус получил телепорт — технологию, которая приведет к уничтожению мирной жизни на Рунтерре. Это моя вина. Я придумал как использовать Аркейн, я пытался подчинить магию. Это все мой эгоизм. Более шести лет назад (уже около семи) ко мне в лабораторию ворвались воры, что привело к взрыву в мастерской, моему аресту и исключению из Академии. Тогда я встретил Виктора, который не позволил мне покончить с собой. Сейчас это звучит глупо — свести счеты из-за изгнания, но на самом деле во всем виновато одиночество, от которого Виктор меня и избавил. Мне стало с кем говорить и с кем молчать. За шесть лет работы и всеобщего признания, я стал забывать не только о самом происшествии, но и о благодарности. Я загнал как можно глубже в память свой позор, свою слабость. Именно поэтому встреченный в путешествии демон вытащил именно это воспоминание. Мой собственный переход. Мой собственный Рубикон. День, когда я встретил Виктора. За те шесть лет произошло многое: мы открыли магию, создали хэкстек. Виктору становилось все хуже — его болезнь давала о себе знать, но после нападения Зауна и исчезновения части разработок меня назначили Советником, и мне стало не до лучшего друга. Начались народные восстания, стычки Пилтовера и Зауна становились все серьезнее. В конце-концов все это привело к тому, что Заун нанес удар по башне Совета. С помощью наших разработок. Тогда-то все и погибли. Кроме меня. И Виктора. Он тоже был в башне. Браслет, что я получил в детстве, перенес меня в объятия Демасии, и заодно снес память, однако в результате магического перехода возникла связь. Виктор был рядом. Он тот, кто звал меня в последний момент. Его голос я слышал, проваливаясь в темноту. О дальнейшем путешествии здесь уже написано. Пусть кратко, но все, что следует знать: профессор был прав. Попробую объяснить. От последней записи: за мной пришли, но повели не на казнь, а на поле боя. Выжил. Потерял руку. Звучит сухо, но у меня действительно не так много эмоций на этот счет. Встретил Кледа и Скарл — вот уж кто умеет выживать. Вместе мы смогли найти место, о котором говорилось в книге, о котором мечтал Абрахам. Жаль, что я уже не смогу расспросить старика об этом поподробнее. Надеюсь, он в порядке. Райз согласился помочь и перенес меня домой. И мой дом оказался охвачен огнем. Пока меня не было год, Виктор продолжал работу над хэкстеком и над одной из его вариаций — Ядром. Установка, которая работает на Четырех Мировых рунах, которые я запомнил еще при своей первой телепортации в детстве. Мы еще тогда выяснили, что она способна восстанавливать материю, но эффект был не долгосрочный. За год моего отсутствия, Виктор что-то сделал с Ядром, иначе я никак не могу объяснить, что вместо умирающего ученого я по возвращении встретил лидера повстанцев Зауна под именем Механический Вестник. Он стал выше, сильнее. Жестче. Злее. Он вырвал себе сердце, поставив вместо него хэкстек. В дневник я вложил письмо от Виктора самому себе, которое он мне отдал перед своей смертью. Звезда потухла. Я не успел. Но Райз дал мне еще один шанс. Чтобы выйти из цикла — нужно выйти из цикла. Порой для этого достаточно просто остановиться. Я то бегал от смерти, то кидался ей навстречу. Сейчас мне спокойно на душе, ну, разве что немного волнуюсь перед завтра. Не за себя. Как же здорово волноваться не за себя. Просто уйти. Все закончить. От всего отказаться. Сбросить прошлое как старую кожу. Вот мое чудо — возможность исправить самую главную несправедливость. Виктор не должен был проходить через весь этот кошмар. Через болезнь, через потерю родителей, через мой эгоизм, не должен был превращаться в механическое чудовище. Не должен был умереть. Для меня встреча с ним была спасением, для него — обузой. Мир не вертится вокруг моей персоны. Каждый раз, когда у меня появлялась возможность что-то исправить, я выбирал себя. Теперь же все будет как должно. Райз перенес меня не в другое место. А в другое время. Я нашел Виктора быстро, следуя за течением реки. И Виктор... почти не изменился. Такой же серьезный, такой же вдохновленный. Сколько ему сейчас? Десять? Одиннадцать? Разве что улыбается чаще. Моя память сыграла со мной злую шутку — вернулась разом, и два образа: где я только встречаю молодого ученого, помощника декана, сообщающего мне о моем аресте, и где я держу холодное тело Механического Вестника на руках, встали рядом. Вот что я с тобой сделал. Как мало, оказывается, вмещает дневник. Тороплюсь, столько пишу, но не могу охватить все разом. Ночь. Сейчас я у Виктора дома, сижу за столом его отца и пишу эти строки. Завтра собираюсь повести Виктора в Академию, надеюсь, что получится уговорить профессора Хеймердингера принять его и помочь с лечением. Если взяться за болезнь сейчас, Виктор избавится и от трости, и от костылей. А сегодня мы просто гуляли. Сегодня был хороший день. Наверное, один из самых счастливых в моей жизни. (Виктор только что зашел сюда в поисках одеяла. Отдал ему плащ, что мне когда-то подарил Абрахам. Не представляю, как этот плащ пережил дорогу, но теперь он в надежных руках). Как обычно говорит профессор? «Мой дорогой мальчик». Мой дорогой мальчик! Надеюсь, что ты вырастешь здоровым и счастливым, что станешь изобретателем, как всегда и хотел. Что тебя не тронет та жизнь, на которую я тебя обрек. Возможно, тебе не стоит встречать меня никогда. Возможно, что этого и не произойдет. Найди себе достойного человека, Виктор. Из меня получился паршивый друг. Может потому, что я лгал тебе. Ты для меня не как брат — или как я там выражался? Ради брата я не стал бы отказываться от амбиций и мечты, не согласился бы на Часы и использование Руны. Руну нельзя держать простому смертному в руках. Часы отсчитывают мою жизнь, секунда за секундой, в обратную сторону. Каждый час — это год. За магию всегда нужно платить. Понимаешь? Я так и не смог сказать тебе, что я ... да ты и сам знаешь. Прости меня. И спасибо. Этого я тоже никогда не говорил. P.S. Если хочешь изменить мир — не спрашивай разрешения. — Профессор Хеймердингер! Это письмо для Вас. Я расскажу Вам, что произошло до того, как я стал Советником — и что произошло после. Возможно, у Вас получится предотвратить некоторые события и довести изобретения до ума. Чертежи на последних страницах. Вот первое, о чем следует знать: Восстание на Мосту. Возможно, еще есть шанс предотвратить трагедию...***
Давно потухшая сигарета мягко ударилась о дно пепельницы. Рядом с полустертым пятном возникло еще одно — мокрое. Еще одно. Еще и еще. Очнувшись, Виктор захлопнул блокнот и прижал его к груди, пряча от слез. — Идиот, — только и смог прошептать Виктор. Блуждающий по потемневшей комнате мутный взгляд врезался в лежащие на тумбочке Часы. Джейс писал про Руну, но Виктор ничего не почувствовал, когда взял их в руки. Они сломались при падении? Они должны были сломаться при падении. Внезапная мысль заставила Виктора вскочить с кресла, схватить Часы и взяться за увеличительное стекло. Он поднес Часы к свету, достал еще одно стекло, мощнее и присмотрелся. Торопливо стер с ресниц слезы, стараясь сосредоточиться. Насколько прямолинейными были слова про обратный отсчет? — Один час — это один год. — Пробормотал Виктор. — Значит, одна секунда — это около двух с половиной часов. Если они упали раньше назначенного... Виктор присмотрелся — тонкая стрелка не дотянула до полуночи одно мгновение. Часы разбились раньше, чем закончился отсчет. — ...то даже при самом худшем раскладе, твое рождение не было стерто из истории. Мне не чудился знакомый силуэт в толпе — это он и был. Это ты. «И профессор узнал тебя по стилю письма, по подписи, по ответам, по твоей работе. Он пытался защитить. Но...» — Не стоило решать за меня. Джейс придет в Академию как абитуриент. Уже совсем скоро, он будет стоять внизу, в толпе студентов, надеясь узнать результаты решения комиссии, которые с легкой руки Виктора переквалифицировались в категорию «принять». Блокнот не исчезал. Часы тоже. Они вернутся в сейф. Профессору лучше оставаться в неведении, пока встреча не случится. А она обязательно случится. Нужно только подождать. Еще чуть-чуть подождать. Виктор глубоко вдохнул. Пусть это не тот Джейс, которого он видел в детстве, но это тот же самый человек, с той же кровью, с тем же сердцем, с тем же взглядом. Конечно, Джейс его не вспомнит, им придется познакомиться заново. Нельзя жить две жизни разом. Но есть дневник. Он сродни книге, которая хранит в себе множество судеб, позволяя людям проживать их раз за разом, не нарушая законы времени. Хотя кто их знает — эти законы. Виктор улыбнулся и посмотрел в окно. Одним банальным летним днем...***
— Я не помешал? Отчаянно вздрогнув, студент повернулся всем корпусом на голос и сразу потерял точку опоры — он качнулся на табуретке, стараясь удержаться схватился за книги, за полку шкафа, но сила притяжения оказалась сильнее. Парень с грохотом рухнул вниз, а за ним вслед посыпались тяжелые тома. Шкаф угрожающе повело в сторону — Виктор еле успел подбежать и подпереть его. — Да что с тобой не так?! — Потерпевший скинул с лица книгу и схватился за лоб, не собираясь вставать. — Нельзя же так пугать! — Нельзя пробираться в библиотеку Академии во внеурочное время. Что за нетерпение. — Виктор присел рядом. — О, «История Пилтовера: Новейшее время». Определенно не самое легкое чтение. — Очень смешно. — У тебя кровь. Покажи-ка. — Сильно? — Рассекло бровь. На лбу много капилляров, поэтому так течет. Но ничего серьезного. Максимум — останется небольшой шрам. — Виктор ласково провел пальцем по широкой брови, стирая полосу со лба. — Вот и ответ на вопрос... — Прости? Ай-ой, не тяни так. Ладно. Спасибо, что придержал шкаф, а то эффект домино здесь бы все снес. — А ведь ты еще даже не начал учебу. — Мне нужна была одна книга... кстати. Меня зовут Джейс. Джейс Талис. — Джейс протянул руку и Виктор крепко сжал ладонь, помогая подняться. — А ты?.. — Виктор. Меня зовут Виктор. — Виктор не сразу отпустил пальцы, прислушиваясь к ощущениям. — Я видел тебя среди первокурсников. Так что, как я понимаю, с Академией ты не знаком. Как насчет небольшой экскурсии? — Можно. Только пластырь надо найти. — Джейс недовольно встрепал волосы. — А еще я бы поел. Тут рядом кафешка есть... — Там делают прекрасные сэндвичи. — Согласился Виктор. — Это точно. — Джейс немного замялся. — Слушай, а тот йордл?.. — Профессор Хеймердингер? — Он еще и профессор! — Джейс в голос застонал. — Я его чуть не пнул по дороге сюда, он посмотрел на меня как на прокаженного. Аж подпрыгнул. Почти мне по грудь. — Неплохой результат. Поставим его пока в рекорды. Ты уже нашел себе комнату? — О, тут тяжело. Я думал у матери остаться, но она такая у меня нервная порой... еще не знаю. — Джейс Талис. Точно. — Имя прокатилось по языку сладким молоком. — А это не ты написал эссе про парадигмы времени? — Я. — Улыбка вспыхнула лампочкой и тотчас угасла. — Вышло немного громоздко. Понимаешь, я хотел изучить получше вопрос телепортации, но все уже словно исследовали, одни работы Академии чего стоят. Это же потрясающе! Конечно, часть моих измышлений полетела в трубу, я над этим как бы работал, понимаешь? Мечтал об этом. Но... но зато можно использовать уже существующие наработки и двигаться дальше. Не только в пространстве, но и во времени. Собственно, я и надеялся, что найду что-нибудь в библиотеке насчет Хэкс-Врат, телепортации. Магии. Может, чертежи или что-нибудь о самом открытии. — У меня есть одна забавная вещь на этот счет, — протянул Виктор и лукаво улыбнулся. — Но есть одно условие. В начале мы узнаем друг друга получше. Не привык отдавать редкие записи кому попало. — Насколько получше? — Пары жизней будет достаточно. — Что? — Шучу. Я просто шучу. Пойдем. Первый пункт экскурсии — больничное крыло. — Виктор? — Да, Джейс?.. — А какая у тебя фамилия?.. ***