The driving disaster

Марк уже знал, о чем его спросят на ближайшем интервью. Это непременно будет ожидаемое: «Как же вам удалось финишировать первым, стартуя последним, да еще и с таким опозданием?». И он не сможет ответить на вопрос, потому что до сих пор не имел никакого понятия. Вообще-то, он даже не был уверен в том, что все это случилось на самом деле. Наверняка эта дрянь, которой он надышался, вызывала галлюцинации. Не исключено, что сейчас он доживал последние минуты после взрыва, и его мозг демонстрировал ему победу в очередном заезде в качестве последнего приятного бонуса. Победу — и то, что Меган настойчиво спрашивала его о чем-то встревоженным голосом. Он тряхнул головой и попытался прислушаться — кажется, та снова пыталась выяснить, что заставило его так неожиданно исчезнуть перед самой гонкой. В этот раз он не стал отвечать, что Молния сама позвонила ему и попросила о встрече — он уже понял, что был идиотом, попавшимся в ловушку столь очевидную, что даже говорить об этом было стыдно. Как вообще можно было поверить в то, что Меган позвала его куда-то, кроме гаража, в непосредственной близости от старта? Она всегда готовила машины перед гонкой, начиная с самого утра, и уж точно не стала бы тратить время на какие-то таинственные встречи тет-а-тет. Может быть, она была права, стараясь не поддаваться чувствам. Кажется, от них он только еще сильнее поглупел. — Марк, ты в порядке? — наконец-то расслышал он и снова не ответил. Он не знал — еще не успел осознать; ему казалось, что все случилось слишком быстро, хотя гонка длилась не один час — но слилась в одно смазанное полотно, душное и тяжелое, выпившее все силы. Все это время он был зол — на себя, на тех, кто пытался его убить; и это заставляло его выжимать педаль глаза, но теперь адреналин стремительно выветривался, и вместо него наваливалась дурнота; так быстро, что он уже с трудом видел трек — как бы не пропустить ответвление, по которому можно заехать обратно в гараж. И, о чудо, кажется, он его не пропустил. Было бы неловко после всего этого случайно заехать в гараж Рекскора. — Боец, что это было? — теперь эстафету перенял Джек; наклонившись к его окну, он напряженно всматривался. Марк остановил машину и стянул шлем, отстраненно прикоснулся к кровящему лбу. Он даже не помнил, когда именно это произошло — слишком много всего случилось, и слишком много разных частей тела ныло. — Где ты был? Откуда вернулся на трек? Где взял этот болид? — Долгая история, — его язык едва ворочался во рту, и в голове противно шумело — хорошо, что он уже успел затормозить. Окажись он сейчас на стартовой линии, наверное, не смог бы проехать и одного круга. Что ж, теперь нужно было выбраться наружу. Привычная задача казалась теперь несколько сложнее. — Все нормально, — сказал он Джеку, продолжавшему пристально наблюдать, схватился целой рукой за оконную раму и выбросил свое тело наружу. Это получилось у него неожиданно легко, но только не получилось другое: как следует приземлиться на ноги. Едва коснувшись земли, он вдруг обнаружил, что теряет равновесие, и через мгновение уже растянулся на полу в неприятной близости от маслянистой лужи. — Эй! — Фасслер вцепился в его плечо, и это тоже было зря: Боец едва не взвыл, и Фасслер испуганно отдернул руку. — У тебя, наверное, сотрясение. Может быть, лучше вообще не вставать. — У меня нет сотрясения, — пусть ему и было нехорошо, но провалами в памяти он пока еще не страдал — и помнил, что не успел приложиться головой, на лбу была просто случайная царапина. Дело было в чем-то другом. Наверное, успел как следует надышаться перед взрывом. Он только сейчас почувствовал, как горело у него в груди. Во время гонки он умудрялся этого не замечать. Кто-то пытался поставить его на ноги. Кажется, это был Стив; Карлос тоже крутился рядом и что-то не переставая говорил. Потом он куда-то исчез, и Пилот тоже отпустил его; Боец оперся о капот машины и положил голову на скрещенные руки. — На тебя кто-то напал? — Джек наконец начал догадываться о положении вещей. — Кто? Где это произошло? Марк с трудом отлепил голову от машины и уставился на него, с трудом разбирая шквал вопросов. — У топливного центра, — наконец выдавил он почти членораздельно. На лице Фасслера застыло непонимание. Теперь и он наверняка будет расспрашивать, как Боец вообще оказался у топливного центра в такое неподходящее время. Оставалось надеяться, что он не будет устраивать допрос прямо сейчас, потому что… Боец лихорадочно осмотрелся по сторонам, пытаясь разглядеть Меган. Вернее, в надежде ее не увидеть, потому что, кажется, его вот-вот должно было вырвать, и он не мог позволить ей увидеть себя в такой момент. К счастью, поблизости Меган не наблюдалось, и тогда неотвратимое сбылось. Кажется, даже попало на колеса его несчастного болида. Бедная машина — она пережила слишком много за последние дни. — Боец, эй, Боец! — его зачем-то звал Карлос в аккомпанемент своих приближающихся шагов. — Тебя там уже обыскались. Церемония награждения уже начина… — он осекся, уставившись на открывшуюся ему картину. Марк судорожно вздохнул и прижал ко рту рукав. — Передай им, — сказал он, — что я тут немного занят. Трюкач немедленно исчез снова. Зато вместо него наконец-то возникла Меган. — Все нормально, — сообщил он ей, продолжая надеяться, что она ничего не заметит. Почему-то сейчас это казалось ему особенно важным. Он распрямился, продолжая отчаянно хвататься за болид. Лицо Меган расплывалось в его глазах, и он никак не мог понять, качала ли она головой, или ему просто чудилось. Потом все вокруг окончательно посерело, но сознание он не потерял — еще не хватало распластаться на полу гаража, куда вот-вот могла заскочить Пэт и парочка ее преданных операторов. Так что он просто позволил увести себя куда-то, смутно слыша, как Джек повторял: «Сегодня никаких интервью». В конце концов, интервью пришлось дать полицейским. Оно было ничем не лучше, чем те, что Пилот неловко раздавал корреспондентам: такое же невнятное, сбивчивое и лишенное каких-либо ценных деталей. Еще недавно Марку казалось, что он отлично помнил каждый момент погони, а теперь вдруг оказалось, что он не помнил почти ничего — и снова разозлился на себя. Он тяжело вздохнул — теперь жгло не только в груди, но и в горле тоже. Кто-то хлопнул ладонью по столу. — Ладно, хватит, — кажется, это был Джек. — Пусть его сначала осмотрят. — Меня уже осмотрели, — запротестовал было Боец, но Фасслер не позволил ему возмущаться дальше: — Да, на предмет переломов и внутренних травм. Это было до того, как ты рассказал, что на самом деле произошло. — Вот именно, — вмешалась Меган, которая слышала все до последнего слова. В конце концов, она слышала и предысторию с неожиданным звонком тоже — Марк почти собрался умолчать об этом, но сдался — не было сил скрывать. Впрочем, пока Молния решила оставить этот вопрос без комментариев, и Боец смутно надеялся, что так оно и будет; он не хотел больше возвращаться к этому вопросу, никогда. — Сколько, говоришь, прошло времени между взрывом и тем, как топливо начало затекать? Марк пожал плечами, пытаясь вспомнить, как долго пытался безрезультатно выбраться другими способами. — С полчаса, наверное, — сказал он в конце концов наугад. Этого оказалось достаточно, чтобы лицо Меган омрачилось. — Пошли, — сказала она и потянула его куда-то прочь. Марк промычал что-то вопросительное в ответ. — Я думала, тебе… м-м… было плохо из-за удара головой. Не беспокойся, я тоже все это проходила. Но, судя по всему, ты просто отравился топливными парами. Вот черт. Она все видела. Просто замечательно — может быть, она еще и про звонок тоже спросит? Иногда Меган бывала весьма дотошной в таких вещах; но сейчас, кажется, ее интересовало другое: — Я бы поинтересовалась, почему ты с самого начала не рассказал все как есть, но сделаем вид, что ты пока еще не в себе, — заявила она. — Если хочешь знать, то сотрясение мозга гораздо предпочтительнее, чем то, что можно заработать, надышавшись парами бензина. Поверь мне, я работаю с топливом и знаю, о чем говорю. Можно даже потерять зрение или слух. — Что?.. — Меган слегка замедлила шаг и посмотрела на него, словно пытаясь понять, не пришла ли в исполнение ее последняя угроза. — В смысле, я слышу, слышу. Просто… — и тут он натолкнулся на что-то твердое, оказавшееся дверным проемом. — И вижу тоже, — быстро добавил он, уже не вполне в этом уверенный. Все это начало по-настоящему его беспокоить. Переломы, прочие травмы были ему понятны… Казалось, что даже проще было сломать шею — тогда, по крайней мере, его положение стало бы ему кристально ясно. — Извини, — зачем-то сказал он и сполз по стене. Кто-то уже толкал к нему инвалидное кресло — Марк хмыкнул, вспоминая, как еще совсем недавно разъезжал на таком по больничному коридору, набирая почти неприличную скорость. Тогда ему казалось, что это было забавно — впрочем, не ему одному… Интересно, тот парень со сломанной ногой не окажется ли где-нибудь в соседней палате? Боец обещал ему добраться до финиша любой ценой, и, кажется, немного перестарался в этом стремлении. По правде говоря, он думал в эти минуты далеко не о случайном обещании. Просто он был в ярости. В конце концов, даже ему было слишком очевидно, что именно произошло сегодня. Можно сколько угодно героически преодолевать обстоятельства, но правда была в том, что ему это надоело. Купание в ледяной реке на Аляске… Взбесившаяся мотосфера… Фейерверки, оказавшиеся вовсе не фейерверками… Наконец, недавняя история с роботом, запрограммированным, чтобы прикончить его прямо на треке. Как будто этого было мало — теперь он едва не захлебнулся в каком-то химическом дерьме. И даже ему казалось очевидным, кто именно мог за этим стоять. Он хотел стать гонщиком в серии без ограничений, а не участником какой-то странной игры на выживание. Чемпионом, а не грушей для битья. Особенно если он сам не мог толком ответить. Правда, сегодня ему все же удалось хорошенько дать сдачи — одновременно и победой, и тем, что перед ней он успел избавиться от своего обидчика. Только это пока еще помогало ему сохранять самообладание. Правда, не очень-то помогало сохранять ясное сознание. Запас его сил наконец весь вышел.

---

Когда он проснулся, то первым делом ощупал мешавшийся в носу инородный предмет; и непременно бы вытащил, если бы не помешала чужая рука. — Не трогай. Это кислород, — голос определенно принадлежал Меган — и рука, вероятно, тоже. Марк разлепил глаза, чтобы окончательно в этом убедиться, и уточнил: — Ты все время была здесь? — кажется, та смутилась: — Только зашла сюда, — но Боец предпочел ей не поверить. Так было гораздо приятнее. Он поморгал и сел, помогая себе руками. Голова уже почти не болела — просто неприятно отдавалось в висках. — Так… что со мной было? — спросил он на всякий случай; кто знает — может быть, кое-что ему и вовсе приснилось. Некоторое время Меган молча изучающе смотрела на него и потом сказала: — Острая интоксикация. Но тебе повезло обойтись без долгосрочных последствий, — казалось, будто в ее голосе звучало сомнение. — Пара дней постельного режима, оксигенотерапия… и сможешь вернуться к тренировкам, — она снова надолго замолчала, и Боец знал, что вот-вот эта подозрительная пауза должна была лопнуть, как пузырь. И она лопнула: — Марк, прости, но я не могу не спросить… Как… говоришь, кто-то заставил тебя прийти в топливный центр вчера? — он ничего не ответил — ведь та и без того уже знала все детали. Вопрос определенно заключался в чем-то другом — не просто в сухих фактах. Так что он ждал продолжения. — Я имею в виду… Ты так легко поверил в то, что прямо перед самым заездом мне вдруг вздумалось поговорить с тобой о чем-то таинственном в сгоревшем здании? — Я… — Молния не открыла ему глаза на собственную тупость — он давно ее осознал. Но все же такое безжалостное раскрытие карт оставило его в замешательстве. — Наверное, был слишком удивлен. И потом… ты же знаешь, я не очень… сообразительный, — он готов был сказать почти что угодно, лишь бы не продолжать. Оставалась только одна проблема: Меган определенно была настроена продолжать. — Нет, не знаю, — с сомнением произнесла она. — Ты не такой. И все не может быть так просто. — Ладно, — он сдался, решив, что в случае чего спишет все на "острую интоксикацию" и вызванный ею бред. — Конечно, мне сразу показалось, будто что-то не так. И твой голос звучал странно, и вообще все… было неправильно. Подозрительно, одним словом. Но я… решил рискнуть. Люблю риск, и все такое, — Меган продолжила буравить его строгим взглядом в полной тишине. Было очевидно, что такого объяснения ей все еще было мало. — Я имею в виду... даже если оставался хотя бы самый крошечный шанс на то, что это в самом деле была ты… Я хотел бы им воспользоваться. Потому что, кто знает… другого может и не быть. — Шанса на что именно? — уточнила Меган так бесстрастно, словно и в самом деле не понимала. — Поговорить о чем-то? О чем? — Боец решил, что еще один такой вопрос, и он притворится, что больше не может говорить — может быть, даже попытается сделать вид, что его вот-вот стошнит. Теперь он был готов даже на это. — Я не знаю, — наконец отозвался он, потому что в самом деле не знал; даже в его воображении все их встречи казались туманными, почти неуловимыми, без определенного финала. — Правда. Честное слово. Молния снова промолчала, а потом сказала только: — Прости. — Что? — может быть, ему все-таки следовало опасаться проблем со слухом. Но та повторила вполне отчетливо: — Прости. Я не думала, что… — она тряхнула головой и закончила уже по обыкновенному собранно: — Лучше мы поговорим чуть позже, когда выйдешь отсюда. И… в несколько более подходящем месте. Марку только и оставалось, что согласно кивнуть, потому что есть предложения, от которых не отказываются. Вроде тех, что он услышал тогда по телефону. Но сейчас это произносила настоящая Меган во плоти, и оставалось только надеяться, что в этот раз все пройдет совсем иначе.