Твои руки теплы, значит выстрел будет метким

ヘ( ^o^)ノ ＼(^_^ )

Четвертый учебный год пролетел, спотыкаясь о курсовые и принципиальных педагогов, но и он подошел к финалу последним зачетом и сданным на отлично экзаменом. Впереди долгожданное лето, каникулы и большие планы у... Лань Чжаня, которого брат забирает с собой на Бали на целых два месяца. Он сидит на полу, сложив ноги по-турецки, перед небольшим чемоданом и собирает вещи, что лежат горкой: плавки, футболки, шорты, яркие рубашки и льняные брюки. Вэй Ин, разомлевший после «прощального» секса, прилепился к спине Лань Чжаня всем своим залюбленным и зацелованным телом, обвил его руками и ногами. Иногда он выглядывает из-за плеча и грустно смотрит, как тот образует в чемодане ровные сооружения из одежды, вздыхает и снова укладывает голову ему на спину. Первый раз они так надолго расставались. Лань Чжань тоже грустил. С одной стороны. С другой — он очень ждал этой поездки, как только брат сообщил, что у них есть возможность провести лето вместе. Увидеться с братом, побывать на Бали, научиться кататься на сёрфе, отдохнуть перед последним годом учебы он хотел. Очень. — Два месяца — это так долго? — тихо лепечет Вэй Ин. — Мгм. — Я буду скучать. — Вэй Ин, я буду тебе писать. И звонить. — Мгм. Все равно долго. В аэропорту они в одинаковых белых футболках, удлиненных шортах и кедах стояли возле компактного черного с длинной ручкой чемодана. Волосы Лань Чжаня убраны в хвост. Волосы Вэй Ина распущены. Большие черные очки скрывают тоску. Посадка идет полным ходом. Лань Чжань стоит последним, пропуская всех. Он жмет руку, порывисто обнимает Усяня, берет ручку чемодана и скрывается в длинном коридоре. Лето Вэй Ина обещает пройти скучно, жарко, среди бетона и стекла в ожидании Ванцзи. Телефонный звонок заливается голосом Джарета Лето, и сонный Усянь, нащупав мобильник, отвечает на вызов. — Мгм. — Что делаешь? — деловито спрашивает Не Хуайсан у не бодрого Вэй Ина. — Сплю. — У нас три месяца каникул, а ты, бесполезное животное, хочешь проспать каждый его солнечный день? — Душный и невыносимо скучный? Да. Именно такие планы. — Вставай, товарищ студент, у меня есть прекрасный план, как сделать эти дни еще более ужасными. — Не смогу отказаться. Слишком заманчиво, дружище, — голова свешивается с кровати, и он вверх ногами рассматривает портрет Ванцзи, который сам нарисовал. Тот уже отчитался смс-ками: проснулся, искупался, позавтракал, пошел учиться кататься на доске. В кафе сидят четверо. Не Хуайсан с веером, Вэнь Нин с шишкой на лбу, по неосторожности, Усянь с тоскливыми глазами брошенного кота и Цзян Чэн, потный и раздражительный, за четыре года учебы они успели подружиться. Не хватало их компании только молчаливого Лань Чжаня. — Я «щитаю», что юношеский пофигизм к внешним обстоятельствам и желание оторваться поможет нам совершить эту глупость, — многообещающее начало от Не Хуайсана звучит как интрига для любопытных студентов. — Продолжай, — очень подозрительно цедит Цзян Чэн, который знает, что это плохое начало, сулящее головную боль. — Предлагаю отправиться в путешествие по стране. Денег есть немного, но на бензин и лапшу, хватит. — Он развернул карту, где красным маркером выделил их путь от пункта А до пункта Б. — Странный путь, одни монастыри, — замечает Вэнь Нин. — Ничего не странный. У меня дипломная работа «Анализ художественных династий эпохи Сун». Вам все равно куда ехать, а мне кровь из носу требуется. Как вам предложение? — Пробежаться по «Золотому кольцу Китая?» Хуже некуда! — «щитает» Цзян Чэн. — А я с тобой, Не Хуайсан, мне сейчас монастыри самое то, — отвечает Усянь вяло. — Я тоже… поеду, — после некоторой внутренней борьбы отвечает Вэнь Нин, ему еще с сестрой и дядей объясняться. — Не Хуайсан, ты китаец? Почему все, что мы делаем, оказывается тем, что это было твое домашнее задание? — возмущается Цзян Чэн. — Я знал, что ты не откажешься. И кстати, я искренне надеюсь на минивэн твоего отца. Ты ведь попросишь? — Забудь. — Цзян Чэн, я тебя всю дорогу буду кормить бесплатно, а? На бензин скинемся? Чего тебе стоит? — Вот ты засранец, Не Хуайсан, — поджимает губы и кидает гневные взгляды. — Ну вот и отличненько, — мило хлопает глазками Не Хуайсан. Два часа спорят, по какой трассе лучше всего ехать, где останавливаться для ночёвки и в поисковике набирают «лучшие закусочные и бары». В назначенный день рано утром они, воодушевленные предстоящим, отправляются в путешествие, чтобы найти приключения на задницу, а заодно ознакомиться с монастырями и их историей. Первый на пути монастырь Линъиньсы. Студенты впечатляются, потому что это что-то охрененное и внушительное, с многочисленными залами и живописной территорией. «Один из древнейших буддийских монастырей Китая», — напоминает страдающий от жары Не Хуайсан. Скульптуры Будды поджидают их везде и даже там, где не ждешь. Не Хуайсан каждый раз умудряется громко испугаться, нервно помахивая веером. Вместо того чтобы заниматься дипломной работой, описывать неповторимое оформление каждого зала, он мучается и страдает от духоты, голода и усталости. Усянь не расстается с фотоаппаратом и выискивает лучшие ракурсы для того, чтобы показать Лань Чжаню. Цзян Чэн ходит за другом и таскает с собой два рюкзака. Вэнь Нин потерялся в поисках воды и туалета. Его они найдут возле автомобиля с телефоном в руках. Он чаще сидит в социальных сетях, выкладывая сториз «как здорово он путешествует с друзьями». И совсем не изучает роспись стен с искусствоведческой точки зрения. Вечером Лань Чжань, как самый ответственный и стабильный в мире человек, звонит по видеосвязи. Вэй Ин редко когда находится в зоне доступа. Поэтому оба радуются, если все-таки удалось дозвониться. Усянь уединяется на длинную беседу с любимым и в обязательном порядке делится всем, что видел. Лань Чжань виртуально практически уже везде побывал, где побывали эти четверо. Он молчаливо впечатляется рассказами Усяня. Сам он тоже проводит экскурсию для Вэй Ина, чтобы тот полюбовался морем, закатом, островом и сотней тонких косичек на голове Лань Чжаня, его загорелой шеей и красивым отдохнувшим лицом. — Лань Чжань, я скучаю. — И я. Вэй Ин, мы приедем сюда вдвоем. — Ты научишь меня кататься по волнам? — Мгм. Жизнь студентов-путешественников становится чередой калейдоскопа, где они едут, иногда идут долго и упорно пешком, потому что на машине не добраться. С удовольствием лежат на траве и разглядывают небо, а по вечерам пьют в местных забегаловках алкоголь, дегустируя кулинарные шедевры. Когда градус берет их юные души в оборот, они горячо спорят на тему любви в искусстве, одиночества как верной спутницы истинного художника и алкоголя как средства вдохновения для создания шедевров, после чего расползаются по кроватям дешевого отеля. Лань Чжань то проявляется в эфире, то, к сожалению, связь отсутствует. Иногда по нескольку дней. Но Вэй Ин скрупулезно копит впечатления, зафиксированные в моменте с помощью фотоаппарата и телефона. Он часто бегает с вытянутой рукой, пытаясь поймать беспроводную связь, а когда находит, то целая куча сообщений отправляется в сторону Малайского архипелага к одному единственному человеку. — Монастырь Шаолинь расположен на горе Суншань. Название означает «монастырь в лесу на горе Шао-ши», — увлеченно вещает экскурсовод, очень симпатичная девушка. Вэнь Нин и Цзян Чэн следуют за ней по пятам и таскают за собой Не Хуайсана в панамке. Усянь снова бегает по территории в поисках чертовой сети. Вторую неделю ему не дозвониться до Лань Чжаня и сообщений нет. Вэй Ин впервые жалеет, что у него нет номера телефона брата. — Ты что как приклеенный тут стоишь? — Вэй Ин нашел место, где интернет вроде ловит, и это раздражает Цзян Чэна. — Я пытаюсь дозвониться Лань Чжаню, ты можешь идти. — Кто сейчас звонит? Пиши! Как будет связь, он ответит. Как дети малые. — Я пишу. Но он пока не видел сообщения. Значит, нет связи? — грустно замечает. — Отметка стоит, что они доставлены. Трубку не берет. — Может, он ослеп, оглох или утонул? — он, кажется, не против такого исхода. — Нет! — в ужасе. — Лань Чжань знаешь какой крутой! Я тебе показывал, как он катается на доске? — Много раз. — Он такой там красивый, — тянет Вэй Ин, влюбленно и слишком слащаво. «Тьфу» на взгляд Цзян Чэна. — Он не утонет. Он меня тут одного не оставит, — показывает язык. Цзян Чэн закатывает глаза. Усянь безнадежен. Посетив еще пять монастырей, они наконец-то вернулись домой. Вэй Ин у себя дома один. Родители уехали в деревню до конца осени, оставив совершенно чистый и пустой холодильник. В одних трусах лежит на кровати и радуется, что путешествие закончилось. Это было круто, весело, но иногда очень сложно. Он устал слушать вечно ворчащего Цзян Чэна или отпаивать водой немощного Не Хуайсана (то еще удовольствие), который его же и припахал выбрать десяток фотографий для его диплома. Связи с Ванцзи так и нет, и это беспокоит, зато теперь всегда есть интернет. Телефон замигал, запел и потребовал к ответу. Это Лань Чжань. Вэй Ин облегченно выдыхает и расплывается в улыбке. Они так долго не разговаривали, и он так соскучился! Странно, что обычный звонок без видео. — Лань Чжа-а-а-ань, я так рад, — голос выдает счастливую улыбку. — Мы только приехали, и я лежу в кровати совсем один-одинешенек? — хихикает и звонко хлопает резинкой от трусов. — Вэй Ин, мне надо сказать тебе кое-что, — странный голос, как-будто это не Лань Чжань. — О! Конечно, я слушаю. — Я… Мне жаль… мне очень жаль… — Молчание. Тревожное. Не хорошее. Вэй Ин садится на кровать. — Лань Чжань, что-то случилось? Ты расстроен? — Вэй Ин. Мне стыдно, — явно что-то происходит. — Ты плачешь? — Усянь не на шутку встревожен. — Что бы ни произошло, я прошу тебя… Пожалуйста, не мучай себя и меня заодно. Слышишь? — Вэй Ин, — похоже, и правда плачет. — Я… Я влюбился. — Что? Что ты говоришь? Влюбился? — Вэй Ин трет лоб. — Мгм. Тишина. — В другого человека… Все еще тишина. — Я не знаю, как это получилось… Тишина. Долго. Слишком долго. — Прости меня, Вэй Ин. Оглушающая. Два человека молчат. Напряжение давит на грудь, плечи, душу. Невыносимо. — Вэй Ин? — Лань Чжань, — тихий голос. — Зачем ты мне это сказал? — М? Мне надо было написать? — Нет. Я не об этом. Ты признался, потому что не хочешь врать мне? Или потому что хочешь расстаться? — Расстаться. — Может… ты ошибся? — грустно. — Нет. — Не умеющий врать Лань Чжань режет правдой, а Вэй Ин чувствует, как ему тяжело дается разговор, и это вызывает сожаление и желание как-то облегчить его участь, что ли. Сердце Вэй Ина не умеет ненавидеть или злиться на Лань Чжаня, оно его любит даже в такой дикой ситуации расставания по телефону. — Лань Чжань… Это ведь может случиться, с любым человеком. Хочешь, я тебя встречу, и мы поговорим? — Нет, Вэй Ин, — поспешно. — Я приеду не один. — С братом? — Нет. Я приеду с ним. — С ним? — молчание. — Все так серьезно? — Мгм. — Тогда встретимся в Академии, да? — ободряюще. — Мгм. — Лань Чжань, хорошо тебе отдохнуть и вернуться. Слышишь? — Мгм. — Вэй Ин чувствует, он мучается. — За меня не переживай, — на голый живот Вэй Ина падает большая и теплая капля. И еще одна. — Мгм. — Прощай, Лань Чжань? — Прощай, Вэй Ин. — Сброс. Усянь сидит на кровати и смотрит на телефон. На экране блокировки фотография загорелого в косичках Лань Чжаня. Еще десять минут назад он был самым счастливым человеком, а сейчас… он не может сделать вдох. Провел пальцем по экрану, нежно, заботливо. Стер накапавшие слезы. Открыл их переписку. Что-то он пропустил. Где-то ошибся. «Доброе утро, соня Вэй Ин». Это последнее его сообщение. «Оно было… когда?» Слезы мешают. Трет глаза. «Почти две недели назад, а после него?» Целая лента сообщений от Вэй Ина. Фотографии, заметки натуралиста, влюбленные смайлики. Засуетился. Встал с кровати. Схватил валяющийся рюкзак. Долго ищет что-то в кармашках. Смахнул слезы. Вытащил маленький календарь, где зачеркивал дни до приезда Лань Чжаня. Зачеркнул сегодняшний. Посчитал. Осталось шестнадцать дней. «Наверное, я виноват. Надо было…» Он не знает, что надо было. Поехать с ним, не отпускать, не заваливать сообщениями, никогда не спорить? Событие размером с планету не вместилось в маленькое тело Вэй Ина. Оно раздавило его.