Секс по дружбе

— Софья, вы уверены? Мне Валя всё рассказала, мы можем с вами договори… — Нет, Пётр Михайлович, — отрезала в ответ девушка, опуская взгляд на документы о расторжении контракта. — Соня, послушай… — Я хочу, чтобы всё было правильно. В этом виновата я, я хочу понести наказание. Когда дело передадут в другую инстанцию, я принесу деньги. Её голос дрожал, хотя она и пыталась скрыть своё волнение за маской. — А как же Арсений? — задал вопрос начальник, недоумевающе глядя на Вишневскую. — Будет уволен, как и должно быть, — на автомате выпалила Соня, задыхаясь от своих слов. В груди пекло, и она наверняка знала, что сейчас совершает самую большую ошибку в жизни, но обида и беспомощность брали верх над разумом. После звонка Арсению Соня не смогла уснуть, сначала она плакала на кухне, в ванной, на балконе, а потом, когда плакать стало особо нечем, она уставилась в одну точку и застыла, кажется, до самого будильника, после сигнала которого она позвонила на работу и сообщила о том, что вынуждена уйти на удалёнку из-за плохого самочувствия. К слову, чувствовала она себя просто отвратно. Всё было слишком сложно. Вся их история была слишком сложной, и по итогу, как и подразумевалось ранее, стала провальной. Из-за их глупости, отрицания собственных чувств, недолюбви и передружбы пострадали многие люди. Вина до сих пор сдавливала череп, пробираясь во все клетки мозга, хотя Вишневская и считала, что у неё его нет. Да и какой там мозг, если она сейчас стоит и окончательно портит жизнь и себе, и Арсу, единственному человеку, с кем за долгое время она смогла почувствовать себя настоящей. И разве это преступление? Чувствовать себя не такой, какой она хотела видеть себя. Не такой, какой было правильно. Не такой, которой хотели видеть её другие. Она сняла маску и оголила свои не самые лучшие черты, а он остался. Он бы остался, наверное, навсегда, если бы она сама сейчас не сдавалась. Но она сдалась. Принесла заявление, оформила кредит, чтобы выплатить штраф. Хотела собрать его вещи, но побоялась к ним прикоснуться. Глупо, бездумно и страшно. Ей было очень страшно, поэтому она решила, как и решил бы любой другой человек, что нужно вернуть всё так, как было: она работает в агентстве, а Попова будто и не было в её жизни. Как же смешно. Как раньше, увы, уже не будет никогда. Это самая простая и очевидная истина, но всё же и она не остановила Соню от принятия решения. — Ладно, Софья, я вас услышал, можете идти. В ответ девушка кивнула и направилась к выходу, но перед дверью остановилась. Встала, как вкопанная, и сама не поняла, что же её ещё держит в этом кабинете. Она просто не могла сдвинуться с места, будто бы всё её нутро было против необдуманных поступков. — Соня, что-то случилось? — за её спиной материализовался Пётр, прожигая её сожалеющим взглядом. — Я… я… Я не знаю, — Соня обернулась к мужчине, продолжив, — Пётр Михайлович. Простите, что подвела вас. Я не должна была. Я должна была оставаться профессионалом, а не поддаваться всему этому. — Ох, дорогуша, — выдохнул мужчина, садясь на диванчик и приглашая Вишневскую сесть рядом. — Ты ни в чём не виновата. Все мы — люди, и то, что ты влюбилась, абсолютно нормально. Да, ты нарушила правила. Но зачем же нам ещё нужна эта грёбаная жизнь? Правильно. Чтобы нарушать правила. Ты — не робот, не кукла, ты чувствуешь. И кому нас судить? Я такой же, как ты. Все мы «такие». Только ты честна, в отличие от других, это я и ценю в тебе, и я очень рад, что ты отдала нашей компании столько лет. Поэтому, думаю, будет правильно, разорвать сейчас заявление и закрыть на это глаза. И вообще…надо пересмотреть правила. Кто вообще их выдумал? Соня улыбалась сквозь слёзы, убирая тонкими холодными пальцами солёные дорожки с щёк. Пётр Михайлович никогда не разговаривал с ней так. Он всегда был строг, требователен и иногда чересчур заносчив. Но сейчас ей были нужны его слова. Всю эту неделю, что она сидела дома, наматывая сопли на кулак, она страдала. Решила, что так будет лучше, что нужно себя чуток пожалеть. Однако из этого ничего не вышло. Да и проявление её слабости было больше похоже на крик о помощи. Она устала. Софья Вишневская — лучшая в своём деле, карьеристка, женщина из стали, циничная и бескомпромиссная. Это на работе, дома же она была совершенно другой, такой, какой позволила себе быть с Поповым. — Как же мы можем закрыть глаза на это? Я же написала заявление, у вас есть доказательства, а ещё Саша, которая… — Ничего нет, Соня, не волнуйся, всё будет хорошо, — успокаивающим голосом проговорил мужчина, протягивая Вишневской носовой платок из нагрудного кармана. — Я всё решу, а ты лучше позвони ему и обсудите всё. Не бросай всё так. Не совершай ошибку. Софья закивала и отправилась на выход, запуская ладони карманов куртки, ища телефон, чтобы наконец-таки позвонить ему. К слову, в сотый раз. Или в двухсотый. Арсений после того звонка не звонил и на звонки не отвечал. Конечно, Софья ожидала его звонков или приезда, но мужчина, видимо, решил, что так будет лучше. В любом случае, так думала Соня. Всю неделю, что она провела дома она только и делала, что думала. И, наверное, поэтому её решение даже нельзя было назвать «необдуманным». Одно не умещалось в её голове: почему Арс не отвечал? Смелости и решительности ему не занимать. Она была уверена в том, что он приедет к ней и они нормально и цивилизованно поговорят, но после их перепалки он пропал. Этот фактор неумолимо прибавил вес в сторону обиды, формируя огромный груз сомнения и недоговорённости. А они когда-то были друзьями, которые делились всем. Да что там, она ему даже про отношения с Андреем рассказывала в подробностях. За своими раздумьями Софья не заметила, как вышла на улицу. Она пробежалась глазами по экрану телефона, на котором светилось «Абонент вне зоны действия сети». «А если что-то случилось?» — подумала она и едва ли смогла вдохнуть. Чёрт. А она ведь даже об этом не подумала, причём ни единого раза, сфокусировавшись лишь на своих внутренних обидах и стенаниях. Недолго думая, а если быть точнее, вообще не думая, Соня поспешила вызвать такси, вбив адрес квартиры Попова почти на автомате. Да уж что там, конечно, на автомате. Даже с закрытыми глазами и завязанными руками она бы смогла ввести его. Память её почти никогда не подводила, в отличие от здравомыслия. Тут, конечно, были проблемки.

***

Приехав к дому, Соня поспешила подняться на нужный этаж, ища по карманам ключи от квартиры Попова. Она всегда носила с собой два комплекта: свои и его, однако в этот раз за ненадобностью она их оставила дома на комоде. А что? Она же всё решила, напрасно посчитав, что без Арсения её жизнь преобразится и вернётся в прежнее русло. Что ж, видимо, познакомившись с ним, она нарекла на себя какое-то родовое проклятье, потому что, как оказалось, без него жизнь не то чтобы не преобразилась, она стала просто невозможной. Хотя она это уже проходила. Без Попова никуда, никак и вообще невозможно. Не получается. Позвонив в звонок и постучав по двери раз пятнадцать, Вишневская запереживала, так как никто не открывал. Прислушавшись и осмотрев всю лестничную площадку, как следопыт, она ещё сильнее запереживала. «С ним точно что-то случилось!» — крутилось в её голове, пока она набирала номер его офиса, в который она тоже звонила кучу раз, но её попытки, увы, не обвенчались успехом, как и в этот раз. — Блять! Блять! Блять! — колотила она по двери, крича на весь подъезд. — Если ты дома и игнорируешь меня, я убью тебя, Попов! Ты всё испортил, ты сломал всё, что было между нами. Ты сломал меня! Сука, почему так сложно было ответить мне хоть на один звонок? Софья кричала, и каждое слово отчеканивалось стуком в дверь. Её не волновали другие люди, живущие в этом доме. Она была переполнена эмоциями, начиная со жгучего страха, вязкой обиды, горькой тоски и заканчивая хрупкой надеждой на то, что Арс жив и здоров. — Девушка, вы с ума сошли?! — на её крики выполз из квартиры напротив взрослый мужчина в растянутых трико. Софа не видела его лица, усевшись на коврике и облокотившись о злосчастную дверь. — Если продолжите шуметь, я вызову милицию! Совсем уже больные. Ходят тут, орут, как бешенные, — не унимался мужчина, ожидая какой-либо реакции на свои слова, но её не следовало. Вишневская лишь подняла свои глаза, рассматривая фигуру мужчину сквозь пелену слёз. Ругаться ей не хотелось. Ей хотелось знать, где носит Арсения, и что он жив. Ну и ещё капельку того, что он тоже волновался о них и хоть что-то предпринял, а не просто решил сбежать или продолжал жить своей жизнью. Впрочем она хотела сделать также. — Уходи отсюда, он съехал вчера, — сказал мужчина перед тем, как зайти обратно в свою квартиру и показательно хлопнуть дверью. Вот тебе и новости.

***

— Соф, можно к тебе? — прощебетала Валя, заглядывая в кабинет из-за двери. Девушка стала чаще появляться в офисе, помогая Петру Михайловичу с делами, что не могло не радовать Соню, общаясь с Валей, она отвлекалась от всего, что крутилось в её голове, а в голове крутилось, как вы можете понять, многое. — Да, конечно, Валь, заходи, — ответила Софья, откладывая в стопку отчёты по сотрудничеству с крупными компаниями за последние три года. — Когда это ты спрашивала? Валя закивала и хихикнула, буквально впрыгивая в кабинет и приземляясь на кресло напротив сониного стола. — Как твои дела? Нужна помощь? — поинтересовалась девушка, будто случайно рассматривая общий вид Вишневской. Соню это жутко бесило. После того, как Валя узнала, что происходило с Соней на протяжении этого года, и что произошло на прошлой неделе и в предыдущую неделю, она стала слишком дотошно следить за состоянием Софьи. Эта дотошность и разглядывание возвращала её в тот день, когда она узнала, что Арсений уехал в неизвестном направлении, без слов и объяснений. Просто уволился, сменил номер и уехал. Об этом девушка узнала, всё-таки заявившись к нему на работу в журнал лично. На вопросы о том, почему на её звонки в этом в офисе не отвечали, её заверили, что такого и быть не могло. Но Соня знала, что могло, как знала, что коллеги Арса стопроцентно были осведомлены о его новом месте жительства. И если бы она их дожала, то и сама бы узнала, но ей попросту не хотелось, потому что это был бы верх унижения. Она и так ездила за ним по всему городу, оборвала все телефоны, опозорилась перед кучей людьми, разыскивая его и показывая все свои слабости. А он просто взял и уехал! В её голове это совершенно не укладывалось. И пускай, отчасти она была виновником всего этого, но не она сбежала. Да, чуть не совершила ошибку, хотя если подумать, она бы не смогла расторгнуть контракт, так как Попов расторг его сам, уволившись и уехав, тем самым поставив жирную точку в их с Соней отношениях. «Веселье не иначе» — думала Вишневская, перебарывая все свои внутренние побуждения отправиться на его поиск, чтобы просто взглянуть в глаза и спросить: что это вообще такое произошло, и почему он даже не попробовал её вернуть. Только от одной мысли обо всём этом кружилась голова, а к горлу подступала тошнота. Он по-настоящему растоптал её гордость, припечатывая её остатки к плинтусу. Да что там к плинтусу, к яме грязи. Но больше думать об этом она не хотела, поэтому с головой ушла в работу, так как не работала, наверное, никогда. Только работа раньше вытаскивала её из таких грязевых ям, но, как бы страшно было это признавать, в этот раз даже работа была бессильна, как и Валя, «неожиданно» появившаяся в офисе, в аккурат после разговора Софы с начальником. — Сонь, я обещала, что никогда не буду упоминать о том, о чём нельзя упоминать, но мои ребята в конторе нашли кое-какую информацию о его месте… — начала тараторить в своей любимой манере Валя, но сразу же была прервана Соней. — Нет. Я не хочу ничего знать. Уходи. — Сонь, прости, но… — Я невнятно выразилась? — Соня сама опешила от своего холодного тона, не узнавая в нём себя. Она знала, что Валя его ищет вопреки её просьбам не делать этого. Знала, но не говорила прекратить, потому что где-то в глубине души отчаянно желала знать всё. — Хорошо, прости, пожалуйста, я знаю, как для тебя это сложно, но я считаю, что вы должны встретиться, — парировала Валя, встав с места и скрывшись за дверью. В ту же минуту на телефон Сони пришло уведомление. Посмотрев на экран блокировки, она ахнула, покрываясь испариной от страха, который перекрывал все потоки кислорода в лёгкие. Неизвестный номер Соня, знаю, что Арсений этого не одобрит, да и вообще, наверное, перестанет со мной разговаривать. Но я не могу не сообщить. Он в беде, и ему очень нужна твоя помощь. Наташа. После прочтения сообщения, вопреки своим внутренним ожиданиям, Софа встала с места и отправилась в кабинет к Петру Михайловичу, где можно было найти Валю. Тыкнув ей в лицо экраном телефона с открытой перепиской с сестрой Арсения, она язвительно усмехнулась, совершенно не обращая внимания на непонимающие взгляды со стороны Валентины и Петра Михайловича. — Твои рук дело? — процедила Соня. — Что? Нет. Кто это? — убрав телефон от лица, ответила Валя, и, посмотрев сначала на Соню, а потом на своего мужа, махнула рукой на выход. Пётр встал с места и без лишних вопросов вышел из кабинета. — Сестра Арсения. Ты ей сообщила мой номер? — спросила Соня, находясь в шаге от истерики. Как же её задолбало что все вокруг пытаются их свести лбами. — Да нет же, Вишневская, очнись! — Валя встала и потрепала Соню по плечу, приводя в себя, — Я только узнала его новый адрес и что он уехал в Питер. Всё. Я не названивала его близким. Соня устало выдохнула, приходя в себя. — Прости, я не должна была, — безэмоционально произнесла Вишневская, приобнимая подругу за плечи. — Ладно, я пойду дальше работать. — А если ему, и правда, нужна твоя помощь, Сонь? — протараторила Валя, давя на больное. Соня отвернулась от подруги и бесшумно всхлипнула, выходя из кабинета и оставляя подругу без ответа. «Ну что? Привет, Питер!»

***

По приезде в Санкт-Петербург Соня отзвонилась Вале, пообещав, что сразу же, как увидится с «тем, кого нельзя называть», сообщит ей все подробности. После сообщения Соня сразу же позвонила Наташе, узнав от неё только адрес, который Вишневская и так знала, благодаря Вале. Ничего больше женщина не рассказала, ссылаясь на занятость, но Софа уже предвкушала грёбаный пиздец, в другом случае её бы не выцепили из Москвы. Заселившись в номер недалеко от новой квартиры Попова, Соня сходила в душ и отчего-то сразу же принялась думать, в чём поехать к нему. «Дура, глупая» — ругала она себя, смотря в зеркало на себя, отмечая, что так она не красилась очень давно. Она вообще забыла, что такое косметика. Да и зачем переводить деньги на то, что смоется слезами, ведь правда? Приехав по адресу, Софья словила дежавю, напомнившее ей поездку на его квартиру полторы неделями ранее. Однако дверь после одного звонка отворилась, и на пороге возник он, собственной персоной. Он выглядел просто ужасно, вразрез с видом Сони. Взглянув в его стеклянные глаза, она поняла, что он пьян. Причём знатно. — Соня? — заплетающимся языком проговорил Арс, впуская девушку внутрь квартиры. — Арсений? — спародировав его интонацию, усмехнулась девушка и, не снимая обуви, прошла на кухню. — Это галлюцинация, да? Я совсем сошёл с ума? — Нет, дорогой мой, я более чем реальная, — стараясь держать себя в руках, проговорила Вишневская садясь за барную стойку, рассматривая перед собой пустые бутылки и мусорные пакеты, по всей видимости, с таким же содержанием. — Как ты узнала мой адрес? И что ты тут делаешь? — сев напротив неё, касаясь своими коленями её бедер, прошипел он. — Это Наташа, да? Соня кивнула, не переставая разглядывать родное лицо, черты которого уже успела забыть. Арсений тоже разглядывал Соню, удивляясь тому, какая она красивая, неуместно желая прижать её к груди, чтобы почувствовать тепло родного тела. — Почему ты не сказал, что уезжаешь? — отводя взгляд в сторону, чтобы не искушаться и не делать себе больнее, проговорила Софа, чувствуя покалывания в кончиках пальцев от того, какой он был: избитый, раненый и больной, прямо как она. — Ты бы не позволила этого сделать. — Не аргумент. — А разве это неправда? — То есть только из-за этого? — не желая отвечать на его вопрос, поинтересовалась Софья, не сумев держать маску безразличия и приходя в откровенную ярость. — Нет. — Тогда же скажи мне на милость, из-за чего? Потому что я не могу понять! — прокричала она, посмотрев на него. — Как ты можешь сидеть тут? Как ты можешь жить тут… без меня? Расскажи мне, потому что я без тебя, сука, не могу! Слышишь? Я и так опустилась ниже плинтуса, мне хуже некуда. Поэтому ответь мне. Как? — Думаешь, я не пожалел, что уехал? Я до сих пор жалею. Но я думал, что так будет лучше, Кошка, — тихим голосом произнёс Арс, и Соня могла бы поклястся, что увидела в его глазах слёзы. — Не смей меня так называть! — процедила Софья, вставая с места. — Я не хотел портить тебе жизнь. Я и так порчу всё, к чему прикасаюсь. Я испортил ваши отношения с Андреем, испортил жизнь Саши, порчу сейчас жизнь родителям, Наташе и… тебе, — не обращая внимания на эмоциональность девушки, проговорил Арсений. — О, да, конечно, только знаешь, что из твоих слов правда? — рассмеялась Соня. — Что? — Арсений также встал из-за стола и направился к ней, вставая вплотную и не понимая такой реакции на его слова. Эта правда жгла его изнутри все эти дни, а она смеялась. Чудно. — Не прикасайся ко мне, — предупредила мужчину Соня, отходя от него на два шага и утыкаясь поясницей в тумбу. — Правда в том, что ты поступил, как конченный эгоист, решив всё за всех. Я звонила тебе, приезжала на квартиру. Я боялась за тебя, а ты меня бросил. Соня больше не могла. Она начала задыхаться, а глаза заполонили слёзы, и, чтобы Арсений не видел её такой слабой, она закрыла лицо руками, рыдая ещё сильнее. В следующее мгновение он оказался рядом, одной рукой аккуратно обнимая её, а второй убирая руки от её лица. — Прости, — он поцеловал её в макушку, прижимая к себе и стирая из-под глаз тушь, — Прости меня. Соня не могла остановиться, но больше не хотела сопротивляться. Отдаваясь своим чувствам, она обняла Арсения, найдя губами его губы. Он поцеловал её в ответ, шмыгая носом. — Стой, ты плачешь? — спросила она, оторвавшись от его губ. Их поцелуй был далеко не страстным, он, по большей степени, был детским и говорил: «я жив/я жива, всё хорошо», но даже этого хватило, чтобы на несколько мгновений забыть о той боли, что они причинили друг другу. — Я люблю тебя, но я такой трус и слабак, я никогда не смогу себя простить, Соня. Она прижалась к нему ближе, дыша в шею и царапая спину. — Я тоже люблю тебя.