Виски и лёд

Открытие простудного сезона в правительстве стабильно сопровождается ажиотажем среди подчинённых: — Кто-нибудь сегодня видел Жилина? — Так на больничном же. — Стрельников на больничном, при чём здесь... А, ну да. В это же время на другом конце города уютное любовное гнёздышко превращается в поле боя: — Жилин, иди в жопу. — С удовольствием, мой хороший, только давай у тебя для начала хоть температура спадёт. Полковник, не отвлекаясь, помешивает варящийся на плите ароматный куриный бульон и беззлобно отвечает на каждую прерываемую звучным чихом попытку спорить, доносящуюся из спальни. Он никогда не обижается — за годы совместной жизни повидал всякое и как никто другой знает: железный лидер железных рукавов до последнего будет делать вид, что его ничего не берёт, будь то пули или насморк и ломота в теле. На больничный Григория Константиновича каждый раз выпроваживают всем президентским аппаратом, а министр милиции всегда уходит вместе с ним, несмотря на протесты. Заботу старается проявлять настолько ненавязчиво, насколько это вообще возможно: готовит лёгкую, полезную еду, контролирует, чтоб под рукой были все необходимые лекарства и бумажные платочки (самые мягкие), а ещё терпеливо ждёт, когда Стрельников успокоится и позовёт его сам (ждать никогда не приходится долго). Но самая сложная миссия — проследить, чтоб своенравный президент не вырвался на работу раньше, чем того допускает его самочувствие: — Гриша, я тебя сейчас наручниками к кровати пристегну, если ты не уймешься. И сяду сверху. Исключительно для надёжности. — А обыск проведёшь? Жилин демонстративно закатывает глаза, а спустя минуту тянется к прикроватной тумбочке: почему бы и не проверить, насколько быстрее президент пойдёт на поправку, если помочь ему хорошенечко пропотеть.