The Coldest War/Самая холодная война

      Ужин состоялся через три дня.       Это было почти комично, размышляла Кейт, ведь то, как она готовилась к этому событию, походило на подготовку девочки-подростка к первому свиданию. На кровати были разбросаны разные платья, и Бишоп подавила в себе желание купить ещё парочку, потому что это вызвало бы некоторые подозрения в Лэнгли, и она, конечно же, не хотела, чтобы Клинт Бартон устроил ей допрос по телефону.       Они встретились в одном из самых частных и дорогих ресторанов Мадрида, прибыв в одно и то же время, хотя Кейт намеревалась приехать раньше — движение в час пик одинаково во всём мире, где бы вы ни находились, и оно было разработано специально для того, чтобы гарантировать, что вы наверняка опоздаете на какое-нибудь важное мероприятие. Едва она прошла мимо стеклянных дверей, как услышала, что её окликнули по имени, и обнаружила Елену, быстро шагающую к ней с лёгкой улыбкой на лице.       — Мы войдём, мисс Бишоп? — спросила она, как только подошла, и Кейт слегка улыбнулась, остановившись перед дверью и наклонив руку, как бы приглашая Елену войти первой, — Вы такой джентльмен, — пробормотала Белова, и Кейт почувствовала, как на её губах непрошено появляется улыбка до ушей.       Это было пьянящее, опасное чувство.       — Итак... — начала разговор Елена, когда официант ушёл, налив им вина, — Почему ты пригласила меня на свидание?       — А почему ты согласилась? — задала встречный вопрос Кейт и усмехнулась, увидев на мгновение испуганный взгляд, промелькнувший на лице другой женщины. Елена не могла объяснить даже самой себе, почему она на это согласилась, поэтому тема разговора моментально переместилась на другие, менее интимные вещи, но неизбежно, свечи и музыка, доносящаяся из струнного квартета в углу, к которой на самом деле никто не прислушивался, но которая была неизменной чертой таких заведений, наталкивала на откровения.       — Неплохая жизнь, не правда ли? — спросила Белова.       — К чему ты клонишь?       — Это... — она бесцельно указала в воздух, — Весь этот бизнес — он действительно многое забирает.       — Зато оплачивает счета, — пожала плечами Кейт, понимая, насколько материалистично это прозвучало, — И... Я думаю, что не знаю, чем бы ещё могла заниматься в жизни, — это было сказано искренне.       — Чем ещё? — скептически повторила Елена, — Ты могла бы стать моделью или актрисой... да кем угодно, — ещё одна улыбка заиграла на её губах, и снова появился этот огонёк, являющийся намёком на озорство и на что-то гораздо более глубокое, — У тебя для этого есть хорошие внешние данные.       — Это комплимент? — лукаво спросила Кейт, приподняв бровь.       — Возможно, — последовал холодный ответ, сопровождаемый ещё одной улыбкой, — Ты бы хотела, чтобы это было правдой?       — Может быть, и так, — ответила Кейт и почувствовала, как у неё потеплело в груди, когда Елена улыбнулась в ответ.       — На самом деле, ты реально могла бы делать множество других вещей в своей жизни. Ты теперь, наверное, подумаешь, мол Елена так любит осуждать! Но я, конечно, не сужу, — сказала блондинка, поднимая руки, как бы извиняясь, — Я хочу сейчас донести только одно: есть ещё огромное количество вещей, которыми гораздо интереснее и правильнее заниматься, чем этим бизнесом.       — Это правда... — Кейт посмотрела на свою тарелку, пытаясь сформулировать слова в голове, — Я предполагаю, что это просто случилось со мной и это не изменить. А как насчёт тебя? — спросила она, наклонив голову, чтобы посмотреть другой женщине прямо в глаза, — Ты могла бы легко заняться и другими вещами, вместо того, чтобы делать... ты знаешь... — её голос неуверенно затих… — Делать то, что ты делаешь, — неуверенно закончила она.       — Я хотела... — Эти слова прозвучали после короткой паузы, во время которой Кейт задумывалась над тем, чтобы перевести разговор в другое русло. Мастерство соблазнения: никогда не ставьте объект в неловкое положение. Но то, как Елена закончила фразу, и выражение её лица, как будто она сопротивлялась внезапному желанию поделиться, пробудили интерес Бишоп. Она должна была спросить.       — Ты хотела... что?       — Это так глупо.       — Скажи мне.       — Ты будешь смеяться.       — Я не буду, — Кейт попыталась сохранить серьёзное выражение лица, и ей это удалось, — Клянусь сердцем.       — Петь. Я хотела петь, — слова были сказаны так легко, но выражение лица Елены сообщило Кейт, что это признание было глубоко личным — шанс, который редко кому выпадал — взгляд в личный мир Елены Беловой.       — Ты можешь?       — Могу я что... спеть?       — Да.       — Я не настолько хорошо пою, — её глаза опустились, она моргнула, и Кейт могла поклясться, что блондинка только что слегка покраснела.       — Спой для меня, — импульсивно попросила она.       В глазах Елены снова появилась неуверенность, но Кейт уже было всё равно. Она наклонилась вперёд, приблизив своё лицо к лицу Елены.       — Давай, — снова взмолилась она, её голос понизился ещё сильнее, — Пой.       — Не здесь, — ответила Елена с натянутой усмешкой, и румянец на её щеках усилился, — А как насчёт тебя? — внезапно спросила она.       — А что насчёт меня?       — Чем ты хотела заниматься? И не говори мне, что ты всю свою жизнь планировала работать на банду наркоторговцев.       — У меня... на самом деле у меня никогда не было каких-то мечт и планов, — призналась Кейт, — То, что я делаю... — по какой-то причине она не могла озвучить ложь, которая была её прикрытием, — Одна из тех вещей, которые жизнь подбросила мне сама.       — Хммм... — Елена откинулась на спинку стула, прижав бокал с вином к губам. Поглощённая тенями, в мерцающем свете свечей, отбрасывающем дразнящие блики на её лицо, она выглядела ещё красивее, чем была, — И всё же... Ты никогда не хотела работать в другой сфере деятельности? В более стабильной?       — Я не очень хорошо справляюсь со стабильностью, — засмеялась Кейт, — Я больше из тех девушек, которые не сидят на месте. Но... — её взгляд остановился на других обедающих гостях, — Наверное, иногда я действительно хочу чего-то другого, — на этот раз ей удалось совладать со своим голосом, почти не выдавая волнующих её эмоций.       — Да... — произнесла Елена, — Иногда действительно бывает одиноко, — сказала она, полностью озвучивая мысли Кейт.       Рука брюнетки двинулась, даже не осознавая этого, скользнув по столу, чтобы сжать ладонь Елены. Внезапное соприкосновение кожи с кожей удивило её, и она ощутила, как её рука неуверенно отдёрнулась, почувствовала, как глаза обратились в другое место. Это было небрежно, по-дилетантски, но это больше не походило на игру в соблазнение.       Но когда рука Елены снова потянулась к её ладони, когда пальцы блондинки медленно вплелись в пальцы Бишоп, часть Кейт поняла, что с соблазнением было покончено. От прикосновения исходил прилив тепла, ощущение простой человечности. Это было касание, которое говорило о вещах, которые никогда нельзя было выразить словами, такое же интимное, каким может быть любой поцелуй.

***

      Ни одна из них не могла с уверенностью сказать, как именно до этого дошло — короткий путь до отеля Елены, молчаливая поездка на лифте и три бокала вина каждой, чтобы справиться с нервами, которые были очень реальны для них обеих, даже для Кейт. Какая-то часть её говорила, что всё это было составляющей плана, но было ли это на самом деле так? Как бы это ни было тревожно, с этой мыслью можно подождать.       И теперь они лежали бок о бок, голова Елены на плече Кейт, простыни спутались вокруг их конечностей. В комнате тихо, если не считать звука их дыхания.       Были времена, когда молчание могло быть величайшей страстью из всех.

***

      Кейт смотрела на часы на боковом столике, секунды тикали, пока она старательно очищала свой разум от всех мыслей. Что-то здесь было не так, и она знала, что это было, даже если не могла заставить себя признать это. Прошло чуть больше недели, и это было всего лишь раз... два... хорошо... четыре раза... Но что-то точно пошло не так.       Она была... вовлечена.       Она слышала о бурных романах и никогда в это не верила, но это было что-то другое... что-то совершенно другое. Сначала это казалось совершенно случайным... но с пугающей скоростью превратилось в нечто большее. Где-то в течение нескольких дней цель начала иметь всё меньшее и меньшее значение, пока она больше не перестала быть фактором, который следует учитывать.       Она вообще не думала об этом сегодня вечером.       Воздух внезапно показался намного холоднее, и брюнетка заставила себя подняться и потянулась за своей сумкой, небрежно брошенной у подножия приставного столика, длинные пальцы ловко выудили пачку сигарет.       — Тебе не следует курить, — сказала ей Елена.       Кейт улыбнулась, она была рада, что темнота теперь скрывала её лицо. Отвернулась, поднеся зажигалку к лицу и, затянувшись, произнесла:       — Я знаю, — Бишоп повернулась к Елене, укрытой смятыми простынями, — Но после этого... Мне нужно прийти в себя.       Тишина.       — Что не так?       Кейт колеблется, прежде чем повернуться. Это обман, простой и понятный, и она задаётся вопросом, когда это начало казаться ей грязным. Белова — мошенница, мишень, напоминает она себе. Просто ещё одна цель... грёбаная преступница, ради Бога.       Это помогает не так сильно, как она себе представляла.       — Ничего, — ответила она, простыни скользнули под её обнажённое тело, потушила сигарету, а затем скользнула обратно к Елене. От другой женщины доносится довольное бормотание, мягкий, но хриплый звук, который просто будоражит что-то внутри Кейт.       Сила женщины удивила её — она едва смогла сделать следующий вдох, настолько сильными были объятия Елены. Её совесть говорила, что ей должно быть стыдно, но была и другая часть — та её часть, которая всё ещё оставалась исключительно объективной, которая говорила ей, что она хорошо выполнила свою работу. Это была мысль, которая должна была обнадёжить, но принесла Кейт только больше стыда и вины.       — Ты ещё не сказала мне, закончила ли ты работу для другой стороны, — говорит Кейт, игнорируя то, как неправильно обсуждать это прямо здесь, прямо сейчас, завернувшись в объятия Елены.       — Уже вернулась к делу, Кейт Бишоп? — спрашивает Елена, и в её голосе слышится весёлая нотка, — Тебе, должно быть, становится скучно со мной.       — Елена... — брюнетка наклоняется вперёд, утыкаясь носом в шею женщины и покусывая то единственное место, которому, как она знает, Елена не может сопротивляться.       — Прекрасно... — в темноте Кейт едва может разглядеть раздражённое выражение лица блондинки, но в глазах Елены есть огонёк, наполненный злым удовольствием, — Это... происходит не быстро. Дай ему ещё неделю.       Это внушительная часть правды. Попытки Мейсона узнать больше от своего контакта в Лэнгли зашли в тупик — Агентство снова подчищало следы, и контакт нуждался в некоторой дистанции. Как ни странно, ЦРУ до сих пор не предприняло против неё никаких действий, и Елена иногда задавалась вопросом, почему. Возможно, это было потому, что они на самом деле ещё не нашли её. Что было очень хорошо — несмотря на жгучую потребность избавиться от этой проклятой вещи, которая теперь лежала в её специальном сейфе, и это требовало, чтобы она избавилась от любой собаки ЦРУ, которая преследовала её по пятам.       Тем не менее, в последнее время у неё не было возможности слишком много размышлять — она была отвлечена.       Это, размышляет она, всё одинокая жизнь. При её работе... Ну, было не так много людей, которым можно доверять, и она так и не встретила никого, кто бы её заинтересовал. Но по крайней мере, до тех пор, пока она не встретила Кейт Бишоп. И она была заинтересована, не сомневайтесь — между ними что-то было, хотя, по мнению Елены, пока ещё слишком рано что-то называть. В жизни была пустота — такая пустота, которую нельзя заполнить работой, но теперь она заполнялась. Кое-кем.       Дай ему время — и посмотри, как пойдут дела.       — Одна неделя, да? — говорит Кейт, и Елена поворачивается, чтобы увидеть лукавую улыбку на лице брюнетки, — Мне нужно будет найти способ занять себя чем-то в это время.       — О, правда? — Елена ухмыляется и тянется к щеке Кейт, её палец обводит изгиб подбородка брюнетки, — Может быть, я могла бы тебе помочь с этим?       Кейт делает вид, что обдумывает это предложение, игнорируя игривую гримасу на лице Елены. Она поворачивается и нежно покусывает блондинку за ухо.       — Может быть, может быть.

***

      — Что-нибудь есть? — вопрос задан без предисловий. Мейсон подавил зевок. Он уже выпил две чашки кофе, так как устал и хотел спать, но поступил звонок, и он был далёк от того, чтобы отказываться разговаривать с потенциальным покупателем.       — Пока ничего конкретного, — ответил он, моргая и глядя на часы. Невнимательный ублюдок.       — И американцы ещё не вступили с ней в контакт?       — Нет. Ни черта, — Мейсон озадачен, и если есть что–то, что ему не нравится, так это то, что он озадачен, — Вообще ни намёка на что-либо.       — Часы тикают, — отметил звонивший, — Если нужно заключить сделку, она должна быть оформлена в ближайшее время.       — Есть какая-нибудь причина для такой спешки?       — Обстоятельства меняются, — последовал загадочный ответ, — Мы готовы оплатить любые дополнительные расходы... но до тех пор, пока риск разоблачения со стороны ЦРУ остаётся вполне реальной возможностью... ты понимаешь мою позицию.       — Вполне, — Мейсон устроился в кресле, мечтая о ещё одной чашке кофе, — Возможно... Вы могли бы использовать свои собственные ресурсы — использовать вещи в своих интересах, так сказать. Это немного радикально, я знаю... — поспешно продолжил он, — Но Ваше участие будет в лучшем случае минимальным — и, конечно, не будет никакой связи между вашей... организацией... и моей клиенткой.       На мгновение воцарилась тишина, а затем последовал ответ, в словах которого сквозило любопытство.       — Что ты предлагаешь?       Мейсон глубоко вздохнул, прежде чем ответить.       — Я тут подумал...

***

      — Мне не нравится, когда ты начинаешь думать.       — Кто-то должен, — отвечает он и слегка ухмыляется взгляду, который она бросает на него. Он смотрит на неё, забыв обо всём легкомыслии. Конечно, он знал. Эти последние несколько дней — он видел, как она стала немного менее обременённой вещами, немного менее напряжённой и немного более свободной. В её глазах появился блеск, который невозможно было скрыть.       Он ничего не говорил, и не потому, что ему не нравилось, когда ему в ногу вонзали каблук. Она была хороша в том, что делала, но она также была молода, и ей хотелось общения. Он понимал — она заслужила свой собственный шанс на жизнь, отличную от этой. И эта брюнетка... Кейт Бишоп... У Елены раньше не было особых романтических отношений — неудивительно, учитывая, чем она зарабатывала на жизнь, поэтому он понимал, как это, должно быть, для неё ново и волнующе.       В каком-то смысле он был рад за неё.       — Ты заставляешь их действовать.       — Я знаю.       — Есть много вариантов, в которых всё может пойти совсем не так, как планировалось.       — Я знаю об этом, — он смотрит на неё, и выражение её лица напоминает ему, что она не закоренелая преступница — во всяком случае, пока, — и он внезапно жалеет, что у неё всё сложилось по-другому.       Она так молода.       — Мне это не нравится, — снова говорит Белова.       Он улыбается ей, а затем тянется к её руке.       — Доверься мне, — произносит он и подмигивает.       То, что она говорит в ответ, не стоит повторения.

***

      Это звонок, которого Кейт Бишоп так боялась. Протокол ЦРУ диктует, что агент под прикрытием должен вступать в контакт со своим куратором по крайней мере раз в неделю, если только обстоятельства не окажутся менее благоприятными для такой возможности. Что-нибудь большее, возможно, поставило бы под угрозу их прикрытие, а что-нибудь меньшее... Что ж, это было поводом для тревоги.       Кейт не хочет вызывать никакой тревоги.       — Я подобралась достаточно близко, — говорит она, молясь, чтобы Клинт Бартон не спросил, насколько близко она подобралась. К счастью, он этого не делает — он ожидает прочитать это в её отчете, когда это будет сделано, а прямо сейчас ему всё равно. У него на уме совсем другие вещи.       — Я, вероятно, получу что-нибудь на следующей неделе.       Часть её... часть, которую она успешно пытается держать в секрете... не хочет думать о следующей неделе.       — Нам придётся ненадолго выдернуть тебя с миссии, — говорит он, и Кейт прикусывает губу, благодаря за то, что он находится за тысячу миль отсюда и не может её видеть.       — Почему? — ей приходится прилагать немалые усилия, чтобы держать свой голос под контролем.       — Мы получили сообщение от МИ–6 о возможном происшествии в Лондоне — это что-то, что требует твоего опыта. Это задание — одно из тех, на которые идут с оружием в руках.       — Ты вытаскиваешь меня посреди операции, — ей удаётся исказить последнее слово, чтобы оно прозвучало как вопрос, а не как раздражённая жалоба.       — Это важно, и у меня нет времени звонить кому–то ещё. Ты — наш ближайший агент на континенте. Ты сможешь это выполнить?       — Значит, я, как обычно, убираю за тобой весь беспорядок, верно? — она старается говорить лёгким тоном, чтобы это не выдало её. Потому что впервые за свою карьеру в Агентстве Кейт Бишоп не хочет отправляться на задание.       — Просто выполни это, Бишоп, — рычит он, и она даже не может заставить себя улыбнуться в ответ на это.

***

      Политика — это мрачный мир, который, к сожалению, неразрывно связан со шпионажем. И именно политика вынудила её приехать сюда — в этот жалкий уголок Лондона, где почти постоянно шёл дождь, и даже когда его не было, солнце, казалось, никогда не пробивалось сквозь серый мрак облаков над головой. Тяжёлые тучи нависли, обещая ещё один сеанс дождя.       Её миссия была проста — приблизиться, захватить цель и при необходимости устранить все сопутствующие предметы.       Британская специальная воздушная служба (SAS) была хорошо оснащена, чтобы справиться с чем-то подобным, и, конечно, могла бы справиться с этим быстрее. Но тот факт, что в здании был американский интерес — особенно американский интерес, который занимал довольно высокое место в списке наблюдения ЦРУ, означал, что британцы чувствовали себя обязанными проинформировать своих американских коллег, и Клинт Бартон или кто-то из заместителей директора Оперативного управления решил, что это будет выглядеть лучше на бумаге, если бы ЦРУ вмешалось и захватило цель самостоятельно, вместо того чтобы списывать на счёт очередную услугу своим британским союзникам.       Политика привела её сюда. И здесь... она находилась очень далеко от Елены.       В каком-то смысле это было своего рода облегчением. Это было что-то другое, на чём можно сосредоточиться, что-то, что отвлекало её мысли от растущей проблемы, которой была Елена Белова. Это оказался превосходный беспорядок — она ожидала злого преступника, от которого она получила бы некоторое удовлетворение, посадив его, а не молодую женщину, которая до сих пор доказывала, что она кто-то очень... Нет, сосредоточься на работе, Бишоп.       Она остановилась у тротуара, притворившись, что её привлекает аттракцион на деревянном и холщовом стенде, и украдкой посмотрела на здание в углу. На дальней стороне южная трибуна современного девятиэтажного здания изгибалась вверх, скрываясь от её взгляда, скрытая бахромой крыши трибуны. Её цель была на самом верхнем этаже, и всё, что ей нужно было сделать, это добраться до него.       Лёгкая прогулка по сравнению с тем, что ей придётся делать с Еленой.       Она взглянула на свой телефон, на экране появилось изображение цели. Это было лицо, которое она уже запомнила — крепко сложенный мужчина с пышной шевелюрой и выступающей челюстью, что намекало на происхождение, которое представляло собой смесь славянского и всего остального, пока конечный результат нельзя было назвать только неописуемым. Баки Барнс — наёмный убийца, разыскиваемый ЦРУ по определённым... причинам.       Разведданные факты были в лучшем случае отрывочными — МИ–6, очевидно, случайно заметила его и немного занервничала из-за того, что известный убийца был так близко к Уайтхоллу, и поэтому было принято решение взять его под стражу, вот тогда в игру вступила бюрократия — в конце концов, он был, разыскиваемый американцами... как таковая американская проблема, и британцы, безусловно, набрали бы очки, если бы позволили американцам схватить его на английской земле, на что американцы, безусловно, должны были бы ответить взаимностью достаточно скоро.       Политика.       И в качестве жеста доброй воли МИ–6 и МИ-5 согласились предоставить ЦРУ полную свободу действий в этом районе при одном условии — чтобы это было сделано быстро и тихо. А быстро и тихо, как правило, означало плохое планирование.       Кейт привыкла к плохому планированию. И она могла бы вести себя тихо.       Она сунула руки в карманы куртки, нащупав успокаивающие рукоятки двух пистолетов "Зиг-Зауэр", которые она носила на ремнях по обе стороны бёдер. На самом деле она не очень хорошо стреляла левой рукой, но под давлением могла справиться.       Пора идти внутрь.       Она вошла в здание, расстегнув длинную куртку, чтобы обеспечить лёгкий доступ к своему оружию, прячась в тени дверного проёма. Бишоп вытащила пистолет, следя за глушителем — в конце концов, предполагалось, что всё должно пройти бесшумно.       Никакой информации о том, сколько людей может быть с Баки Барнсом, краткое заверение в том, что другие жильцы здания не имеют ни к чему отношения... Было так много способов, которыми всё могло пойти совсем не так. Она прокручивает в уме возможные сценарии, и большинство из них заканчиваются тем, что у неё на руках много крови — с явной вероятностью, что кровь может быть её собственной.       И поэтому она очень удивлена, когда врывается в квартиру, и единственный сценарий, о котором она даже не думает, на самом деле разыгрывается у неё на глазах.

***

      — Мы нашли.       Мейсон смотрит на фотографии и борется с желанием выругаться.       — Американский агент — они откомандировали её с операции в Мадриде. Мы постарались настоять на том, чтобы это было сделано быстро, и поэтому им пришлось послать кого-то в регион. Мужчина пожал плечами, — Скорее всего, именно она сейчас сидит на хвосте у твоей клиентки. У них не так много агентов, действующих в Европе. Это наша территория.       — Я понимаю, — соглашается он и очень удивляется тому, насколько спокойно он себя чувствует. Гнев, он уверен, придёт позже, — Вы полностью в этом уверены? — всё выходит слишком быстро, а спешный разговор вызывает подозрения. Конечно, это мелкий нюанс, но в разведывательной игре важна каждая мелочь.       Ему нужно подтверждение, прежде чем он начнёт действовать, но, чёрт возьми... Это было неосторожно с его стороны. И всё же, думает Мейсон, сейчас уже слишком поздно сожалеть.       — Ты видел её раньше? — слова произнесены с нарочитой небрежностью, которая слишком естественна, чтобы быть полностью реальной. Дэйн Уитмен, покупатель из МИ-6, отличный шпион, но он молод, а у Мейсона многолетний опыт чтения людей.       Не то чтобы это тебе очень помогло с ней, не так ли? Тон упрёка в личных мыслях Мейсона был самым... укоризненным.       — Нет, — говорит он, врёт со скоростью гремучей змеи и лениво гадает, знает ли этот человек правду. Возможно. У МИ-6 была история использования хитрых маленьких ублюдков, — Но мы разберёмся с этим. Он делает небольшое ударение на "мы", и мужчина кивает.       — Уладьте это, — добавляет Дэйн Уитмен, — Чтобы мы могли продолжить сделку.

***

      Кейт хмуро смотрит на свой телефон. Прошло шесть часов, а Елена не ответила ни на одно сообщение, ни на один звонок. Её не было два дня — она сказала Елене, что поменяет мобильный телефон для безопасности, что было не совсем ложью, и когда она вернулась, первый номер, который она набрала, был номером Елены Беловой.       И телефон зазвонил... один, два раза... прежде чем она услышала: — Номер, который Вы набрали, в настоящее время недоступен. Брюнетка думала об этом как о единичном инциденте, но через час или два, когда Елена не перезвонила, она попыталась снова. Ещё раз. И отправила сообщение.       Ничего.       Она попыталась объяснить это рационально — возможно, Елена была занята; возможно, она была на работе или что-то в этом роде. Бишоп попробует ещё раз позже. Но дело в том, что они какое–то время были порознь, без каких-либо контактов — существовало много вещей, которые могли пойти не так. Может быть, она слишком сильно надавила. Всё это... всё прошло слишком легко и слишком быстро, но это была не совсем она, не так ли? Она, конечно, хотела этого, но Елена желала это так же сильно.       Что случилось? Этот вопрос занимал главное место в её сознании и отвлекал от мыслей о других вещах, таких как напрасная поездка в Англию.       — Британцы называют это ложной тревогой. Барнс был замечен в Бейруте три часа назад — мы получили информацию только сейчас. Ещё одна ошибка наших друзей по ту сторону океана, — в голосе Клинта Бартона не было извинения, только раздражение, — Просто возвращайся в Мадрид и работай над своей целью — нам нужны результаты, и как можно скорее.       Кейт не жаловалась. Это дало ей некоторое расстояние — расстояние от Елены, а ей, конечно, оно было необходимо, даже если брюнетка не особенно этого хотела.       Ей скоро придётся сделать свой ход. Елена совершит продажу, а Кейт узнает, кто был покупателем, и ей придётся взять Елену Белову под стражу. Это была возможность, о которой она на самом деле не хотела думать.       Но она должна была это сделать. Елена была явно занята, и это означало, что у неё было ещё немного пространства... ещё немного времени. И ей необходимо было всё хорошенько обдумать.       Но каждая мысль заканчивалась тем, что она убивала Елену — и это казалось неправильным. Кейт должна была противостоять этому... этому... когда-нибудь Бишоп сможет признаться самой себе в правде.       Ей нравилась Елена Белова. Очень сильно.       Её послали поймать Елену. И ей придётся это сделать. Выхода из этого не было — она обязана. Это её работа. Это её долг. И Клинт Бартон похлопал бы её по спине и поздравил, прежде чем послать на очередное задание, а Елену Белову отправили бы куда-нибудь в следственный изолятор ЦРУ, и, вероятно, её больше никогда бы не увидели. Как бы сильно ей ни нравилась Елена... она должна это совершить. Но где-то в хаосе мыслей витало чёткое осознание того, что "никогда больше не увидеться" означало, что она никогда не увидит Елену, не поговорит с Еленой, не будет с Еленой... никогда вновь.       Сможет ли она жить с этим? Она не знала.       И тут зазвонил телефон.       — Елена?       На другой стороне провода тишина, а потом... звук чьего-то дыхания. Это Елена — Кейт сразу догадалась. У неё такой способ дыхания — выдыхать через нос, а затем выпускать изо рта то немногое, что осталось. Но почему она молчит?       — Елена? — снова спросила она, сходя с ума от возможных вариантов.       Три слова. Это всё, что нужно Кейт Бишоп, чтобы замереть, чтобы у неё пересохло во рту, чтобы сердце внезапно остановилось в груди и чтобы что-то внутри неё сжалось. Три слова, чтобы её худшие опасения подтвердились.       — Я всё знаю.