Лион, Лев Запада

      Приветственный пир в честь прибытия посла был скромен. Немалую роль в этом сыграла, конечно, и финансовая ограниченность дома Кью, хотя и неожиданность события тоже наложила свой отпечаток.       Эммон сидел за столом на помосте, находясь справа от отца. Следом за ним располагался Куберт. Левое место, которое традиционно занималось женой главы дома, пустовало с момента её смерти. Вот уже минуло шестнадцать лет, но никто к нему не прикасался. Через это сиденье сидел прибывший из Староместа гость, Гарт Хайтауэр.       Высоко оценив честь, которую сюзерен Кью оказал, прислав собственного отпрыска, Бранстон поднял тост.       Несмотря на то, что интересы Хайтауэров представлял Гарт, с ним приехал и его младший брат Гюнтор. Последний сидел рядом с Кубертом, и они, казалось, о чём-то болтали. О присутствии в совсем небольшой свите Гарта Гюнтора дом Кью узнал уже после приезда первого. Подобная неожиданность заставила пересмотреть рассадку за столами на приёме, обоим предложили места после главы дома, выражая почтение сюзерену.       Остальных членов свиты расположили за столами, находившихся как можно ближе к помосту, тоже тем самым выделяя их особый статус. — Вы знали, что вас высоко ценят в Просторе? — между тем спрашивал Гюнтор у Куберта. — Я не преувеличиваю, самое что ни на есть уважение. — Вы слишком любезны, — отвечал Куберт. Ему не нравился ни сам гость, ни его усмешка, застывшая на губах, ни что либо иное в нём.       Гюнтор, облачённый в одеяния серого бархата, подобно какому-то лицемерному септону, развалился в деревянном кресле. — Вы отвечаете с уклонами, не находите? — Прошу прощения, — в голосе Кью не было ни намёка на раскаяние. — А впрочем, я уверен, что после сегодняшнего дня мы с вами подружимся. Вот увидите, месяца не пройдёт, как мы с вами станем побратимами. Я уверен, что вам понравится свадьба моего брата, он ведь помолвлен, вы знали? Полагаю, что нет. Наверное, слухи обычно до столь чудесного края доходят... с опозданиями, но в случае с этим это воистину удивительно. Я думаю, что если бы вы вдруг оказались в Староместе, то вы бы нашли это место... более захватывающим.       Пальцы Гюнтора забегали по стальному бокалу. Он смотрел на Куберта с каким-то состраданием, но при этом будто что-то изучая. — Наверное.       Куберт бросил взгляд в сторону отца, чьё лицо было напряжено. Было видно, как быстро он стал о чём-то переговариваться. — Безусловно. Я бы это так назвал. Мне приходилось слышать — и как не услышать, да? — о ваших тёрках с Дейнами. Как я говорил, вас высоко уважают в Просторе.... Может быть, этот конфликт будет улажен, благодаря вашему статусу. — Действительно?       На этот раз Куберт здорово заинтересовался. Пожалуй, подобный расклад его бы устроил — его, его отца, вообще всех. — Конечно, — улыбнулся Гюнтор.       Внезапно в зале воцарилась тишина. Лорд Бранстон Кью встал, выпрямился, подняв свой бокал. Его выражение было мрачным. — Дорогие друзья, гости, — произнёс он, оглядывая помещение. — Сыновья.       Слуги прекратили доливать напитки, перестали носить подносы. Всё внимание слушателей было сосредоточено на Бранстоне. — Мы достигли с достопочтенным лордом Гартом Хайтауэром определённого согласия. Я отправляю своего сына, Куберта, на службу, под защитой и покровительством дома Хайтауэров, в Старомест. За этим последуют некоторые территориальные уступки в пользу дома Дейнов, претендовавших на Спорные земли.       Каждое новое слово отца, теперь слетавшее всё тяжелее и тяжелее, наполняла Куберта всё большим и большим возмущением. Эммона, как видно, это гневало тоже. Костяшки пальцев того аж побелели. — К сожалению, из-за этого возникнут и новые денежные обложения.       Взгляд Бранстона скользнул по людям, которые теперь стали перешёптываться. Явно ощутив необходимость в том, чтобы перевести темы разговоров, он широко улыбнулся и поднял свой бокал ещё выше. — Ну а пока давайте веселиться и радоваться!       Зал заполонил согласный гомон, а Гюнтор наклонился к Куберту, который все ещё находился в неверии. — Видимо, в чём-то я ошибся, — Хайтауэр хлопнул его по плечу и насмешливо рассмеялся, словно всё это время сдерживался.       Куберту оставалось лишь промолчать.