Теперь в моих снах ты

Люди ещё больший яд, чем алкоголь или табак. Эрих Мария Ремарк

Гарри закрыл дверь своего кабинета за пришедшим. Последняя неделя была непростой. Каждодневные поиски Рудольфуса Лестрейнджа, которыми руководил Поттер, пока не приносили результатов. Мракоборцы пытались отследить его палочку, рассылали ориентировки по всей Британии, проверяли места, куда предположительно пожиратель мог пойти, но тот исчез, как будто и не существовал. Так продолжало казаться до вечера понедельника. Вчера, 8 ноября на окраине города Блэкберн жители заметили в небе что-то странное. Как описывали очевидцы, небо вдруг потемнело, облака стали почти черными, после чего они стали похожи на отчётливый силуэт черепа. Версий о природе происхождения этого феномена много. Некоторые говорят о том, что природа разозлилась на человечество и послало такой знак. Другие предполагают, что это выхлопы с заводов по переработке каменного угля вблизи города, а всё остальное лишь надуманная фантазия. Но в любом случае жители города считают, что это было лишь предвестником более страшного события, которое произошло в тот же день и, как предполагают эксперты, даже в тот же час. Семейство Джонсонов, отец, мать и двое детей были зверски убиты. Полиция уже работает над этим делом. И, как утверждают очевидцы, именно над их домом и заметили странное погодное явление. Подробности читайте на следующей странице. Такая статья появилась во вторник в одной из маггловских газет. Отряд мракоборцев во главе с Поттером прибыли на место через пару минут после того, как заметили по специальным приборам сильный магический всплеск в том небольшом городе. Сомнений в том, что это был Рудольфус Лестрейндж, не было. Только он из пожирателей смерти был на свободе и без ограничения в магии. Они попытались отследить след его трансгрессии, но потеряли в нескольких милях от города. Похоже Лестрейндж трансгрессировал несколько раз. Стиратели работали с жителями очень долго, но видимо всё же кого-то упустили. Маглов, видевших череп в небе, было слишком много. Статья, вышедшая в маггловской газете, добавила им немало проблем. Оба мира оказались не готовы. — Маглы не поверят даже своим глазам, потому что слишком боятся правды, — так сказал Кингсли, когда Гарри докладывал ему о случившемся. Сначала это вызвало у Поттера недоумение, но потом он понял разумность выхода, предложенного министром. Не предпринимать ничего и позволить разлететься этому происшествию по стране, которое впрочем скоро станет лишь мистической историей, а потом и вообще забудется. Иначе пришлось бы стирать память больше ста тысячам людей. Гарри понимал, но бездействие мучило его. Они опять ничего не могли сделать. Магия в руках такого жестокого волшебника становилась опасным оружием. При этом годы в бегах позволили ему уйти и в этот раз, не оставив шанса найти себя. — Он привлекает внимание, хочет показать, что не боится нас, — так сказал Никсон, когда они с Гарри обсуждали увиденное. И Поттер был согласен с ним. Зачем ещё убивать семью маглов и оставлять над их домом черную метку. Не приходилось надеяться на то, что после того, как Рудольфуса обнаружили и разоблачили его главную цель, он мог больше никогда не напомнить о себе. Наоборот. Теперь Лестрейндж хотел, чтобы его заметили. И как сказал Снейп, жизни людей были для него только средством достижения своих целей. — Мы должны удвоить наши усилия, реагировать быстрее, быть всегда наготове, чтобы недопустить новых жертв, — так сказал сам Поттер на следующий день после первого убийства на собрании своего отдела. Гарри вкладывал всё своё желание поймать Лестрейнджа и в слова, и в действия в дальнейшие дни. И поэтому ему было ещё тяжелее прибыть в другой город и увидеть знакомый знак на небе и трупы в незнакомом доме. Ещё одно убийство. Они не успели всего на несколько секунд. Принявшись тут же искать след трансгрессии, мракоборцы ничего не обнаружили. Рудольфус не использовал магию, чтобы уйти оттуда, но они потратили время, которое могли использовать на обыск территории. Они снова его упустили. — Вам должно быть тяжело оттого, что от рук мага, которого вы не можете поймать, пострадали невинные маглы, — так сказал журналист, поймавший Гарри в Атриуме министерства и принявшийся сыпать вопросами, на которые Поттер не ответил. Гарри было тяжело. Он пытался не винить себя, пытался думать, как ему казалось, думали все его старшие коллеги, которые воспринимали смерть незнакомых им людей только как ещё одну зацепку в деле. Но у него выходило плохо. Он жалел, злился, терзал себя мыслями. — Ты справишься, Гарри. Всё непременно закончится, — так сказала Джинни, когда он пришел домой за полночь в один день и, сев на стул в коридоре, уставился в стену. Гарри хотел верить ей. Он любил Джинни и чувствовал, как она переживает за него. Ему хотелось успокоить ее хорошими новостями, но пока не удавалось. — Ты не сможешь спасти всех, Гарри, — так сказал Сэм, похлопывая его по плечу, когда они возвращались в министерство магии после обследования места третьего убийства. Гарри знал, но не мог смириться. Три разных города. Три семьи, погибшие из-за жестокости мира, о котором они даже не знали. Десять трупов за неделю. Он знал, что не смирится. Стирателям удалось успеть, и жители двух последних городов забыли, что видели такие же черные черепа в небе над домами убитых. Только один раз они могли позволить случиться необъяснимому для маглов явлению. Герой волшебного мира не в силах остановить зло, вновь расползающиеся по стране! Новый преступник, убивающий магглов и оставляющий черные метки над их домами, кажется неуловимым даже для великого Гарри Поттера. Самый молодой начальник отдела магического правопорядка, под контролем которого ведётся расследование этого дела, зашёл в тупик. Поттер отказался комментировать, как продвигается ход расследования, как и свое личное отношение к этому делу, что подтверждает отсутствие какой-либо обнадеживающей информации. Но другие надёжные источники позволяют поделиться некоторыми деталями. А именно тем, что нас всё это время нагло обманывали, говоря, что абсолютно все пожиратели смерти обезврежены и не представляют опасности. Но один из них, которого мы все считали мертвым уже несколько месяцев может быть жив. Пожар, в котором погиб Рудольфус Лестрейндж, был всего лишь прикрытием, так что вполне вероятно, что преступник безнаказанно разгуливает на свободе прямо сейчас. Также нельзя игнорировать, что участником команды избранного является Северус Снейп, небезызвестный пожиратель смерти, которого оправдали благодаря показаниям Грейнджер и Поттера. Как получилось, что пожирателя смерти допустили, а точнее даже назначили главным в расследовании дела другого пожирателя? Можем ли мы доверять результатам такого расследования? Также один из мракоборцев, Никсон Гордон, является членом команды. Нам известно, что он как-то замешан в нападении на Азкабан, случившемся парой неделями ранее. И продолжая разговор о сомнительных коллегах Поттера, нужно упомянуть о Гермионе Грейнджер, подруге мальчика который выжил, наверняка участвующей в расследовании, хотя она даже не является мракоборцем, как и Северус Снейп, с которым она, к слову, была замечена в министерстве магии не один раз за последний месяц. На какой стороне на самом деле Снейп и теперь и Грейнджер? Ввязался ли Гарри Поттер в очередную игру добра и зла, участники сторон которой ему до конца не известны? Кем на самом деле являются его друзья? И кто же всё-таки убивает маглов, не скрывая своей принадлежности к волшебному миру? Читайте в специальной статье. Гермиона отложила газету, вышедшую пару дней назад, и взглянула на Гарри. У их группы скоро будет собрание, но Гермиона, узнав все новости, пришла к другу пораньше. Статья стала последней каплей. Распространение секретной информации скорее всего приведет к панике и недовольству ведением дела. Слава Мерлину, что непосредственно на расследование это никак не повлияет — Лестрейндж и так знает, что его обман был раскрыт. Но волнения людей, ознакомленных с делом лишь сплетнями и слухами, точно не приведут ни к чему хорошему. Конечно, Рита Скитер была в этом замешана. Она больше не писала статьи под своим именем, но, как догадывалась Гермиона, Скитер собирала информацию и продавала какому-то журналисту, готовому написать что угодно ради сенсации. Грейнджер было плевать на то, что ее лично задевали в этой статье, она привыкла к статьям в жёлтой прессе и научилась не принимать их близко к сердцу. Но вот Гарри это могло задеть. Гермиона очень давно не видела Гарри таким. Он выглядел пугающе опустошенным. Он никогда не мог сдаться, всегда продолжал бороться, делать всё, что в его силах. Но сейчас они не могли сделать ничего, пока умирали невинные люди. Гермионе было страшно, когда она узнала об убийствах, но ещё страшнее было видеть потерянную надежду в глазах друга. То же самое она почувствовала, увидев разрезанный гобелен Рэйвенкло в Хогвартсе. За неделю многих младших учеников забрали домой после писем Макгонагалл, но были семьи, у которых не было такой возможности. И тогда директор пообещала родителям сделать всё, что в ее силах, чтобы защитить оставшихся учеников. Не было тех, кто ей не поверил. — Я не читал, — голос Гарри нарушил тишину. — Сэм показал мне, но я не читал. Не понимаю, как можно писать грязные сплетни, пока умирают невинные люди, — он невидящим взглядом смотрел на бумаги, лежащие на столе. — Это низко, — пожала плечами Гермиона, — поэтому не стоит обращать на это внимание. Гарри кивнул и движением палочки заставил газету исчезнуть. — Мы не можем больше гоняться за Лестрейнджем по всей стране. — Нам нужен план, — согласилась Гермиона. — Обсуждаете план без нас? — раздался голос со стороны двери. Грейнджер и Поттер одновременно обернулись и увидели Сэма и Никсона на пороге. Каштановые кудри Аллена выглядели растрепанными, под глазами залегли тени, а у Никсона появилась трёхдневная щетина, из-за которой он казался ещё старше. — Вы с допроса? — спросил Гарри, когда мракоборцы вошли, кивнув Гермионе, и расположились на диване. — Да, все подозрения сняты, — ответил Аллен, позволив себе улыбнуться. — Маккинли помог. Никто, кого допрашивали министерские, не заметили цвет его глаз. Он был осторожен. Но Маккинли просмотрел заключённых с третьего этажа. Один из них запомнил, — Никсон вздохнул. — Он видел карие глаза. Гермиона невольно взглянула в ледяные голубые глаза Никсона. Оборотное зелье изменяло всю внешность, включая голос, но только не глаза. — Хоть какие-то хорошие новости, — слабо улыбнулся Гарри. — Это было лишь делом времени, — сказала Гермиона, на что Гордон благодарно кивнул. Собрание, объявленное Снейпом, который получал от Гарри отчёты в течение недели, должно было начаться совсем скоро. Гермиона ждала Северуса. На неделе им удавалось видеться редко. Работа над новым экспериментальным зельем только предстояла. К тому же из-за уроков, дополнительных, дежурств и суеты из-за отъезда многих учеников с трудом получалось выкроить время на короткие встречи обсуждения отчётов Гарри. Гермиона предполагала, что Рудольфус может громко вернуться, но всё равно читать о первом убийстве было страшно и неожиданно. К такому нельзя подготовиться. Хотя спокойная и реакция Снейпа говорила об обратном. Он был серьезным и отрешенным, как казалось Гермионе. И ей его не хватало. Потребность в нем без этой бесстрастной маски перебивала дыхание и давила на грудь. Гермионе было тяжело, но мысли о Северусе работали как спасательный круг, особенно когда она просыпалась от кошмаров и не могла успокоить колотящееся от ужаса сердце. Вдруг из коридора послышались возгласы, после чего громкий стук шагов нескольких пар ног. — Вам нельзя здесь находиться, — Гарри узнал одного из младших мракоборцев, дежурившего на этаже. — Хотите поспорить с назначением министра магии? — ответил пробирающий до костей своим ледяным спокойствием голос, заставивший Гермиону подняться с кресла и выглянуть в коридор. Остальные остались сидеть, но чувствовали напряжение, трещавшее электричеством в воздухе. Казалось, хуже уже некуда, но каждый день случалось что-то, доказывающее обратное. Снейпа окружили несколько мракоборцев, но выглядели они так, будто именно Северус загнал тех в ловушку. Через несколько секунд в коридоре снова послышались шаги, и Гермиона увидела, как к ним приближается министр магии собственной персоной, которому видимо кто-то послал сообщение. — Свободны, — бросил он мракоборцам, и те медленно отступили и разошлись, не переставая оглядываться. В следующий миг Гермионе пришлось отступить, и Снейп с Кингсли зашли в кабинет. Бруствер закрыл дверь и наложил заглушающие чары. Все присутствующие молча смотрели на министра, ожидая разъяснения произошедшего. Тот несколько секунд смотрел перед собой, после чего вздохнул и, подняв голову, обвел всех взглядом. — Что это было? — не выдержал Северус, и голос его плавился от ярости. — У меня не было выбора, — ответил Кингсли. — Мне пришлось тебя отстранить из-за утечки информации в прессу. Люди взбунтовались бы, если бы я ничего не предпринял. И уже начинают. — Прекрасно. Сделал меня козлом отпущения. С самого начала именно так ты и задумывал, я прав? — Северус… — Тебе нужен был человек, которого можно было бы обвинить во всей этой грязи, чтобы не трогать дрожайшего Поттера, — глаза Снейпа блестели, но голос не повысился ни на тон. — Я не просил об этом, — произнес Гарри, но ни Кингсли, ни Снейп даже не повернулись к нему. — Как бы я ни хотел, но я не могу позволить тебе продолжать работать здесь. Я хотел поговорить сразу же, как отменил твой пропуск, но не успел, — пытаясь сохранять спокойствие ответил Кингсли. — Без Северуса мы бы даже дом Селвина не нашли бы, — сказал Никсон, резко глядя на министра. — Это значило бы, что на настоящий момент мы бы даже не предположили о том, что с этим связан Лестрейндж, — продолжил Гарри. — Люди умирают, но вы думаете о репутации министерства, отстраняя человека, у которого есть достаточно опыта и знаний, чтобы поймать преступника, — проговорила с холодным спокойствием Гермиона, переведя взгляд с Кингсли на Северуса. Обсидиановые глаза встретили ее своей бесконечной пропастью, на дне которой горели неведомые ей огни. Она чувствовала острую несправедливость из-за отношения людей к Снейпу. Он рисковал своей жизнью ради других — не это ли назвали бы героизмом, если бы не помнили об участии в рядах пожирателей смерти, даже если это было лишь для прикрытия. Люди опять поверили в то, что было легче. Гермионе было тошно от этого. — Хватит. Я не могу допустить рассеивания паники среди волшебников, поэтому официально Северус Снейп больше не работает над делом, то есть не появляется в министерстве и не участвует в заданиях. Вы все можете уйти вслед за своим начальником, либо можете наконец закончить это дело сами, как всегда делали раньше, — голос Кингсли звучал жёстко и уверенно, несмотря на все предъявленные обвинения. Смотря на него такого, Гермиона видела лидера, рационального, ожесточенного властью, не имеющего права или желания геройствовать. Но казалось, другим он быть не может. — Я возьму с тебя долг, Кингсли, — с этими словами Снейп повернулся и направился к двери, но на пороге остановился. — До встречи в Хогвартсе, профессор Грейнджер. Гермиона почувствовала резкую тяжесть в груди от надежды и навалившейся за все эти дни тоски, но не успела ничего сказать, как темная фигура уже скрылась за дверью. Министр несколько секунд смотрел на дверь, после чего выдохнул, его плечи опустились, как будто он забыл, что после ухода Снейпа в кабинете остались ещё четверо человек, и позволил себе расслабиться. Гермиона подумала, что решение об отстранении Снейпа далось отнюдь не легко. Впрочем скоро ему удалось взять себя в руки, Кингсли поднял голову и сказал. — Каждый должен выполнять свою работу, — после чего он кивнул всем, задержав взгляд на Поттере, и покинул кабинет. Они снова остались вчетвером. — Что нам делать дальше? — спросил Сэм, когда тишина слишком затянулась. Не успел ему никто ответить об отсутствии выбора, как в кабинет влетела серебристая немецкая овчарка. Никсон узнал патронус Брайса Маккинли, который прислал им сообщение: — Рабастан Лестрейндж захотел поговорить. Я думаю, вам стоит его выслушать, — после чего патронус исчез. — Черт, — проговорил Никсон. И все разделяли его мысли. Этого сообщения точно никто не ожидал, но времени удивляться не было. — Это какая-то ловушка, — нахмурился Сэм. — Но он может что-то знать, нам нужна любая подсказка, — сказала Гермиона, постукивая пальцем по подбородку. — Но откуда он может что-то знать? — снова спросил Сэм. — Мог услышать от охранников о том, что сейчас происходит, — пожал плечами Никсон. — Я согласен, мы в любом случае ничего не потеряем, вдруг он расскажет какую-то полезную информацию, — кивнул Гарри и повернулся к подруге. — Но ты, Гермиона, возвращайся в Хогвартс, в Азкабан пойдут только мракоборцы. Гермиона согласно кивнула, не испытывая никакого желания посещать тюрьму. После этого все одновременно поднялись. Прощаясь, Гермиона видела тяжёлую усталость во взглядах коллег, но также и готовность идти до конца. Мракоборцы направились к порталу, доступ к которому был только у них и ещё парочке людей, а Гермиона — на первый этаж и выход из министерства магии. * * * Трансгрессировав к Хогвартсу, Гермиона подняла взгляд на темное небо, усыпанное этой ночью звёздами. Порывы холодного ветра, бушующего целый день, утихли. Постояв ещё несколько секунд она наконец направилась в Хогвартс. Зайдя в свои покои, Грейнджер оставила там мантию, уложила растрепавшиеся волосы и направилась к подземельям, но перед лестницей остановилась от появившейся внезапно мысли. «А вдруг он не имел ввиду, что хочет встретиться сегодня». Гермиона чувствовала, как сомнения начали разрушать всю ее уверенность. Она не хотела навязываться. Всё больше думая об этом, ее всё больше пугала возможность неловкой, стыдной ситуации, которая обязательно случится, если Северус ее не ждёт. Но все эти мысли не могли избавить Гермиону от сильнейшего желания пойти к нему. Она вспомнила его выражение лица, его глаза. Она точно знала, что это не было простой вежливостью. Она безумно хотела этого. Следующие шаги показались ей мгновением. Стук в дверь — приговором. — Я уже начинал думать, что разумнее перестать вас ждать, — спокойный, чуть насмешливый, но мягкий голос стал ее отсрочкой от падения. Гермиона выдохнула и улыбнулась, подняв глаза на Северуса, стоящего на пороге. — Прошу прощения, меня кое-что задержало. Северус поднял бровь в фирменном жесте и махнул рукой, призывая зайти в его покои. Гермиона последовала за ним и оказалась в его гостиной. Тепло тут же окружило ее, заставив забыть про ноябрьский холод. Она чувствовала себя здесь защищенной. Чувствовала это рядом с ним. Северус сел в кресло перед горящим камином, вытянув ноги и скрестив в лодыжках, и взял бокал с янтарной жидкостью со стола. Он выглядел до удивительного расслабленным и спокойным, особенно учитывая, что часом назад, казалось, мог испепелить взглядом любого. — Пришло сообщение из Азкабана. Рабастан Лестрейндж захотел о чем-то поговорить, — сказала Гермиона, сев в соседнее кресло, и увидела, как Северус повернулся к ней. — Вы не пошли с Поттером? — Мне нечего там делать. Никсон и Сэм с ним, — пожала плечами Гермиона. Взгляд Снейпа стал внимательнее. — Именно об этом я хотел поговорить с вами. Гермиона непонимающе посмотрела на него. — Ситуация накаляется. Вы не мракоборец, а я больше не в группе, чтобы… — Северус на секунду замолчал, не отводя от нее взгляд, — следить за вашей безопасностью. Вам следует отойти от расследования. — Но… — Как вы правильно высказались, они справятся сами. — Но я не могу просто бросить это дело. Люди умирают! — в глазах Грейнджер отражалось пламя камина. — Это становится слишком опасно, — оставаясь спокойным, как будто предвидя такую реакцию, ответил Северус. — Вам не хватает забот в Хогвартсе? — Но я не могу… — Не надо ввязываться в это. Мне казалось, вы уж точно должны понимать, что Лестрейнджи за люди. — Вы про это? — Гермиона яростно дернула левый рукав кофты, обнажая ужасный шрам в виде кривых букв, оставленный Беллатрисой. — Как я могу сидеть сложа руки, когда они вытворяют с невинными люди вещи намного хуже этого? Северус опустил взгляд на ее руку. На его левом предплечье тоже был шрам, черная метка. Шрам Гермионы нанес человек с такой же меткой. Ему неприятно было думать об этом. Он коснулся ее руки, скрывая шрам своей ладонью, и мягко надавил, вынуждая ее опустить руку. — Люди не перестанут умирать от вашего героизма и безумного желания самопожертвования. И даже ваша смерть ничего не изменит. Для них, — его голос стал жёстче. — Так что, сделайте мне одолжение, хотя бы не ходите на задания, не рискуйте. Гермиона долго смотрела на него, пытаясь найти новые аргументы, разумные мотивы, но не получалось. Снейп был прав, как всегда. И она сдалась. — Как вы можете оставаться таким спокойным, — она откинулась в кресле и посмотрела на огонь. Северус хмыкнул, призвал заклинанием бутылку с огневиски и ещё один стакан. — Годы тренировок, — ответил он, подвигая стакан, на треть заполненный алкоголем. Гермиона посмотрела сначала на него, потом на напиток. Ей было плохо от этих убийств, хаоса в замке, собственных снов, и алкоголь выглядел лёгким выходом, который она с радостью выбрала, не желая снова, в который раз, сталкиваться с трудностями. Большой глоток огневиски обжёг ей горло и разлился жаром по телу. Мысли расплывались, оставляя лёгкость и в голове, и в теле. С каждым стаканом всё больше. Северус не задавал вопросов и никак не комментировал, лишь каждый раз доливая новую порцию. — Я хочу посмотреть на звёзды, — протянула Гермиона, подпирая голову рукой. — У вас совсем нет окон. Северус вздохнул. И о чем он только думал, предлагая ей алкоголь вместо того, чтобы отправить спать? О том, что хотел, чтобы ей стало легче. — Слишком холодно, — попытался унять ее порыв Северус равнодушным ответом. — Так возьмём мантии, — Гермиона даже не рассматривала вариант уйти отсюда одной. Он даже не пришел ей в голову. Северус вздохнул и провел руками по лицу в надежде найти в себе силы отказать этой девчонке. — Ладно, вам не помешает проветриться. Гермиона радостно улыбнулась и подскочила с места. Северус взял две мантии из шкафа, а Гермиона уже направилась к выходу из его покоев. Путь до астрономической башни занял чуть больше времени, чем обычно. Особенно лестницы и повороты. Наконец добравшись до нужной высоты, Гермиона облокотилась о перила. Но небо теперь затянули тучи, шел слабый дождь, шум которого был тихим и умиротворяющим. Она подставило лицо холодным каплям. Северус со вздохом раздражения накинул ей на плечи мантию, что была для нее слишком большой. Гермиона сразу закуталась в мягкую ткань. Холод и дождь и правда немного отрезвили ее, но, как понял Северус в следующий миг, точно не до конца. — Я не могу понять одной вещи, Северус, — медленно, слегка растягивая гласные, сказала Гермиона, повернувшись к Снейпу. — Зачем вам это всё? Зачем вы помогаете мне? Он долго молчал, прежде чем ответить. — Люди эгоистичны, Гермиона. Помните об этом, когда снова будете искать ответ на эти вопросы. — Я не нахожу эгоизма во многих поступках, например, в том, что вы 15 лет работали двойным агентом, рисковали своей жизнью, или в том, что вы делаете сейчас. На этот раз Северус не ответил. Он грубо прервал бы другого человека, засыпающего его такими вопросами, но рядом с ней всё менялось. Когда Северус истекал кровью на полу Воющей Хижины в день Битвы за Хогвартс, а Гермиона сидела перед ним на коленях, пытаясь зажать его рану, из его глаз потекли слезы, но слишком густые и цвета серебра. Она успела собрать их, подумав, что это важно. Но только днём позже узнала, что это были воспоминания Северуса. Она посмотрели их с Гарри. Она знала его историю. Больше эти воспоминания не видел никто. В суде они с Гарри не рассказывали подробностей, сохраняя тайну Снейпа. И он это знал. — Вы делали всё это из-за нее? — вопрос, заданный слишком серьезным и четким для нетрезвого человека голосом, застал Снейпа врасплох, оглушил своей прямотой. Только об одном человеке мог быть этот вопрос. Человеке, о котором Северус не думал уже очень давно. И он уж точно не предполагал, что Грейнджер спросит его о таком. А Гермиона искала ответ, ей нужно было знать. Это беспокоило ее, она боялась, что просто не может ничего значить для Северуса, но не решалась спросить, и никогда бы не решилась, закрываясь ментальными стенами, которые сейчас рассыпались. Алкоголь добавил ей смелости. — Вы пьяны, — его голос был холоден. Северус защищал сына Лили, чтобы отдать дань ее жертве и раскаяться в собственных поступках, избавиться от чувства вины, которое терзало его так много лет. Снейп рисковал своей жизнью, потому что считал, что не достоин чего-то иного за то, что сделал. Он не давал себе шансов, пронося боль через года, и понимал, что она останется с ним навсегда, как и воспоминания. Но не больше. Он любил Лили в прошлом, которое теперь казалось слишком далёким. Он потерял ее уже очень давно. — А вы до ужаса трезвы, поэтому можете ответить, — Гермиона сделала шаг вперёд. Теперь они стояли почти вплотную друг к другу. Без выхода отступления. — Вы знаете ответ, иначе не позволили бы себе стоять сейчас здесь, со мной. — А что если я сомневаюсь? Северус вздохнул и наклонился к ней. Теперь их скулы соприкасались. Его дыхание обожгло ее кожу, когда он прошептал ей на ухо: — Я давно перестал жить прошлым, Гермиона, — он поднял голову и теперь снова смотрел на нее сверху вниз, расплавляя карамель в ее глазах, пока она тонула в темном, обрекающим на вечное заточение, взгляде. Сердце грозило пробить грудную клетку. Всё внутри будто плавилось от необходимости, которую теперь Гермиона впустила в себя полностью, без сомнений. Его последние слова позволили ей наконец сдаться ему и своим чувствам. Она привстала на носочки. Ее пальцы коснулись его щеки, погладили скулы и прошлись по морщинкам вокруг глаз, коснулись уголка губ, и тогда Северус поднял руку и сжал ее ладонь, не давая двинутся дальше и без возможности отстраниться. — Завтра вы пожалеете, — при каждом сказанном слове его губы касались ее, так близко они были друг к другу. — Тогда пусть завтра не настанет, — прошептала Гермиона, не в силах справиться со сбившемся дыханием. Она почувствовала, как он усмехнулся. Невыносимая, неисцелимая жажда, разделенная на двоих. Их губы встретились в резком, сжигающем все мосты поцелуе, и также резко прервавшимся, когда Северус отступил. Мгновение ощущения только друг друга, только его чувственных и ее нежных губ, которое прервалось слишком быстро. Тогда что-то оборвалось у нее внутри, оставляя холод и пустоту. Тогда Гермиона поняла, что стала зависимой от его прикосновений, от него самого целиком и полностью. И почувствовав его так близко, ей было теперь так почти физически больно. Ее губы горели от этой боли. — Завтра утром вам пригодится антипохмельное зелье, — Северус не позволил случиться падению. Не в этот раз, когда ее разум затуманен алкоголем. Хотя его близость опьяняла намного сильнее, возразила бы она, если бы могла вообще сказать что-то в тот момент. В следующую секунду Гермиона уже смотрела на удаляющийся силуэт, постепенно сливающийся с тенью. * * * Кладбище Годриковой Впадины было пустынно и погружено в тишину и сумрак. Могилу Поттеров украшал букет вечно красивых цветов, которые приносил Гарри каждый год. Северус не был тут больше трёх лет. Но ему нужно было придти сюда. В последний раз. Он приложился к полупустой бутылке огневиски. Перед тем, как он почти умер, он видел не ее глаза. Северус знал, что должен закончить с этим, раз война закончилась, а его жизнь всё ещё продолжается. Северус вспоминал Лили, вспоминал, как любил ее любовью, на которую был способен потерянный и разбитый мальчишка. Он понимал, что не забудет и обещал себе не возвращаться. Холод могильного камня и образы, так долго жившие в его голове, больше не были для него спасительным кругом от одиночества, не заставляли его забыть о боли. Северус ещё долго стоял там и ушел, когда бутылка опустела. Он вновь чувствовал тяжесть в груди. Но она принадлежала не Лили. Больше нет. Как и жар на его губах.