Теперь в моих снах ты

      Вечер 21 декабря Никсон некоторое время смотрел на Гермиону сквозь стеклянную дверь. Кажется, она уже не плакала. Просто стояла, прижимая руку к груди и смотря в даль. Наконец решившись, Гордон тихо вошёл и остановился рядом с Гермионой. Грейнджер слышала, как открылась дверь, но не шелохнулась, даже увидев боковым зрением мракоборца рядом. Пару секунд, чтобы собраться с духом. Найти в себе силы. Она уже собиралась извиниться, что так задержалась, натянуть улыбку и вернуться в гостиную, но Никсон вдруг сказал, всё ещё не смотря на нее: — Расскажи мне, что ты чувствуешь сейчас. Его голос был тихим и спокойным. Он знал, какая волна эмоций затапливает ее. Точно знал, почему. И хотел хотя бы немного успокоить ее, дать ответы на невыраженные вопросы. Ответы, которые продиктовал ему Северус. Они все делали всё, как сказал Северус. В соответствии с его планом. Он был в каждом слове и действии, касающемся Гермионы. Девушка с недоумением посмотрела на мракоборца, но тот не отводил свой взгляд от простирающегося за стенами дома пейзажа. Он понимал, что так Гермионе будет легче открыться. Будто бы знал, что ей это нужно. Слабый дождь барабанил по стеклу, нарушая образовавшуюся тишину. Но в ней не было напряжения. Гермиона тоже отвела взгляд и ответила: — Я не узнаю себя. — Это проявляется в чем-то конкретном? — Нет, скорее во внутреннем ощущении. Как будто во время последних недель, которые я совсем плохо помню, что-то во мне поменялось. Эти эмоции принадлежат не мне, эти сны… Никсон качнул головой. — То время было очень тяжёлым. Тебе пришлось пережить невероятную как физическую, так и душевную боль. — Она не могла быть настолько сильной, — прошептала Грейнджер. — Именно такой она и была, — ответил мракоборец, вспоминая боль во взгляде Северуса Снейпа, когда тот пришел к нему, чтобы рассказать, какой способ у него остался, чтобы спасти Гермиону. Грейнджер смахнула вновь появившиеся слезы, не дав им скатиться по щекам. Она должна быть сильной. Ведь самое страшное позади, так? — Этот кулон заставляет тебя чувствовать себя лучше? — снова спросил Никсон. Гермиона ответила не сразу, размышляя над своими ощущениями. Она коснулась пальцами украшения и выдохнула. — Да, он будто немного заполняет пустоту внутри. Она хотела продолжить, но поняла, что не может сформировать всё остальное, что чувствует, держа этот кулон в руках. Никсон кивнул и наконец повернулся к Гермионе, готовясь рассказать ей ещё одну выдумку, которая должна была заполнить пробелы в ее реальности. — Гермиона, послушай, в этом кулоне содержится частица твоей магии Грейнджер с непониманием взглянула на него, и Гордон продолжил. — В отделе тайн во время экспериментов с помощью зелья у тебя забрали частицу твоей энергии. Невыразимцы сделали это ради исследований, но Поттер не позволил и забрал его. — Ты хочешь сказать, что в этом кулоне то самое зелье? — Да, оно поможет тебе восстановиться быстрее. Гермиона медленно кивнула, осознавая услышанное. В какой-то мере это объясняло ее странные чувства, ведь к ней вернулась частица ее силы, которая была с ней до того, как Грейнджер дошла до крайней стадии безумия. — Гермиона, — Никсон положил руку ей на плечо, слегка развернув к себе, — это нормально, что тебе тяжело, что ты не понимаешь, не помнишь или чувствуешь слишком много. Но дай себе немного расслабиться. Всё пройдёт, тебе будет становиться лучше с каждым днём. Дай себе пережить это и иди дальше. Гермиона понимала, что он прав. Она была в невероятно тяжёлом состоянии, и это оставляет свои последствия. Эта боль внутри вероятно вызвана посттравматическим стрессом, ведь ей было так плохо. Нервы из-за неожиданной перемены могут не справляться, но Грейнджер должна держаться, ведь у нее нет причин плакать снова и снова. Гермиона подняла на него взгляд, горечь в котором сменила благодарность и спокойная решимость. — Да, я постараюсь оставить это в прошлом и не буду оглядываться. Гриффиндорская львица вновь была в строю, заглушая в себе необъяснимую тоску мыслями, что болезнь скоро исчезнет полностью и заберёт с собой эту тьму внутри нее. — Молодец, — одобрительно улыбнулся Гордон, хотя на душе у него было тяжело. Но стало чуть легче, когда он посмотрел на Гермиону. Та сжимала в руке кулон, висящий на шее, и снова смотрела вдаль, только теперь на ее губах была слабая, но умиротворенная улыбка. Ещё несколько минут они постояли на террасе, наслаждаясь тишиной. Никсон надеялся, что Грейнджер прекратит копаться в себе. Чувства, которые она могла там найти, были опасны. Через несколько минут они наконец вернулись в гостиную и успели заметить тревожные выражения на лицах друзей. — Всё хорошо? — спросил Гарри. — Да, просто нельзя дарить такие прекрасные подарки, они вызывают слишком много эмоций у людей, которые не думали, что доживут до Рождества, — ответила Гермиона, по доброму усмехнувшись. Ее улыбка и самоирония позволили Гарри и Джинни расслабиться, хоть и не до конца, и улыбнуться в ответ. Никсон ещё раз сжал плечо Гермионы, выражая свою поддержку, зная чуть больше остальных и даже нее самой, и сказал: — С вашего позволения я пойду поработаю. Они обменялись рукопожатиями с Гарри. Потом мракоборец обнял на прощание девушек, и Гермиона ещё раз поблагодарила за подарок и… за всё остальное. Когда силуэт Ника уже исчез в темноте, Поттер закрыл за ним дверь и обратился к Гермионе: — Прием зелья в пять часов утра, так что хочешь лечь пораньше? Девушка покачала головой. — Я лучше проведу время с вами, а не с кошмарами. — Как скажешь, — согласился Гарри. Он понимал, что пока «болезнь» Гермионы ещё недостаточно ослабла, и большую часть ночи девушка бы не спала нормально, а мучилась в своих снах. — А почему время изменилось? — спросила Гермиона. — Время каждого следующего приема будет сдвигаться на час. Таким образом интервал между приемами будет сокращаться с каждым разом. Как раз на этот час будет увеличиваться твоя фаза глубокого сна, в которую не снятся сны, пока они совсем не исчезнут. Невыразимцы сказали, это необходимо для улучшения накопительного эффекта. Гермиона несколько секунд раздумывала над его словами, потом кивнула. Они заварили новый чай и вернулись в гостиную, посидев там ещё пару часов. Поттеры старались отвлечь подругу разговорами, историями с работы Гарри и рассказами о будущих турнирах по квиддичу Джинни, и у них получалось. Но постепенно беседа начала сходить на нет, и ее заменили молчание и задумчивые взгляды. Когда Гермиона начала клевать носом, Гарри спохватился и проговорил: — Так, думаю, нам всем пора попробовать поспать. Джинни согласно кивнула. — Тогда встретимся через… — Гермиона подняла взгляд на мысленные часы и зевнула, но за нее закончила Джинни. — Без четверти четыре часа. Грейнджер улыбнулась и притянула их к себе в теплых объятиях, надеясь, что они поймут, как она благодарна, что они рядом. Поднявшись на второй этаж и пожелав друг другу спокойной ночи, они разошлись по комнатам. Гермиона не стала зажигать свет. Переодевшись в пижаму, она открыла окно и вдохнула прохладный воздух, пахнущий дождем. Несколько секунд постояв там, она не стала закрывать окно полностью, залезла в кровать под одеяло и закрыла глаза, гадая, что ей приснится на этот раз. И будет ли там этот незнакомый силуэт, в котором она узнает свою тоску. * * *       Ночь 22 декабря В этот раз Гарри и Джинни услышали крики из соседней комнаты уже после двух ночи. Они надеялись, что это хороший знак, но слушать их на протяжении почти трёх часов все равно было тяжело. А потом всё повторилось. Второй флакон с зельем опустел. Гермиона быстро заснула, вытянувшись под одеялом и наслаждаясь далёким ощущением тепла внутри, хоть оно и казалось чужим. Просыпать на этот раз было легче. Мысли были не настолько запутаны, хотя туман и не отпускал ее сознание несколько часов. Гарри сказал, что это скорее последствие зелья, чем ее снов. А сны тоже изменились. Они перестали быть наполнены безумием в каждом образе и каждом действии, там происходящем. Кошмары стали походить на обычные, хотя всё ещё заставляли ее надрывать горло и корчиться в судорогах от боли. Приведя себя в порядок, Гермиона спустилась на кухню, где Джинни уже готовила завтрак. Но что-то было не так. Было слишком светло. Грейнджер оглянулась несколько раз вокруг себя, потом подбежала к окну и выглянула на улицу. Гарри, заметив ее суматошные движения, отложил газету и спросил, всё ли в порядке. Но вместо ответа Гермиона выбежала из кухни, распахнула дверь и сделала несколько шагов на улицу. Поттер тут же пошел за ней, а следом и Джинни. — Гермиона, что случилось? — спросил Гарри, медленно идя за подругой. Та обернулась к нему, прижимая ладонь к губам. Потом ещё раз огляделась вокруг и проговорила: — Они исчезли, — ее голос был полон неуверенной надежды. — Кто исчез? — не понял Гарри. — Я видела… тени. Силуэты, галлюцинации, видения — называй, как хочешь. Раньше они были повсюду. Но сейчас они исчезли, — ее голос сорвался на последних словах, и она засмеялась, пока по ее щекам снова катились слезы. * * *       Утро 22 декабря Северус проснулся с ощущением слишком знакомой головной боли. Всего пару секунд голова была пустой, но потом нахлынули воспоминания всего, что ему снилось. После второго приема зелья Снейп промучился в кошмарах около 9 часов. Он знал, что чем больше энергии он будет терять, тем дольше будет спать и тем сложнее ему будет проснуться. Северус не чувствовал такой физической боли во снах, как ощущала Гермиона. Он полагал, что вряд ли даже кричал во сне, хотя не мог утверждать точно. Просто с каждой каплей зелья, попадающей в его организм, с каждой частицей силы, возвращающейся к Гермионе, он слабел. Кошмарные сны снились Северусу и раньше. Но теперь в них была она, что делало их невыносимыми. Несмотря на то, что его сны не сопровождались физической болью, все тело ломило. Внутренности сковал холод. Но Северус не разжигал камин. Знал, что не поможет. Протянув руку, он взял с прикроватной тумбочки шарф, который должна была подарить ему Грейнджер. Сжав мягкую ткань в руках, Снейп начал понимать, почему Гермиона так часто искала его прикосновений. Ему так хотелось почувствовать ее тепло, и он надеялся, что сможет обмануть внутренний лед, держа в руках ее подарок. А ещё ему до ужаса хотелось, чтобы ловушка для снов, которую он повесил над кроватью, действительно работала. Северус был уверен, что на нее наложено заклинание, которое могло помочь, спать без сновидений. Но его сны не были обычными. От его кошмаров не могло спасти ничего. Так что это стало всего лишь украшением, напоминающим ему о Грейнджер. Он так скучал по ее объятиям. Но это было неважно. Разозлившись на себя за эти глупые и иррациональные мысли, он ударил кулаком по матрасу и заставил себя сесть. Прикрыв глаза, Северус постарался сосредоточиться и отгородиться от своих мыслей ментальными щитами. Но горько-сладкая тоска уже разливалась в его груди, пока воспоминания о самых счастливых моментах его жизни заполняли голову и вставали перед глазами яркими образами, разрушая его. Тяжело поднявшись с кровати, Северус опустил босые ноги на пол. Ещё несколько минут он сидел, глядя стеклянным взглядом перед собой и раздумывая, чем он займет себя еще двенадцать часов. * * *       Вечер 22 декабря Никсон постучал в дверь дома Северуса поздним вечером. — Прости, не мог придти раньше, — вместо приветствия сказал мракоборец. Снейп закрыл за ним дверь, не ощущая морозного воздуха, проникшего с улицы, и ответил: — Пока могу, я стараюсь спать как можно меньше, так что ты как раз вовремя. Гордон зашёл на кухню и спросил: — Есть что-нибудь выпить? — Найдется. Северус открыл несколько шкафчиков, прежде чем достать из одного старую бутылку виски, и поставил перед Никсоном стакан. — Ты не будешь? — поинтересовался мракоборец, наливая себе треть стакана. Снейп покачал головой. — Под алкоголем сложнее держать оклюментные щиты. Никсон замер. — Ты всё ещё держишь их? — Это ненадолго, — хмыкнул Северус и, отодвинув стул рядом с Никсоном, сел. Снейп предполагал, что уже после третьего приема зелье, ментальная магия станет для него слишком тяжёлой. А ему нужно было экономить силы. — Вчера я отдал Гермионе твой подарок, — нарушил образовавшуюся тишину Гордон. Северус вскинул голову и вгляделся в глаза друга. — Могу я посмотреть… — он не успел закончить, как Никсон уже согласно кивнул. Беспалочковая магия тоже отнимала непозволительно много сил, так что Снейп достал палочку и проговорил заклинание: — Легилименс. Ему почти не пришлось искать, Ник сам подкинул ему нужное воспоминание. И Северус погрузился в чужие мысли. Увидеть Гермиону стало для него будто ударом под дых. Ее не всегда четкий силуэт заставил его дыхание сбиться. Снейп смотрел, как Никсон вручает ей шкатулку с украшением, и вообще, кажется, перестал дышать, когда увидел, как Гермиона выбежала из гостиной в слезах. Неужели он сделал ей больно своим подарком? Неужели она почувствовала что-то, чего не должна и не могла? В следующем воспоминанием, где Никсон разговаривал с Грейнджер, Северус ловил взглядом каждую эмоцию в ее голосе, каждое изменение на лице. Всматривался в ее глаза, хоть и не мог увидеть больше, чем видел Гордон. Гермиона как будто рассказывала ему, Северусу, о своих чувствах, и в какой-то момент Снейп перестал чувствовать себя чужим в этом воспоминании. Ему захотелось протянуть руку и сжать ладонь Гермионы. Но он вовремя вспомнил, что это была лишь иллюзия, ее эфемерный образ в голове у Никсона. Мракоборец справился отлично. Кажется, у него получилось убедить Гермиону и даже немного успокоить. Северус был рад этому. Но только когда он увидел улыбку, пусть и едва заметную, на губах Гермионы, тяжесть, сжимающая его грудь, немного отпустила. Ему стало легче. Северус покинул голову Никсона после того, как ещё раз просмотрел это воспоминание. Мракоборец выглядел немного вымотанным, но в целом лучше, чем Снейп. — Спасибо тебе, — проговорил Северус. Его голос был спокойным, хотя скорее усталым, но уже без былой горечи. Никсон кивнул, отсалютовал ему стаканом и допил его содержимое. * * *       Вечер 22 декабря — Ты точно не хочешь спать? — спросил Гарри. Гермиона покачала головой. — Час ещё точно продержусь. — Хорошо, а… — Поттер замялся, подбирая слова, — что с твоими видениями? Грейнджер подняла голову от книги, которую читала и ответила: — Я не видела их ни разу за день, — и улыбнулась. — Что-нибудь ещё изменилось? — поинтересовался Гарри. Девушка задумалась на несколько секунд. — В общем я чувствую себя лучше. Головная боль пока не проходит, но всяких сумасшедших мыслей точно стало меньше. И пару раз я уже пробовала лёгкие заклинания, которые, оказывается, ещё не забыла, — она усмехнулась. Гарри кивнул и с улыбкой повторил: — Хорошо. Да, ты молодец, — его взгляд был немного задумчивым. Он размышлял над тем, что всё идёт, кажется, даже лучше, чем рассказывал Снейп. После двух зелий Гермиона изменилась даже внешне. Слабость ещё присутствовала, но теперь девушка не выглядела так, будто в любую секунду может упасть замертво. Бледность кожи и болезненная худоба скоро пройдут совсем. Через три часа Гарри разбудил Гермиону, и она, сидя на своей кровати, сама выпила третий флакон с зельем. Гарри поймал ее, когда она отключилась и уложил на кровать. Джинни укрыла подругу одеялом. Они вышли из комнаты Гермионы, прикрыв за собой дверь, с лёгким сердцем ожидая, какие изменения к лучшему произойдут завтра. * * *       Утро 23 декабря И они начали происходить уже ночью. Поттеры готовились, но так и не услышали надрывных криков Гермионы. Она стонала от боли, вскрикивала, но на утро ее голос не был хриплым от непрекращающегося крика. На вопрос Гарри о том, как ей спалось этой ночью, Гермиона слегка потянулась и ответила: — Боль уменьшилась. Мне всё еще снятся пытки и смерть, но я ощущала их не так ярко. Как раз в этот момент в гостиную спустилась Джинни. И не успела она сказать «доброе утро», как Грейнджер с звонким криком закрутила ее в объятиях. * * *       День 23 декабря Северус с трудом открыл глаза. Он не знал, сколько проспал после приема третьего зелья, но не чувствовал даже капли энергии. Наоборот, усталость только прибавилась. Перед его глазами всё ещё стояли жуткие картинки из кошмаров. И как он предполагал, у него не было сил, чтобы отгородить от них свое сознание. Перевернувшись на бок и натянув на себя одеяло, Северус снова провалился в тяжёлый сон. — Не оставляй меня. Далёкий умоляющий голос Гермионы звучал у него в голове вместо звона тишины, когда Северус подскочил на кровати в холодном поту через пару часов. Осознав, что больше не спит, мужчина протер глаза и попытался невербально призвать футболку, махнув своей палочкой. Но дверцы шкафа лишь со скрипом открылись и закрылись обратно. Северусу стоило больших усилий проигнорировать свою ярость и собрать силы, чтобы попробовать ещё раз. Он еще не готов был полностью потерять контроль над своей магией. Хотя мысль, что Гермиона должна сейчас с лёгкостью справляться с несложными заклинаниями, успокаивала Снейпа. * * *       День 23 декабря — Я думаю, тебе можно уменьшить дозу восстановительного зелья, — сказала Джинни, открыв шкатулку с зельями. Гермиона согласно кивнула, призвала со стола закладку невербальным заклинанием и, вложив ее между страницами, закрыла книгу. — Как вкусно пахнет, — с улыбкой протянул Гарри, спускаясь в кухню. — Привет, соня, — улыбнулась мужу Джинни, когда он подошёл и чмокнул ее в щеку. Поттера сегодня ожидала ночная смена, последняя перед Рождеством, так что он позволил себе как следует выспаться. — Доброе утро, мы уже всё съели, — тоже улыбнулась Грейнджер. — Вот так вот, да? — с напускной обидой ответил Гарри. — Да, — бесстрашно кивнула девушка. Рассмеявшись, Гарри подмигнул подруге и ушел в ванную, а когда вернулся, на столе его ждала тарелка с оладьями, креманки со сметаной и клубничным вареньем, и чашка мятного чая. — Я тут вспомнила, — начала Грейнджер, и Гарри с Джинни незаметно переглянулись. — Кажется, ты не так давно говорил мне, что у нас появился шанс спасти Хогвартс? Поттер понимал, что тому, что Гермиона помнит этот их разговор, они обязаны невероятно искусным и аккуратным чарам забвения Снейпа. Но он всё равно был рад слышать, что к подруге возвращаются воспоминания, ведь это было одним из главных признаков ее выздоровления, о котором говорил сам Снейп. Он ясно дал Гарри понять, что восстановить правильный ход событий и помочь расставить воспоминания, которые остались и которые будут возвращаться к Гермионе, очень важно, в том числе из-за возможного влияния Обливэйта. Но, кажется, он зря так волновался. — Да, мы нашли защитные заклинания в Тайной комнате. Теперь можно попробовать провести инверсию, — ответил Гарри. — Ты ещё хотел использовать какой-то артефакт, — задумавшись, Гермиона постучала пальцем по подбородку, но более четко вспомнить не смогла. — Да, палочку Волдеморта, в которой содержится энергия двух сильных магических мест благодаря ритуалу, который провела Рут, — дополнил мракоборец. Гермиона закивала, припоминая что-то. — А кто-то из профессоров согласился участвовать? — снова спросила Грейнджер. — Все, кому я написал, — кивнул Гарри. — А кому ты ещё не писал? Поттер немного замялся, пытаясь решить, что ответить. — Только Снейпу. Алехандро Вайс мне ничего не ответил, но мне кажется, он просто не получил письмо. С ним обещала связаться Макгонагалл. — Хорошо, но почему ты до сих пор не написал Снейпу? Он один из сильнейших магов, его умения и опыт точно будут незаменимы, — спросила Гермиона, поддавшись вперёд. Кажется, она была настроена серьезно. Отчего-то горящий решимостью взгляд подруги заставил Гарри начать волноваться. — Не думаю, что он захочет в этом участвовать, — пожал плечами Поттер. Он хотел добавить что-нибудь ещё в духе «к тому же я слышал, что он куда-то уехал», но не решился. — Но попробовать стоит, ведь он столько лет преподавал в этом замке, — ответила Гермиона. От очередной заминки Гарри спасла Джинни. Она подошла сзади, положив руку мужу на плечо, и сказала: — Мы ничего не потеряем, если напишем ему. Гермиона согласно кивнула. Поттера эти слова успокоили, потому что действительно, Снейп сделает с его приглашением, что захочет, но вряд ли нарушит собственный план, в который вложил так много сил, и не только он. — Ладно, хорошо, надеюсь он успеет получить письмо, — согласился Гарри. — Вы уже выбрали день? — полюбопытствовала Гермиона. — Да, утром двадцать пятого. Некоторые профессора… — он кашлянул, — верят, что это также поможет. — Ну, магия Рождества ещё никого не подводила, — улыбнулась Джинни. Хотя все они понимали, что если ритуал инверсии не сработает, и замок обрушится им на головы, никакой даже самый волшебный праздник им не поможет. Позавтракав, Гарри под чутким наблюдением Гермионы взял пергамент с пером и написал письмо Снейпу. После чего Джинни предложила пойти в Косую Аллею, чтобы закупиться к Рождеству. У них ещё даже не было ёлки, в этом году Поттерам в декабре было не до этого. Но теперь они были рады разделить эту традицию с Гермионой. После выпитого, единственного на этот день, восстановительного зелья, Грейнджер чувствовала себя прекрасно. Полной уверенности в своей магии, конечно, ещё не было, но слабость, как физическая, так и ментальная, почти исчезли. Даже головная боль начала утихать. Эти несколько дней стали для Гермионы днями невероятно резкого выздоровления. Ее «болезнь», кажется, развивалась более долго и постепенно. Хотя, чем хуже ей становилось, тем быстрее всё становилось ещё страшнее. Теперь она ощущала в себе силы, чего не было очень давно. И главное, Гермиона начала чувствовать себя собой. Ее мысли принадлежали ей, по крайней мере почти все. С чувствами было пока сложнее, но Грейнджер старалась принять их все, хоть и смириться с необъяснимой тоской было тяжело. Кошмары остались единственным источником безумия, и то ненадолго. Так что Гермиона с радостью согласилась. Она не помнила, когда в последний раз куда-то выбиралась. Через несколько минут Джинни заглянула в комнату к подруге, которая, надев серый свитер и обычные маггловские джинсы, уже была готова выходить. — Если хочешь, мы можем заглянуть к тебе домой и взять какие-нибудь вещи, — предложила Джин, вспомнив, как мало одежды было здесь у Гермионы. — Или я могу дать тебе что-нибудь из своего. — Да, было бы отлично зайти… домой, — ответила девушка, благодарно кивнув. Ей было не так уж важно, в чем она пойдет гулять сегодня. Но Гермионе очень хотелось оказаться дома, увидеть его, потому что все воспоминания о нем были одними из самых расплывчатых. Гермионе никак не удавалось узнать какое-нибудь из них, чтобы вспомнить что-то конкретное. Лишь далёкие силуэты. Когда девушки спустились в гостиную, где уже ждал Гарри, и рассказали о своем плане, Поттер кивнул и напомнил о том, что дом Гермионы подключен к каминной сети, так что им не нужно трансгрессировать в Шотландию. — Но, Гермиона, я думаю, лучше тебе остаться у нас ещё на пару дней после Рождества, — добавил он, на что Грейнджер согласно кивнула. Взяв мантии, они по очереди исчезли в зелёном пламени. Гермиона была первой. Выйдя из камина в собственной гостиной, она замерла и огляделась. Да, она точно купила бы такой дом. Гермиона улыбнулась, и, убрав пепел, прошла в кухню. Эти стены точно были ей родными. Поглощённая эмоциями, Грейнджер даже не услышала, когда прибыли Гарри с Джинни. Девушка пересекала комнаты, касаясь пальцами всех знакомых предметов. Корешки книг, бархатное кресло, кофейная кружка, перила лестницы. Поднявшись на второй этаж и открыв первую дверь, Гермиона увидела большую кровать. Здесь, в полной тишине, незаметно ее захватило чувство одиночества. Поттеры нашли ее сидящей на кровати. — Ты уже выбрала что-нибудь? — спросила Джинни. Грейнджер перевела на них задумчивый взгляд и покачала головой. Ей не нужно было много времени, чтобы взять несколько вещей, а также пару книг и немного денег. Ей почти не потребовалось вспоминать где, что лежит. Гермионе не хотелось уходить. Хотелось остаться здесь вместе со своим одиночеством, обойти все комнаты ещё раз, заварить кофе и пить его, вслушиваясь в молчание. Здесь оно казалось особенным. Но Гермиона заставила себя уйти, уменьшила свои вещи, положила в карман мантии и вернулась в гостиную, чтобы использовать каминную сеть ещё раз. На этот раз она была последней. Оказавшись на Косой Аллее, друзья сразу попали в поток людей. Разговоры, смех и хруст снега под ногами толпы. Следуя ее течению, троица постоянно оглядывалась по сторонам. Не было даже магазина, который бы не был украшен к Рождеству. Гирлянды, венки из омелы и маленькие серебристые олени, будто патронус Санты, летающие над крышами. Поттеры тоже набрали украшений для своего дома и даже убедили Гермиону взять себе гирлянду с шишками и сосульками, которые упадут на того, кто выключит гирлянду. Все трое они условились встретиться в чайной Розы Ли на углу улицы. Потом Джинни пошла за новогодним платьем, а Гарри отправился с Гермионой в книжную лавку, где они дольше ходили между полок, чем выбирали себе книги. Там они разделились. Гермиона сказала, что пойдет выбирать подарок для Никсона, а Гарри, вспомнив только после ее слов, направился покупать что-то для своих коллег. На самом деле Грейнджер также собиралась купить подарки для Гарри и Джинни. Она понимала, что не успеет найти для них такие же невероятные подарки, как сделали они ей, поэтому решила выбрать беспроигрышный вариант. Гермионе очень хотелось порадовать друзей и хоть как-то отблагодарить за то, что они для нее сделали. Уверенным шагом девушка направилась в кондитерский магазин. Там она набрала медовых ирисок для Джинни, летучие шипучки для Гарри и ананасов в шоколаде для Никсона, а также пакет сахарных мышек и шоколадных котелков, потому что их любят все. Поблагодарив продавца, который в подарок для нее разложил все в рождественские упаковки, Гермиона вышла из магазина и наложила на внушительный пакет с покупками чары лёгкой заморозки, чтобы сладости не растаяли. У нее это получилось почти без затруднений, и девушка не смогла сдержать улыбки. Уменьшив пакет, она убрала его в другой карман мантии и направилась в кафе, где ее уже ждали друзья. Перекусив и согревшись ароматным чаем, друзья ещё немного посидели и отправились домой, ведь уже через пару часов Гарри нужно было на работу. Поужинав, Гермиона и Джинни проводили Гарри, убедив его, что сами справятся с четвертым приемом зелья, и решили начать украшать дом снаружи. Время пролетало незаметно, и усталые подруги закончили поздним вечером. Не став очень задерживаться, они решили пойти спать. Она знала, что ей приснятся кошмары, но они больше не принесут былой боли. Она выпьет зелье до того, как умрет в своем сне. Джинни почти не спала, боясь без Гарри пропустить нужное время. Без двух минут три она разбудила Гермиону, и та снова сама опрокинула в себя четвертый флакон. На этот раз эффект был не таким резким, и Грейнджер засыпала постепенно. И впервые за, она даже не помнила сколько, она не боялась закрывать глаза, ощущая, как тьма затягивает ее.