House of Cards

      В голове нет связной мысли. Плечи сгорбились, голова поникла к парте, лицо ладонями спрятано. Мегуми чувствует как краснеют щеки и зудит шея. Она не чувствует ни температуры помещения, ни течение пространства-времени. Прямо сейчас идет пара по философии, которую нужно записать для последующего экзамена.       Но чертова голова во время учебы забита другими вещами.       «ты помнишь, как это было в последний раз?»       По телу гуляют сильные руки, сжимая в нужных местах — те, которые Мегуми у себя обожает. Глаза закрыты, мысли абстрагированы от информации учителя. На шее чувствуется эфемерный язык и как он спускается по шее вниз, насыщая свой голод. Вздох, пробоина в сознании, выстрел — Мегуми сжимает шею, представляя сильные руки взамен своих. Сила мысли — вот что перевернет реальность вокруг тебя. Вот что даст тебе все на блюдечке.       Но его глаза, которые она видит в зеркале по ночам, прямо сейчас на нее смотрят. Замечают, что именно она делает во время пары, забив на конспект: как именно пальцы чешут затылок и незаметно тянут волосы назад. Возможно, эти бесстыжие глаза все поняли: хозяин не дебил.       «хочешь медленно или быстро?»       В голову резко что-то прилетает.       Мегуми глаза раскрывает — скомканная записка.       Оттуда, где он сидит. Тот, кто сверху смотрит, шею передавливает и ненависть вызывает. На нем косуха, темные джинсы, а волосы его из-за ветра потеряли укладку. Любитель ездить с открытым окном?       Если она не примет записку, то после пары точно не сможет отвязаться — знает как мантру.       «кто ты по Знаку Зодиака?»       Или Сукуна только вчера начал читать про Знаки Зодиака, или прикидывается, что не в курсе когда у нее день рождения. Мегуми пытается перестроить голову с фантазий на реальность, пару раз моргает, мнительно косится на Сукуну, неопрятного и загадочно улыбающегося. Дьявол во плоти.       «какая разница?»       «большая. или назови свою дату рождения»       «а ты ли не знаешь? прям у юдзи не спрашивал ни разу?»       «спрашивал, но ответа не получил. кугисаки спросил — девка то ли в страхе убежала, то ли сильно в туалет хотела, не понял. так что да, я не в курсе, когда ты родилась. могу чистосердечно извиниться, если пропустил и не подарил подарок»       «двадцать второе декабря, Козерог»       «неожиданно»       «ты в это веришь?» — почерк у Мегуми аккуратный, ровный, понятный.       «не знаю. почитал про это, и все выглядит вполне логично. сидел, смотрел на тебя и думал, что ты Дева. чересчур следишь за собой, холодна и критична. рад, что хотя бы со стихией угадал. да и совместимость есть»       «совместимость?.. ты кто?»       «на лице написано»       Мегуми оглядывается — Сукуна ухмыляется. Мудак, может?       «Овен. стабильностью от тебя не пахнет»       «в яблочко»       Сукуна теперь с нее вообще взгляд не сводит. Брать таких женщин только одним: упорством. Теперь сама астрология говорит, что она — его. Это первый их диалог за учебный день: Сукуна имеет свойство или опаздывать, или вообще не приходить. Его график переполнен тремя вещами: тренировками, тусовками и доебами к Мегуми.       Мегуми глаза закатывает, громко вздыхает, комкает бумажку и кладет на угол парты. Сучка.       Сукуна похуистично достал из кармана продуктовый чек за позапрошлый день, написал быстро, кидает обратно ей на парту.       «пошли на свидание»       Мегуми молча косится на него вновь. Демонстративно рвет чек.       Звенит звонок. Студенты растворяются.       Появляется Сукуна прямо по правую руку так близко, как может. Стул двигает, сбоку садится.       Мегуми демонстрирует желание вернуть геноцид.       — Теперь мне понятно, с хуя ли мне так тяжело с тобой.       — Хороший повод забыть про меня, — Мегуми не поворачивается.       — Ох, только, вот… беда! Мы оба упертые, как бараны, и не успокаиваемся, пока не получим свое.       — Ты это понял по моему Зодиаку?       — Да. И тому, как ты себя ведешь, — Сукуна движется еще ближе; смрад сигарет бьет в нос. — Мне повторить?       — Ты будешь оправдываться моему отцу своим Зодиаком, почему я опоздала домой?       Сукуна вздернул бровью.       — Что, прости?       — Ты слышал.       Есть ли дальше причины отрицать, воспитав в себе такие фантазии?       — Не факт, что мне понравится место, в которое хочешь меня отвести.       — Блять. Не понял. Ты согласна?       — Возможно.       — Ты наконец-то выспалась? Или что случилось, что ты мне сказала, блять, «да»? — Сукуна не в ужасе — в ахуе.       — Я проанализировала твои слова. Ты меня целые полгода пытаешься заманить на свидание, а получаешь одни лишь отказы. Шесть месяцев — а ты все не сдался, — Мегуми говорит безэмоционально. — А ты обо мне ничего не удосужился узнать. Твое незнание — вот что тебя ломает. Как ты говорил: «наша любовь достойна первого романтика», думаю, нам стоит познакомиться. Возможно, после этого ты оставишь меня в покое.       Сукуна откидывается на спинку стула, сдерживает трехэтажный мат.       — Хочу на термальный источник.       — Что?       — Можешь и на онсэн, но тебя не пустят из-за татуировок, — гнет свою линию, зная, что будет дальше. — И, не думаю, что мы хотим на онсэны, где туристы или пустые презервативы. Тебе придется что-то придумать, если хочешь со мной на свидание. Не привезешь меня домой раньше десяти вечера — и я скажу отцу, с кем я была. А мой отец, если не знаешь, очень серьезная личность.       — Термальный источник?       — Ты не понял? Или тебе не по карману?       Сукуна ухмыляется. Мегуми принимает эту ухмылку за принятый вызов.       — И да. Мой отец — Козерог. Тебе вдвойне не повезло, плейбой. Так сказать, удачи.       Теперь Сукуна понял, в кого она такая трудная и, блять, неприступная.       Мегуми молча встает с места, берет сумочку в руки, оглядывается.       — Что, плейбой сдулся от требований?       Сукуна глаза поднимает исподлобья. Все как в фантазиях.       — Если дорогая Мегуми хочет на термальный источник — я отведу ее на термальный источник.       Мегуми ухмыляется.

***

      Мегуми непоколебимо стоит в тапочках, закинув на плечо небольшой рюкзак с личными вещами. Ее каменно-пренебрежительное выражение лица, смотрящее прямо на самодовольного Сукуну, говорит пиздец как о многом. Тачку припарковал у заведения — Мегуми приехала отдельно и заметила красавца.       Выпуск девяностого года, — говорит о том, что Сукуна любитель раритетных авто класса люкс, — идеально отполированный черный глянец, чистые колеса и зеркала; флагман. Если сейчас были бы девяностые, то другие обтекали бы слюнями. Но, видимо, Сукуна предпочитает в первую очередь себе греть душу подобной машиной. Салон наполнен всем необходимым современным комфортном. Сесть за руль такой машины означает желание включить любимую музыку, наслаждаться ветром и расслабляться.       Вот он — «старый японец».       Мегуми оценивает крытый искусственный термальный источник и понимает: это не блядушник, а вполне себе достойное место для отдыха. Конъеку. Личный источник, комната отдыха, туалет и раздевалки — мужская и женская. Сукуне потребовалось пару часов на поиск достойного места, чтобы угодить капризной девчонке и не испортить свидание. Как-никак, она сама раскрыла свое желание. Он не против подыграть. Немного.       Сукуна присвистнул, заметив Мегуми вне формы техникума: оранжевая мини-юбка и майка расцветки коровы. Правда, если одежда веселая, то пренебрежительный взгляд исподлобья заставляет кровь бурлить. Может, на дворе и конец марта, но он явно не ожидал увидеть ее в короткой юбке. Это может ему навредить: тонкие ноги, коленки и щиколотки изводят.       — Думал, ты придешь с платком на голове и в толстых леггинсах, — вставляет саркастично Сукуна. — А нет. Я ошибался.       — Ты вообще пришел в спортивной одежде. Это у меня должны быть к тебе вопросы.       Сукуна пожимает плечами.       — Как тебе место?       — Девушка на ресепшене приятная, декор неплохой, пахнет иланг-илангом, — пожимает плечами она. Они стоят в «главной комнате»: стол, телевизор, скамьи, гэта у входа в дацуидзе и араиба, юкаты для двоих. — Это только для японцев место, да?       — Именно, — качает головой Сукуна, кидая спортивную сумку с вещами на стол. — Сейчас все или в туристах, или в ремонте. Или, бля, в кисэн. А такие, как ты, ненавидят такие места. Это и тупой поймет.             — Рада, что ты не тупой, — кидает следом она рюкзак на стол. — Но это не точно.       Сукуна знает: это будет очень весело. Очень.       Мегуми признает: Сукуна выбрал хорошее заведение и не пожалел денег. Его не смутила идея Мегуми посетить искусственный термальный источник: во-первых, это не онсэн, где категорически запрещено посещение людей с татуировками — спасибо истории Японии с якудза, — распитие любого алкоголя и курение. На Сукуну администраторша немного покосилась из-за полностью забитого тела, но ни слова не сказала.       Он знал, куда идет.       Термальный источник на двоих. Разрешение на алкоголь.       Но… купание проходит абсолютно нагишом.       Это знают оба. И оба молчат, что в курсе правил.       Мегуми по-тихому ушла в закрытую душевую, пока Сукуна выигрывал время и успел открыть для себя вино, — да, он воспользовался моментом и притащил для себя алкоголь, а закуски предоставила сама администраторша. Территорию с источником он выбрал самую просторную и красивую: много растений, современный дизайн, приятный запах благовоний. Пока Мегуми марафет наводит и покурить успел, и побухать, и закусить, и переварить насущный пиздец. Девочка через стену абсолютно голая. Если бы он мог, то от предвкушения откусил бы себе язык.       Эта черноволосая сучка играет с ним.       Она знает, чего Сукуна хочет. И она знает, как водить собаку за нос.       Мегуми возвращается в комнату с таким видом, будто это их сотое свидание и они женаты тридцать лет: на ней только полотенце, волосы убраны в короткий хвостик, водостойкая тушь осталась на месте. Сукуна сидит в небольшом крытом внутреннем дворике, курит. Поворачивает голову — полотенце, скрывающее ее голое тело, необходимо порвать в клочья.       — Не обольщайся. Я тут до десяти.       От Мегуми пахнет свежестью. От Сукуны вином и сигаретами.       Но, подождав, Сукуна сам пошел и обмылся, придавая себе свежесть.       Они стоят напротив источника. Его наготу скрывает только полотенце на бедрах. С розовых волос, небрежно скрывающих его профиль лица, капает вода. Они оба знают, что входить нужно строго голыми — и, как бы не так, оба знают, что это случится.       Это ее первое свидание с парнем. Какого черта она такая храбрая?       Мегуми голову поворачивает — татуированное тело, подтянутое татуированное тело, стоит в метре по левую руку и лыбится.       — Дамы вперед.       — Отвернись.       Сукуна многозначительно гнет бровь, фыркает.       — А если не хочу?       — Развернусь и уйду. Выбирай.       Выбор очевиден: отвернулся, засмеялся, подыграл. Слышит как она вошкается, заходит в воду, слегка шипит от температуры. А потом ее мокрое полотенце, которое скрывало ее фигуристое тело, летит ему на плечо.       Полотенце лениво скатывается с плеча на татами. Сука.       Сукуна оборачивается — предмет одержимости в воде по плечи, с покрасневшими щеками, шеей и ушами из-за температуры. Ее тушь — зачем она красилась? — без подтеков. Каре собрано в торчащий хвостик, а руки, тонкие женские руки, воду волнуют, привыкая. Сукуна не хочет лгать. Но эти черные волосы, которые он видит во сне и не высыпается, прячутся во тьме среднего освещения.       Сукуна не хочет лгать.       Но он ее хочет как дрянная тварь.       — Я не буду просить, чтобы ты отворачивалась, — Сукуна хватает полотенце; пару движений — и оно упадет. — И мне не будет стыдно.       — Что, стыдиться нечего?       — Посмотришь?       Мегуми знает, как подогреть этот пиздец: не отворачивается — глаза ладонью закрывает. Не подглядывает — себя дразнит.       Тихое шипение и волнение воды говорят: Сукуна в воде, в пяти метрах. Абсолютно голый.       Гадкая змея, кусающая за самые больные места.       Убирает руку — ком в горле: ей удается заметить на неприлично близком расстоянии его грудь, плечи, изящные черные татуировки по всему телу, как языки пламени. И Мегуми умирает от желания узнать, какая она по счету девушка, которая вот так глядит на его отточенное спортом тело. Сколько у него грязных сук было, мечтающих о сексе с ним?       Но единственная ли, которая сейчас с ним время вот так проводит?       Это сильнее, чем оказывалось.       Сукуна заправляет волосы назад. Мегуми видит, как все его мышцы работают в таком простом движении.       — Итак, свидание… — Мегуми начинает. Их разделяет только пять метров и горячая вода. — Познакомимся?       Стоит ли тогда тянуть дальше? Или сразу шокировать?       — Хочу тебе в кое-чем признаться.       — В том, что ты меня любишь? — в лоб. В ее стиле.       Сукуна в курсе, как это выглядит — влюбчиво, лирично, мыльно. А еще одержимо, собственнически, жадно до слюней.       — Не в любви вопрос. Для нее рано.       — А как же «наша любовь»?       — Дешевый способ взять тебя на крючок. Прости, если обидел или разочаровал твоего внутреннего ребенка.       — Не удивлена, — Мегуми замечает, что Сукуна встал с места и подходит равномерными шагами ближе. — Что ты делаешь?       — Я чертовски обожаю твои волосы, — Мегуми жмется к бортику от Сукуны, когда второй как раз непоколебимо идет к ней. — Сколько за тобой не наблюдай, ты всегда используешь одну и ту же глину для укладки — да, знаю: ты используешь глину для волос. У тебя они не жесткие и не особо густые, поэтому бриолин тебе не подойдет. Ты покупаешь хорошие краски для волос, чтобы зачем-то краситься в свой же цвет. Они всегда у тебя блестят и сверкают, иногда даже делаешь «мокрый эффект».       Мегуми молчит, понимая: Сукуна знает блядские детали, которые не заметят адекватные.       — У тебя одна и та же маникюрщица. Твои любимые цвета: черный и красный. Редко делаешь их вместе, потому что не под всю одежду подойдет, но ты не изменяешь своему вкусу. Держишь любую кружку правой рукой, пьешь чай и кофе без сахара, — Сукуна идет и идет к ней. — Пьешь минимум три литра воды в день. Дружишь с моим младшим братом и его бабой, Нобарой, — терпеть ее не могу, если честно, — стараешься время им уделять и не зябнуть в учебе. Раньше у тебя были духи Диор с цветами, но сейчас ты перешла на вишневый Том Форд. Ненавижу этот запах.       Вот, сука, и познакомились.       Мегуми в один момент останавливается. Чтобы Сукуна встал впритык.       — У тебя всегда три слоя туши на глазах.       Она чувствует его дыхание через пар и благовоние.       — Ты всегда отшучиваешься. Ты собрана, рациональна, харизматична и умна. У тебя тщеславное воспитание: это можно заметить по тому, как ты игнорируешь большинство людей из «низшего класса». Но с людьми твоего уровня, ты показываешься достаточно доброй и воспитанной. В большинстве своем, ты серьезна. Но оправдание ли это все тебе, как личности, Мегуми?       Мегуми вздыхает, когда Сукуна поднимает руку из воды.       — Ты ходишь на тусовки, на которые хожу я. Ты следишь за матчами, на которых бываю я. Ты ходишь по той дороге, по которой езжу я. Ты дружишь с людьми, с которыми близок я. Ты ведешь себя, как лондонская аристократка с соответствующей походкой и манерами. Стоит ли мне дальше распинаться, чтобы ты поняла, что мы давным-давно знакомы?       Рука в сантиметре от ее покрасневшей щеки.       — Так что, дорогая моя Мегуми, сколько бы ты не отрицала и не орала на меня, не отменит факта, что тебе это все нравится, — Сукуна специально держит руку у ее лица, специально не прикасаясь; от него идет пар и опасность. — Ты — очень умная девочка, знаешь, что я не люблю тебя. И, как умная девочка, ты знаешь, как это называется.       — Одержимость.       Сукуна улыбается. Подтверждает.       — Почему?       — Чтобы я так неистово хотел одну — у меня впервые.       — Почему?       — Потому что это ты.       Сукуна на волосы обожаемые смотрит. Руку не опускает. С груди ползут капли пота. Мегуми на тату смотрит. Потом в глаза красные.       Одержимость на двоих. Что может быть хуже?       Обожать и ненавидеть. Возвышать и принижать. Хотеть и отвергать.       Плохой. Хорошая.       Чистота и грязь.       Сукуна не понимает, что именно его ведет. Возможно, само существование Мегуми Фушигуро, которая должна падать в ноги и умолять о его внимании. Ни одна девка, с которой он был, не вели себя так отчужденно и беспристрастно: каждая считала себя той самой единицей, которую он выбрал. Только потом удивлялись, почему на следующий день он их имен не помнит.       А ее Сукуна запомнил. Неизвестно насколько, но запомнил.       Мегуми переводит дыхание. Чтобы с ней говорили так, не подбирая слов, все в лицо и без прикрас, у нее впервые. В груди растет то ли гнев, то ли желание отомстить. И исход ситуации зависит от того, что предпочтет показать. Взгляд исподлобья поднимает — Сукуна, истинный Овен, на своем стоит не хуже. И будет, даже если будет пьяным и злым под окном в период расставания.       — Ты хочешь, чтобы я раздвинула ноги перед пустым местом? — ее тон максимально брезгливый. — Или перед парнем, которого я презираю хуже куска дерьма? Ты думаешь, у меня все настолько плохо с самооценкой? У тебя нет ни черта, кроме «японца», сигарет, бутылки в руке и спорта, которым прикрываешь свое гнилое естество. Удивлена, что в тебе хватает воли столько дерьма скрывать за тренировками, — Мегуми поднимает руку в ответ; по ребру ладони течет кипяток. — Не привыкнешь, что единственная, по которой ты сохнешь, как собака, терпеть тебя не может? А как иначе с тобой быть — тем, кто девушек оскорбляет, брата родного?       Пальчики с хорошим черным маникюром падают на татуированную скулу.       Где желание сжечь дотла?       — Как ты вообще смеешь меня о чем-либо просить, Ремен? — его щека идеально выбрита; ее глаза косятся ему на губы, нос, хмурые брови. — Сладкий, можешь бегать за мной сколько угодно, пока ноги не сотрешь. Можешь за гороскопом моим следить, расписанием, сменой духов и макияжа, но сколько бы ты не делал этого, не умолял, не ломался… Хоть годами. Мне плевать. Знаешь, почему?       — Знаю, сука.       — Я тебя презираю.       Пусть вся эта хуйня сгорит дотла. Но эта рука, ласкающая его лицо, должна быть погружена ниже.       Блять.       Она идеальна.       — Ты будешь моей.       — Не буду.       — Это был, блять, не вопрос.       — Не буду. Хоть в восьмерку скрутись.       Сукуна не выдерживает: его руки безвольно хватают Мегуми за талию. Живот к животу. Ее тело горячее магмы. Кто бы, сука, сомневался?       Ее аромат не перебил иланг-иланг.       Он смог это сделать за одно свидание.       — Ты воняешь вином и сигаретами.       Сукуна не слышит: одержимость заменила все органы чувств.       Поцеловать — интерес потерять.       Секс… Секс?       И Сукуну осенило:       — Да, я знал, что ты мелкая напыщенная сука, но решил на это закрыть глаза. Цену себе набивала все это время? Продаешься? — он силой впивается ей в бока, игнорируя сам факт, что они оба голые, и чувствует ее тело. — Думаешь, самая умная, а тупее лишь младенец? Не думаешь, что ошибаешься? — с придыханием. — Твоя образованность никому не всралась. Твои личностные качества никого не волнуют. Даже меня, — его голос механический; такой, словно все полугодовалое отрицание вылезло. — Я хочу тебя. А если я хочу, то ты будешь со мной.       В один миг Сукуна швыряет Мегуми из бассейна.       Ее трепетное, девичье тело, которое нельзя бить, прокатывается по татами два метра, как на льду. Вода хлынула как из ведра за ней, создавая бешеный шум. Мегуми успевает вовремя среагировать, чтобы защитить нос и лоб. От ее тела идет пар, татами пропитывается кипятком, отчего он портится. Сукуна кинул Мегуми так, словно она нихуя не весит. Словно нихуя ее не лелеет.       Мегуми не пытается ни закричать, ни ударить, ни убежать — сопротивление не дарует спасение. Этот запущенный механизм уже ничего не остановит. Сукуна выходит из воды, как дьявол, которому надоели эти блядские отказы. Хватает свое полотенце, обматывается. Сверху смотрит на полностью голое тело Мегуми, которое резко потребовало парочки гематом.       Возможно, из-за его хвата на ее тонких руках, у Мегуми будут синяки.       Он в моменте, когда ее голое тело, о котором фантазировал, теряет идеальность.       Слишком насыщенная идея фикс требует неотъемлемого воплощения в реальность.       Мегуми шокировано тянется слегка дрожащими от холода руками к полотенцу, прикрывается. Резкая смена температуры вызывает мурашки и дрожь. Сукуна смотрит сверху так, что вся идея фикс читается во взгляде титрами.       Игры с едой интересны, пока еда артачиться.       — Избить хочешь? — Мегуми не подбирает выражения, а зубы стучат. — Или же трахнуть?       — Могу и то, и то. Что больше нравится?       Ее тело, молодое и гладкое, скрытое только полотенцем, не напрягается и не боится — даже когда Сукуна делает предупреждающий шаг вперед. Глупая, ослепляющая одержимость построит их отношения с нуля. Мегуми выглядит беззащитной или, как Сукуна думает, прикидывается.       Сукуна на нее взгляд косит — длинное тело, смотрящее на него, просит экзекуции.       — Ты девственница?       Мегуми громко смеется. Так вот оно что?       — Так вот за чем ты охотишься? — Мегуми поднимает пустой взгляд.       — Нет.       — Лжец.       — В чем сложность ответа? — Сукуна делает еще шаг вперед. — По-моему, формулировка достаточно проста.       — Спрашиваешь, потому что боишься крови и женских криков?       — Спрашиваю, потому что мне интересно, — с нажимом.       — Поинтересуйся тогда уж и курсом психотерапии, мудила.       В одно движение Сукуна хватает Мегуми за волосы с такой силой, что стянутый хвостик вызывает адскую боль в затылке. Мегуми сдавленно застонала, что не могло пройти мимо Сукуны. Психотерапевта он пройдет. Только лучше от этого никому не станет.       — Возможно, он подправит твою навязчивую избирательность, — Мегуми говорит полушепотом. — Никаких волос на теле. Юбки строго до колена. Голубые глаза. Густые ресницы и брови. Аккуратный маникюр и цветочные духи. Не любишь косметику на лице кроме туши и подводки. В твоем вкусе брюнетки голубоглазые, а трахаешь тех, кто дает, — она перехватывает запястье сдавливающей руки, в глаза ему смотрит. — Мне стыдно, что я понравилась ублюдку. Ох, а представь, как было бы мне стыдно, если бы я тебе дала. Представил?       Она улыбается.       — Даже если твой типаж в девушках — абсолютная я.       Даже когда раскрывает его секрет.       — Твой член встанет, даже если перед тобой будет еще теплый труп проститутки.       — Дрянь.       — Уже «дрянь»?       — Мы знакомы всего полгода. С хуя ли тебе знать, с кем я сплю, дрянь? — его хват не слабеет. Он сжимает волосы, которые обожает. — Думаешь, все вокруг тебя крутится? То и делаю, что сплю и тебя вижу? Сними корону, дрянь, я уже понял, что ты долбанная девственница, у которой даже первого поцелуя в свои двадцать не было. Поэтому бегаешь от меня: опыта недостаточно и самоуверенности?       — Зачем мне пацан, у которого ничего нет? — Мегуми спорит. — У тебя из наследства только «японец», когда Юдзи ушел дом после смерти дедушки. Тебя Юдзи обсуждать не хочет, потому что ты у него — самое больное место, потому что вы родня. Ты мне не интересен, как мужчина, Ремен. И как личность.       — Я вижу по глазам, как ты пиздишь, зараза, — Сукуна приближается к ее мокрому лицу. — Ты тупо не смиришься, если я кину тебя. Ты отвергаешь меня, а сама таешь от того, что за тобой бегает самый известный пацан в техникуме. Не поэтому ли к тебе остальные не подходят, не знакомятся?       — Лучше быть с тупым и нищим, чем с тобой, Сукуна.       — Ошибаешься!       Сукуна рывком кидает ее лицом обратно на татами. Мегуми выставляет локоть, не понимая, к чему все ведет. Сукуна затуманен исступлением — навис сверху, смотрит в одну точку, на нее, видит, как на татами капает черная вода. Ох, у девочки наконец-то поплыла тушь.       Иногда Сукуна бывает отстраненным — до него не достучаться.       Иногда Сукуна бывает импульсивным — до него не достучаться.       — Я уверен, что потрачу весь блядский интерес к тебе, стоит мне тебя поцеловать.       — Хочешь, я тебя поцелую?       — Нет разницы, сука.       — А вдруг тебе понравится?       — Я отрежу тебе губы.       — Поцелуй свой идеал так, как мечтаешь. Как во снах видишь.       «ремен… пожалуйста… не останавливайся»       «хочешь сделаю так?..»       «я умираю изнутри, господи, заткнись»       Да, Сукуна много снов с ней видит по ночам. И такое нельзя проецировать в реальности. Лжец? Лжец.       Он садится около нее, в воздухе чувствует, как она ненавидит его. Смотрит ей на приоткрытые губы. Мегуми смотрит на него, не боится, выжидает первого шага. Но Сукуна, который готов из-за нее переступать себя и быть мразью, не целует — улыбается, смотря уже ей в глаза. Все их взаимоотношения строятся на ухмылках, красноречивей самих слов.       Что бы эта дрянь не подбирала в свою защиту, дрянь будет сломана.       Он это знает.       Сукуна на ноги встает. Его желание взять Мегуми силой, растерзать и довести до безумия, выливается за края и перекрашивают мир вязкой краской.       Идея фикс: вот, чем Сукуна одержим.       Идея фикс: Мегуми Фушигуро.       Мегуми снизу не видит его тело — сплошной черный силуэт благодаря хуевому освещению и воде на ресницах, — и Сукуна молча — многозначительно — трет переносицу, хрустит костяшками, поправляет полотенце — все, что выдает его шаткое самообладание. Но его безжалостный взгляд, полный неудовлетворенности и гнева, устремлен на Мегуми — она вся красная, мокрая, жалкая — такая, какой ей нельзя быть. Слегка напуганная овечка, нетронутая еще никем особа, способная любого парня под себя перестроить.       Способная и талантливая пассия.       — Скоро десять. Не думаю, что твоему отцу понравится опоздание.       Что происходит?       Сукуна отворачивается, давая время Мегуми намотать на себя белое полотенце. Следом руку подает, помогает на ноги встать. Добро пожаловать: вы на эмоциональных качелях.       Чем дальше — тем тернистее путь.       — Ты еще одержим мной?       Сукуна косится на нее за этот вопрос.       — А что должно измениться сейчас?       — Ты видел меня голой.       — Не видел, — и Сукуна не лжет. — Я был не в себе. И до сих пор не в себе. А, что, переживаешь, что брошу?       — Мы много лишнего друг другу сказали.       — Бывает. Слышал вещи и похуже, и я знаю, что мы были искренне. Так что не отвяжешься. Что бы ты не сказала.       Она слишком роскошна. А ее руки…       Холодные и аккуратные.       Она резко хватает его за плечо, впивается ногтями, ближе подходит. Потекшая тушь создала черные слезы.       — Спасибо за свидание.       Сукуна молчит.       — И за то, что не изнасиловал.       Сукуна знает: ожидание праздника лучше самого праздника. Простая истина.       Он молча, с молчаливого разрешения Мегуми, кладет руку ей на мокрые волосы. Он так их любит, словно свои, блять.       — Не стригись. Тебе очень идет средняя длина.       — Как скажешь.       — Я отвезу тебя домой. Но припаркуюсь в соседнем дворе, чтобы Тодзи не видел меня.       — Откуда ты имя отца знаешь?       — Если ты не в курсе, я родной брат Юдзи.       Горячая девчонка обламывает его. Ее ноги, талия, запястья, хрупкая шея и курносый нос.       Сукуна знает, почему все обошлось без жертв.       — Не за что.       И ради чего одержим.