Comfortable

У него слишком паршивое настроение. Сначала его испортил курьер, попутавший посылку, где вместо нового чайника ему пришла чья-то сковорода, потом эта путаница с письмами. Вместо того, чтобы получить ответ от банка, Леви ненароком чуть не узнал о любовных делах Микасы с каким-то там Тоусеном. Но, к счастью, ему хватило ума прочесть отправителя, прежде чем распечатать конверт. Ему нет до этого дела. Как бы не чесались руки и не зудело под кожей, он не залез в её письмо. Думал, принесёт сама его конверт, так нет же, небось к вечеру успела о всех его неудачах узнать. Да, у него были долги. Да, у него не ладилось. Хуевый бизнес, приносящий слишком много проблем. Ещё и поставщик перестал возить из заграницы товар. Где теперь найти нового, Леви и ума приложить не мог, а запасы в подсобке тем временем кончались. Весь день шёл пиздецки плохо: то мизинцем в дверном проёме стукнется, то споткнется об упавшую в прихожей полку. И завершением его нескончаемых фиаско станет разодетая брюнетка, ожидающая вечера с парнем, который потом оказался Жаном. Дома распечатает письмо и от злости сбросит со стола тарелку. Ему отказали в кредите. Рассматривали предложение о займе почти месяц, чтобы прислать ёбаное письмо с отказом. Заебись. В дополнение ко всему этому стала ночная бессонница, украшенная противными фантазиями. Микаса ведь могла прям в эту минуту стонать под тем славным малым. Пусть уж лучше под Жаном, чем под ним. Молодец, что наконец отгородилась от Леви. Им не быть парой, пусть двигается дальше. Но раз ему сейчас плевать, то почему сердце так обливается кровью? Он ссылал это всё на отсутствие женщины уже как полгода точно. Утром себе крепкий чай и яичница детям. Потом на работу. Дел с документацией столько, что голова пухла, проблемы всё накапливались, а решения так и не находились. Хотелось бы, чтобы всё рассосалось само. Персонал жаловался на задержку зарплаты, а нервы были на исходе. Дневной выручки не хватало. Они стали работать чуть ли не в минус. — Хей, чего грустный такой? — Ванесса наклонится у стойки и надует губки, — ну же, не печалься, малый, — щёлкнет по носу Джеймса, что занимался протиранием кружек. — Что-то вы зачастили, нравятся пирожные? — Спросит официант, недовольно покашиваясь на девушку. — Скорее прихожу полюбоваться на красивых мальчиков, — Паркинсон подмигнёт пареньку и двинется к ближайшему столику, — что-то у вас пусто тут. — В этом и проблема, — и лишь из нормы приличия подойдёт к девушке с меню. — Мне как обычно, — махнет рукой, рассматривая наманикюренные ногти, — Гилберт, ну и насколько всё плохо? — рыжая спросит у официанта, глядя исподлобья с нахмуренными бровями. — Отсутствие зарплаты считается как оценка «хуже некуда»? Если нет, то… Тогда всё равно плохо. — Мда, весело у вас… Официант удалится на кухню, сообщая о заказе, а по приходу обратно, услышит просьбу позвать хозяина. И ему ничего не останется делать, как оторвать от дел Леви. — Давай быстрее, мне некогда слушать твою болтовню, — раздражённо усевшись в кресло напротив, фыркнул Аккерман, складывая руки на груди. — Как будто у тебя такой плотный график, — закатит глаза и уставится на мужчину. — Что у вас происходит с заведением? Тут же перекати-поле бегает, — нахмуренно произнесёт девушка, чуть наклоняясь через стол. — Назови хоть одну причину, по которой я должен тебе хоть что-то рассказать. — Я хочу помочь. — Тогда закажи половину десертов, других способов, как бы ты была нам полезна, я не вижу, — закатил глаза Леви, стреляя молнии из глаз. Он так и знал, что ничего толкового из этого разговора не выйдет. Пустой трёп. — Ты слишком грубый, — рыжая откинулась на спинку мягкого сидения. — Ты слишком навязчивая, — уже собираясь вставать, бросил он напоследок, — я не знаю, чего ты от меня хочешь, но прекращай вечно до меня доёбываться. — Та стой ты, — хватая мужчину за рукав, взвизгнула Паркинсон. — Убери, блядь, руки, — прошипел Аккерман, резко одергивая руку, — мне хватает твоего нелепого и неэффективного флирта дома. Серьёзно, я перестал выходить на террасу пить чай лишь потому, что ты вечно на балконе мне глазки строишь. Хватит, ты не в моём вкусе. — А кто в твоём вкусе? Что не так со мной? — вскакивая на ноги, переходила на громкие тона девушка. — Ты ведь не хочешь мне помочь? Не еби мозги, ешь свой высококалорийный торт и пей просроченный чай, я не собираюсь с тобой болтать, — и он быстро ушёл в сторону комнаты для персонала. Идиотка, а не баба. Даже на работе его преследует. — Я ни разу не видела его с женщиной, он не гей случайно? — Когда официант принес её заказ, удручённо прошипела Ванесса, тут же берясь за ложку и засовывая в себя большой кусок торта. — Просто его сердце уже занято той, с кем он быть не может. Ну, или просто не хочет, — пожал плечами шатен, уже было разворачиваясь, — вспомни солнце, вот и лучик… Микаса, давно вы к нам не заходили, чего желаете? — резко меняясь в тоне, пропел Джеймс. Брюнетка, когда ходила ежедневно к ним по утрам, неплохо так делала им кассу. — Здравствуй, — сдержанно, но приветливо произнесла Микаса, проходя к стойке. Ванесса, заинтересованная появлением неизвестной ей личности, даже перестала жевать. Она внимательно следила за движениями азиатки: ровная спина, идеальная походка на небольшом каблуке, грациозность даже в коротком движении поправления берета на голове. Ко всему прочему и одета была стильно, несмотря на непогоду за окном. — Мне сегодня один каркадэ и один эрл грей на вынос, пожалуйста, — голос был равномерный, с приятным тембром. Паркинсон же всегда говорила более эмоционально и импульсивно. Эта девушка явно… Серая мышь. Наверняка пустышка. — Как скажете, можете подождать за столиком, десять минут и всё будет готово, — почему-то с рыжеволосой официант таким дружелюбным никогда не был. И брюнетка собиралась сесть за столик у выхода, как Паркинсон подозвала её к себе. — Привет, меня зовут Ванесса Паркинсон, — начала на повышенных тонах и притворной улыбкой на губах женщина, — а тебя как? — Микаса, Микаса Аккерман, — и внутри у Ванессы что-то вспыхнуло. Харизматичная брюнетка, с фамилией Аккерман. Героиня войны. Никто не знал, какими узами она была связана с капитаном Леви, но она не раз слышала, как когда-то по городу ходили слухи. — Будем знакомы, — натягивая улыбку пошире, Ванесса оценивающе рассмотрела её лицо поближе. На расстоянии метра было видно всю идеальность кожи азиатки. Ни одного лишнего бугорка, нет и намёка на прыщи. И без косметики девушка выглядела хорошо. Это вообще законно? — Чем занимаешься, Ми-ка-са? — растягивая гласные буквы, всё продолжала противно улыбаться она. — Работаю в ателье, отсюда где-то минут десять, если надо что-то ушить, перешить, заходите, — улыбнулась лишь уголками губ. Как какая-то аристократка. — Хорошо, обязательно как-нибудь заскочу. А ты… Сестра? — Что? Чья сестра? — Брови немного свелись к переносице, но лишь на пару мгновений, пока официант не объявил о готовом заказе, — прости, я спешу, у меня заканчивается перерыв. И девушка поблагодарит за чай, оставит чаевые и упорхает так же резко, как и появилась здесь. После неё лишь останется лёгкий шлейф ароматных духов. И неприятное послевкусие зависти на корне языка Ванессы. *** Руки зудели от холода, нос едва ли не подтекал, а пальцы на ногах и вовсе неприятно покалывало. Это не зима на Хизуру, где если снег выпадет — и то чудо. Это просто пиздец. Шубу и шарф с шапкой повесит на крючок у входа. В помещении было тепло, и от разницы температур лицо мерзко обжигало. — Мадам Трюм, я вам принесла вкусный чай, — протягивая бумажный стаканчик женщине, что собиралась делать выкройку, Микаса села в уютное кресло в углу. В голове до сих пор крутилась та странная девушка из кафе. Крайне подозрительная личность, оставившая после себя неприятный осадок. — Спасибо, дорогая. Мне кажется, люди с ума совсем посходили, перед новым годом никогда столько заказов не было, — возмущённо воскликнула женщина, откладывая ножницы в сторону и принимая свой чай. — Это же хорошо, чего вы, — отпивая красный напиток, отогревала пальцы Аккерман. — Та боюсь, можем не управиться в срок, хотелось бы ещё и на выходные выйти двадцать девятого числа, а тут-то меньше недели уже, а дел не в поворот, — качала головой седовласая женщина. — Управимся, вы же не одна, я с вами, — улыбнулась Микаса. Щеки её раскрасневшиеся лишь добавляли доброты в улыбку. — Потрясающий чай, ты где такой купила? — В «чайном месте», его мой… Знакомый держит, очень хорошее заведение, там и десерты вкусные, — запнувшись на имени мужчины, пыталась соблюдать спокойствие Микаса, но почему-то от упоминания его имени даже в мыслях бросало в дрожь. Аккерман. Наверняка та девушка интересовалась её родственной связью с Леви. Быть может, она и ошибалась, но не новая ли это пассия брюнета? Да и перед её приходом официант болтал с Ванессой. Всё может быть… И от этого становилось неприятно на душе. У них разные жизни. Они друг другу никто. Она ведь сама только вчера была… С Жаном. Господи, она реально с ним переспала. А утром ещё и непринужденно с ним болтала. Под кожей вновь что-то трескалось. Но Микаса, кажется, не жалела. Терять такого друга, как Жан, ей совсем не хотелось, но обсудив всё, они сошлись на том, что ругаться на этой почве не будут. Просто друзья. Никаких «но» и «почему». Под алкоголем все могут совершать ошибки, но ведь ошибкой называют то, о чем жалеют, или же поступок несёт какие-то вытекающие из него проблемы, не так ли? Тут же ничего такого нет. А вот тот секс с Леви можно было бы назвать ошибкой. Боль и страдания столько месяцев ходили за ней по пятам, рвали кожу и заставляли вновь и вновь возвращаться к той ночи. И всё из-за этого куска плоти внутри неё, этого мерзкого сердца, учащенно стучащего в области груди, когда он проходил мимо. Если бы не было чувств, она осталась бы на Хизуру. Если не было бы чувств, она не уехала бы туда. После обеда Микаса и Ребекка продолжили работать. Дел было и вправду больше обычного. Ателье, на удивление, хорошо пользовалось спросом в этом небольшом городке. До столицы отсюда почти три часа езды верхом, однако что-то подсказывало, что на новых изобретениях, таких, как первые на Парадизе машины, ускоряли этот процесс в несколько раз, и расстояние не казалось таким уж большим. Спина болела под конец дня. Аккерман практически не переставала шить, отвлекаясь лишь на потягивания рук. Мадам Трюм уже как месяц перестала предвзято относится к своей сотруднице и доверяла ей более значимые задания. Это Микасе нравилось. — Извините, мы уже закрываемся, — угрюмо прокряхтела Микаса, услышав звон колокольчиков над дверью. — Армин? — От неожиданности вскочив на ноги, Микаса уронила катушку с нитками, так и не поставив её на стол. — Привет, — улыбнулся блондин и кинулся в объятия старой подруги — как ты? — Всё хорошо, — посильнее сдавливая Арлерта в своих руках, брюнетка прикрыла глаза, не веря в происходящее. Они не виделись больше полугода, — Я скучала… — Прости, я бы приехал раньше, но узнал о твоём приезде лишь сегодня. Ты здесь уже три месяца? — Мадам Трюм, раз на сегодня всё, можно идти домой? — оторвавшись от друга, опомнилась Микаса. Услышав положительный ответ и пожелания удачного вечера, она бросилась быстро одеваться. Армин вновь сменил причёску. Более солидным теперь кажется. Водолазка под горло, стильный шарф и пальто. Мечта, а не парень. А ещё… Золотое кольцо на безымянном пальце. — Ты женился? — схватив руку блондина, удивилась Микаса, — и кто эта счастливица? — Это Энни, — смущенно ответил Арлерт, открывая дверь перед девушкой, — в общем, из-за этого я и отсутствовал в стране четыре месяца. Точнее, не совсем так. Изначально мы группой поехали по политическим вопросам в Марлию, но, задержавшись на больший срок, чем планировалось, Энни стала как-то отстраняться, тогда я и понял, что тянуть со свадьбой больше нельзя. Представляешь, она тянула с ответом две недели, я уже стал переживать, что мы расстанемся, но после согласилась… Месяц назад мы сыграли свадьбу, — освещая зимнюю заснеженную дорогу небольшим фонариком, пояснял он, другой рукой придерживая сумку Микасы, что забрал у нее в целях помочь, — ты там кирпичи носишь, или что, — рассмеялся Армин. — Эй, — шутливо пихнула она его в бок, — поздравляю, я очень за вас рада. Честно, когда я весной узнала, что вы решили попробовать быть вместе, я думала, что вы друг друга… Ну, мягко говоря, не выдержите, но, к счастью, всё не так. — Спасибо, Микаса, — он так искренне улыбался, что невозможно было не улыбнуться в ответ. Вот и ещё один её друг окончательно забыл о пережитках прошлого. Не было на его лице той тени войны, что преследовала Арлерта практически год, что она видела. Снег под ногами хрустел, добавляя их разговору приятную атмосферу. В преддверии нового года всё становилось более волшебным. Это завораживало. — Ты тут теперь живешь? — оглядывая многоэтажное здание, удивился Армин. — Да, а ты думал, что я предпочту домик где-то на окраине? Не хочу, чтобы жизнь проходила мимо, хватит с меня, мне нравится больше кипеть в водовороте со всеми, чем варитьсяя одинокой картошкой в котле, — прыснула девушка, шарясь в сумке в поисках ключей и совсем игнорируя смех Армина на её метафору. — Та нет, просто мы с Энни взяли квартиру в новостройке в рассрочку через пару домов отсюда. Будем теперь чаще видеться? — Надеюсь, что да, — кивнув, брюнетка продолжила искать пропажу, — посвети, пожалуйста, я совсем не могу их найти, куда ж запропастились… — Может, зайдешь к нам? Я очень хотел бы побывать у тебя, и обязательно побываю, если ты не против, но Энни дома одна, да и там ужин надо доделать… — Боишься, что она разгромит половину дома, пока тебя не будет? — усмехнулась Микаса, припоминая время, когда все боялись смены Леонхарт на кухне. Она часто выходила из себя и у нее многое не получалось, потому за ужином все либо ели недоваренный картофель, либо подгоревшую речную рыбу. — Да, — почесал он затылок, — так что думаешь? — Я не против, — пожала она плечами. Путь занял не дольше пяти минут. Как оказалось, они только пару дней назад сюда заехали. Молодожёны… Даже, казалось бы, тихий и неприметный Армин успел жениться раньше Микасы. Но она была очень рада за друзей. Они это заслужили. Тихий семейный уголок на первом этаже новостройки. — Почему первый этаж? — спросила Микаса, пока парень боролся с ключом. — Ну, с детьми тяжело будет подниматься на верхние этажи, — и Микаса сильно не предала бы этому предложению много значения, если бы не дрожащий голос и красное лицо Армина. — Да ладно… — но она не успела и ничего особо сказать, как в открывшемся дверном проёме появилась блондинка. Беременная блондинка. — Ну где тебя носит, я уже есть хочу, — Леонхарт злостно пилила взглядом мужа, однако притихла, увидев их гостью. — Аккерман, вот уж не ожидала тебя увидеть. — И тебе привет, — сдержанно поприветствовалась брюнетка. — У нас немного беспорядок, ещё не все вещи успели выгрузить, так что, извиняюсь… — Я тебя прошу, это не небольшой, это очень даже большой беспорядок, — перебила блондина Энни, пропуская их в дом. Девушка поправилась с их последней встречи. Не было больше впалых щёк и четких скул, да и пальцы, кажется, распухли. Округлившийся живот свидетельствовал о поздних сроках беременности, что значило, что ребёнок появился в животе ещё задолго до замужества. — Я сейчас быстро что-нибудь приготовлю, а вы пока можете попить чая, — начал тараторить Армин, сняв с себя полностью верхнюю одежду. — Болван, тебя пока дождешься и умереть недолго. Я уже приготовила ужин, мойте руки и проходите на кухню, — появившись в коридоре лишь на пару мгновений, Энни вновь пропала с их поля зрения. — Она научилась готовить? — шёпотом спросила Микаса. — Нет, — сглотнул парень, обходя картонные коробки у стены и заводя девушку в ванную комнату. Вымыв руки, парень с девушкой прошли на кухню. Она была немного пустой, однако всё-таки уютной. На подоконнике так же, как и в коридоре и прихожей покоились нераспечатанные коробки. Энни стояла к ним спиной, позволяя рассмотреть сильно отросшие волосы. Сейчас они были завязаны в низкий хвост, а длина доставала практически до поясницы. — Что-то помочь? — предложила Микаса синхронно с Армином. Они переглянулись. — Садитесь уже, две клуши, — закатила глаза Леонхарт, ставя на стол, где уже были расставлены пустые тарелки и столовые приборы, миску с салатом. Когда на стол был подан запечённый картофель с грибами, они приступили к ужину. На удивление еда не казалась… Приготовленной руками Энни. Было достаточно вкусно, разве что соли явно не хватало. — Как на личном? — Закидывая в рот картофелину, поинтересовалась Энни, переглядываясь с мужем. — Ну… Всё сложно, — замявшись, Микаса налегла на салат, лишь бы ничего больше не говорить. — Хм, я сегодня видела Жана. Когда я спросила про тебя, он так нелепо покраснел, будто бы он тебя трахает, — самодовольно ухмыляясь, Энни в открытую издевалась над девушкой, пока Армин от удивления закашлялся, — да, именно так, как и ты сейчас. — У нас с ним… Мы… Не важно, это сложно объяснить, но я его не люблю, — отводя взгляд, нахмуренно тараторила брюнетка, желая поскорее отсюда сбежать. — Энни, прекрати, — прервав очередную попытку жены донять его подругу, Армин положил ей руку на бедро, — я думаю, если бы Микаса хотела, она бы рассказала. — Извините, но это не та тема, которую мне комфортно было бы обсуждать… — Да ладно тебе, мы всё понимаем. — Боже, ей двадцать, а она до сих пор не решила, отшить ей Кирштайна или приласкать, — возмутилась блондинка, со звоном поставив пустую тарелку в раковину, — пора определяться уже, чего ты хочешь от этой жизни. — Энни, двадцать — это не сорок, всему свое время, — парировал Армин, подходя к ней со спины. Поставив свою тарелку также в мойку, он обвил её живот руками. — Спасибо, было очень вкусно, — угрюмо произнесла Микаса будто бы заученную фразу. В этот момент закипел чайник, и Армин бросился разливать кипяток по чашкам. — Нет, серьезно, уже хотя бы какого-нибудь богатого старика бы подцепила, или того же Аккермана, такой же как ты, видимо весь остаток жизни сам проведёт, ну, или с марлийской ребятнёй, — хихикнула девушка, протягивая кружку ароматного чая азиатке. Однако повисла напряжённая тишина, а соли всей этой картине добавила Микаса, нервно сглотнув и отведя взгляд. — А какой у тебя срок беременности? — неуверенно решила сменить тему брюнетка. — Аккерман, — протянула Энни, пододвигая свой стул поближе к девушке, — а ну выкладывай, а то чересчур много вопросов и так мало ответов. — Что? — Микаса, вскинув брови, попыталась не смотреть на напористую приятельницу, однако та явно не собиралась отступать. Энни на её памяти никогда не отличалась болтливостью, но, видимо, беременность и время конкретно с ней сыграли злую шутку, чуть изменив характер. — Ну же, Армин, хоть ты скажи что-то, нам же интересно, — в очередной раз возмутилась Леонхарт, — мы ждём, — локтем она пихнула Микасу, окончательно наталкивая ту на глубокую речь. — Мы пробовали с Леви, и я действительно хотела быть с ним, но… Сама виновата, натворила глупостей, и мы сейчас даже не здороваемся, — потупив взгляд, выдавливала через силу слова Аккерман, пока блондинка рядом прикрывала рот, лишь бы не выдать чего-то неприятного. — А с Жаном-то что? — Армину, кажется, было не менее интересно, чем его жене, вот только до этого момента он старался учтиво не лезть в душу подруге, но именно этот интерес взял свое. — Я переспала с ним назло Леви. — Охуеть! — Вскрикнула Энни, от эмоций ударив Микасу ладонью по ноге. — Энни! — Та что, тут грех не заматериться. И вновь повисла тишина. Микаса слышала, как колотилось её сердце, а дыхание участилось. Нет, нет, нет… Перед глазами стало всё плыть. Она отчетливо чувствовала, как кровь бежит по венам и отливает от лица. Как бурлит где-то там, в ногах, совсем не поднимаясь. — Эй, всё хорошо? — Когда девушка начала громко и рвано выдыхать, Армин подскочил к ней, прикладывая ко лбу ладонь, — дыши, давай, вместе со мной, — и его дыхательные упражнения действительно помогли отойти панике на задний план, — ты как? Всё в порядке? — Нет, Армин, я совершенно не знаю, что теперь делать… — О Боже, неужели я вправду хочу это сделать, — закатила глаза блондинка. — Что? И вместо слов она притянула за шею к себе азиатку, крепко обнимая. — Это гормоны, Аккерман, не бери на свой счет. Но все присутствующие знали, что хоть она и строит из себя сухаря, но далеко им не является. — До завтра мы что-нибудь придумаем, да, Армин? — протянула Энни, поглядывая из-под лба на блондина. И он соглашается, обещает, что всё будет хорошо, твердит, что если так сложилось, то ничего в этом такого нет. И Микаса успокаивается. Они переходят в гостиную, где Энни при разговоре о их свадьбе внезапно зажимает руку Аккерман и больше уже не отпускает. Она полностью откроется другу детства. Расскажет о каждой детали своей жизни, о том, как было плохо и как чувствует себя сейчас. Сколько они с Армином уже знают друг друга? Десять лет? Двенадцать? Да какая уже разница, главное, что он до сих пор здесь, с ней. Поддерживает и помогает чем может. Она расскажет о выкидыше. Так было всегда: что-то глубоко внутри никогда не позволяло врать или даже что-то скрывать от Армина. Он был как ключ ко спасению. Как последний лучик света перед долголетним затмением. Доказывал верить, что солнце взойдёт вновь. И Микаса узнаёт, что Энни уже семь месяцев как беременная, а на вопрос, почему так долго думала на предложение Арлерта, та отвечает, что просто хотела, чтобы он понервничал. Они все посмеются, а после Армин принесет найденное в одной из коробок на полу одеяло. Микаса заночует у них, а рано утром зайдёт перед работой домой, благо, недалеко. Она совсем не верит, что из этой ямы, в которую сама себя и зарыла, возможно вылезти, но слова друга заедают пластиной где-то на подкорке сознания и дают стимул отработать смену достаточно спокойно. Полуживая приплетётся домой и, даже не поев, увалится спать. Она уже который день не открывает письмо с Хизуру. Имя отправителя чересчур пугает Микасу, заставляя лишь гадать характер того сообщения. После того случая в день, что считается теперь точкой невозврата, они с Тоусеном не то чтобы приятелями, даже просто знакомыми не остались. Он не здоровался с ней, а она и знать его не хотела. По какой-то глупой причине именно его она винит во всем. Не появись он в её жизни, всё было бы иначе. Но так нельзя было думать, она отдавала ответ своим действиям, но всё равно продолжила крутиться с ним, однако такова человеческая натура — чтобы совсем не погрязнуть в отчаянии, нужно было на кого-то спихнуть свои оплошности. Откроет глаза, когда за окном уже будет темнее тёмного, а в дверь кто-то неистово будет стучать. — Ну кого там уже принесло, — шарпая ногами по полу, поплелась в прохожую девушка. — Аккерман, блядь, ты можешь просто взять и исчезнуть из моей жизни? — Леви стоял на пороге и агрессивно пилил взглядом сонную и взлохмаченную девушку. — Что? — потирая глаза, Микаса нелепо уставилась на позднего гостя. И лишь через секунд тридцать до неё дошло. Перед ней сейчас стоял он. И чего его черти принесли? Сегодня, кажется, почты не было. — Пропусти, что ли, — отпихивая брюнетку, Леви беспардонно прошел в квартиру. Стянув куртку и сбросив обувь, он осмотрелся. Прихожая была светлая, обои однотонные, будто бы просто покрашенные кремового цвета краской. — Я не до конца понимаю… — Ставь чайник, разговор будет долгий.