Цена вечности: Незримые путы

Он проснулся от непривычного чувства близкого тепла и ровного дыхания рядом. Некоторое время лежал без движения, прислушиваясь к незнакомым звукам. Пробуждения в чужой компании обычно сопровождались жестоким похмельем, головной болью и тошнотой. Но не в этот раз. В этот раз он ощущал мягкое спокойствие. Ламберт открыл глаза и увидел перед собой профиль Айдена. Его кожа казалась розоватой от холодного утреннего солнца, светлые брови слегка хмурились, а подбородок покрывали золотистые искорки свежей щетины. Ламберт очень редко видел спящего человека так близко и сейчас завороженно рассматривал Айдена, прислушиваясь к странному чувству безмятежности. Совсем недолго, потому что из-под него буквально через миг пробилось куда более земное и привычное — он вспомнил, как дрожали эти ресницы от удовольствия, как приоткрывались губы в беспорядочных стонах, как в тонкий запах леса вплетался терпкий аромат возбуждения. По телу мгновенно прокатилась жаркая волна, свернулась горячим узлом внизу живота, сбила дыхание. Она казалась неуместной после вчерашнего вечера, но была неудержимой, опьяняющей, как это странное утреннее тепло, связующее их общим переживанием. Каждый вздох вместо успокоения приносил только новую сладкую вспышку желания. Ламберт не шевелился, опасаясь разбудить Айдена, в голове лихорадочно метались мысли. Айден не остановил его тогда, в лесу. Ничего не сказал наутро. Так, может, он вовсе не против таких развлечений временами? Но сейчас Ламберт ясно осознал, что быстрой, куцей ласки слишком мало. Ему требовалось ощущение горячего тела без раздражающей преграды в виде одежды, острое удовольствие обладания, жаркая, одуряющая глубина. Вот только он не знал, насколько далеко мог зайти Айден. Одно дело помочь другу с быстрой разрядкой и совсем другое — секс, пусть и такой же дружеский. Был еще выход — потратить половину своих денег на женщину и остаться с грошами. Он надеялся, что Айден не проснется раньше, чем сложная дилемма будет решена. Губы Айдена дрогнули в неудержимой улыбке. Ламберт сглотнул… Грохот в дверь заставил вздрогнуть обоих. Подействовало не хуже ушата ледяной воды. Ламберт тихо выругался и рывком поднялся с кровати. — Эй! — возглас подкреплялся не менее громким стуком. — К вам там пришли! Ламберт переглянулся с Айденом. Тот пожал плечами и тоже встал, потянулся за мечами, стоявшими у стены. Ламберту хотелось спросить про чародея, но сейчас было не время. За дверью их ждал заспанный корчмарь. — Пришли к вам, — повторил он, взмахом руки указав в зал. — Надо чего? — Воды для умывания, — быстро ответил Айден, настороженно прислушиваясь к звукам. — Оставь в комнате. — Мальчишку пришлю, — кивнул хмурый корчмарь и неторопливо пошел вниз. На постоялом дворе стояла тишина, но Ламберт чувствовал на себе взгляд. Быстро огляделся. Тихий шорох в темном углу выдал чужака. А следом и звонкий подзатыльник. — Сколько раз говорил, сиди тихо, — прошипел незнакомый голос. Ламберт снова бросил взгляд на Айдена и с удивлением заметил кривую улыбку. Он не совсем понял, что она означает, но заметил, как внутри всколыхнулось сразу несколько чувств: узнавание, настороженность, легкая тоска. Ламберт замедлил шаг, оставаясь позади. — Жив еще, Ваан, — негромко приветствовал Айден поднимающегося с лавки незнакомца. — А то, — ухмыльнулся поименованный Ваан, откидывая капюшон. Выглядел он куда хуже Айдена — правую часть лица стягивал безобразный шрам, утаскивая вниз уголок глаза, перебитый нос сросся под странным углом, должно быть, пугая кметов ломаными линиями, под скошенным подбородком начинались три удивительно похожих рваных раны. Ведьмаки одновременно протянули руки, обхватили предплечья друг друга. Айден мельком взглянул в угол, где жался на лавке мальчишка лет девяти, вопросительно посмотрел в лицо Ваану. Тот поморщился и махнул рукой. А потом бросил взгляд на Ламберта. Сдержанно кивнул и склонил голову на бок, прищурился. — Волк? — Что-то имеешь против? — Ламберт скрестил на груди руки, чувствуя острую неприязнь к Коту. Мальчишка рядом с ведьмаком говорил лучше всяких слов. В глазах Ваана мелькнул хищный огонек, но Айден тут же положил руку ему на плечо. И Ламберт ощутил укол… ревности? Этот Ваан был знакомцем Айдена. Другом? В любом случае, явно тем, кто знал его дольше и лучше. — Идем, — Айден бросил предостерегающий взгляд на Ламберта и направился к выходу. — Ты хотел поговорить. — Сиди здесь, — буркнул Ваан, мазнув взглядом по мальчишке. На Ламберта он подчеркнуто не обращал внимания. Как только дверь за ними закрылась, Ламберт уселся в другой угол и махнул квелому подростку за стойкой. Тот заметил не сразу, но кивнул и загремел посудой. Ламберт смотрел ровно перед собой, чувствуя, как утреннее спокойствие окончательно растворилось в разгорающейся злости. Мальчишка и ведьмак. Что могло быть красноречивее. Мальчишка и Кот. Он стиснул зубы. Перед глазами встали зимние сны, полные боли, страха и отчаяния. Того, что ждало этого ребенка. Когда перед ним появилась тарелка, полная дымящейся каши, и кусок жареного мяса, он почти не почувствовал голода. Гнев затмевал все вокруг кровавой пеленой. Некоторым спасением казалась кружка с элем. — Эй, — кто-то дернул его за рукав. Ламберт поднял взгляд и наткнулся на усыпанный грязными веснушками нос, на голубые глаза, хитро блестевшие из-под рыжих клочковатых прядей. — Дай поесть, а? Ну дай… Ламберт на миг замер, сражаясь с душившей его злостью, а потом бросил на стол монету. Мальчишка мгновенно схватил ее, бросился к стойке и быстро вернулся с такой же тарелкой каши и большой кружкой, из которой тянуло травяной настойкой. Ламберт смолчал. Весемир при виде такого долго охаживал бы его хворостиной или вожжами. Но это был чужой мальчишка. — Я — Станко, — сообщил предмет его размышлений, старательно запихивая в рот кашу. Ламберт смолчал, угрюмо глядя в тарелку. — Но Ваан сказал, я смогу выбрать любое имя, какое захочу, — сообщил мальчишка. — Это меня бесит. Глупое какое-то. Как у теленка. Мамка говорила, так деда звали. А мне-то что? Пусть звали. Я хочу другое, как у Ваана. Хорошо звучит. Страшно. — Это мамка тебя ему отдала? — вырвалось у Ламберта. Он не собирался вступать в разговор, но гнев был сильнее. Гнев искал, кого обвинить, кого обдать горячей ненавистью и утопить в презрении. — Неа, — покачал головой Станко и вытер рот рукавом. — Она давно померла. Я сам попросился. Он к нам в деревню приехал. Знаешь, такой, с мечами со своими, на коне. Ему никто слова поперек не мог сказать, все жались по углам, как крысы. Я тоже так хочу. — Где ты жил? — Ламберт посмотрел на него, пытаясь угадать, что могло двигать мальчишкой. Сам он никогда не хотел, чтобы его забрал Весемир, наоборот, всеми силами пытался сбежать. И восторг в синих глазах вызывал недоумение и раздражение. — У папки с мачехой, — Станко схватил кружку и к ужасу Ламберта быстро ополовинил ее. — Ты бы видел, какой у них дом большой. Как гора. Ни у кого такого дома больше не было. А скотины! Коровы, козы, овцы. Даже быки были. Знаешь, у нас один бык какой бодучий был? Один раз к нему дядька Рован зашел, а он… — Чего ж ты сбежал из такого дома? — Ламберт не мог понять его мотивов. Он в свое время отдал бы все, чтобы остаться в своей халупе с дырявой крышей и пятью облезлыми курицами, которые уже давно не неслись. — Так ты знаешь, как меня лупили братья? — насупился Станко. — Думал, все мозги вышибут… Говорили, я охвосток, выблядок… Ничего, — он сжал кулаки, — я вернусь. Ваан обещал меня выучить. Я им всем покажу. Ламберт зло усмехнулся и принялся за кашу. Мальчишка и понятия не имел, что его ждет. А когда узнает, будет уже поздно. Он подавил желание вывалить ему прямо сейчас всю правду. В конце концов, это был чужой мальчишка, и Ваан не нарушил правил. Вот только ведьмачьи цеха были мертвы, и кого будут делать из этого ребенка, а главное — как, Ламберт понятия не имел. Скрипнула дверь, впуская двух ведьмаков. Ваан, увидев своего мальчишку за столом, тихо подошел к нему сзади и крепко схватил за ухо. Станко взвизгнул. — Ты что же, паршивец, — прошипел он, — забыл? Я тебе говорил не лезть к чужакам? Я предупреждал? — Да предупреждал, предупреждал, — Станко, неловко изогнувшись, пытался оторвать жестокие руки от своего уха. — Так какого хрена? — взревел Ваан и треснул его кулаком по другому уху. Станко мешком свалился на пол, ударился головой и завыл. Ламберта обожгла боль. Чужая. Дышать вмиг стало трудно. Он поднял взгляд. Лицо Айдена было спокойным, но в глубине глаз таилась немая мука. Ламберт отвернулся, ощущая, будто подсмотрел что-то слишком личное. — Ваан, — тихо позвал Айден, — давай ты продолжишь урок где-нибудь в другом месте. — Ты совсем не меняешься, — ухмыльнулся Ваан, покачав головой. Он подцепил всхлипывающего мальчишку за шиворот и поволок его на двор. В корчме наступила благодатная тишина. Подросток за стойкой затаился, наблюдая за ведьмаками. — Завтрак? — Ламберт кивнул на пустую тарелку, чувствуя, что настроение испорчено окончательно. И не только у него. — Пошли, — Айден покачал головой. — Зэмистокльз обещал разобраться с нашим делом к утру. По спине Ламберта пополз неприятный холодок. Он сглотнул, вспомнив события вчерашнего дня. — Я могу сходить один, — осторожно предложил он, вставая. — Со мной все хорошо, — Айден улыбнулся, но за улыбкой таилась нервозность. — Не в последнюю очередь благодаря тебе. Идем. Опять полупустые улицы и рыночный шум, опять над крышами висело восходящее солнце. Ламберт почувствовал себя так, будто вчерашний день повторяется, а вместе с ним брезжит впереди и мучительное вечернее ожидание, и невыносимые чувства, выпившие его досуха. Ему пришлось напомнить себе, что плата уже отдана, и чародею больше нечего требовать с них. Требовать будут они. Айден был странно неразговорчив. Ламберт пытался прислушиваться к его чувствам, но смог уловить только неопределенную тревогу. По всему выходило, что он пребывал в каких-то своих размышлениях, которыми не собирался делиться. И это тоже не нравилось Ламберту. Пару раз он пытался завести разговор, но Айден отвечал нехотя, односложно, явно не желая ни о чем говорить. Он немного разговорился только при упоминании Ваана. — Кто этот мальчишка? — полюбопытствовал Ламберт, прекрасно зная ответ. — С твоим ведьмаком? — Ваан не мой, — поправил Айден. — А мальчик — его будущий ученик. — Интересно, — протянул Ламберт, — как вы обучаете детей в своей Школе? Проводите мутации? Испытания? — Понятия не имею, — Айден мельком взглянул на него. — Я этим не занимаюсь. И давно не сталкивался со Школой. Не знаю, чем она сейчас живет. — И не хочешь знать, что там делают с детьми? — прищурился Ламберт. — Удобная позиция. — А что бы сделал ты? — Айден едва заметно улыбнулся. — Побежал бы с мечом наперевес освобождать невинных детей? И кто из нас не наигрался в рыцарей? — Я не о том, — поморщился Ламберт. — Твоя Школа подвергает детей непонятно каким процедурам. Секреты мутаций давно утеряны, никто не знает, как их проводить. Это же простое издевательство. И ради чего? — Я не знаю, пытаются ли они проводить мутации, — покачал головой Айден. — Возможно, мальчишка попал к Ваану по Праву Неожиданности… — Он забрал его, — отрубил Ламберт. — Просто забрал с улицы. Никакого Права Неожиданности там не было. Наплел, что мальчишка сможет вернуться домой и перерезать всю семью, когда вырастет. — Ничего нового, — горько обронил Айден и снова замолчал. У двери чародея он даже не задержался, сходу толкнул ее и вошел внутрь. Ламберт догадался, что его мысли занимает вовсе не вчерашнее происшествие. А значит, дело было в утренней встрече. — Куда же подевалась ваша учтивость, господа ведьмаки? — встретил их безмятежный голос Зэмистокльза. Ламберт смерил его неприязненным взглядом, останавливаясь в проходной комнате с тремя плетеными креслами и стараясь не думать о том, что скрывалось за маленькой неприметной дверцей в углу. — Полагаю, тебе известно куда, — сухо бросил Айден. — Ты разобрался, какое заклятье лежит на нас? — Очень, очень интересное заклятье, — Зэмистокльз почти рассмеялся, но Ламберт был не совсем уверен в его реакциях. У кого другого это могло быть выражение ненависти, а не радости. — Первый раз такое встречаю, хотя суть его не уникальна. — Рассказывай, — нетерпеливо потребовал Айден, скрестив руки на груди. Ламберт отметил, что вчера утром он был куда обходительнее с чародеем. Видимо, «исследования» не прошли бесследно, как бы он ни пытался показать обратное. — У нас мало времени. — Не нужно спешить, — Зэмистокльз поднял руку. — Спешка до добра не доводит. Для начала — вы впутались в очень скверную историю, густо замешанную на крови. А ведь вам известно, что кровь связывает крепче всего, верно? — он испытующе взглянул на них, но ответа не дождался. — Итак, кровь. Ничего нового, но магии там было довольно. Причем магии самого низменного, стихийного толка. Допускаю, что ко всему этому приложила руку какая-нибудь жрица древнего культа или недоучившаяся у таковой знахарка, но тут остается лишь гадать, я смог увидеть не все. — Что с заклятием? — поторопил его Ламберт. — Сейчас, сейчас, дойдем и до заклятия, — покивал Зэмистокльз. — Говоря кратко о случившемся в деревне, дабы не навести на вас тоску, там разыгралась типичнейшая любовная трагедия: жена изменила мужу. И все бы ничего, но он был в отъезде и по возвращении, встретив ее с животом, весьма разгневался. Разгневался настолько, что принялся ее пытать, выясняя, кто виновник его бесчестья. Не выяснив этого, запер ее, а когда она родила младенца, бросил его на повети. Вы видели его останки. Кузнец, отец ребенка, помог своей возлюбленной выбраться из дома. — Очень интересно, — проворчал Ламберт. Истории кметов, тем более, живших несколько десятилетий назад, мало его трогали. Особенно учитывая способ, каким чародей их выудил. — Желая навредить мужу и всем, кто поддержал его в деревне, несчастная женщина обратилась к древней магии, о которой ей кто-то поведал, — Зэмистокльз не обращал на него внимания. — Я не смог разглядеть мудрого советчика, который и помог им заточить деревню в круг. Женщине и кузнецу почти удалось сбежать, но несколько кметов, что рыскали по лесу и по чистой случайности остались вне действия заклятия, схватили их и притащили обратно в деревню. Обманутый вторично, муж связал жену и уморил голодом. А теперь мы подошли к сути, — Зэмистокльз сплел пальцы в замок и откинулся в кресле, едва не жмурясь от удовольствия. — Женщина, которую вы нашли в подполе, — жена кузнеца. Не в силах смириться с привязанностью мужа к другой, она воспользовалась наущением все того же неизвестного умника и приготовила дорогому супругу интересную коврижку, изрядно сдобренную магией. В отместку он посадил ее в подпол, а сам повесился после смерти возлюбленной. Увлекательная история, не так ли? — он криво усмехнулся. — Коврижка? Ты про тот несчастный сухарь? — Ламберт с трудом вспомнил, как они с голода грызли пересушенный хлеб. — Да-да, — закивал Зэмистокльз, — именно так. Тот несчастный сухарь, как ты выразился, нес на себе знаки, которые вы не удосужились рассмотреть. И даже если бы удосужились, не поняли бы, так что тут ошибка не велика. Но неприятна. — Ближе к делу, — холодно попросил Айден. В его взгляде плескалась ненависть, которая отозвалась в глубине Ламберта неприятным холодком. — Насколько я смог понять, — Зэмистокльз опустился в кресло и жестом пригласил их последовать его примеру, но ведьмаки не шелохнулись, — в деревне разыгралась нешуточная трагедия. Любовная. А любовная трагедия сметает с лица земли сотни, тысячи людей. Так вышло и на сей раз. Итогом стало проклятие, которое погубило целое поселение и огромное число невинных существ. — Он вздохнул под пристальным взглядом Айдена. — Причем здесь тот сухарь и наше заклятие? — не выдержал уже Ламберт. Досужие разговоры с неприятным чародеем раздражали. — А притом, что на нем лежал заговор, — Зэмистокльз тоже неотрывно глядел на Айдена. — Заговор, соединяющий людей. Соединяющий сознание, если хотите. Как — вы уже и сами поняли. — Он расплылся в своей странной мертвой улыбке. — Полагаю, жена кузнеца собиралась использовать его в совершенном отчаянии. Чтобы привязать к себе желанный объект, своего мужа. — Перейдем к главному, — Айден прищурился, — как его снять? — Никак, — Зэмистокльз развел сухими руками. — Это заклинание мне неизвестно. Оно, должно быть, очень старое. Очень. Хотя и относительно безвредное. Понятия не имею, как его снять. Но, — он откинулся в кресле, — я ведь этого и не обещал. — Советую тебе поднапрячь свой трухлявый мозг и придумать способ, — Ламберт решил, что может дать выход раздражению. Потому что получалось, что Айден прошел через вчерашнее зря. — В противном случае… — Если собираешься угрожать, — спокойно произнес Зэмистокльз, не поворачиваясь к нему, — стоит узнать, что у меня есть телохранитель. Это первое. Второе: ты не забыл, к кому обращаешься? Хочешь проверить кто сильнее — моя магия или твой меч, ведьмак? — Ты не выполнил условия сделки, — притаившийся гнев снова вспыхнул внутри Ламберта, ослепил, рука сама потянулась к мечу. — Я выполнил то, что обещал, — голос Зэмистокльза отдавал ледяным холодом. — Раскрыл природу заклятия. О большем мы не договаривались. Я предупредил, что могут быть неожиданности. Вы согласились. Радуйтесь, что я не попросил печень дракона, — он усмехнулся. Ламберта окатило волной ненависти. Этот ублюдок вывернул Айдена наизнанку, что открыто демонстрировал сейчас, и в итоге не сказал ничего дельного. Выходило, что они почти даром позволили провести над собой какие-то эксперименты. Как в детстве. Перед глазами мелькнуло воспоминание о проклятой деревне и матери, о ночном костре под Гелиболом, и его разум почти помутился при мысли о том, что этот старик мог копаться своими грязными лапами в том, что связывало их обоих… Зэмистокльз улыбался, будто насквозь видел бушующую в нем бурю. — Он прав, Ламберт, — вдруг негромко проговорил Айден. — Идем, он выполнил свою часть сделки. Ламберт недоверчиво уставился на него. Он, должно быть, шутил. Но Айден смотрел на него устало и как-то мягко. Он кивнул в сторону, и Ламберт увидел в углу высокую фигуру в темном плаще, лицо которой скрывал капюшон. А вот меч был обнажен, хотя и упирался острием в пол. В глаза бросилась рука, сжимающая рукоять, вернее, перчатка с необычным не то узором, не то знаком — ромб с заключенной в нем птицей. — Разумно, ведьмак, — кивнул Зэмистокльз. — Повторяю, я дорожу своей репутацией. И мне нет смысла выставлять себя неучем. Уж точно не для того, чтобы оставить вас навечно связанными. У этой задачи нет решения. Но чтобы дать вам некоторую надежду… — Он взмахнул рукой и на столе возник пергамент с чернильницей и роскошным пером. Зэмистокльз быстро начертал что-то на листке и протянул Айдену. — Заклятие было нанесено на ковриге, которую вы разломили. Вот так оно выглядело. Возьми. Если не верите мне, найдите другого чародея и покажите ему этот листок. Но я сильно сомневаюсь, что вам повезет. Если уж на то пошло, ищите эльфьего колдуна. Если он захочет с вами разговаривать. Эльфам известно больше, чем людям. Айден кивнул и передал листок Ламберту, который быстро сложил его и убрал в карман. Одного взгляда хватило, чтобы понять — надпись совпадала с полустертым рисунком на проклятом сухаре. Он снова мельком взглянул на неподвижного охранника, появления которого даже не заметил. Ламберт вообще сомневался, что это живое существо — слишком уж неподвижно и прямо он держался. Они вышли на улицу и, не сговариваясь, направились к постоялому двору. Ламберт ощущал острое разочарование. Он всерьез надеялся, что чародей им поможет. Конечно, его ответ еще не означал, что все кончено, однако увеличивал опасения. Ламберт попытался вспомнить, где еще живут известные чародеи. — Нужно ехать в другой город, — задумчиво произнес он. — Ты знаешь еще кого-нибудь, кроме этого ненормального Зэмистокльза? — Нет, — Айден размеренно шагал рядом, снова погруженный в свои думы. — Значит, поедем в Третогор, — предложил Ламберт. — Там точно должен быть какой-нибудь могущественный чародей. Или чародейка. — Отличная идея, — кивнул Айден. Ламберт не уловил в его голосе ничего кроме равнодушия. — Тогда завтра выезжаем? — уточнил он, невольно хмурясь. Внутри еще тлел вспыхнувший после посещения чародея гнев. — Как хочешь, — Айден пожал плечами. — А ты не хочешь? — не выдержал Ламберт. Какого хрена? Им только что сообщили, что они на всю жизнь могут остаться связанными, а ему все равно! — Или тебя не интересует снятие этого чертового заклятия? — Я не поеду с тобой, Ламберт, — спокойно сообщил Айден, заставив его ошарашено застыть на месте. — Какого хрена? — Ламберт развернулся к Айдену, впился взглядом в его лицо. — Что случилось? Мне казалось, ты тоже хотел вернуться к нормальной жизни. — Хотел, — кивнул Айден, аккуратно обходя его. — Но у меня возникли дела. — Что может быть важнее херовой магии? — Ламберт пошел следом. — Мы даже не знаем, чем она может обернуться! — Зэмистокльз сказал, она безвредна, — напомнил Айден. — Значит, нет острой необходимости снимать заклинание прямо сейчас. А мне нужно спешить. — Куда? — угрюмо обронил Ламберт. — Это тоже тайна? — В Кринфрид, — Айден вздохнул. — Я ничего не скрываю. Мне просто нечего рассказать. Пока — нечего. Я хочу застать там одного человека, чтобы переговорить. — Это связано с Вааном, да? — Ламберт пытливо посмотрел ему в спину. — Да, — спокойно ответил Айден. Он на миг оглянулся через плечо. — Если хочешь, поехали вместе. В Кринфриде тоже есть чародеи, у которых можно попросить помощи. — Уверен? — засомневался Ламберт. Он почувствовал неожиданную радость оттого, что нет нужды прямо сейчас мчаться одному в неизвестные дали непонятно зачем. — Не сомневаюсь в этом, — устало кивнул Айден.