I love you, darling

Это была плохая идея звонить тебе. Но Коко ничего с собой не мог поделать: он снова и снова набирал тебя, каждый раз не думая о том, что утром после его неожиданного порыва будет хуже раз в сто. Хаджиме целует тебя напористо и пылко, словно забывая, что вы друг другу на самом деле никто. Коко спускается ниже и кусает твою шею, оставляя на коже алеющие засосы. Такие красные и болезненные, прям как и его раны на сердце. Он подхватывает тебя на руки и несёт к себе в огромную, но пустую комнату. Кидает твоё тело на кровать, и ты, отскачив от мягкого матраса, хватаешь его за пиджак, притягивая к себе и впиваясь в его уже порядком красные и припухшие губы от поцелуев. Он с легкостью освобождается от одежды, демонстрируя своё подтянутое тело, что ты видела ни раз и ни два, но не может скинуть цепи, которыми ты сковала его сердце и разум, сделав из Хаджиме послушную сучку, что лишь по одному зову пальчиком хозяйки будет валяться у неё в ногах. Но Коко всё же гордая и пародистая собачка, поэтому свою любовь и привязанность старается не показывать, презрительно фыркая и сжимая губы в тонкую полосочку. Растёгивает твою рубашку и быстро стягивает её. Он охвачен стратью, он в плену своих же эмоций. Ты не хочешь сегодня быть внизу, хочешь подчинить себе Коко, да вот он уже давно подчинился причём без сопротивления. Тянешь к его к себе на кровать, и он наваливается на тебя всем телом. Вы меняетесь местами, и ты усаживаешься на него. Можно было заметить невооруженным взглядом, что Хаджиме напряжён, и ты хочешь помочь ему расслабиться, разве не для этого он звал тебя? Но только сам парень знает правильный ответ на этот вопрос… «Конечно же, нет, — убеждает сердце. — Посмотри, как тебе хорошо». «Заткнись, — твердит ему разум. — Ты ничего не знаешь. Ему просто скучно». …ну или ещё не знает… Ты наклоняешься и проводишь горячим языком по его шее. Останавливаешься у уха и шепчешь: — Расслабься, дорогой, — и проходишься языком по ушной раковине. От этого трезвый ум разбивается об огромную стену чувств, как Титаник об огромный айсберг. И Коконой тонет, прям как те люди на корабле. Но их отличает то, что утром парень снова проснётся и обратно соберёт свой разум, а пока те спокойно разлагаются на дне Северной Атлантики. Быстро стягиваешь с себя остатки одежды, не желая затягивать с прелюдиями — нетерпеливая. Насаживаешься на его член, простанывая что-то нечленоразделенное, и чувствуешь его горячие руки на своих боках, что сильно сжимают твою нежную кожу. Ему тоже нравится, и ты довольно щуришься, расплываясь в лёгкой полуулыбке полуухмылке. И Хаджиме захлёбывается в своих чувствах, утопая с камнем на верёвке, затянутой на шее, в озере удовольствия, откуда уходить он точно не хочет. Вода в этом озере пресная, даже слишком, прям как и твои чувства к парню: нет ни холодной ненависти, ни горячих частичек любви — тебе всё равно. В глубоких и равномерных толчках парня можно заметить его любовь, но ты этого либо не видишь, либо думаешь, что Коко со всеми девушками такой. Какая глупость. Дыхание сбито, а всё тело покрыто потом, но Коко вовсе не брезгует и проводит большими тёплыми ладонями по твоим изгибам, собирая влагу. Ты же руками упираешься в его широкие мужские плечи, иногда сильно впиваясь ногтями и оставляя царапины. Твоя грудь чуть подпрыгивает от каждого движения, и это выглядит довольно-таки притягательно. Но Хаджиме вовсе как будто этого не замечает, любуясь твоим лицом, перекошенным от возбуждения, с румяными щеками. Ты красива, ты мила, ты обворожительна. Когда предчувуете конец, то ускоряетесь, двигаясь в такт ваших сердцебиений: также быстро, часто. И наконец оргазм накрывает волной, доставляя долгожданное удовольствие. Ты запрокидываешь голову назад и громко стонешь, а твои стенки сжимаются вокруг члена парня, помогая тому достичь разрядки. И он кончает внутрь, прямо в душу, в самое сердце. Парень видит сквозь пелену (и он не знает, слёзы это или последствия бурного оргазма), как ты слезаешь с него, как уходишь из комнаты, направляясь в ванную, как его сперма стекает по твоим сочным бёдрам. И на следующей неделе всё повториться снова: он сорвётся и позвонит, а утром будет сожалеть. Хаджиме просто ходит по кругу, как поезд по выложенным рельсам, но совершенно точно в глубине души не хочет оттуда сходить. Но на самом деле он и не сожалеет вовсе, его всё устраивает.