***
Телефонный звонок оказался отличным поводом закончить очередной беспочвенный и необоснованный спор. Последнее время с Ниной они ругались как-то уж слишком часто. Цеплялись к словам, совершенно не желая даже слышать друг друга. В этих ссорах обычно не было ни правого, ни виноватого. Просто взаимное непонимание и нежелание понимать. Прервавшись на полуслове, он вышел в прихожую и поднял трубку, выдав вместо приветствия довольно грубое «Алло». — Привет. — голос Игоря на том конце провода звучал не очень уверенно. Петя не понимал, так было изначально или это он его спугнул своим грубым тоном. — Привет. — сказал он мягко, пытаясь уловить общее настроение намечающейся беседы. — Давай встретимся. Нам надо поговорить. — полувопросительный тон его предложения несколько сбил Петю с толку, но если Игорь предлагает, или просит или что бы там ни было ещё, то он не может ему отказать. — Да, давай. — коротко ответил Петя, стараясь не выдать в своём голосе хрипотцы внезапно нахлынувшего волнения. Он обулся и вышел за дверь, даже не взяв зонт и не дослушав, что там кричала вслед Нина. Сейчас было гораздо важнее то, что хочет сказать ему Гром. Петя уже заранее чувствовал, что разговор будет не из лёгких, и наделся морально к нему подготовиться, хотя бы в пути. На назначенное место он пришёл первым. Мелкий дождь, непрекращающийся с самого утра, сейчас начал усиливаться, но до этого не было никакого дела. Когда он увидел приближающуюся фигуру Игоря, сердце забилось быстрее, и все мысли вылетели из головы, обещая перспективу с первых же слов выдать своё волнение. Чуть легче стало, когда он увидел, что Игорь тоже заметно нервничает. — Ты чего в одной футболке? — спросил Гром, едва подойдя к фонтану, на бортике которого устроился Петя. — Собирался в спешке. — отрывисто бросил Хазин и, поднявшись с мраморных плит, зашагал вперёд, увлекая за собой и Игоря. Первое время они шли плечом к плечу в абсолютном молчании. Игорь подбирал нужные слова, Петя просто не решался спросить. Казалось, что невидимая стена между ними снова начинает появляться, окончательно сбивая с толку. Они шли по абсолютно безлюдной улице, будто, интуитивно выбрав такой маршрут, где им никто не сможет помешать. Подошвы обуви шлёпали по лужам, дождевые потоки разошедшегося ливня стекали с крыш домов и кожаной куртки Игоря. Молчание становилось слишком напряжённым и начинало привносить неловкость. — Так о чём ты хотел поговорить? — наконец решился спросить Петя. Слова дались не с первого раза, и голос в этом моменте получился немного севшим, заставив Игоря повернуться и окинуть Хазина взглядом человека, вырванного из своих размышлений. — Не знаю, как тебе об этом правильно сказать. — Говори, как есть, Игорь. Он застыл на месте, некоторое время сверля Петю взглядом. После чего нервно сглотнул и убрал руки в карманы крутки, чтобы скрыть нервное перебирание пальцами. — В общем, — и снова повисла пауза — то, что было тогда в палатке, ты это забудь. — выпалил Игорь, глядя куда-то поверх Петиной головы. — Почему? — немного подумав спросил он, будто не был уверен, что это подходящий вопрос. — Ну, потому что я не должен был этого делать. Так нельзя. — он кивнул, как бы в подтверждение собственных слов. Ему так хотелось, чтобы Петя больше ни о чём не спрашивал, чтобы не вёл дальше этот разговор, который Игорь сам же и затеял. Говорить о подобном приходилось впервые. Он и без того не умел обсуждать личное, но сейчас это было что-то новое, совершенное другое, такое, чего Игорь раньше даже представить себе не мог, и о чём ни с кем бы не заговорил, даже если бы и представил. Но теперь это уже случилось, и молчать больше не представлялось возможным. Теперь было стыдно перед самим собой, и перед Петей, если честно, тоже. — Подожди-подожди, как так? — он особенно выделил последнее слово и приподнял голову, стараясь поймать взгляд Игоря. На самом деле, Петя уже начинал догадываться, к чему всё идёт. Но ему хотелось, чтобы Гром сказал об этом вслух, лично озвучил то, что Петя и так понимал в его недосказанностях. Настаивал, прекрасно понимая, что может вообще спугнуть Грома своей напористостью так, что тот совсем закроется, но отступать уже не хотел. — Ты мужчина, Петь, и я тоже. И то, что нам такое нравится — это не совсем нормально. Нам стоит остановиться и забыть о случившемся, пока мы не сделали чего-то совсем непоправимого. Чтобы мне там ни хотелось сделать в прошлый раз или, не дай бог, ещё когда-то, такого больше не должно повториться. — он сказал это без единой паузы, боясь, что если остановится хоть на секунду, то ни за что не договорит, а просто сгорит от стыда прямо на месте. — Так значит, тебе всё-таки понравилось? — попытался отшутиться Хазин, пока прокручивал в голове выдвинутую Игорем речь. — Разговор не об этом! — в голосе Грома начинали проскальзывать нотки отчаяния. — Пообещай мне, что никогда больше. Даже если, я сам захочу. — Не уверен, что смогу. — тихо ответил он, глядя Игорю в глаза. Петя откровенно не знал, как ему реагировать. Впервые в его жизни ему кто-то отказал. И не из нежелания, а из собственных опасений. И ему честно было плевать, будь это кто угодно другой, но это был Игорь. И слышать это именно от него было особенно неприятно. Обидно как-то, и обидно больше за Игоря, чем за самого себя. Только сейчас, когда между ними снова повисло это тяжёлое молчание, он заметил, что дождь уже закончился, и сквозь тучи стали проглядывать первые за весь день солнечные лучи. Он слегка повёл промокшими плечами, обнаружив, что за время разговора успел немного замёрзнуть. Это заметил Игорь. — На вот, надень, а то простудишься ещё. — он снял с себя куртку и накинул её Пете на плечи. Куртка ещё сохранила тепло его тела, и Петя даже был уверен, что запах. После такого разговора, этот жест заботы совершенно сбивал с толку. Он не знал, как теперь реагировать, поэтому обошёлся лишь кратким, но тёплым «Спасибо» и поплотнее закутался в одолженную вещь. Они прогулялись ещё немного, в основном в тишине, только иногда пытаясь говорить на какие-то отвлечённые темы. Получалось не очень. Мысленно они оба всё равно возвращались к одному и тому же, прокручивая в голове события последних нескольких дней.***
До закрытия Олимпиады оставался всего один день. Понимая, что Игорь уедет совсем скоро, даже слишком скоро, Петя всё-таки решил позвать его с собой, несмотря на напряжённое общение последних двух дней. Это была очередная вечеринка, на которую он сам пошёл только из вежливости, и если бы Игорь отказался пойти с ним, то он бы потом придумал тысячу веских причин, чтобы не идти. Но вот они снова были вместе в чьей-то прокуренной квартире, и оба не знали для чего они вообще здесь находятся. Игорь также, как и Петя использовал эту возможность, чтобы побыть рядом, но «рядом» теперь было понятием довольно расплывчатым, а границы общения смазанными и нечёткими. Оба они старались отдыхать и развлекаться, общаясь то друг с другом, то с другими гостями, но вставшее между ними знание друг о друге, при всех тщетных попытках взаимного выполнения просьбы Игоря, так или иначе выражалось в слишком долгом взгляде, выцепленном в толпе или касании при передаче бокала из руки в руку. Всё вокруг казалось каким-то эфемерным пустым и неважным, кроме попыток скрыть друг от друга то, что само просилось наружу. Петя вошёл в кухню за новой бутылкой вина. Свет был выключен, но фигуру у окна он признал сразу. Игорь курил в форточку, видимо, скрываясь от шумной компании и громкой музыки. Хазин поставил бутылку на стол и поплотнее закрыл кухонную дверь. — Прячешься? — спросил он тихо, забирая у Игоря из пальцев сигарету и делая долгую затяжку. — Ты же знаешь, что я не очень люблю такое. — пожал плечами Игорь, кинув на Петю беглый взгляд. — Но прийти ты согласился. — Хазин открыл вино, достал из шкафа пару кружек и подошёл к Игорю, возвращая ему сигарету. — Ты бы не отстал. — Как знать. — задумчиво произнёс он в ответ на колкость. Хазин протянул Игорю кружку, которую тот покорно принял. В комнате кто-то сменил кассету, и из динамика зазвучал «Айсберг» Аллы Пугачёвой. Какое-то время Петя постоял в размышлениях и нерешительности, а потом протянул Игорю руку. — Потанцуем? Если бы не ударивший в голову алкоголь, то он бы, наверное, и не решился. Мысленно Петя уже перебирал все пути отступления, чтобы оправдаться или в очередной раз отшутиться, в случае негативной реакции Грома. В единственном источнике света — фонарях за окном можно было разглядеть полный сомнений взгляд Игоря. Так удивительно подходили ему сейчас эти строчки про холодный загадочный айсберг, а Петя всё ждал ответа. Тысячу раз пожалел уже, что предложил, но ждал. — Если увидит кто, что подумают? Дверь то стеклянная. — и, как бы, в подтверждение своих слов, Игорь перевёл взгляд на закрытую Петей дверь, которая почти полностью состояла из мутного стекла. — Сюда сейчас даже не придёт никто. — Петя подошёл ближе и положил руки Игорю на плечи. Немного подумав, Гром всё-таки коснулся своими ладонями Петиной спины. Они плавно покачивались в медленном танце, и с каждой секундой Петя становился всё ближе. Наконец его дыхание начало ожигать Игорю шею. Он почти касался её носом, заставляя кожу Грома покрываться мурашками. Игорь почувствовал, как мелкие волоски встали дыбом, как Петя иногда, будто случайно, задевал пальцами заднюю часть его шеи. Становилось жарко, хотя они были у открытой форточки. И несмотря на все старания Игоря, дыхание его стало слишком глубоким и неровным, когда Петя положил подбородок ему на плечо. — Ты чего дрожишь? — улыбаясь шепнул Петя ему в самое ухо, но шёпот этот для Игоря заглушал даже играющую песню. Только после слов Хазина, он заметил, что его тело, действительно, захватила мелкая волнительная дрожь. — С улицы дует. — быстро шепнул Игорь, чтобы дрожь не прорвалась и в голосе. Хазин ему, конечно же, не поверил, прекрасно зная все эти уловки. Он прижался как-то уж совсем близко, совершенно не оставляя Игорю пространства. Руки его жгли также, как и дыхание, особенно, когда касались голых участков кожи. Парфюм такой сладкий, приятный дорогой запах. А песня по-предательски всё никак не заканчивалась. — Ну всё, пошутили и хватит. — проговорил Игорь, выпутываясь из Петиных объятий. — Я не шутил. — внезапно очень серьёзно ответил Петя, крепко перехватив его запястье. Он, будто с вызовом, смотрел Игорю прямо в глаза, ожидая его дальнейших действий. — Отпусти мою руку. — Игорь сказал это совершенно спокойно, даже с каким-то холодом в тоне голоса, от чего сказанное только сильнее задевало. Ну, точно айсберг. Хазин резко разжал пальцы, забрал со стола бутылку вина и вышел из кухни, не произнеся ни слова и не закрыв за собой дверь. «Айсберг» закончился финальными аккордами, и Игорь остался стоять в полной тишине до тех пор, пока не заиграла следующая композиция. Как бы Петя не пытался, к этому дню, неизбежно наставшему, он всё равно оказался не готов. Сегодня была финальная черта, до которой было более-менее понятно, что будет потом. Дальше, за ней — неизвестность. Сегодня день закрытия Олимпиады. А завтра… А завтра Игорь сядет в поезд и вернётся в Ленинград, оставив Петю здесь с его мыслями, со всем, что они друг другу не договорили и с ворохом сомнений в том, что они когда-либо ещё увидятся, не говоря уже о чём-то большем. Они сидели на стадионе шумных праздничных Лужников в окружении довольной публики. Общее настроение толпы казалось им обоим излишне приподнятым. До всеобщего праздника ни тому ни другому, по большому счёту, не было дела. Они оба знали, что находятся здесь скорее для того, чтобы отвлечься, чтобы не думать о предстоящем расставании и том, что может за ним последовать. Но это было неизбежно. И особенно остро эта неизбежность почувствовалась в саму важную и трогательную часть церемонии. «До свидания, наш ласковый мишка. Возвращайся в свой сказочный лес.» доносилось из динамиков, и медвежонок на воздушных шарах плавно поднимался в небо. Многотысячный стадион затих, подняв глаза вверх, провожая символ Олимпиады. Игорь медленно перевёл взгляд на Петю, и заметил, что на покрасневших глазах у того наворачиваются слёзы, которые Хазин тщетно пытался скрыть. Сердце у Игоря сжалось, он медленно протянул к Пете руку и осторожно, будто на пробу, взял его ладонь в свою. Он посмотрел на Игоря и быстро сморгнул повисшие на ресницах капли и покрепче сжал руку Грома. — Не думал, что тебя так легко заставить расчувствоваться. — с мягкой улыбкой шепнул Игорь, приблизившись к самому его уху. — Ты так ничего и не понял. — Петя покачал головой, шмыгнул носом и одним движением высвободил пальцы из ладони Игоря. Но убрать руку далеко он не успел, Игорь снова перехватил её в свою и нежно погладил костяшки пальцев. Какое-то время они молча смотрели на медленно исчезающего в вышине медвежонка, постепенно превращающегося в точку среди редких облаков. — Давай не будем ругаться, не хочу уезжать на плохой ноте. В ответ Хазин лишь прислонился своим плечом к его, не произнеся ни слова. Хотелось что-то сказать, но он понимал, что любой звук сейчас выдаст дрожь в его голосе. А ему этого всё-таки очень не хотелось. Из магнитофона в машине играла какая-то популярная зарубежная мелодия, Игорь, если честно, не разбирался. Петя постукивал пальцами по рулю в такт музыке и сосредоточенно рулил, стараясь лавировать в потоке машин и обогнуть пробку побыстрее. На вокзал они почти опаздывали. — Что делать будешь, когда вернёшься? — наконец спросил он у Игоря. — Не знаю. Работать, наверное, а что ещё. — ответил Гром, выдержав короткую паузу. — Писать мне будешь? — Буду. А ты мне? — И я буду. Дорога наконец-то стала менее загруженной, и Петя смог прибавить скорости. Честно говоря, ехать быстрее Пете совершенно не хотелось. Но и того, чтобы из-за него Игорь опоздал на поезд, он тоже не хотел. Он готов был вот так сидеть с Громом в машине хоть целую вечность, но раз уж он вызвался помочь, то надо было доводить до конца. В конце концов, они и правда могут продолжать общение, даже на расстоянии, хотя он уже сейчас понимал, что ему этого будет слишком мало. Когда они были на месте, Игорь вышел из машины и забрал свою сумку с вещами. Последние пассажиры уже спешно забегали в вагон, до отбытия оставалось совсем немного времени. — Петь… — начал он, но договорить ему Хазин не дал. — Не люблю долгих прощаний. Беги, а то уедут без тебя. — сказал он и с натянутой улыбкой похлопал Игоря по плечу. — Ну, тогда давай. Пиши, ну или приезжай, если захочешь. — он выдохнул и порывисто прижал Петю к себе, вдохнув запах его волос. Они постояли так несколько секунд, пока Петя не погладил быстрым движением Игоря по спине, мол, тебе пора, не задерживайся. Игорь отстранился и, улыбнувшись ему, зашагал в сторону состава. Когда поезд тронулся, он некоторое время ещё стоял в проходе и смотрел в окно на Петю, стоящего на перроне до тех пор, пока вагон с Игорем не удалился от его взгляда.