a rocky heart for breaking teeth

Он рассказывает доктору Брэдфорд все. Она слушает молча, даже не двигаясь, ни разу не открыв свой блокнот, не сделав ни одной записи или заметки. Ее губы сжаты в тонкую линию, она выглядит задумчивой, озабоченной. Баки рассказывает всё: как он впервые увидел Стива той судьбоносной ночью, как он снова и снова сталкивался с ним, как он наткнулся на него, когда тот был в столь уязвимом положении, и хотел позвать на помощь, но в итоге принял худшее из возможных решений. Он опускает детали того, как Стив упрашивал его доминировать над ним, и лишь вкратце описывает, как заставил Стива встать перед ним на колени, чтобы вывести его из сабдропа, а затем они вступили в половую связь. За этот сеанс Баки рассказал доктору Брэдфорд больше, чем когда-либо, и после этого она выглядит довольно подавленной. — Итак, этот сабмиссив… Стив. Он подходил к тебе несколько раз? — Баки кивает. — И ты помог выйти ему из сабдропа с помощью легкой сессии. Говорил ли он хоть раз «нет»? Баки на минуту задумался. — Нет, но… сабмиссив в таком состоянии никогда не может дать полного согласия. Доктор Брэдфорд кивает. — Конечно, конечно. Меня немного беспокоит то, что между вами произошел сексуальный контакт без предварительного согласия. Баки почти чувствует облегчение от того, что она с ним согласна, что она осознает, насколько ужасным был его поступок. Она донесет на него, ему грозит наказание, и тогда все это останется позади. — И мы, безусловно, можем поговорить о том, как лучше действовать, если ты когда-нибудь снова попадаешь в такую ситуацию. Но также довольно очевидно, что у тебя были благие намерения помочь этому сабу, а также то, что вас двоих очень влечет друг к другу. Это поразительно, что легкая сцена, такая как стояние на коленях, смогла помочь Стиву справиться с сабдропом. Это прямо говорит о вашей совместимости. Рот Баки открывается. — Я изнасиловал этого человека! — взрывается он, почти вставая со стула. Доктор Брэдфорд на мгновение выглядит ошеломленной, а затем наконец-то кладет ручку в блокнот. — Я подобрал сабмиссива с улицы и заставил его обслуживать меня. Как можно игнорировать это? Как вы можете говорить, что мы кажемся совместимыми, когда вы уже должны звонить в ЩИТ с доносом на меня! Она наблюдает за ним на мгновение, а затем записывает что-то. — Баки, да, нам нужно поговорить о том, что произошло, и что было не так. Но, если быть откровенными, я не терапевт Стива, и не твой надзиратель. Я твой терапевт. Моя работа заключается в том, чтобы помогать тебе, определять проблемы с которыми ты сталкиваешься, и помогать создавать здоровые механизмы их преодоления. Баки хочет перебить ее, но доктор Брэдфорд сразу же останавливает его. — Очевидно, что ты не рыщешь по улицам, не подбираешь всех сабмиссивов, которых только можешь найти, и не насилуешь их. Есть один конкретный сабмиссив, который тебя привлекает, и которого, очевидно, привлекаешь ты. Покорный, которому ты несколько раз отказывал, прежде чем, наконец, почувствовал себя обязанным помочь ему. Было ли это уместно или нет, мы можем обсудить, но говорить, что ты насильник — не совсем правильно. Баки смотрит на нее, чувствуя в груди целую мешанину эмоций. — Что касается доноса на тебя ЩИТу, то я удивлена твоими словами. Я не работаю на ЩИТ, и ты тоже. Я назначена судом, потому что ты военнопленный, которого пытали семьдесят лет. Как ветеран в соответствии с Законом о свободе американских ветеранов, и в соответствии со специальным пунктом о ветеранах, которые могут рассматриваться как опасность для самих себя, твоя назначенная судом терапия должна помочь тебе вернуться в общество в качестве стабильного гражданина, и не имеет никакого отношения к ЩИТу. Если ты не совершишь преступление, никто не имеет права арестовать тебя. Она делает паузу, затем продолжает. — Если Стив считает, что ты воспользовался им, и хочет выдвинуть обвинения, то нам придется обсудить и разобраться с этим. Однако единственный способ узнать это — открыто и честно поговорить об этом с самим Стивом. Ты спросил, как он себя чувствовал после произошедшего? — Баки моргает, совершенно ошеломленный. Нет, он не спрашивал Стива, как тот себя чувствует. Он даже не подумал спросить Стива, как тот себя чувствует, он сам решил за него. Но опять же, неважно, что на самом деле чувствовал Стив — или, конечно, важно, но он настолько увлечен Баки, что не может ясно мыслить. Стив должен злиться на него, должен ненавидеть его, а не смотреть на него такими полными надежды глазами. Стив должен выдвинуть против него обвинения, и никогда больше даже не смотреть в его сторону. — Я больше никогда с ним не заговорю. — тихо говорит Баки, чувствуя, как странное и сильное чувство пронзает его грудь при этих словах. Доктор Брэдфорд слегка наклоняет голову, глядя на него. — Почему нет? — спрашивает она, и на самом деле, это достаточно безобидный вопрос. Он медленно поднимает на нее взгляд и чувствует, как все эмоции покидают его. Ему кажется, будто он падает и разбивается. Он больше не хочет об этом думать. Он не хочет думать о Стиве и о том, хочет он его или нет. Он просто хочет, чтобы его наказали за то, что он сделал, он хочет чтобы его обнулили, и забыть обо всем этом и никогда больше не чувствовать необходимости доминировать и причинять кому-либо боль. — Потому что я Зимний Солдат. *** Всю следующую неделю Баки чувствовал себя будто подвешенным в воздухе. Доктор Брэдфорд по понятным причинам беспокоилась о нем после того мелодраматического взрыва в терапии. Он предполагает, что это ее вина, что Капитан, Вдова и Паук появляются в его доме на следующий день с 12 упаковками пива и расширенным изданием «Властелина колец». Он впускает их и позволяет Питеру заказать пиццу. — Знаешь, я участвовал в написании Закона о свободе американских ветеранов, будто между прочим говорит Сэм, когда Наташа уходит, чтобы принести еду с кухни. Он делает глоток пива и смотрит на Баки. — Молодец, — отвечает Баки, чувствуя, что начинает защищаться. Он не хочет об этом говорить. — Я имею в виду, очевидно, ты знаешь, что я служил в ВВС и консультировал ветеранов, прежде чем стать Капитаном Америкой. Отношение этой страны к своим ветеранам просто отвратительное, но мы стараемся исправить это. И эта программа, она хорошая. Я некоторое время участвовал в ней сам, прежде чем взяться за щит. Вот почему я рекомендовал ее для тебя. Это привлекает внимание Баки. Он поднимает взгляд на капитана и впервые видит усталого человека. Сэм полулежит на диване Баки, удобно раздвинув бедра и положив одну руку на спинку дивана. Другой рукой он подносит бутылку пива ко рту, делая еще один глоток. Эти темно-карие глаза возвращаются к нему, и он улыбается своей щербатой улыбкой. Впервые Баки осознает, что этот человек — не только Капитан Америка, человек с праведным чувством долга и равный в бою. Нет, это просто Сэм Уилсон. Товарищ. Друг, наверное. — Погоди, что? — спрашивает он, все еще медленно обрабатывая эти слова. Сэм пожимает плечами. — После того, как мы нашли тебя и начали узнавать всю историю, я был одним из тех, кого спросили, что с тобой делать. Мы видели, что они сделали с тобой, мы видели, во что они тебя превратили, но также мы знали, кем ты был раньше. И был ли этот человек все еще в тебе, или ты стал кем-то новым — было очевидно, что ты заслуживаешь шанса выяснить это для себя. Ты заслужил право вернуть себе свою жизнь на своих условиях. Баки молчит, пока Наташа возвращается в гостиную и устраивается между ними. Она и Сэм начинают комментировать, насколько прекрасен Шир и хотели бы они когда-нибудь поехать в Новую Зеландию, чтобы увидеть места, где снимались фильмы. Нэт замечает, что она когда-либо была в деревне только «по делам». Баки молчит, бездумно глядя в телевизор, даже после того, как фильм закончился, а пицца уже съедена. Мысль о том, что он должен бороться за возвращение своей свободы воли, на самом деле никогда не приходила ему в голову за долгие месяцы реабилитации; всегда казалось, что он должен играть роль обычного гражданина, в то время как ЩИТ наблюдает за ним сверху, готовый снова приковать его цепью после одного неверного движения. Он задается вопросом, про себя, в темноте своей спальни, есть ли у него мужество, чтобы попытаться на самом деле жить своей жизнью, вместо того, чтобы притворяться, что живет жизнью, которой хочет от него ЩИТ. И, откровенно говоря, он не знает. *** Прошло три недели после той ночи со Стивом, когда он снова его видит. Доктор Брэдфорд добавила еще один сеанс на неделе, и теперь они работают над ожиданиями Баки в отношении себя и своей жизни после того, как он открыл ей, что на самом деле никогда не отделял себя от Зимнего Солдата. Это тяжело и сложно, и в некоторые дни он даже не разговаривает во время их встреч, но чувствует, что с каждым моментом ее расчетливого взгляда и с каждым царапаньем ее ручки по блокноту он чувствует, будто отделяется от какой-то части себя. Доктор объяснила ему, что он все еще не простил сам себя, и не признал перед самим собой, что он теперь свободный человек. Она расспросила о его доминантных побуждениях, и он рассказал, что регулярно получает нейтрализаторы раз в два месяца. Она тут же цокнула языком, записала что-то в свой блокнот, а потом велела ему прекратить делать эти уколы. Итак, организм Баки медленно сжигает последнюю дозу нейтрализаторов, которую он решил принять после того, как потерял контроль над собой рядом со Стивом. Прошло всего три недели, но знание того, что его тело работает без нейтрализаторов и скоро окончательно освободится от химического сдерживания, постоянно напрягает его. Он чувствует себя котом, пугливым и диким, готовым сорваться и бежать из-за любого резкого звука. Именно тогда он видит Стива. Баки научился гулять. Он не чувствует себя в достаточной безопасности, чтобы находиться среди людей в закрытых помещениях, поэтому он просто гуляет, чтобы выполнить домашнюю работу доктора Брэдфорд по пребыванию на публике. Воздух все еще холодный после зимы, но весна уже не за горами, и он стал лучше чувствовать холод с тех пор, как часами гулял на улице. Он сидит на скамейке в парке и смотрит на лагуну посреди Проспект-парка. По мерцающей поверхности плавают гуси и несколько уток, утреннее солнце отражается от мутной воды. Снег недавно растаял, поэтому все коричневое и унылое. И тут он видит эти прекрасные голубые глаза, напоминающие ему о чистом Средиземноморье, о цветущем поле незабудок. Как бы банально это ни звучало, тусклые цвета вокруг него исчезают, и Баки падает прямо в яркую синеву, как будто мир снова полон красок. Стив закутан в кожаную куртку, а за руку держит симпатичную брюнетку с красными губами. Видно что это дом, но ясно, что она не его партнер, или, по крайней мере, хреново заботится о нем, учитывая темные круги под его глазами и неестественную бледность кожи. Стив смотрит на него широко раскрытыми глазами с расстояния в несколько ярдов. Они идут по тропинке, собираясь пройти мимо. Доминантка явно еще не заметила ни Баки, ни того, что поведение Стива изменилось. Баки хочется схватить ее за волосы и бросить в темную лагуну за то, что она так паршиво обошлась с его сабмиссивом. Но Стив не его, он должен напоминать себе. Он быстро встает и уходит, пока они не подошли слишком близко. Его сердце словно осколки стекла в грудной клетке, и с каждым вздохом острые осколки все глубже проникали в легкие. Стив не следует за ним.