Чтобы дойти до цели, человеку нужно только одно. Идти.
Оноре де Бальзак
Два дня пути стали сущим кошмаром для Гермионы, которая уже несколько раз пожалела о своем решении идти пешком, а не использовать порталы, камины или аппарацию. Все способы перемещения отслеживались Министерством, а Гермиона не хотела, чтобы кто-то из Ордена нашел ее и убедил вернуться обратно или — того хуже — присоединился бы к ней. Они сделали свой выбор, когда она дала им шанс пару дней назад, но никто из них не решился им воспользоваться, а теперь, когда Гермиона имела четкий, пусть и безумный план, присутствие кого-то из Ордена было б лишним: то, что Гермиона задумала, может осуществить только она. Только она способна пожертвовать собственной жизнью ради других, поскольку ей, в отличие от Артура, Джинни и прочих, терять нечего. Самый Темный волшебник всех времен отнял у нее все, и теперь единственной целью ее существования стала месть. Она придет и отомстит за Гарри, Фреда, Дамблдора, родителей и всех, кто погиб по воле Волан-де-Морта. И даже голос здравого смысла не в силах ее остановить. Бескрайние просторы леса Гермиона преодолевала только по ночам: так меньше шансов наткнуться на нежелательных персон, которые, скорее всего, рыскали по разным частям Британии в поисках очередных нечистокровных жертв для Темного Лорда, поэтому передвигаться в темное время суток было безопаснее. Днем она останавливалась, стараясь найти укрытие в виде ущелья или неглубокой ямы, где с легкостью могла слиться с землей, прикрываясь несколькими ветками хвойных деревьев. Дорога до аэропорта составляла несколько дней — в зависимости от скорости передвижения, — но Гермиона понимала, что вряд ли ее пустят в самолет в таком грязном виде и рваной одежде. Конечно же, она могла использовать специальные заклинания, однако желание принять душ и переодеться в действительно чистую одежду было вполне ощутимым. Решение проблемы пришло мгновенно, но оно не отвечало стопроцентной безопасности. Поскольку заглянуть домой — единственное, что ей пришло в голову, — было не самой удачной идеей: она рисковала жизнью, а также душевным равновесием, которого ей с трудом удалось добиться за эти дни. Гермиона старательно отгоняла мысли и воспоминания, что могли снова надломить, только в этот раз она уже не смогла бы взять себя в руки. Наивно убедив себя, что дома ее не настигнут чувства, девушка все же решила заглянуть туда перед тем, как отправиться в другую страну. Следующая ночь стала для нее тем еще испытанием. Не зажигая световые чары, Гермиона двигалась, ориентируясь на знакомые места, ущелья и водоемы, расположение которых отлично знала, поскольку бывала в этих лесах ранее. Когда-то они с родителями часто устраивали походы в богом забытые, но поистине прекрасные места. И этот лес не был исключением, даже, скорее, наоборот: тут она бывала намного больше раз, чем где-либо еще. Тропинка, что вела к автомагистрали, неизвестным образом была завалена несколькими ветвистыми деревьями, поваленными либо стихией, либо кем-то целенаправленно — с целью загородить проход. Гермиона остановилась и осмотрелась в попытке отыскать обходные пути, но, осознав, что у нее было лишь два варианта — двинуться прямо через поваленные деревья или вернуться обратно и выбрать более длинный путь, что займет еще примерно пару ночей, — девушка устало выдохнула. Деревья перекрывали ей проход на мост, соединяющий два берега, омываемых небольшой речушкой, за которой в нескольких километрах находилась нужная ей дорога. Достав палочку из внутреннего кармана, Гермиона попыталась отлевитировать лежавшие на земле деревья, но тщетно. Они были настолько неподъемные, что даже магия не могла с ними справиться. Однако Гермиона Грейнджер не любила сдаваться, и даже такие, казалось бы, на первый взгляд непроходимые трудности не могли испугать девушку. Убрав волшебное древко обратно, она подступилась чуть ближе к преграде, проверяя на ощупь более тонкие стволы веток, что могли поддаться ее силе. Сломав одну ветку, она замерла на месте, поскольку звук хрустящего дерева в полуночной тишине казался особенно громким. Затем она переступила через ветвь побольше, прогнулась в спине, выставляя руку вперед, чтобы ухватиться, и подтянулась, оказавшись в пучине огромный ветвей. Движение дальше предстояло по земле, поэтому Гермиона, прикинув расстояние, с трудом развернулась и села на колени. Ей требовалось завести ноги за ветвь позади ее, чтобы проползти под той, что впереди. Сняв сумку с плеча, она обернула лямку вокруг запястья, уперлась руками в землю, непроизвольно морщась от неприятных ощущений, что доставляла влажная и холодная черная земля, наклонила голову, слегка сгибая руки в локтях, и оттолкнулась, пролезая вперед, задевая волосами сломанный сук. Вырванные волосы, оставшиеся на суку, заставили Гермиону пискнуть от боли. Область головы, где она лишилась пряди, зажгло, и девушка приложила руку, чтобы хоть как-то успокоить источник резкой и неприятной боли. — Черт! — выругалась она, когда почувствовала влагу на голове. Должно быть, она вырвала не только волосы, но и поцарапала кожу о проклятый сук. Стиснув зубы, Гермиона продолжила путь, поскольку в таком замкнутом пространстве она вряд ли бы смогла вылечить кровоточившую рану. С трудом проползая вперед, Гермиона хотела было подняться на ноги и устроить привал, но ее внимание привлек свет. Он был настолько ярким, что просачивался сквозь толщу веток и листьев, приближаясь все ближе. От страха, что это могут быть Пожиратели, Гермиона как можно сильнее вжалась в землю, стараясь исключить любую возможность быть замеченной. Она тут же похвалила себя, что не использовала «Люмос», иначе бы с легкостью выдала свое местоположение. Немного приподняв голову, выдохнув через нос, сжимая губы, чтобы земля не попала ей в рот, Гермиона вглядывалась вдаль, ища источник своего беспокойства. Яркий свет стремительно приближался, проникая в толщу поваленных деревьев, словно знал, что среди них кто-то есть. В нескольких метрах от нее он замер и вдруг начал становиться больше, постепенно принимая форму какого-то животного. Лошадь. Гермиона выдохнула, когда поняла, что это Патронус Джинни. — Кингсли собрал группу, они выдвинулись за тобой. И еще. Гермиона, где бы ты ни была, не заявляйся домой: это опасно. Невилл еле уцелел, когда решил тебя там найти, — животное проговорило голосом Джинни и тут же рассеялось по воздуху. — Черт, черт, черт, — выругалась Гермиона. Ей стало стыдно из-за своего поступка, о последствий которого она даже не задумывалась. Гриффиндорская отвага Невилла определенно восхищала, но умом он особо не блистал, раз отправился к ней домой совсем один. О чем думал Кингсли, отправляя парня в небезопасное место? Мысль о том, что кто-то мог пострадать из-за нее, заставила Гермиону быстро проползти под деревом и наконец-то встать на ноги. Она достала палочку из внутреннего кармана, вытерла испачканные в земле губы и, прочистив горло, вспомнила о своем десятом дне рождения, которое до сих пор отдавалась теплом в ее сердце. — Экспекто Патронум. — Из палочки вылетело заклинание, и уже через секунду перед девушкой вовсю прыгала по воздуху выдра. Но воспоминания о прекрасном времени с родителями, на чем и держалось заклинание, в считанные секунды перестали быть прекрасными — сердце Гермионы заныло от невыносимой боли, и она потеряла концентрацию, а зверёк тут же растворился в воздухе. Она присела на крепкую ветку и, зажмурив глаза, закрыла лицо руками. Ей никогда не избавиться от скорби, потери и сожаления, что будут пожирать изо дня в день. Так же, как и воспоминания — беспощадные мучители в ее голове. Возможно, стоило применить заклинание забвения, хоть Гермиона и поклялась, что никогда больше не прибегнет к нему. Но это было бы неправильно. Забыть — значит сдаться. А Гермиона никогда не сдается. Дыхательная гимнастика привела ее в норму, и девушка решила поскорее выбраться из ловушки поваленных деревьев, оставив попытки отправить Джинни ответное послание. Она рисковала, оставаясь в лесу так долго, поскольку туда в любую секунду могли нагрянуть Пожиратели или сторонники Волан-де-Морта. Пренебрегнув безопасностью и возможностью быть кем-то услышанной, Гермиона миновала преграду, хрустя ветками. Она тут же спустилась к реке, чтобы утолить жажду и умыться. Холодная вода окончательно привела ее в чувства и вернула ей сознанию трезвость и ясность мыслей. К рассвету Гермиона Грейнджер вышла на нужную ей дорогу.***
Библиотека в Малфой-мэноре опустела с тех пор, как Волан-де-Морт приказал сделать еще один зал для показательной расправы над грязнокровками и предателями крови. Все книги, что многие годы собирали Малфои, теперь пылились в подвале, располагаясь стопками в хаотичном порядке. Два дня, которые Волан-де-Морт дал на оплакивание родных, Драко провел в подвале в поисках хоть какой-нибудь нужной ему информации. Он верил, что в магическом мире были средства и способы, что могли уничтожить Темного Лорда. И он обязательно должен был их найти. Заклинания, проклятия, рецепты зелий и автобиографии предков — и ничего из того, что могло его заинтересовать. Страницы бесполезных знаний утомляли и сводили к минимуму надежду найти что-то стоящее до тех пор, пока в последний вечер перед тем, как вернуться в строй Пожирателей, взгляд Драко не упал на коробку в углу подвала, которая стояла отдельно ото всех книг. Драко отлевитировал ее к себе и поставил возле ног. Присев на деревянный стул, он заметил надпись на коробке, написанную чернилами. «Muggles». Драко задумался. Откуда в мэноре маггловские книги, и кто их сюда перенес? Но ответа так и не смог найти, поэтому решил изучить содержимое этой коробки. Внутри оказались книги так называемых фантастического и мистического жанров литературы, в которых описывались разные представители нечисти. Оборотни, вампиры, ведьмы, что слегка отличались от магических существ. А также сборник маггловской мифологии. Драко быстро пробежался по страницам, и в глаза бросилось имя, которое, как ему казалось, он видел раньше в тех бесполезных книгах. Связь магического с маггловским миром удивила и вызвала недоумение, поэтому он отложил сборник мифов в сторону и вернулся к тем книгам, чтобы отыскать нужную. Это не заняло много времени, и уже через полчаса Драко возвращался в свою комнату с двумя фолиантами в руках. Домовик преградила ему дорогу на лестнице, появляясь, как всегда, неожиданно. — Господин, хозяин хочет видеть вас на ужине, — проговорила она дрожащим голосом. — Спасибо, Миппи, я скоро подойду, — ответил он, и домовик исчезла точно так же, как и появилась. А Драко побрел в свою спальню, чтобы оставить книги и переодеться. Ужин в обществе Пожирателей — нередкое явление в мэноре, особенно в последние несколько месяцев, с тех пор, как Поттер был убит. Волан-де-Морт торжествовал и праздновал, как подобает нормальным людям, устраивая в честь этого чуть ли не самые настоящие светские мероприятия, приглашая в дом егерей, следопытов и прочее отребье, тем самым оскверняя древние стены мэнора. Малфои, конечно, были не восторге от таких гостей, которые напивались и теряли всякий контроль над собой, расхаживая по дому и снося в пьяном бреду все на своем пути. Драко помнил, как расстроилась Нарцисса, когда один ублюдок разбил ее любимую и памятную вазу без единого шанса на восстановление. Уродец размахивал палочкой и хвастался убийством одного из членов Ордена, да так увлекся, что уничтожил семейную реликвию Блэков. Мама была в бешенстве, но виду не подала, уж очень хорошо она умела скрывать свои чувства от окружающих, но, вернувшись в покои, могла позволить себе пустить одну единственную слезинку. Отыскав в шкафу костюм, что выбрала Нарцисса специально для таких ужинов, Драко быстро переоделся и, взмахнув палочкой, привел прическу в порядок — она сильно растрепалась, пока он листал книги. Желания посетить ужин не прибавилось, но на него лучше пойти, нежели проигнорировать приказ Волан-де-Морта. Драко решил, что сходит лишь на официальную его часть и вернётся в комнату, избавив себя от посиделок с пьяными и вонючими упырями. Зал для светских мероприятий в такой день был украшен по-особенному и вправду создавая праздничное настроение. На мгновение можно было даже подумать, что в этом доме живет не самый Темный волшебник и куча убийц, потому как даже Пожиратели выглядели как настоящие лорды. Переодетые, умытые, пахнущие чуть приятнее, чем обычно. Они стояли небольшими компаниями и, как подобает высшему обществу, пили шампанское, ведя беседы на нейтральные темы. Драко тошнило от этого притворства. Посреди зала — длинный стол, на котором в обычное время лакомилась Нагайна полуживыми волшебниками. Он накрыт золотистой скатертью, на которой расставлены приборы и еда в соответствии с этикетом. Домовики работали на износ, донося блюда и обслуживая гостей в зале. Драко прошел вдоль стола и заметил, что возле каждой пустой тарелки расположены бумажки с именами. Найдя свою, он удивился, ведь она располагалась по правую сторону сразу же после Волан-де-Морта. Когда-то это место занимала Беллатриса Лестрейндж, но, слава Салазару, эта безумная женщина получила по заслугам. Малфой, не раздумывая, отодвинул стул и занял своё новое место. Волан-де-Морт сидел, как всегда, на троне и со стороны пристально наблюдал за Драко, изучая его реакцию на предоставленную ему честь. Только вот Драко особо это не впечатлило — он лишь нахмурился, ожидая подвоха. Через несколько минут Пожиратели и гости стали усаживаться на свои места, все еще ведя себя как интеллигенты, это выглядело в какой-то мере даже смешно, странно и неестественно. Особенно некомфортно чувствовал себя Долохов: костюмчик был ему слегка маловат, залакированные волосы, зачесанные назад, было неудобно поправлять, а это являлось его неотъемлемой привычкой, поэтому некоторые пряди торчали в разные стороны, придавая ему небрежный вид. Руки едва ли удалось отмыть от въевшейся грязи. А когда он сел, то и вовсе положил локти на стол — моветон для изысканного общества. Но, не обращая внимания на неудобства, они продолжили выполнять приказ Волан-де-Морта о соответствующем виде, когда сам Лорд даже не попытался привести себя в порядок. Длинные грязные ногти, та же мантия, а его лицо так и вообще отгоняло аппетит. «Мог бы и обувь надеть или оборотное принять», — подумал Драко, когда Волан-де-Морт присоединился к ним. Блюда на столе появилось по щелчку пальцев домовика и «интеллигенты» принялись жрать. Драко поморщился, смотря на все это безобразие: ещё чуть-чуть, и его точно бы вырвало. — Я смотрю, ты не удивлен новому месту, — начал Темный Лорд. Драко ждал этого разговора. — Это честь для меня, мой Лорд, — наигранно ответил он и склонил голову в знак благодарности. — Я жду от тебя великих дел, Драко. — Разумеется. Вместе мы очистим этот мир от предателей и грязнокровок. — Заученный текст, который он репетировал с Нарциссой. Темный Лорд благосклонно принял ответ и, казалось, даже улыбнулся, переводя взгляд на гостей. Он взял вилку и постучал по медному бокалу, привлекая внимание для традиционного тоста. В зале повисла тишина и Пожиратели, как того обычно требовал Темный Лорд, поднялись со своих мест, выражая уважение. Драко поднялся последнем не из-за уважения, а чтобы избавить себя от лишних вопросов и гнева Волан-де-Морта. Он стоял и пялился в одну точку, слушая речь тирана, которую и так знал наизусть. За три месяца слова въелись в его сознание, иногда снясь по ночам. Темный Лорд злорадствовал над поражением Ордена, называя по именам тех, кого знал и убил собственноручно, и, конечно же, речь кончалась неминуемой смертью Гарри Поттера. Так красноречиво он описывал свою победу над мальчишкой, что у Драко закрадывались мысли, не получал ли он удовольствие от этого в виде приятного возбуждения. Чертов ублюдок. Драко недолюбливал Поттера, однако даже мыслей об убийстве не допускал — его возмущала такая безумная тяга Волан-де-Морта к расправе над практически ребёнком. Насколько нужно быть жалким, чтобы бояться семнадцатилетнего студента? Восторженные возгласы наполнили зал, Драко снова нахмурился от громких криков и опрокинул бокал шампанского, заедая кусочком говяжьего стейка. Драко не был голоден, но непокидающее чувство тревоги внутри заставляло его проглатывать мясо кусок за куском. Что-то надвигалось — он предчувствовал, что сегодняшняя ночь изменит его жизнь. Закончив трапезу, Малфой поклонился Волан-де-Морту, прося удалиться, на что получил положительный ответ и немедля убрался из зала. По возвращении в комнату, он оглядел помещение, в котором еще пару дней назад он жил с родителями, и его наполнила тоска. Малфой сразу же подумал о том, что не мешало бы освободить комнату от пустых кроватей и выбросить вещи, напоминающие о родных. Миппи, словно услышав его мысли, тут же появилась перед ним. — Господину что-нибудь угодно? — Будь добра, помоги освободить комнату. — Не стоит беспокоиться, Миппи все сделает сама, господин. — Она тут же щелкнула пальцем, и родительская кровать трансфигурировалась в небольшой чемодан. Домовик собрала вещи из комода и покинула комнату. Вмиг она опустела, и Драко затосковал ещё сильнее. Если раньше в ней был хоть какой-то уют, что создавали вещи Нарциссы, то сейчас комната выглядела ничем не лучше камеры в Азкабане. Серая, холодная, пустая, мертвая, словно сама смерть поселилась тут. «Так и есть», — подметил Драко. Мэнор настолько пропитался тьмой и смертью, что никогда его уже не очистить. Сняв пиджак, Малфой заметил фолианты, лежащие на прикроватной тумбочке, и вспомнил о странном совпадении. Взяв книги, Драко прошёл к подоконнику и запрыгнул на него, после чего призвал пачку сигарет и прикурил маггловской зажигалкой, которую подобрал после того, как Волан-де-Морт убил магглорожденного волшебника. Зажигалка выпала из кармана мужчины, когда тот падал на пол, Малфой тогда сильно перенервничал, и сигареты — единственное, что спасало в таких ситуациях, а палочки под рукой не оказалось, и ему пришлось подобрать вещицу, чтобы закурить. Сборник мифов лежал сверху, поэтому Драко начал с него. Мартина Гальярде — ведьма, живущая в Швейцарии, по описаниям в книге, создавала демонов для порядка в Темной мире. Чаще всего, это были отчаявшиеся особи мужского пола, отвергнутые обществом изгои, которым терять было нечего. Она превращала их в ночных монстров, даруя бессмертие, а взамен они присягали ей верно служить целую вечность. Кое-кому удавалось заслужить свободу. Драко оторвался от книги и затянулся, всматриваясь вдаль. Все это походило на бред сумасшедшего, но, поскольку Малфой жил в мире, где подобные бредни обретали смысл, он открыл вторую книгу со списком самых могущественных ведьм прошлого столетия, и взгляд его наткнулся на уже знакомое имя. Мартина Гальярде — волшебница, живущая в Швейцарии, обладательница Ордена Мерлина в области защиты от Темных искусств. После чего она создала ряд собственных проклятий, использование которых было запрещено по причине того, что они были действительно Темными, тем самым чуть не обрекла себя на пожизненное заточение в Азкабане, но вовремя исчезла бесследно. Единственная информация о ее местоположении хранилась на страницах маггловских книг. Возможно, она давным-давно умерла или вовсе скрывалась в других странах, но Драко решил попытать удачу. Малфой призадумался: возможно, ведьма могла бы поделиться одним таким Темным проклятьем, которое Драко с радостью использовал бы против Волан-де-Морта. Устремив свой взгляд на горизонт, он снова затянулся и прикинул — что он теряет? Драко решил не сидеть сложа руки, выполняя приказы, как пёс, а действовать. Еще раз взглянув на имя в книгах, он произнес: — Инсендио. Страницы книг задымились, а потом и вовсе воспламенились. Эта ведьма — единственный шанс. Пока что. А если и она не поможет, то даже тогда он не остановится. Малфой найдет способ отомстить и уничтожить Темного Лорда. Ждать до утра он не мог, рискуя уже никогда не выбраться из лап Темного Лорда, поскольку Волан-де-Морт свяжет его клятвой. Такова его страховка на случай, если свои же захотят предать. На рассвете Драко Люциус Малфой покинул пределы Малфой-мэнора. Выйдя за ворота, он услышал, как молодой Пожиратель, ранее предупредивший о наказании родителей, окликнул его в попытке выяснить причину столь раннего ухода. Малфой остановился и не растерялся: он знал, чего больше всего жаждал Волан-де-Морт, и прекрасно понимал, что парнишка отчитается перед ним. — Я найду грязнокровку. Даже не повернувшись, аппарировал. Косой переулок с режимом Волан-де-Морта опустел. Там больше не было огромных очередей, звонких голосов студентов, которые ходили за покупками перед началом учебного года, улицы стали серыми и тихими. По приказу Темного Лорда банк «Гринготтс» снова заработал. Здание, которое совсем недавно называлась магазином братьев Уизли «Всевозможные волшебные вредилки», вновь обрело прежний цвет и стиль, оно отличалось от всех остальных, еще существующих, зданий в переулке своей неприкосновенностью, так как многие павильоны и магазины были разграблены Пожирателями. Несколько лавок все же работали, в одну из них Малфой и зашел. Он поверить не мог, что когда-нибудь будет покупать одежду в магазине эконом-класса и был уверен — в этой лавке одевались Уизли. Но не все — только старшие. Хмурый мужчина холодно поприветствовал его. Драко одарил продавца кивком и принялся рассматривать потрепанные мантии на одной из представленных вешалок. Проводя по одной рукой, он подметил, что ткань слишком дешевая и вряд ли выдержит продолжительное ношение, ведь путешествие Драко наметил небыстрое. Он оглядел ещё одну вешалку с зимними мантиями и понял, что, придираясь ко всему, так ничего и не купит, поэтому выбрал первую попавшуюся и пошел на кассу. Волшебник, сощурив глаза, пристально изучал Драко, которого, скорее всего, не узнал, поскольку не выгнал его и даже улыбнулся на прощание, желая хорошего дня. Что ж, Малфой думал, будет хуже. Карманных денег, что хранились у него, не хватало на предстоящее путешествие, поэтому сразу же после лавки Драко направился в банк. Гоблины в банке, конечно же, лебезили перед ним, зная, кому Малфой служит, а еще понимая, что почти половина средств, которые хранятся у них, принадлежат Драко. Понимая, что еще не скоро сможет вернуться в Британию, он снял четверть всех своих сбережений, уместившихся в пару мешков, которые отлично вписались в кейс с остальными вещами. Обменяв золото на маггловские деньги, Драко покинул банк, а затем и магическую часть Лондона, аппарируя на окраину города. Его не покидало чувство преследования: возможно, новоиспеченный Пожиратель не остался в мэноре и последовал за ним, поэтому Драко старался предпринять все возможные усилия, чтобы избавиться от преследователя. На окраине города, куда отправился Малфой, был небольшой райончик для всякого сброда, нищих и бедных, а также бездомных и вообще тех, кто нуждался в крыше над головой. Богами забытое место: даже власти уже давно списали эту местность со счетов, отключив жилищно-коммунальные услуги, но люди там не отчаялись и всегда находили выход из положения. Местный предприниматель-добряк, отстроивший небольшой хостел, раздавал бесплатно еду и предлагал койко-место. Месяц назад Драко в сопровождении Сивого разыскивал маггла, который мог что-то знать о местонахождении Ордена и других предателей крови, тогда он и узнал об этом районе и, честно говоря, пребывал в недоумении. Драко и не подозревал о существовании таких мест, а уж тем более о людях, которым небезразличны нуждающиеся. На секунду он даже задумался: почему среди его окружения никогда не было таких людей? Может, потому что он водился не с теми… Обшарпанное здание, дверь в которое при ветре отвратительно скрипела и резала слух, окруженное дворовыми псами, что лаяли поочерёдно, словно перекрикивались, стояло на правой стороне улочки. Опасаясь местного населения, которое следило за каждым его шагом, сидя во дворе, Драко неуверенно направился в здание. Ощущая на себе косые взгляды, он оглядывался по сторонам. Оказавшись у входной двери, Малфой откинул все опасения и мысли, глубоко вздохнул и, ухватившись за металлическую ручку, дернул дверь на себя. Открывшееся ему помещение выглядело чуть лучше, чем снаружи, и было оформлено в стиле минимализма. Ресепшн — если ту стойку можно было так называть — единственное, что бросалось в глаза. Выполненная из прямоугольных деревянных досок, у магглов называлась, кажется, фанерой, оббитая маленькими гвоздями. В углу справа — парочка пластиковых столов, как в какой-то дешёвой забегаловке, занятые местным населением. Запашок в помещении стоял еще тот, и Драко невольно поморщился, оглядывая людишек, которые таращились на него с интересом и подозрением, ведь он отличался от тех гостей, что сюда захаживали. — Вы из налоговой? — поинтересовался мужчина с длинной бородой, стоящий за стойкой. Драко подошел ближе и снял капюшон мантии, открывая своё лицо. — Нет, — ответил он, озираясь на посетителей. — Я слышал, здесь можно снять комнату. — Разве человек такого статуса, как вы, — мужчина оценивающе оглядел Драко, замечая дорогие вещи, — не может позволить себя пятизвездочный отель в центре города? Сомневаюсь… — Давайте я сниму у вас комнату, а вы не будете задавать вопросов. Вы ведь у них не спрашиваете. — Малфой кивнул на сброд за столом. Мужчина проследил за его взглядом и ухмыльнулся. На пару секунд задумался, а потом нагнулся достать что-то из-под стойки, в то время как Драко слегка напрягся: мало ли, что он мог вытащить оттуда, поэтому приготовился достать палочку, мысленно выбирая безопасное заклинание, каких он знал немного. Вернувшись из-под стойки, мужчина позвякал ключами, держа их в руке, с добродушной улыбкой протягивая их Драко. — Отдельная комната. Я как раз совсем недавно довел ее до ума, отлично подойдёт такому господину, как вы. Малфой взял ключи и тут же закинул кейс на стойку, чтобы достать оттуда пару золотых монет. Услышав, как Драко зазвенел монетами, мужчина покачал головой. — Если вы пришли сюда, имея возможность поселиться в более элитном отеле, то комната здесь вам действительно необходима. А за помощь я денег не беру. Если хотите отблагодарить, сделайте полезное дело. За хостелом есть колодец, принесите утром воды. Драко закрыл кейс и молча кивнул. Едва ли ему удалось поспать, поскольку последние события так и вертелись перед глазами, стоило ему их закрыть. Но ближе к утру воспоминания наконец-то отпустили его и позволили поспать пару часов, которых хватило, чтобы чувствовать себе более-менее отдохнувшим. Водные процедуры заставили Драко окончательно проснуться, особенно большую роль в этом сыграло отсутствие горячей воды. Вода. Малфой вспомнил о просьбе мужчины, но, если честно, ему было проще оставить на прикроватной тумбе пару золотых и исчезнуть, однако то, что мужчина так безукоризненно и от всего сердца помогал другим, в том числе и самому Драко, не оставило его равнодушным. Накинув куртку, которую он специально взял с собой, чтобы слиться с магглами и ничем не отличаться от них, вышел в коридор. В семь утра было безлюдно, чему Малфой не мог не радоваться, поскольку меньше всего хотел ловить на себе косые и подозрительные взгляды. Выйдя на улицу, он обошёл здание и, как говорил мужчина, наткнутся на колодец, возле которого стояло одно небольшое ведерко. Драко закатил глаза: конечно же, судьба насмехалась над ним, потому что, чтобы наполнить бочку до краев, нужно было сходить до колодца раз сто, не меньше. Глубоко вздохнув, он с неохотой достал палочку и, взмахнув ею лишь раз, наколдовал целую бочку воды, даже не задумываясь о последствиях произнесённого, казалось бы, безобидного заклинания. Вернувшись в комнату, в спешке собрал вещи, потому как и так задержался и выбился из графика, напоследок все же оставив пару золотых монет. Аппарировав на знакомую площадь, где однажды бывал с Нарциссой, Малфой, как самый настоящий маггл, поймал такси. Дорога до аэропорта составляла несколько часов, за которые Драко удалось даже поспать. Аэропорт встретил его проливным дождем. Выходя из машины, он принял предложенный таксистом зонтик, посчитав, что это ему будет кстати. Так он выглядел настоящим магглом. Обменявшись благодарностями, Драко попрощался и поспешил в кассу. Когда билет на ближайший рейс до Швейцарии был куплен, Малфой расслабился, вальяжно усаживаясь на кресло в зоне ожидания. Прикрыв глаза, он вслушивался в голос диспетчера, объявлявшего рейсы, и спокойно ждал своего.***
Автодорога казалась мучительно долгой, не говоря уже о ногах, которые Гермиона с трудом передвигала, а еще ее безумно мучала жажда. На удивление, раннее утро было слишком жарким и душным, а девушка совсем забыла обеспечить себя водой на такой длительный период. Поблизости, как назло, не встречалось ни речушек, ни водоемов, а колдовать Гермиона наотрез отказалась по причине того, что магию очень легко отследить. Незваные гости ей ни к чему. Попутные машины то и дело проезжали мимо. Даже когда она подняла руку — никто не остановился. Гермиона давно жалела, что не может воспользоваться магией, и пробовала убедить себя, что простую аппарацию никто и не заметит, но голос разума вовремя ее останавливал. Она должна оставаться незаметной, непредсказуемой. Уже через несколько часов Гермиона сдалась, усевшись прямо на обочину дороги. Сердце бешено колотилось, дыхание болью отдавалось в груди, ноги почти онемели, а на пятках вдулись волдыри. Только тогда она все-таки решилась воспользоваться экстрактом бадьяна и подлечиться, снимая боль в области головы и ног. Машины одна за одной проезжали мимо, и Гермиона недоумевала, как можно быть настолько безразличными людьми: никто даже не попытался остановиться и выяснить причину нахождения девушки посреди автотрассы. Она уже была готова вернуться обратно и признать, что ее план провалился, поскольку даже такие трудности способны ее сломить, но Гермиона вовремя напомнила себе, для чего решилась пройти этот путь, и силы слегка возвратились, позволяя девушке подняться на ноги. Едва удержав равновесие, ей удалось встать. Глубоко вздохнув, Гермиона взглянула на карту, которую вытащила из сумки вместе с экстрактом, и внимательно принялась ее изучать. Это была та самая карта, вырезанная из газеты еще пять лет назад, когда они с родителями собирались в пешее путешествие по лесам Лондона. Отчего-то Гермиона сохранила и всегда носила собой эту частичку незабываемого похода с родными, которая словно согревала ее, позволяя в любую минуту наполниться прекрасными воспоминаниями. Оглядевшись вокруг, она наткнулась на информационный дорожный знак, который обозначал местность. Прикинув, Гермиона сделала вывод, что идти осталось всего несколько миль. Убрав карту, она завязала обмотанной вокруг запястья резинкой пучок на макушке и двинулась вперед. Сзади послышался сильный шум от грузовой машины, водитель которой, приметив девушку, резко затормозил. Грузовик издал режущий уши звук, и запахло жженой резиной. Грейнджер сразу поняла, что водитель наверняка хочет спросить, что она делает посреди глуши одна, но он лишь махнул рукой, подзывая ее к машине. Судя по всему, у него не было времени на разговоры, как и, в принципе, у Гермионы. Тяжелая дверь еле поддалась ей — открыть удалось только с третьего раза. Запрыгнув в кабину, где вовсю воняло потом и сигаретами, Гермиона поблагодарила мужчину и, закрыв глаза, откинулась на спинку, подставляя свое лицо под установленный в кабине кондиционер. Ей было абсолютно плевать на запахи вокруг нее. Открыла глаза Гермиона уже в городе. Мужчина высадил ее центре и отправился дальше по своим делам, желая удачи, а Гермиона, тут же заприметив небольшую кофейню, чуть ли не срываясь на бег, направилась наконец утолить жажду. Помимо кофе, девушка не могла упустить возможности полакомиться свежеиспеченным круассаном и, присев за столик на улице, принялась трапезничать. Уже почти смеркалось, и Гермиона подумала, что надо бы где-то переодеться, раз домой заявляться было опасно. Оглядывая улицу вокруг кофейни, ее взгляд зацепился за пару ещё работающих магазинов, только вот позволить себе Гермиона могла один из них — эконом класса. Второй же бы ей не по карману, но она долго и неотрывно вглядывалась в витрину, в которой красовалось идеальное зеленое в пол платье с открытыми плечами. Бархатное, поблескивающее в лучах ещё не скрывшегося за горизонтом солнца. Гермиона тут же вспомнила о Малфое, который как раз таки мог позволить себе разгуливать по таким бутикам, а его образ — юноши, заходящего внутрь помещения, дополнил цвет факультета Слизерин. Она возненавидела его чуть сильнее, поскольку даже вдали от магического мира эта фантазия нарушала ее душевное равновесие. Гермиона зажмурила глаза, прогоняя наваждение, и допила свой кофе. Злость, что в ней снова разбушевалась, дала некий толчок и напомнила, что нельзя терять ни минуты. Девушка тут же поспешила в бутик, где за небольшую сумму переоделась, купив коротенькое бордовое пальто из вискозы, джинсы с хлопчатобумажной подкладкой и широкий шарф. Близилась осень, вечерним холодком напоминая жителям Британии о себе. Гермиона была очень предусмотрительной и понимала, что следующей возможности приобрести одежду у нее может и не быть. Время было давно за полночь, когда Гермиона Грейнджер приехала в аэропорт. К счастью, билет до Швейцарии она приобрела без проблем и уже через час сидела на пассажирском сидении авиалайнера, глядя в окно и наблюдая, как земля постепенно удаляется, превращая все предметы в едва заметные глазу точки. Что ее ждало там? Гермиона не знала, но что-то ей подсказывало, что ведьма может ей помочь. Она читала о ее способностях ещё на третьем курсе, но насколько они совпадали с действительностью, Гермионе предстояло узнать. Если историк Темных магических искусств и создательница не одного десятка Темных проклятий Мартина Гальярде не поможет Гермионе, то на свете больше нет способа уничтожить Волан-де-Морта. Больше ничего не поможет. Она сомкнула глаза, казалось бы, лишь на минуту, но самолет уже пошел на снижение, и Гермиона испытала некое давление в ушах, на мгновение теряя слух, отчего тут же открыла глаза. С каждой минутой в маленьком окошке самолета все четче вырисовывалась Швейцария во всей красе, позволяя Гермионе любоваться просторами, приводящими ее в изумление. Каждое место, в котором она бывала впервые, вызывало восхищение и восторг — в такие моменты Гермиона задумывалась о том, насколько мир велик и прекрасен, и насколько ничтожна власть Волан-де-Морта, поскольку властвовал он лишь в Британии — крохотной части огромного мира, и именно это осознание разжигало в ней надежду на победу. Шанс есть.***
Надежда на короткий сон угасла, как и повторяющаяся реклама на мониторах, которая сменилась срочными новостями. Драко распахнул глаза и бросил взгляд на один из мониторов, висящих прямо перед ним. Девушка за кадром вещала о страшном пожаре, что по случайности произошел на окраине Лондона этим утром. Всего пару часов спустя. На экране появилось изображение полыхающего здания, разбегающиеся в стороны люди кричали и только один мужчина стоял прямо перед источником огня и с болью смотрел, как рушатся его многолетние труды. Драко сразу же узнал мужчину: это был тот, кто приютил его прошлой ночью. Мужчина что-то сжимал в руке, не реагируя на репортёра, который хотел задать ему пару вопросов. Ладонь распахнулась, открывая камере вид на две золотые монеты. Немного помедлив, мужчина рассмотрел их, а затем замахнулся и со всей силы бросил золото в огонь. — Что стало причиной пожара? — наконец репортёр озвучил свой вопрос, уловив взгляд мужчины. — Моя доброта, — прорычал тот и, оттолкнув камеру рукой, исчез из поля зрения объектива. Малфой сразу все понял. Туда приходили за ним, а когда узнали, что ему помогли, решили вознаградить по достоинству в своём мерзком стиле. Почувствовав укол совести, Драко тут же отправился в уборную. Руки дрожали, а на лбу выступили капельки пота. Это была определенно его вина, вот только как Пожиратели узнали, что он был там? Закатав рукава рубашки, Драко ополоснул лицо холодной водой и оперся на раковину, всматриваясь в свое отражение в надежде найти там ответы. Взгляд медленно спустился к предплечью. Возможно, это зараза, называющая себя Тьмой, которую он обрел пару лет назад, когда принял метку, как-то связывала его с Волан-де-Мортом, который мог отслеживать Драко, когда тот использует магию. — Черт, — выругался он, понимая, что мог набрать той грёбаной воды сам, без использования палочки, и тогда бы никто не пострадал. Но что сделано, то сделано. Малфой не носил в потайном кармане Маховик Времени, которым мог бы воспользоваться, чтобы изменить произошедшее. Покачав головой, Драко снова посмотрел на себя. — Это не мое дело, — убеждая себя, проговорил он, задирая высоко подбородок. Поправив ворот рубахи и взяв свои вещи, с каменным лицом он вышел из уборной, направляясь на свой рейс, что минутой ранее объявил диспетчер.***
Старая женщина, едва поднявшись с кресла-качалки, облокачиваясь на трость, вышла из-за занавески, отделяющей ее крохотную комнатушку от основной части дома. — Лу, подготовь все необходимое. Вечером у нас будут гости. Луиза радостно улыбнулась, увидев бабушку, которая наконец-то покинула пределы своей комнаты, чего не делала уже очень давно. С тех пор, как ее ноги почти перестали шевелиться, покрывшись выступающими черными венами, старая женщина старалась не вставать на них. Она берегла силы для этой встречи. — Сколько комнат? — Две, дорогая.