Бар "Смеющаяся крыса"

— Братишка, намечается славное дело! — Кубус потёр руки и весело, почти загадочно улыбнулся. — Заткнись и наслаждайся. Гектор, собственно, и не собирался что-либо говорить. Он просто пока не знал, что уготовил ему старший. Куб уже набрал номер, указанный в загадочном письме, включил динамик и положил мобильный на стол. Раздались гудки. Грубый, но приятный мужской голос приветливо ответил: — Не могу передать, как я рад вашему звонку, Волк! — Я рассмотрел вашу заявку, — Куб нахмурился, как будто бы это помогло ему стать серьёзнее. Гектор смутно понял, с кем сейчас беседует брат и насторожился. Мышцы на его шее всегда странно шевелятся и напрягаются под татуировкой, когда он волнуется. — У нас сейчас много дел, но ваше предложение интересно. Гектор де Кильве. Что он сделал? Почему мы должны убить его? — Всё при встрече! — взволнованно молвил собеседник. Ему не терпелось завершить это неприятное дело. — Я подъеду в Совиное гнездо через полчаса. Ждите! Господин действительно приехал через полчаса. Даже на две минуты раньше. Куб приготовил пушку — исключительно, чтобы пугать! — вытолкал Гектора в соседнюю комнату и приказал сидеть тому тише мертвеца на кладбище. Гек мурашками покрылся от такого сравнения. Упав в мягкое кресло, он прислушался — кто-то тяжёлый уже поднимался по лестнице на второй этаж Гнезда. Куб холодно улыбнулся, как и полагается настоящему вожаку. В гости пожаловал мужчина лет сорока с лишним: высокий, худощавый, с жиденькими зализанными волосами, отталкивающие всякого смотрящего. В любом случае, Куб терпеть не может таких выхухолей всем сердцем. Слишком они высокого мнения о себе! — Доброго здравия, Волк! — они пожали друг другу руки. Мурашки пробежали по телу. Уж очень неприятен этот облизанный господин. — Давайте сразу к делу! Я хочу заказать Гектора де Кильве. Мужчина галантно опустился в креслице и вынул из портфеля фотографии Гека, сделанные где-то на улице. Зеленоглазый лавировал между машинами на стоянке, держа в одной руке телефон, а в другой высокий стакан с кофе. Брат как раз обернулся, и на фотографии его лицо запечатлилось в профиль, прямо с торчащей бородой и уложенными назад волосами. Такой модный, чёрт возьми! — Чем же побеспокоил вас этот парень? Вроде бы славный малый… — Есть одна девица, которая пришлась мне по душе. А он её соблазняет всеми силами! — мужчина нахмурился. Куб хотел было что-то сказать, но осёкся, ибо не знал, как обратиться к гостю. Тот как будто бы прочитал его мысли: — Я же не представился! Зовите меня просто Оскаром. Так будет удобнее. Никаких извращений. Просто убейте его. Да! Ножом! — Просто?! — хохотнул Кубус так громко, что Гек в соседней комнате вздрогнул. — Сейчас двадцать первый век, мужик! Убивают ножом только динозавры. Но за определённую плату я могу пойти на мировую. — О цене можете не беспокоиться! — заверил клиент, щуря серые глазки. — Бояться нечего. Он всего лишь переговорщик с преступниками и террористами. Никакой угрозы не представляет. — Так за что же его лишать жизни? Ну, ваше дело. А что-нибудь об его семье знаете? — Куб почувствовал, как в сердце скребётся что-то противное, холодное — злость. Но почему? Братишке ведь пока что ничего не угрожает. — Нет, — отмахнулся Оскар. — Да и не надо мне это. Зачем голову загружать? Что ж, Волк, я спешу. Сколько вы возьмёте за работу? — Мне хватит и одной крысьей шкурки… — Куб сказал это так спокойно и беззаботно, что Оскар не сразу обратил на фразу внимания. — Простите?.. — Я-то прощу, а вот мой братец – нет! — Волк весело улыбнулся. — Гектор де Кильве, которого вы хотите покромсать на кусочки моими руками, мой любимый младший братец. Наш отец — киллер, от имени которого трясутся почти во всех странах. Я пошёл по его стопам, любезный. Как бы невзначай Куб вытащил пистолет и махнул им в сторону несчастного заказчика. Тот побледнел, но гордости своей не растерял. Он всё понял. — Что вы притихли? — Куб будто бы обиделся. Гость же нахмурил тёмные брови. А что ему было рассказывать? — Брат, выйди на минутку. Появился Гектор, с трудом переставляя ватные ноги. С каждым шагом он терял остатки своей смелости, по кусочку, по крошке. Но виду не показывал. Всё-таки от отца он взял главное — суровую морду настоящего мужика. Оскар ослабил галстук. Он загнан в угол. — Вы убьёте меня? — голос его даже не дрогнул. — Нет! — Куб замотал головой. — Я недавно только мебель новую купил! Не хочу её испачкать. Я предлагаю тебе пару простеньких условий. Ты забываешь о моём брате и больше ни к кому не обращаешься. Я знаю несколько знаменитых киллеров. Я разошлю им ориентиры. Пусть знают, чьи заказы принимать нельзя. Всё, мужик, ты свободен. Оскар осторожно поднялся. Кубус в шутку бросился в его сторону, а мужчина, испугавшись, быстрее антилопы шмыгнул вниз. Хлопнула дверь. Гектор облегчённо выдохнул и потянулся уже было за пачкой сигарет, как старший дал ему тяжёлой лапищей по шее. «Ещё раз увижу тебя с этой дрянью во рту — ты труп. Я не за этим тебя спасал, чёрт возьми!». Дороти осторожно шагала вперёд, толком не ориентируясь в малознакомом квартале. Что она тут забыла, рядом с Совиным Гнездом? Девушка сама толком не знала. Но что-то тянуло её сюда, в логово главного врага — Гектора де Кильве. Пускай этот парень и враг, но какой наивный и милый! Нельзя было тогда позволять обидные слова. Гек не виноват, что не умеет обращаться с девушками. Но что она ему скажет? Извинится? Попросит, чтобы извинился он? Нет, всё как-то наивно и глупо. Да и Гектор, в принципе, невинен. Ладно, слова сами придут на ум. Надо только увидеться. Только было Дороти потянулась к ручке, как дверь распахнулась, чуть не ударив красавицу в лоб. Девушка шарахнулась в сторону, увидев человека, хуже которого людей в мире нет. Оскара. Мужчина обернулся посмотреть, кто же тут занял весь проход, и увидел Дороти. Взгляд с удивлённого сменился на хищный, животный. Девушка сделала вид, что изучает трещинку на двери. Это не сработало. — Ваше счастье, мисс, что я сейчас занят! — буркнул Оскар, приближаясь. Дороти выпучила глаза и протиснулась в щель между стеной дома и дверью. — Куда же вы? Я всё равно достану… — Это я тебя достану, если не свалишь! — появился Кубус, застёгивающий куртку на ходу. Он как раз собрался топать по делам, а тут такой сюрприз под дверью. — Что-то забыл? — Нет, — Оскар поправил галстук. — Я уже ухожу. До встречи, мисс. — Прощайте! — фыркнула девушка, а Кубус вздрогнул, не заметив её сначала. — Вот урод! И откуда такие берутся? Дороти вылезла из укрытия и угрюмо посмотрела вслед удаляющейся фигуре. Кубус смекнул, за какую даму борются его брат и этой облизанный хер. Как раз вышел Гектор, кутаясь в тёплую одёжку. Его удивлению не было предела, когда он увидел ту, о которой думал всё последнее время. Вот Дороти перед ним — такая красивая, завораживающая. И, кажется, немного испуганная. — Нам надо поговорить, — виновато молвила девушка. Гектор вытаращил глаза. Всякие дурные мысли, толкая друг друга, полезли в голову. Вдруг она захочет расстаться? Они и не встречаются. Вдруг Дороти хочет положить конец общению? Это вполне вероятно. Но улыбка, вдруг появившаяся на её губах, придала немного уверенности. — Скорее даже помириться. — Холодно, — переговорщик повёл плечами, глядя в эти задорные глаза. Они ещё никогда не светились… счастьем… так сильно. — Может в Гнездо? — Может ко мне? Я угощу чаем. Красным. Тебе понравился в прошлый раз. Девушка взяла Гектора под руку, и они направились в сторону гостиницы. Сначала молчали, но потом, слово за слово, беседа завязалась. Они помирились и перешли на какие-то отвлечённые темы. Заговорили о кинематографе. Но, помня, чем закончился прошлый разговор, сразу забыли об этой проклятой теме и перешли на забавные истории из детства. Попивая красный чай, Гек всё не решался начать давно интересующую его тему. Дороти как будто чувствовала это и старалась не глядеть на гостя, чтобы как-нибудь не спровоцировать его на откровенную беседу. Время шло. Молчать уже было неловко. Тут Гектор решился: — Почему ты обманула меня и всех других?.. — голос постепенно сошёл на нет. Но отступать уже нет смысла — девушка всё равно поняла, о чём он говорит. — Что с ним случилось?.. — Его пытали несколько дней, прежде чем убить, — тихонько молвила Дороти. — Он просто поддался любопытству. Я его любила всем сердцем. Мне прислали его кольцо… — Мне так жаль, Дороти, — Гек замялся. — Я не должен был спрашивать. — Нет, ты имеешь право спросить. Знаешь, мне иногда кажется, что он всё ещё жив, что он вернётся поздно ночью, — по её щеке скатилась слеза. — Но я понимаю, что это всё бред… ведь он умер! И она зарыдала. Сразу громко, упав Гектору на грудь. Тот опешил — плакали на нём всего однажды. Тогда старший потерял любимого лягушонка, с которым таскался неделю. А тут зелёный пленник вырвался на свободу и скрылся где-то в кустах. Кубус тогда ныл несколько дней. Но тут-то совсем другая ситуация! Тут реальная проблема, реальные переживания и до сих пор не угасшие чувства. — Я с тобой, — прошептал мужчина, перебирая в руках её шелковистые волосы. — Я знаю, — Дороти всхлипнула. — Но мне его так не хватает! — Я, наверное, пойду… — он этого не хотел, но почему-то было страшно. Как будто он здесь лишний. — Тебе надо побыть одной… — Не надо! — крикнула девушка, вцепившись в его рубашку. — Не уходи, прошу! Мне одиноко. Побудь со мной хоть немного! Мистер и миссис Аддерли все эти несколько дней не отходили от единственного сыночка ни на шаг. Не потому, что его кое-как вырвали из лап мафии, не потому, что у него психологическая травма или что-то подобное. Потому, что он перестал быть сыночком. Казалось, что Адама подменили. Он вернулся домой поздно ночью. Мамаша зарыдала и кинулась ему на шею. Она думала, что сейчас мальчик растает и тоже тихонько заплачет, но… но этого не случилось. Адам так и стоял, глядя сквозь родителей. Даже тисканья отца не смогли вернуть его в этот мир. Сославшись на то, что парень просто в шоке, родители отвели лохматого в его комнату и уложили спать. Мама побежала за успокоительными, теряя по дороге содержимое аптечки и капли слёз. Папаша же достал бутылку коньяка из мини бара и стал хлебать прямо из горла. Отец ворчал, что собственными руками оторвёт голову этому Кубусу и всей его «шайке» за сыночка (тогда они ещё не знали, что Адам перестал быть им). Но зачем мараться, если можно не пускать больше детёныша к ним, к этим плохим парням! Адам не сомкнул глаз всю ночь. Он глядел в потолок и думал. О чём? Обо всём, что только приходило в голову. Сон не шёл. Главное: он переосмыслил жизнь и всё своё существо. Парень решил, что пора меняться. Он лежал в своей комнате несколько дней и ночей. В последнюю «обездвиженную» ночь он точно решился на перемены. Этим он занялся с самого утра. Дождавшись времени, когда начинает работать большая часть городских заведений, Адам позвонил знакомому парикмахеру. Записавшись буквально через полчаса, лохматый быстро умылся, оделся, взял деньги из своего тайника и съехал по перилам на первый этаж. Маменька вновь стала рыдать, но сын вывернулся из её объятий, из объятий папаши и вышел из дома прочь. Вернулся он только спустя часа два. Наверное, он не совался бы домой ещё дольше, если бы живот не твердил упрямо, что пора завтракать. Мистер Аддерли не сразу узнал сына. Да, теперь самого настоящего сына. Не сынка, которого вылизывали девятнадцать лет, а сына. Точнее, мистер Аддерли его совсем не узнал. В дверь позвонили. Адам уже отвык брать с собой ключи. Отец поспешил открыть, надеясь, что вернулся лохматый. Но лохматого не было. На пороге стоял парень с модной, но по-настоящему мужской стрижкой. Выбритыми узорчатыми висками и торчащим коротким хохолком. С суровым взглядом голубых глаз. В какой-то совсем незнакомой пацанской одежде. Сердце болезненно кольнуло в груди. У отца чуть не случился инфаркт. Это просто сын подстригся и купил новую одёжку. Не было его щегольских обтягивающих штанишек с ремнём цвета радуги, клетчатых рубашечек, маечек. Нормальная толстовка и нормальные джинсы. Самый нормальный сын, коего никогда не было в семье Аддерли. Они — мать и отец — просто и подумать не могли, что их сладенький любименький Адам может так выглядеть. — Отец, я позавтракаю и пойду, — молвил Адам. Казалось, что даже его голос потерпел изменения. А где же серьга? Она исчезла из левого уха. — У меня встреча с другом. — С кем? — мистер Аддерли опешил от такого официального тона. — С другом. А что, у меня не может быть друзей? — на этом беседа оборвалась. Сын молча доел свой завтрак и покинул дом также неожиданно, как утром. Адам пришёл чуть раньше Марка. Кудрявый студент тоже не сразу узнал друга, но среагировал на его перемены очень даже радостно. — Друг! — они пожали друг другу руки. Марк радостно оглядел новый наряд. — Ты сильно изменился за это время. Стал похож на… мальчика. Они рассмеялись. Впервые за столько времени. Никто не чувствовал обиды. Никто не виноват. Оказалось, Марка совсем недавно выписали из больницы. Синяки прошли. Он отделался сотрясением мозга. Адам не стал рассказывать, что с ним вытворяли в логове мафии в подробностях. Он просто сказал, что страдал. И этой ночью его вдруг осенило — пора что-то менять в этой чёртовой жизни. Марк согласно кивнул. Он тоже много думал в последнее время. Надо найти новую работу. Адам кивнул — ему тоже. Вдоволь наболтавшись с приятелем, Адам обнял его на прощание — всё-таки «старая жизнь» со своими привычками не желала его отпускать, и отправился в Гнездо. Сколько, чёрт возьми, связано с этим местом! Кубус как раз копошился в компьютере, сортируя заказы. Ничего интересного. Сплошные бытовые убийства, никаких ухищрений. Таким простачкам надо отказывать. Гектор пожаловал к брату в счастливом расположении духа. Куб смекнул, что между младшим и Дороти произошло что-то важное. Но что? Включить воображение не дал Адам. Братья тоже узнали его не сразу. Кубусу очень понравился новый имидж лохматого. Он даже сказал, что повышает парня из ранга «лохматых» в ранг «пацаны». Адам на это лишь улыбнулся. Нет ничего родного в этих печальных глазах. Нет той нежности, робости перед опасными парнями. Теперь только холод. Гектор, хоть и не подал виду, всё равно по достоинству оценил новшества в пацане. — У нас пока всё тихо, — Кубус начал своё любимое занятие — пустой трёп. — Я дочь отправил с дедом в Россию. Пусть хоть отдохнёт от нашей напряжённой жизни. — Надо поговорить… — молвил Адам, но Куб его не услышал. — Я подружился с Виктором. Это самый крутой хер в городе N. Чую, скоро он с нами свяжется. Думаю, ему тоже понравятся твои преображения. — Надо поговорить, Куб. Ещё никогда Адам не называл босса по имени. Ещё никогда он не говорил с ним тоном, коим говорят равные друг другу. Кубус просто не мог этого не заметить. Мужчина посмотрел в печальные глаза и действительно приготовился слушать. — Я хочу временно отойти от дел, — осторожно начал мальчишка, но тут же осёкся под рассвирепевшим взглядом босса. — Что ты сказал?.. — Куб сократил расстояние между ними. Гектор, знающий брата всю жизнь, почувствовал в его голосе что-то «такое». Это просто заставило переговорщика подняться на ноги и подойти к ребятам. — Временно, Куб, — сейчас или никогда! — Я слишком много пережил. Я хочу отдохнуть и закончить своё преображение. Вы справитесь месяц и без меня. — Ты нас кидаешь?.. — расстояние стало ещё меньше. — Ты кидаешь меня? После того, что я сделал? На что я пошёл ради тебя? Тебя, Адам! — Спокойно, Куб! — вмешался Гектор, за что брат его отпихнул в сторону. — Мне нужно прийти в себя, да и мать с отцом с меня шкуру спустят, если я вновь начну сюда ходить, — Адам, несмотря на бешено колотящееся сердце, не отступал. — Это я с тебя шкуру спущу! Куб было бросился на несчастного пацана, но вовремя подоспевший Гектор схватил его за руку и оттащил назад. Отец всегда так делал, когда они дрались в детстве. Струхнувший Адам сделал несколько шагов назад. Что так разозлило Волка? — Пошёл вон, пацан! — кричал Кубус, пытаясь вырваться из крепкой братской хватки. — Команда справится и без тебя! Не возвращайся больше! Адам сбежал по лестнице вниз, споткнулся обо что-то, вновь побежал и пулей вылетел прочь из гнезда. Если он и вернётся сюда, то точно не скоро. Доктор Осборн отворил дверь своего кабинета и не без удовольствия оглядел совсем нового пациента. Тот представился Виктором. Молодой симпатичный мужчина, с невероятно дорогим костюмом и всеми его составляющими. Видно, что гость смыслит в прекрасном не хуже самого Бернанда. Учтиво улыбнувшись, доктор Осборн пригласил пациента пройти в кресло. Виктор с удовольствием оглядел просторный кабинет с двухэтажной библиотекой и галантно уселся в отведённое ему место. Доктор сел напротив и стал ждать. Почему-то не хотелось говорить о проблемах. Казалось, гость пришёл и не за этим. Определённо не за этим. — Что может беспокоить вас? — Бернанд каким-то чувством, то ли шестым то ли седьмым, понимал, что гость совсем не прост. — Ничего, — Виктор улыбнулся. — Ваш профессиональный взгляд вам не подвёл. Знаете ли вы Даблла? — Знаю, — не осторожно выкладывать все карты сразу, но доктору всё равно ничто не угрожает. — Славный парень. — Примерный семьянин, к тому же, — гость кивнул. Именно гость, а не пациент. — Вам обязательно надо посетить его семейный ужин — жена просто прелесть. — Вы же не на ужин меня зовёте? — это было скорее утверждением, чем вопросом. — Вы снова правы. Я его босс. Тот самый Виктор. Даблл много рассказывал о вас, доктор Бернанд. Я посчитал, что не стоит отвлекать вас от работы и записался на приём. Это глупо — сразу верить людям, я убеждался в этом ни раз, но я вам доверяю. Я чувствую, что вы разделяете мои взгляды. Я хочу вам кое-что показать. — А я хочу на это кое-что посмотреть, — Бернанда не надо было долго упрашивать. — Если вы свободны остаток дня, то прошу за мной. Машина у дверей. Признаться, Бернанд всё-таки немного боялся. Да, он умеет читать людей. Да, он видит их всех насквозь. Но этот персонаж — такой неповторимый и непохожий ни на кого Виктор — никак не поддавался. Словно редкая книга, написанная каким-то давно мёртвым языком. Вроде бы хочется прочесть до жути, но не можешь. Знаний просто недостаточно. Так и с Виктором. Доктор Осборн знает больше любого человека, но даже этих знаний мало. Мафиози, кажется, прочитал его мысли и пустился рассказывать всякие разности. Про Даблла, про Модника. Но этого было мало. — У вас есть семья? — поинтересовался Бернанд, когда они ехали в машине. Ему просто надо было узнать хоть о какой-то слабости Виктора. — Конечно. Сын есть — славный парень. Семнадцать лет. Жена была. Дочка была. Теперь их нет, — Виктор вздохнул. Он подпустил доктора достаточно близко. Так близко, чтобы тот был удовлетворён и остался на безопасном расстоянии. — А что же до вас, Бернанд? — У меня есть сестра, — он улыбнулся. — Мне её пока хватает. — Насколько вы с ней похожи? — быть может, и эта женщина сможет пригодиться. — К сожалению, не так сильно, как бы вы хотели. На этом и закончили. Бернанд молчал, поскольку ему не хотелось рассказывать про Алану. Ведь он так умело держит своё бандитское кредо. А сестрица, к сожалению, замужем за Совой. За огромной такой, заметной. А Виктор молчал потому, что знал, что доктор что-то скрывает. Что ж, сам расскажет, когда придёт время. Они приехали в милый коттеджный посёлок. И не скажешь, что тут живут «избранные». Машина фыркнула и замерла около каменного забора. Ветвистые ворота с непонятным переплетением посередине открылись. Нехотя, с опаской. Внутри знали, что приехал господин. Три машины — помимо джипа с Виктором и Бернандом сзади тащились ещё две таких же тачки — въехали в посёлок и замерли около одного из домиков. Он один из всех был в один этаж, все остальные в два, а один, гостевой, в целых четыре. Сначала вышли охранники — обычные мужчины в простой одёжке, с пистолетами за ремнями, потом личные стражи — уже парни посерьёзнее, с пистолетами-пулемётами, а потом уже Виктор со своим новым человеком. Гостей встречали трое. Бодренький старикашка и двое телохранителей. — Виктор! — улыбнулся старик, опасливо поглядывая за спину господина. — Не ожидал. Что-то в последнее время вы зачастили. — Сложная ситуация, — Виктор прошёл мимо старикашки прямо в каменный домик, который уже начинал мерцать глазницами окон в предвечерних сумерках. Бернанд пожаловал следом также гордо и непринуждённо. Следом поплёлся хозяин. Парни посерьёзнее замкнули шествие. — Вы на чай? Внутри дом был по-настоящему мужским. Одна сплошная гостиная. Самая малость дорогущей мебели, какие-то объёмные картины из перьев на стенах, бар, телевизор. В углу кучка ребят играла в нарды. Действительно играла — без пива и ругани. Они забеспокоились, увидев гостей. Даже никому незнакомый пока Бернанд внушал… ужас. Да, он похож на Виктора. Старичок кивнул своим ребятам, и те вновь принялись за игру, согнувшись всей компашкой над полосатой доской. — Какой сейчас может быть чай? — Виктор замер посреди комнаты. Стражи устроились сзади, сложив руки на оружие. Бернанд не знал, куда деть своё существо и встал рядом. — Сам знаешь, как сейчас сложно живётся. Крыс развелось… но я не жалуюсь. — Так зачем вы приехали, Виктор? Не томите! — старичок стал теребить пиджак. — Разобраться… — мафиози сделал загадочный тон, как будто собрался рассказывать байку. — Лично, так сказать. Мне поступили сведения, что тут завелись стукачи. — У нас? — голос дрогнул. Сомнений нет, он виновен. — Все мы грешны. На нас давят со всех сторон! Сами знаете, что левые пытаются искать союзников. Хороших, верных людей сейчас очень мало. — Мало, — согласно кивнул мафиози, положив руку Бернанду на плечо. — Но они есть. Вроде знакомы недавно, но я уверен в нём. Прямо чувствую, что наши взгляды на жизнь сходятся. — Глупо доверять первому встречному! — обиженно буркнул старик. — Левые повсюду! — Да кто такие левые, чёрт возьми?! — не выдержал психиатр, непроницаемое существо которого сейчас распирало любопытство и… азарт. Он чуял волчьей душой, что кто-то совсем скоро умрёт. — Левые, — начал Виктор, - Те, кто пошёл налево. Предатели. У нас таких не терпят, мой дорогой. Надеюсь, вы это поняли. Сейчас их становится много. Я волнуюсь, — волнуется, не боится! — что могу потерять какую-нибудь часть своих владений. А это не есть хорошо. Парни старичка сидели в своём уголке и не обращали на гостей внимания. Их так выдрессировали — реагировать только тогда, когда что-то случится. Спокойный тон не тревожил их слуха. Вялые движения не заставляли судорожно вертеть головами. Но все чувствовали, что что-то не так. Старикашка задумался буквально на минуту, а потом продолжил совсем другим голосом: — Что ходить вокруг да около, — он вытащил пистолет. Виктор сделал тоже самое, только более резко, так как не ожидал этого так скоро. Старик посмотрел вниз, на свою пушку. Его не пугало чёрное дуло, направленное в грудь. — Вы всё равно уже в курсе. Бернанд невольно отступил. Старик поднёс пистолет к голове, шепнул: «За мной пойдут другие» и выстрелил. Эхо разнеслось по всему дому. Тело предателя рухнуло на пол. Игроки в углу вскочили на ноги и увидели Виктора, вытянувшего руку с пистолетом, и мёртвого хозяина. — Убийца! — крикнули они, и грянули новые выстрелы. Бернанд юркнул за диван, Виктор отпрянул в сторону, а верные стражи стали отстреливать предателей из своих пистолетов-пулемётов. Трое против пятерых. А психиатр, вытаращивший глаза за диваном, напоминал судью, который будет с тем, кто в итоге победит. Победил всё-таки Виктор. Стражи расстреляли четырёх, всадив в каждого по десятку пуль, а Виктор прикончил последнего. Бернанд тяжело дышал в своём укрытии. Такого ему ещё не доводилось наблюдать. Сразу столько смертей, столько оглушающих выстрелов сразу. Виктор вытер мокрый от пота лоб, спрятал пистолет и подал «посвящённому» руку. Доктор поднялся на непослушные ноги и выдохнул — он точно не скоро придёт в себя. — Как вы, мой дорогой? — мафиози вновь стал непроницаемым и каким-то загадочным. — Признаюсь, бывало и лучше… — Привыкайте. Теперь вы с нами, — не желая больше пугать несчастного психиатра, Виктор кивнул на дверь и дал ему свой пистолет. — Это на всякий случай. Вам нужно подышать. Идите. Бернанд не собирался ждать повторного приглашения. Чуть не завалившись на стража, который любезно, но смущённо его поддержал, мужчина вывалился на улицу и вдохнул холодный вечерний воздух. Загазованный, с привкусом смога и наркоты, но такой сладкий после запаха смерти! Вдруг трава рядом зашуршала. Бернанд даже не успел открыть глаз, как кто-то ударил его по лицу самой настоящей битой. Испугавшись больше неожиданного нападения, чем боли, доктор выстрелил из данного ему пистолета. Наугад. Надеясь, что попадёт. И он попал. Тело крепкого мужичка упало рядом. Он ещё был жив и глядел карими глазёнками на своего убийцу. На выстрел выбежал Виктор со стражами, уже перепугавшийся, что не доглядел за «посвящённым». Но тот был в полном здравии. И несмотря на тонкие струйки крови на лице, он улыбался. Он вошёл во вкус. Бернанд холодно улыбнулся двум молодым студенткам на стойке регистрации посетителей. Сто лет он не был в настоящей больнице. И столько же лет он не был в больнице младшей сестры Аланы. Психиатра знают в любом медицинском заведении. Ведь это «тот самый господин написал несколько книг и вылечил психованного маньяка пять лет назад». Видеть доктора Осборна с рассечённой бровью и разбитой губой было странно. Кажется, что такой интеллигентный мужчина вообще не может быть побит и кровь у него не красная, а голубая или слегка посеребрённая. Никто не пытался его задержать. Итак понятно — Бернанд хромает к сестре. Алана видела брата побитым всего однажды. Тогда его подкараулили мальчишки, которых он обозвал нелестным словом. Отец, когда узнал, что его сына обидели, поднял всю полицию на ноги. Женщина всплеснула руками и кивнула Бернанду на кушетку. Брат не смог сдержать улыбку — это так мило, когда сестрёнка переживает. — Мне не нравятся твои знакомства, — буркнула Алана, достав нужные средства для обработки ран. Мужчина сел на кушетку и сдул волосы с глаз. Тёмные пряди слиплись от крови. — Они никогда тебе не нравились, моя дорогая сестрица, — голос, такой пленяющий, чарующий. Слушать его — одно удовольствие. — С кем ты связался? — она нахмурилась, бесцеремонно стирая перекисью кровь. Брат поморщился. — С одними славными ребятами. Ты не волнуйся, я у них в почёте. — Кубу это точно не понравится, — сестрица настаивала на своём. Бернанд хмыкнул: — А кто тебя просит говорить? Я труп, если твой муженёк узнает. Как Скарлетт? — сейчас безопаснее всего перевести тему в другое русло. — Звонила. Говорит, у них там ручной медведь, — Алана закатила глаза на детские сказочки. — Шестнадцать лет, а всё туда же. — Почему она пошла не в нас? — в голосе Бернанда слышался скорее не горечь, а упрёк сестре. — Я люблю племяшу всем сердцем, но было бы куда лучше, если бы она переняла что-либо от нас. Почему вы не сделаете второго? Может, он получится более удачным. — У меня нет времени на это, — Алана закончила обработку и встала напротив раненого брата, погладив его по волосам. — Сам бы взял и сделал. Давно пора. — У меня нет времени, — передразнил её Бернанд, на секунду вновь став мальчишкой, как когда-то тогда. Джек стоял перед зеркалом и глядел на себя печальными чёрными глазами. Какая-то немыслимая тоска застала его прямо сейчас, когда он решил подстричь бороду. Он занёс руку с маникюрными ножницами и так и остался стоять. С ним раньше не случалось такого. Мужчину никогда не мучали дурные мысли. Даже когда он кого-то убивал. Джек просто знал: это за дело. Но что случилось сейчас? Ответ оказался прост: убийца переживает за своих сыновей. Гек — его младшенький — несмотря на свой суровый вид, перешедший от отца по наследству, очень мягкий. Он не способен за себя постоять перед лицом реальной опасности. И как специально, его заказали. Вот старший сын, Куб, не боится ничего… кроме своей дочери. Она — самое дорогое в его жизни. Луч света, драгоценный дар, святыня — есть много подходящих для этого слов. Скарлетт — самое уязвимое место у Куба. Если убрать девчонку, старший станет безоружным, а от этого пострадает и младший брат. Всё взаимосвязано в семье-де Кильве. Важно каждое звено. — Фу, каким я стал сентиментальным лохом! — ругнулся Джек, всё-таки начав стрижку бороды. — Стыд! Хорошо, что хоть Ваньки тут нет! После водных процедур Джек решил, что немного сентиментальности никому не помешает. Он воровато огляделся, убедился, что находится один в целом доме, и достал из рюкзака маленький альбом для фотографий. Старый, цвета персика, с настоящими печатными фотками внутри. Сириец всюду возит его с собой. Это его маленький секрет. Однажды даже пришлось убить одного парня, который увидел этот альбомчик и стал смеяться. Что в нём? Семейные фотографии… Стыдно смотреть на фотографии своих любимых существ суровому убийце. Но иногда очень хочется. Скарлетт незаметно подкралась сзади — она любит так делать. Удивительно одно: как мужская часть их семейства ещё не свернула девочке шею со своими профессиональными рефлексами? — Ещё раз так подкрадёшься, и я сломаю тебе шею сразу в шести местах, — буркнул Джек, понимая, что прятать альбом уже нет смысла. Блондинка села рядом с дедом и улыбнулась. Сириец смутился, но виду не подал. — Что это за фотографии? — Наши. Я украл их из вашего семейного архива. Только маме не говори. Она, вроде, ещё не заметила. Когда мне одиноко, я беру альбом. Мне становится лучше, — мужчина пролистнул несколько страниц. Скарлетт заулыбалась, видя некоторые фотки впервые. Одна из них особенно бросалась в глаза. Скарлетт на неё всего три. Она сидит на шее у отца и восхищённо оглядывается на многочисленные полки в магазине игрушек. Куб тоже озирается — он весь в чёрном, как самый настоящий бандит. Люди глядят на отца и дочь немного подозрительно: маленькая девочка в розовой юбочке и такой странный папаша. Это смотрелось невероятно мило. — А почему ты никому не показываешь их? — девочка перелистала весь альбом, особенно посмеявшись над фотографией, где Гектор был без бороды. Очень странно! Скарлетт всегда думала, что дядя Гек уже родился таким — бородатым. — Это мой маленький секрет… — мимо прошёл Иван, не заметив альбома. Хорошо, иначе пришлось бы его убить. — Ты ведь никому не скажешь? — Никому! — пообещала девочка, умиляясь деду. — А ты тогда бабушке не говори, что это я её цветочный горшок разбила. Джек нахмурился. Он тогда изрядно выпил. Наутро проснулся около разбитого цветочного горшка с какой-то хренью, пахнущей чуть лучше дохлой крысы. Жёнушка стала ругаться. Позвали Скарлетт. Она как раз тогда писала свой личный дневник посреди ночи. Девчонка без смущения соврала, что этой пьяный дед свалился на бабушкину герань. Джеку тогда стало почти что стыдно — ведь это любимая бабушкина хрень! А теперь выясняется, что цветок покалечила Скарлетт, кидаясь со своим псом. — Ты маленькое чудовище! — хохотнул сириец, пряча альбом в рюкзак. — Как же я счастлив, что ты пошла в нас, а не в род твоей мамаши! Представь, была бы сейчас какой-нибудь леди с чашечкой чая… Дед и внучка одновременно сморщились и высунули языки. Никто из них так и не смог представить этой ужасной картины. Иван вновь прошёл мимо. Сегодня всё утро русский показывал Скарлетт Москву. Они ходили сначала по Красной площади, изучая историю столицы этой необъятной страны. Потом перекусили в ресторанчике. Пока Иван расплачивался, Скарлетт уже скрылась на улице и нашла там какую-то кучку американцев. Русскому пришлось скромно ждать в сторонке минут пятнадцать, пока они не наговорились на своём родном корявом английском. Следующими пошли всякие музеи, а потом их сменили модные магазины. Русский даже оплатил девочке пару вещичек в виде подарка. Скарлетт не забыла купить подарочек для своего приятеля Ричарда. Он, как человек, разбирающийся в мире моды, просто обязан будет его оценить! Ближе к вечеру пошёл снег. Нельзя было передать восхищение девочки, когда она увидела истинное лицо России: красивый город, двигающийся в ритме настоящего мегаполиса, светящийся миллионом огней. Снежинки летят с чёрного неба, опускаясь на шапки и меховые воротники людей. Они, люди, куда-то спешат, словно сумасшедшие. Они не видят этой красоты. Но Скарлетт и Иван никуда не спешили. Закончили вечер они на набережной, попивая кофе. Сказать честно, Скарлетт не могла вспомнить подобного дня. Всё легко, беззаботно и весело. Жаль только, что ворчливый дед остался дома отсыпаться. Но тому, что дома остался Михей, блондинка была рада всей душой. Что-то смущало её в этом медведе. Нет, этот питомец вовсе не казался питомцем и был потрясающим. В первый же вечер девочка наделала с ним кучу фотографий и уже разослала всем друзьям. Михей — самый добрый русский медведь из всех, что знает Скарлетт. Он красивый, ухоженный, в синем ошейнике и с собственным поводком. В Москве уже все привыкли, что у них по улицам могут выгулять медведя. Оказывается, этот зверь здесь тоже в диковинку. Несмотря на всю милость, Скарлетт боялась до дрожи. Нет, Михей не подавал для этого причин. Он сидел на диване, лежал у ног хозяина, облизывал Джека, тёрся о Скарлетт жёсткой головой… но он всё-таки животное. Девочка не боялась, когда Иван находился рядом и рассказывал что-нибудь на русском. Это было словно успокоительное. Скарлетт не боялась даже тогда, когда Ваня уходил по своим делам, и в комнате оставался только Джек. Но бывали моменты, когда уходил и он… Тогда Скарлетт охватывал неописуемый дикий страх. Михей продолжал лежать на своём дорогом матрасе в углу или грыз резиновый мячик. Девочка незаметно сползала с дивана и пулей неслась в другую комнату, запирая за собой дверь. Ей казалось, что Михей может разозлиться по одной ему известной причине и разорвёт её на куски. Однажды дедушке с Ваней надо было отлучиться буквально на час в какой-то оружейный магазин. Когда дверь за ними захлопнулась, на глазах блондинки появились слёзы. Ей снова стало страшно. Для Михея всегда открыт чёрный ход — дверь без ручки, которая отворяется, если её толкнёшь. Но её можно запирать щеколдой на ночь. Медведь в праве почти в любое время пойти погулять на улице. Дождавшись, пока Михей скроется за этой дверцей, Скарлетт заперла её и забилась в самый дальний угол дома. Зверь ходил под окнами, говорил что-то на своём медвежьем языке, ворчал… но дверь ему так и не открыли. Ей было стыдно признаться Ивану, какой ужас в ней вызывает всеми любимый медведь. Может, дело в привычке? Нет, к этому взгляду чёрных животных глаз невозможно привыкнуть! Кубус улыбнулся дочери, встречая её в аэропорту. Как же давно он не видел свою маленькую Скарлетт! Блондинка бросила рюкзак и кинулась папе на шею. А как красиво они смотрелись! Такой огромный сильный Куб и такая милая нежная дочка. Но не все сейчас были счастливы, как эти двое. К парочке приближался суровый мужик, лица которого почему-то нельзя было разглядеть. Куб заметил его и вовремя оттолкнул дочь в сторону. Скарлетт упала. Прогремел выстрел из дробовика. Волк зажал кровоточащую рану на животе и медленно осел на землю. Бандит уже исчез, не оставив и следа. Никто из очевидцев не решался подойти — итак понятно, что несчастный помрёт. Скарлетт испуганно подползла к папе, ещё не до конца понимая, что произошло. Вся футболка на груди и животе из синей превратилась в грязно-красную. Девочка, сначала тихонько, а потом во весь голос зарыдала. Кубус зажмурился, корчась в луже собственной крови. — Папа! Папа! Папочка, вставай! — кричала Скарлетт, роняя на колени тяжёлые капли слёз. — Папа! — Дочь… — прошептал Куб, касаясь красными пальцами её лица. — Дочка… Он умер. Главный герой в жизни дочери, отличный отец, коих сейчас мало… он умер прямо у неё на руках. На руках у Скарлетт. Рыдая, девочка чувствовала, как кто-то пытается стащить её с папиного тела. Кто-то тормошит её за плечи. — Скарлетт! Чёрт возьми, внучка, проснись! — Джек сжал девчонку за плечи и тряс до тех пор, пока она открыла заплаканные глаза. Реснички слиплись, щёки покраснели. Дед перешёл на шёпот. — Это был сон. Просто дурной сон, внучка. — Это самый ужасный сон в моей жизни! — девочка тихонько заплакала, уткнувшись носом дедушке в грудь. Он даже немного испугался, услышав, как любимый ребёнок рыдает в подушку — сердце колотилось так же быстро, как и у неё. — Как же страшно! — Всё, успокойся… К огромному дивану, на одной половине которого расположилась Скарлетт, а на второй Джек, подошёл Михей и лизнул ногу девочки. От этой милой картины она заплакала сильнее. Медведь посмотрел на неё с удивлением — это читалось в его умных глазах — почему такое всегда счастливое существо вдруг загрустило? Скарлетт понимала, что если она продолжит так реветь, дед точно докопается до сути. А рассказывать сон не хотелось. Да что там — даже вспоминать! Обдумав всё это, блондинка зарылась в подушки и претворилась спящей. Джек же пообещал себе допросить внучку с утра и уснул сам. Он всё-таки не допросил несчастную девчонку. Ему просто не дали гости, которые пожаловали где-то часов в семь. Толпа здоровенных мужиков с ружьями и в тёплых высоких сапогах — старые друзья Джека. Спрыгнув с дивана, сириец подскочил к веселящимся охотникам, и они наперебой заговорили друг с другом. Скарлетт, проснувшаяся от мужского гогота, села в уголке и состроила недовольную мордашку. Джек просто не мог не среагировать на этот взгляд: — Мужики, знакомьтесь, моя внучка! Дурное настроение девочки пропало сразу после того, как охотники засыпали её парой тонн комплиментов, типа «Какая красавица! Видать, твой старший сын хорош!». Комментарий «Представь, если бы она пошла в тебя и ходила бы с такой же бородой!» вообще насмешил. Как можно сердиться после такого? Оказалось, что сегодня намечается охота. Правда, это даже настоящей охотой назвать нельзя. Обычно мужики стреляют во всякую мелочь вроде зайцев и птиц, в лося, если вдруг несчастный им попадётся. Но сегодня Джек сказал, что они берут ружья только на всякий случай. Сегодня они просто проведут время вместе. Мужички встретили новость недовольным бурчанием, но идти поперёк слова босса совсем не хотелось. Оказывается, Иван тоже давно был на ногах. Соорудив горячий чай, своим завтрак и закуску для гостей, вся компания уселась за широкий стол и стала обсуждать какие-то свои вещи. Говорили они на русском. Так что Скарлетт совсем скоро заскучала и незаметно смылась из-за стола. Никто не заметил, как Михей побрёл следом. Упав на Ванину кровать, девочка включила планшет, зевнула несколько раз подряд и принялась за игры. Подозрительное фырчание в самом жутком углу и без того тёмной комнаты заставило Скарлетт похолодеть от ужаса. Сомнений нет, медведь пошёл за ней следом. Зверь не понимал её страха. Нет, возможно, он и чувствовал его своим животным нутром, но вида не подавал. Ему просто хотелось посмотреть на кого-то нового, поиграться с ним, понюхать все его вещи. И почему-то жертвой Михея стала именно Скарлетт. — Иди прочь! — шепнула девочка, стараясь сделать бесстрашный тон. Медведь непонимающе уставился на неё глазами-угольками. Под руку попалась подушка. Скарлетт бросила её в Михея. Зверь, то ли играя, то ли просто по инстинкту, поймал подушку налету и пожевал её несколько секунд, прежде чем выплюнуть. Нужно что-то потяжелее. Скарлетт взяла планшет и бросила его прямо в медвежью голову. Плоскую тяжёлую вещицу тот поймать не смог, за что получил от неё же по лбу. Медведь зарычал и испуганно выбежал прочь, а Скарлетт захлопнула за ним дверь. Иван вошёл в свою комнату и не заметил Скарлетт, развалившуюся на его кровати. Не думая ни о чём, он стянул футболку, обнажив покрытую шрамами спину. Быть может, про полуобнажённого дядю Ваню девочка и ничего бы не сказала, но про его шрамы она смолчать не смогла: — Откуда столько шрамов?! — голос её был скорее восхищённым, чем поражённым. Иван испуганно вскрикнул, прикрывая грудь снятой вещицей. — Я вообще-то переодеваюсь… — Я не знаю, зачем вы переодеваетесь перед маленькой девочкой, — она расхохоталась, безо всякого смущения спрыгивая с кровати и подбегая к мужчине. — Кто их вам оставил? И почему вы никогда не снимаете свою бандану? — Много будешь знать, — он вытолкнул её из комнаты и продолжил: — Плохо будешь спать. Знаменитая русская поговорка, между прочим. Дверь захлопнулась, а любопытство всё ещё не было удовлетворено. Можно смело идти к деду, он точно не отвертится! Джек и не собирался отворачиваться. Скрывшись с внучкой на втором этаже в уютной библиотеке (а все остальные охотники расположились на первом), сириец рассказал вот что: оказывается, Иван раньше сотрудничал с русско-американской мафией. Самой настоящей. И как-то раз попался он в лапы к каким-то злодеям. Там его располосовали. Даже на голове шрамов наделали, чтобы запомнил на всю жизнь, что к плохим парням соваться нельзя. Поэтому Ваня и носит бандану — не хочет людей пугать. По беззаботному симпатичному Ване не скажешь, что он вообще когда-то страдал. Он счастливый настолько, что делится своим счастьем с другими. Даже если другие этого не просят. Русские вкупе с сирийцем собирали экзотическую гостью всей компанией. Всё началось с того, что дед захотел одеть внучку потеплее. Но Скарлетт не нравились ни её толстая куртка, ни данная ей вязаная шапка (которую носила, наверное, ещё мама Ивана), ни женские походные сапоги, в которых девчонка буквально тонула, и носить которые нужно только с пятью парами носков. Скарлетт, поглядев на себя в зеркало, распсиховалась. Слишком некрасиво её стройную фигурку обтянула сотня кофт, куртка. И ужаснее всего смотрелись две тонкие ножки (две спички, как говорит отец), кончающие своё существование в сапогах. Джек тоже злился. Вся команда охотников уже давно собралась, а мелкая до сих пор копошится! Скарлетт завыла и сбросила с себя несколько килограммов тёплой одежды. — Оставайся тогда дома! — крикнул сириец. Тут охотники поспешили на помощь. Один из них молвил: — Джек! Заткнись. Скарлетт, какая у тебя курточка красивая… Мужчины обступили блондинку и наперебой стали расхваливать её новую жёлтую куртку. А как она хорошо гармонировала с выданной ей шапочкой! Как же всё сочетается! А сапожки-то какие! И пока девочка смущённо слушала их, раскрыв рот, охотники надевали кофты одну за другой, пока, в итоге, Скарлетт вновь не была наряжена. Она посмотрела на себя в зеркало. И тут ей действительно понравился её наряд. Такой современный! Особенно после стольких комплиментов. Так все и собрались. Охотники расселись по машинам, загрузили Михея в кузов самой большой из них и тронулись в путь. Ехать долго — почти целый день. Только вот куда? Охотники говорили что-то про среднюю и южную Тайгу. Сказали, там уже лежит снег. Скарлетт молчала первый час пути, восторженно оглядывая всё, что только попадалось ей на глаза. Потом заскучала. Бас мужиков действовал, словно снотворное. Она зевнула, завалилась кому-то на плечо и уснула. Вся вереница машин притормозила около чахлых сараев. Скарлетт как будто ждала этого. Девчонка соскочила с дядьки, на котором спала последние несколько часов, и припала к окну. Сон как рукой сняло. Жаль только, что почти ничего не видно. Несколько сараев, в которые, видно, охотники прячут свои машины, настоящие походные фонари, свет которых достаёт до самого неба. Мужички уже повылазили из машин. Настала очередь и экзотической гостьи. На улице видимость была лучше. Снежное поле, а за ним… зеленоватая, почти синяя полоса бескрайнего леса. Настоящей Тайги. Кажется, что даже воздух здесь какой-то голубоватый. Такой морозный, свежий, непривычный простым нерусским людям! Скарлетт восторженно озиралась по сторонам, пока сумрак ещё не поглотил лес целиком. Джек встал рядом с внучкой и незаметно поглядел на неё. Да, пусть ребёнок видит настоящую красоту. Такую нигде не найдёшь. Вдруг прямо в сирийскую морду прилетел снежок. Джек поперхнулся снегом, состроил злобную гримасу и кинулся вслед за ржущим парнем, который послал в него снаряд. Скарлетт никто не приглашал, она на добровольной основе занялась долгожданным делом: стала лепить корявые снежки и кидать их во всех подряд. Некоторые счастливчики успели попрятаться в машинах, чтобы загнать их в сараи. Других же ждал снежный расстрел. Никто и не сопротивлялся — пускай американец наиграется. Когда машины спрятали, погода резко изменилась. Повалил снег, сильно потемнело. Иван нахмурился — никто не ожидал, что погода начнёт портиться так скоро. — Ребята, надо поторопиться! — скомандовал Ваня, надевая ушанку на бандану. — Не хочу, чтобы нас засыпало где-нибудь в лесу. Команда цепочкой направилась через поле к полоске леса. Впереди шли Ваня и Джек, беседуя о чём-то на повышенных, но дружелюбных тонах. Потом уже все остальные. Михей радостно скакал рядом с охотниками, то зарываясь в снег, то толкая кого-то мощной медвежьей тушей. В жизни Скарлетт не могла представить двух вещей. Во-первых, что медведи могут быть такими быстрыми. Во-вторых, что по снегу так тяжело идти. Девочка проваливалась чуть ли не по колено — хорошо, что сапоги высокие — пока не догадалась опускать ноги в уже протоптанные следы дедовских огромных лап. Стало легче. Но блондинка устала настолько, что уже не было сил глядеть по сторонам. Да и куда глядеть — тьма такая! Интенсивный поход не давал замёрзнуть. Дошли до леса. Деревья оказались куда больше, чем думала Скарлетт. Они такие странные — снизу толстый сухой ствол почти без веток. Они начинаются намного выше. А совсем высоко, там, где носятся серые белки, куча зелёных иголок. Они заполоняют собой небо. Иногда стволы деревьев сходились так близко, что приходилось их обходить. — Ты не волнуйся, внучка, — наконец обратился к девочке Джек. — У нас в домике лыжи есть. Погода улучшится — гонять на них будешь по лесу! Эта перспектива подняла ей настроение. Куда проще скользить на двух деревяшках, чем утопать в снегу на собственных ногах. Когда сил совсем уже не осталось, меж деревьев замаячил дом. Деревянный, высокий, с длинной железной трубой на крыше. Вдруг снег повалил с такой силой, что в глазах зарябило. Даже дом исчез из поля зрения. Иван ускорил шаг. Вся команда последовала его примеру. Не хотелось быть похороненными заживо. Последние метров двадцать показались двадцатью километрами. Но они всё-таки дошли, обливаясь потом. Сейчас Скарлетт была рада даже холодному сырому дому. Ибо это был самый тяжёлый поход в её жизни. Но и самый интересный тоже. Как пройдёт эта ночь? Как пройдут все следующие ночи? Она знала, что все приключения и неприятности только начинаются.