Золотая клетка

Арсения Антон не слушает и вместо того, чтобы пойти спать, выходит на балкон, потому что на территорию ночью лучше не соваться. Охрана выпускает псов, которые любят только Макара, Арса и Серегу. Даже мамка не выходит во двор ночью без сопровождения. Шаст садится на софу, вытягивает длинные ноги. Небо бескрайнее, темное, усыпанное звездами. Полная луна освещает особняк. Антон прокручивает слова Арсения, вспоминает его взволнованный взгляд. Что-то должно произойти, но что? Может его хотят продать в Турцию или ОАЭ? Или Арсений узнал, что у Антона скоро клиент? Знает ли он, кто это? Мысли прерывает открывающаяся дверь. Антон не оглядывается. Терпеливо ждет. Рядом кто-то садится, достает сигареты, закуривает. — Не спится? — спрашивает ночной гость. Шаст все таки смотрит на парня рядом. Он видел его в доме много раз, но никогда не доходило до знакомства. Татуированное лицо запомнилось. Особенно надпись «мне похуй» прямо на носу. Такой же худощавый и высокий как Антон. И носит широкие худи, штаны и шорты. Их гардероб в целом схож, только Антон больше по ярким вещам, а этот парень чисто в черном. — Ага, не спится. — Я Скруджи, — парень протягивает ладонь и Антон жмет ее в ответ. — Тогда я Шаст. — В смысле? — Не думаю, что Скруджи твое имя. Эд усмехается, делает затяжку и выпускает из легких дым. Эта теплая летняя ночь для Антона пахнет сегодня травой, спящими цветами из клумб и сигаретным дымом, которым пропиталась и его футболка. — Не люблю свое имя, — отвечает Скруджи. Антон щурится, пытаясь в темноте разглядеть лицо собеседника. — Вильгельм? — Чего? — Скруджи смеется. Антону нравится его смех и голос. Хриплый, низкий. Скружди кажется таким злым и суровым со стороны, а на деле хохочет он тупых вопросов Антона. — Нет, Эдуард. — Тоже мне проблема. Эд лучше чем Вильгельм. А я Антон. Они снова жмут друг другу руки и на время замолкают. Эд докуривает и тушит окурок о парапет балкона. Антон смотрит в даль. Наблюдает, как легкий ветерок раскачивает макушки елей. — Как тебе здесь? — спрашивает Эд. — Норм, — пожимает плечами Шаст. — Клиентов не было, поэтому пока не переживаю. — Хорошо бы, чтобы еще долго не было, но ты видный, так что, вероятнее всего, в ближайшее время какой-нибудь мудак найдется. — Два вопроса: в каком смысле видный и почему сразу мужик? Скруджи вздыхает и поднимается на ноги. Антон следует за ним. Они опираются о парапет руками и бессмысленно разглядывают территорию. Под балконом клумбы, злые собаки играются друг с другом как щенки, на входе горят уличные фонари, вокруг которых кружат насекомые. Бьются о стекло, обжигают крылья. Такие же обреченные, как все в этом доме. — Потому что сюда чаще всего приходят мужики, которые хотят мальчиков. Таких как ты. Высокий, худощавый, миленький. Ты похож на подростка. И этим уебкам такое нравится. Покорный маленький мальчик с большими глазками. — Тебя тоже берут такие? — Если бы, — тяжело вздыхает Эд. — У меня, как ни странно, тираны. Они любят, когда я сопротивляюсь, но не сильно. Так чтобы поиграть могли, а потом наказать. Антон хмурится, поворачиваясь к Скруджи. — Что значит наказать? Эд кивает, стягивая футболку. Считает, что лучше показать, чем объяснять. Раны с последнего раза еще не затянулись. Спина исполосована, покрыта коркой запекшейся крови. Антон качает головой, прикасаясь к спине Скруджи пальцами. Его кожа мгновенно покрывается мурашками. Пальцы Шаста холодные, даже в теплую летнюю ночь. — Хреново, — шепчет Антон. — У меня так же будет? Эд резко поворачивается к Антону лицом и едва не врезается в него. Они близко. Смотрят друг другу в глаза, пока Антон не отступает первым. Хорошо, что темно, иначе Эд увидел бы, как от смущения щеки Антона пылают. — Давай надеяться, что не будет, хорошо? — улыбается Скруджи, положив на плечо Антона руку. Антону хочется в это верить и он кивает, а после снова опирается о парапет и встречается взглядом с Арсением. Какого хрена ему приспичило выйти покурить именно сейчас?! Напугал. Антон резко делает шаг назад. Эд удивленно смотрит сначала вниз, потом на Антона. — Что случилось? — Он напугал меня. — Арс? Он хороший, почти безобидный, пока не выбесят. Антон кивает, но думает уже снова о разговоре с охранником. *** Арсений не рад, что узнал планы на Антона. Он, блять, проклинает этот разговор в кабинете Ляйсан. И зачем только пошел на собрание. Сегодня обсуждали подготовку в приближающемуся балу-маскараду, который проводится ежегодно в конце июля. Остался жалкий месяц, но Арс уже чуть не проболтался Антону. Не хочет пугать заранее. И не хочет верить в то, что Ляйсан на столько жестока. Ей плевать на психику, на то, что Антону всего лишь семнадцать. Он может просто не пережить. А Арс надеятся, что все еще изменят. Наивный. Деньги спонсорами-клиентами уже уплачены. — Сука! Попов хватает со стола пачку сигарет, хлопает дверью комнаты охраны и идет на улицу. Срочно нужно покурить, иначе нервы совсем сдадут. Почему именно этот мелкий говнюк запал в душу? Арс никогда ни за кого не переживал. Всегда настраивал себя на то, что это работа. У него — охранять, у птичек — ублажать и выполнять любую прихоть. Но за Антона Арс боится. Слишком маленький еще для этого жестокого мира. На улице тихо. В траве стрекочут сверчки. Почти все окна во тьме. Птички намаялись за день с клиентами и занятиями в спортзале. Теперь крепко спят. Только на балконе кто-то еще щебечет. Арс спускается с крыльца, заглядывает на верх. Антон. Мать его Шастун, стоит со Скруджи неприлично близко. «Вы еще пососитесь!» — вдруг пролетает в голове и Арсений удивлен своим эмоциям. С какой-то стати ему начало казаться, что Антона нужно оградить вообще от всех в этом доме, не то что от клиентов. Арсений уже собирается уйти, но Антон вдруг смотрит на него и испуганно отшатывается. Остерегается. Арс напугал своими предостережениями. Может быть и правильно. Только со Скруджи это он зря. Эд кажется Арсению странным. Слишком позитивно относится к своей работе. Всегда спокойный, с улыбкой. Словно всех и все любит, его все устраивает. Глупый или что-то скрывает. Не понятно. Попов возвращается в комнату охраны. Смотрит камеры. Антон и Эд выходят с балкона и прощаются с довольными улыбками. Стоит парням зайти в комнаты, Арс видит в коридоре Нурлана. На нем элементы, оставшиеся от костюма самурая. Клиент идейный попался. Нурлан едва перебирает ногами и смахивает выступающие слезы. Скрывается за дверью своей комнаты. И тишина. Больше никого нет. Особняк полностью погружается в сон.

***

Нурлан заходит в комнату и тихо пробирается к двери ванной. Закрывает за собой двери, срывает одежду и заходит в большую душевую. Хочется блевать. Содрать с себя кожу. Помыться белизной. Он включает воду. Горячая, но плевать. Не чувствует ничего, кроме желания отмыться. Больно. И душевно, и физически. Клиенту наплевать, что он был у Нурлана первым. Издевался над ним ебаный час. Тело ломит. Он оседает на пол, схватив гель для душа. Льет на себя, раздирает кожу ногтями. Горячая вода жжет царапины, но ему плевать. В ванную кто-то врывается. Открывает дверь в душевую, отключает воду и обнимает Нурлана, падая рядом на колени. Леха. — С ума сошел, почти кипяток! Тише, тише. Он гладит друга по спине, прижимает его к себе. Нурлан ревет взахлеб, сжимая в кулак футболку Леши. — Я не хочу жить, — скулит Сабуров. — Не хочу пережить такое еще раз. Пошло все нахуй! — Боже, — Леша сам готов взвыть рядом с другом, но держится ради него. — Давай помогу помыться? Давай, вставай. Нужно просто поспать, ты устал. Нурлан кивает, встает. Щербаков берет щетку, наливает гель для душа и помогает помыться. Нурлан успокаивается немного. Леша приносит ему шорты и футболку и они идут в комнату. Витя с Айдаром, кажется, даже не проснулись. Леша доводит друга до его кровати и собирается уйти, но Нурлан не отпускает. Держит за руку. — Ляг со мной, — шепчет он. — Пожалуйста. Как в детстве. Побудь рядом. Леша не может отказать. Ложится, укрывает их пледом с головой, обнимает Нурлана. — Мы пережили и не такое дерьмо. Вместе справимся, — обещает Леша. — Пока мы рядом — все по плечу. Тебе надо бы сходить к врачу. — Не хочу. — Я люблю тебя, — вздыхает Щербаков. — Обещай, что сходим утром. Нурлан кивает, шепчет что-то и засыпает. Леша уснуть не может. Всю ночь держит друга в объятиях, целует в макушку, гладит по плечу. Нет выхода. Они должны справиться с этим. *** Утром у комнату к Скруджи и Криду кто-то стучится. Егор, зевая и бубня недовольства, открывает дверь. Перед ним стоит новенький, Антон, кажется. В огромной желтой футболке и белых шортах. — А Эд спит еще чтоли? — спрашивает Антон. Егор оглядывается на кровать Скруджи, потом смотрит на Антона в упор и не понимает, какого хрена происходит. Когда эти двое успели познакомиться? — Спит. А что? — Да не сплю я, кто там? — слышится голос Эда. — Мне поговорить нужно с тобой, можно? Егору ничего не остается, как впустить Шаста в комнату. Он без зазрения совести садится к Эду на кровать и складывает ноги по-турецки. А Эд нисколько не против. На Егора давно бы уже наорал, мол, утром к нему лучше не лезть. — Что случилось-то? Время сколько? — Часов десять, — отвечает Антон. — Короче, у моего друга вчера был первый клиент. Сегодня он лежит пластом на кровати, отказывается идти к врачу, есть тоже не хочет. Что с этим делать? Витя с Айдаром не знают, Леха вообще с ума сходит. Эд потягивается, выползает из-под одеяла и тянется к лицу Антона, чтобы смахнуть кудряшку с его лба, которую до этого Шаст пытался сдуть. — Ему только время поможет. Пусть парни оставят его в покое на день. Полежит, переварит все. Но врача лучше вызвать прямо сейчас. А то проблемы со здоровьем лучше не сделают. Вечером устройте ему дружеские посиделки. Попросите Харламова приготовить что любит ваш друг. Поваренок не откажет, он добрый. В шкафу в буфете есть вино, если что. Антон радостно кивает. Идея ему явно нравится. Он кидается к Скруджи в объятия и заваливает его на кровать. Самый настоящий ребенок. — Спасибо! Это должно отвлечь его! Шаст так же быстро подскакивает с кровати и подходит к двери. — Придешь в полночь покурить? — взявшись за ручку, спрашивает Шастун. Скруджи улыбается, кивает. Антон машет рукой напоследок и уходит. А Егор хмуро смотрит на соседа. Как он встает с кровати, потягивается. Неужели этот мелкий ему понравился? Быть не может. Егор не готов в это верить. До приезда Эда Егор сходил с ума. В этих стенах полно народа, но все они отталкивают. Странные, неинтересные. Он всегда был один. Но вот к нему заселили Скруджи. Доброго, забавного, красивого. Эд нравился Егору целиком и полностью. Эд талантливый. Рисует, пишет стихи. Он разбирается в кино и книгах. Нереальный. По сравнению со всеми живущими здесь он отдельная планета. Влюбиться не составило труда. Но стоило только Егору показать свои чувства и доброта Эда испарилась. Он всеми силами старался оттолкнуть. Крид понимает поведение Выграновского. Он не хочет влюбляться в этом месте. Не хочет делать больно другим и себе. Но Егору уже некуда бежать. Он уже любит. Да и Эд что-то чувствует, Егор видит это. — В полночь покурить? — невпопад спрашивает Крид. Скруджи достает из шкафа вещи и собирается в ванную, игнорируя вопрос. — Эй, я с тобой разговариваю вообще-то. — Егор, — предупреждающе говорит Эд. — Что? — Это тебя не касается. Эд отворачивается, чтобы уйти, но Егор вдруг всхлипывает за его спиной. Сука. Зачем он это делает! Знает ведь, что Эд не сможет уйти от его слез. Скруджи подходит к кровати Егора, садится, заглядывает в голубые глаза. — Я не хочу, чтобы из-за меня ты ревел как девчонка. — Так не делай мне больно, — просит Егор. — Я и не хочу. — Неужели вообще ничего не чувствуешь? Не верю я. Мы с тобой так хорошо проводили ночи. Мы смеялись, пили, рисовали, книги читали, помнишь? Почему все это прекратилось? Я хочу быть ближе и всего-то, Эд! Мы спасение друг друга в этой золотой клетке! Слезы крупными каплями падают на футболку Егора и Скруджи не может больше себя сдерживать. Протягивает руку, касается его щеки. — Егор, я повторю. Я. Не. Хочу. Причинять. Тебе. Боль, — толкует Эд. — Не хочу отношений в этом аду. Как ты сможешь вытерпеть тот момент, когда меня будет трахать как-нибудь мужик на соседнем этаже? Егор утихает. Смотрит в глаза. Кладет свою ладонь на ладонь Скруджи. — Я смогу справиться. Я понимаю, что это работа и выхода нет. — А я не смогу терпеть. Мне итак... — Эд прерывается, переводит дыхание. Уже начал, придется договорить. — Мне итак тяжело каждый раз, когда ты уходишь туда, понимаешь? Егор кивает. Понимает. Ему не лучше. Но он хочет быть с Эдом, как бы то ни было. — В этих реалиях не проще держаться вместе? Перетерпим клиентов, ничего страшного. Егор припадает к губам Эда и целует его насильно. Первое время Эд не отвечает, но и оттолкнуть не решается. Егор с напором продолжает и получает наконец ответ. Он углубляет поцелуй, заползает к Эду на колени, снимает футболку. Он хочет Эда. Эд хочет его. Бессмысленно отрицать. Егор блуждает руками по татуированному телу, пробирается рукой под резинку боксеров. Как бы Скруджи не отпирался, на Егора у него стоит и вполне себе явно видно, как сильно хочется. Скруджи падает на спину, прикрыв рот ладонью, чтобы никто не услышал вдруг стоны. Егор проводит рукой по его члену. Вверх-вниз. Вверх-вниз. Эд судорожно втягивает воздух. Невозможно терпеть. Он приподнимается, переворачивает Егора на живот, снимает штаны и, смазав член слюной, входит в Егора. Двигается резко, заткнув рот Егора ладонью. Нельзя, чтобы кто-то узнал. Крид впивается в подушку пальцами, извивается, толкается на встречу, чтобы Эд входил до основания. Он мечтал об этом. Он получил. Скруджи склоняется губами к шее Егора, прижимает его телом к кровати и вбивается все сильнее, покусывая нежную кожу. Одной рукой опирается о матрас, другой тянется к члену Егора. Они кончают вместе. Эд переваливается на спину, тяжело дыша. Егор ластится к нему, укладываясь на грудь. Зря они это позволили. Очень зря. Эд молча поднимется, берет брошенные на пол полотенце и боксеры. Уходит. Запирается в ванной, оставив Егора в полной тишине и одиночестве. Ебаный эгоист. Он не имел права делать это. Животное. Поддался инстинктам. Скруджи включает кран, набирает в ладони холодной воды и плескает себе в лицо. Призраки прошлого пляшут перед глазами. Неужели забыл, зачем вообще попал сюда, придурок!