Какицубата-цу

      Сонный вдох. Медленный выдох. Одеяло окутывало голое тело приятной мягкостью и теплотой. Позвоночник наконец не упирался в твердые пружины матраца, воздушное чувство спокойствия обхватило расслабленные мышцы и никак не позволяло разлепить веки. Эрен пролежал бы так еще несколько часов, которые могли казаться бесконечными, если бы не…       Он поморщился от легкого прикосновения чего-то мягкого к шее. Когтистого, но весьма нежного, даже боязливого. Перевернувшись на бок и накрывшись одеялом до ушей, Эрен поморщился. Видимо, кто-то нестерпимо желал выудить его из приятного сна, потому что через пару секунд вместо короткого толчка, по щеке прошлось легкое покалывание.       Лишь он лениво приоткрыл один глаз, как тут же в удивлении пришлось открыть второй. Кот породы Сфинкс в пятнистую серо-бежевую окраску смотрел на него ярко-голубыми глазами. Он сидел подле него с опущенным длинным хвостом и буквально не сводил взгляда с Эрена. И почему-то он никак не мог подумать о том, что в квартире Аккермана есть кто-то еще, пускай, даже домашнее животное.       Эрен медленно вытянул руку из-под одеяла и было потянулся к оголенным ушам, как смог на секунду заметить, как черные зрачки резко сузились. Кот громко шикнул и быстро спрыгнул с кровати, горделиво уходя к дзабутону. И на удивление, он не укусил, не попытался ударить лапой — просто выказал неприязнь. Эрен хмыкнул, потирая глаза. Что же какой хозяин, такой и кот.       Что насчет первого: Аккерман спал, лежа спиной к Эрену. Теплое одеяло приподнималось в районе его плеч неприкрытых одеялом. Мерное дыхание и утреннее спокойствие казались ныне чем-то недосягаемым, а оттого сейчас поистине необычным. Странным. Диким.       Сон медленно выходил из головы, разгоняя мутную пелену перед воспоминаниями. Вчера он и сам того не осознавая, заснул, повиновался умиротворенной мелодии от пианино. Лунная соната подействовала как самое лучшее снотворное. Точь-в-точь, как и Аккерман в роли исполнителя, который позволил заснуть в своей постели, не стал будить, тревожить. Пожалуй, впервые было приятно проснуться в чужой квартире. Пожалуй, впервые он проснулся в чужой квартире.       Тишина, такая непривычная для студента живущего в общежитии, охватила просторное помещение. Никто не шаркал за дверью, как Марко, не стучал посудой, как Армин и… Не ворчал, как никто иной, как Кирштейн. Дыхание сбоку и шорох от скользящего кошачьего языка по коже — только и всего.       Кажется, сегодня был понедельник. Эрен поднял телефон с пола и посмотрел на экран, едва прищурившись. 11:13. Прекрасно, просто чудесно. Он бессовестно проспал первую пару и уже точно опаздывал ко второй. Ну, что сказать? С кем не бывает.       Телефон удачно упал куда-то на одеяло, а сам Эрен прикрыл глаза. Привыкать к такой жизни он точно не собирался. Но все это выглядело таким соблазнительным, что он будто бы плавился на мягкой хлопковой простыне. Однако ради приличия нужно было хотя бы встать и одеться. И дождаться того, когда его выставят за дверь.       Эрен тихо сел и скинул с себя одеяло. Один, всего лишь один неловкий взмах руки повлек за собой резкий удар телефона о пол.       Черт.       Он тихо выругался и с сожалением посмотрел через плечо. Ну, что-то мы засиделись, пора бы домой.       — Два поворота, — заспанно произнес Аккерман под шорох одеяла.       Аккерман лениво выдохнул и нехотя повернулся на спину, давая Эрену рассмотреть сонное лицо: спокойное и расслабленное, без привычно нахмуренных бровей. Черные волосы разметались по белой подушке, а во впадины оголенных ключиц спадала тень. Он… Он был невероятно красив в этот момент. Настолько, что Эрен и вовсе не расслышал его слов.       — Что?       — Входная дверь. Ты же через нее собрался выходить, а не через окно, — проговорил Аккерман, ленивым взглядом оглядывая Эрена.       — Уже выпроваживаешь? — он слабо усмехнулся.       Конечно, в договоре при покупке этой квартиры не было сказано о студенте, выпущенном в прошлом году не из Университета, а из стриптиз-бара.       Аккерман положил татуированное предплечье на лицо. Он странно молчал: либо думал о чем-то, либо никак не хотел просыпаться. Никак не понять.       — Еду можешь заказать, — хрипло произнес он. — Я потом оплачу.       Что? Нет, Эрен все слышал. Но правильно ли он расслышал? В любом случае…       — Зачем заказывать, если можно сделать самому? — едва нахмурился он, смотря на простынь.       Не понимал он таких замашек богачей: заказать одежду, еду, чтобы лишний раз не выходить из дома. Хотя, ответ очевидный. Все они занятые люди, потому и предпочитают тратить деньги, а не лишнее время. Но Эрен все равно не хотел этого понимать.       Аккерман кротко хмыкнул.       — Ну, — произнес он, — удачи.       А?       — Если сможешь, то, так уж и быть, я признаю свое поражение, — и Аккерман повернулся на бок.       Искреннее неверие проскользнуло в грубоватом голосе. Это Аккерман взял его «на слабо»? Увлекательно. Очень. Оттого Йегер и решил дать себе чуть больше вольности. Он поднялся с кровати и хотел было переодеться, но одежды на полу не было. Он точно помнил, что вчера они небрежно бросали ее куда попало, а сейчас она аккуратно висела на беобу. Неужели он пропустил приход горничной? Или перед сном Аккерман сам все убрал? В любом случае, толстовки и ветровки он не нашел, только футболку и штаны, ну, и ладно. Разгуливать в поисках своего «остаточного» шмотья по всей чужой квартире — было бы неэтично.       Искать отличия между кухней в общежитии и в токийском небоскребе — не имело никакого смысла. В помещении все было идеально чистым, буквально стерильным и доведенным до блеска: стеклянную столешницу барной стойки, казалось, можно было и вовсе не заметить; черные матовые дверцы не хранили на себе отпечатков пальцев; а на полу стоял пустой котацу в окружении пары-тройки дзабутонов. Среди всего Эрен остановился именно у холодильника.       Серьезно? И теперь Эрен понял тот самый посыл Аккермана. Даже в мужском корпусе находилось больше еды, чем в этом совершенно никчемном ящике. Полуфабрикаты, консервы, овсяное молоко и… Соевый соус. На секунду показалось, что на самом деле Аккерман просто притворялся богатым человеком. Или же просто ничем не питался, ведь Эрен ни разу не видел, чтобы он ел.       Пришлось порыться и в остальных ящиках, чтобы найти еще хоть что-то. Эрен чувствовал себя странно. Очень странно. Все его движения казались обыденными, но в то же время… Он понимал, что находился на чужой кухне и собирался готовить кому-то, а не себе. И это уже не было странно — это было дико.       Эрен достал целую упаковку овсянки и в голове уже начали зарождаться быстрые идеи для завтрака, но легкое клацанье когтей о пол на пару секунд смогло отвлечь все внимание. Кот сел ровно посередине арки и внимательно посмотрел на незнакомца, едва шевеля кончиком хвоста. Он не сводил с него взгляда, внимательно смотря за тем, как Эрен стал выливать молоко в кастрюлю.       С плитой пришлось повозиться. Она была сенсорной и на ней находилось излишне много кнопок. И прикоснувшись буквально ко всем, Эрен наконец увидел загоревшуюся конфорку.       По кухне стал разноситься глухой стук ложки о кастрюлю, легкое клацанье ножа о доску, и Эрен сам не понял, когда успел войти во вкус. Слишком свободно, тихо. Давно он не испытывал таких чувств и не думал, что его будет слегка нервировать пристальный взгляд со стороны животного.       Вдруг кот живо дернул ухом и наконец сдвинулся с места: он выпрямил передние лапы и тягуче потянулся, широко зевая и выставляя аккуратные клыки всем на обозрение. В коридоре послышались приглушенные шаги и вскоре в самой арке появился Аккерман. Было видно, как животное явно оживилось при появлении хозяина: он тут же поднял хвост и стал медленно ходить вокруг его ног, не переставая смотреть вверх.       Аккерман мимолетно оглянул кухонную плиту и направился к ней, сел подле Эрена и достал пакет с кошачьим кормом.       — Не думал, что у тебя есть кот, — огласил Эрен, наблюдая за тем, как Аккерман стал насыпать корм в стеклянную миску.       — Кошка, — поправил Аккерман и нежно почесал животное за ухом. — Кисидзетэн.       Эрен слабо усмехнулся и, уловив на себе быстрый взгляд, вернулся к готовке.       Они находились в тишине, преломляемой лишь кипением чайника. Эрен доготавливал завтрак, Аккерман молчал и смотрел на экран телефона, но когда перед его лицом оказалась наполненная тарелка с нежно-бежевой кашей и поломанным тостом с нарезанными кусочками манго, он с некой запоздалостью отложил свои дела в сторону. То ли Эрену показалось, то ли Аккерман был действительно… Удивлен?       — Ни мышьяка, ни снотворного я не нашел, поэтому придется есть так, — произнес Эрен.       Аккерман промолчал и посмотрел в тарелку. Эрен оперся поясницей о столешницу и первым попробовал завтрак. Пресно, но вполне сойдет. По крайней мере из того, что он смог найти, — это еще хоть что-то нормальное. Однако на похвалу от заспанного и излишне неразговорчивого Аккермана он и не надеялся.       Послышался хруст сухого корма со стороны кошки, Аккерман молча ел и смотрел куда-то за окно, пока Эрен кидал на него беглые взгляды. С утра Аккерман выглядел расслабленным. Его оголенная грудь медленно вздымалась, Эрен стал медленно разглядывать его татуировки. Такие выдержанные одного стиля, расположенные точно по своим местам — они привлекали к себе чужое внимание. И только сейчас он смог прочитать на ребре написанный текст. Yorokobi to kanashimi.       — Ты победил, — вдруг произнес Аккерман. — Это вкусно.       Эрен едва прикусил внутреннюю сторону щеки в попытке скрыть легкую улыбку. И, если честно, у него ничего не получилось.       Завтрак был окончен. Несмотря на посудомоечную машину, Аккерман принялся мыть посуду вручную. Пока шум воды расходился подле Эрена, он решил послушать голосовое сообщение от Марко. Он даже не стал понижать громкость, а сразу поднес динамик к уху.                     — Армин сильно обижен и поэтому попросил напомнить о написании эссе об Ёсиваре, — произнес Марко.                     И Эрен в эту же секунду вспомнил обо всем и вымученно промычал в молчание кухни.       — Ёсивара, значит, — глухо хмыкнул Аккерман и поставил одну из тарелок в сушилку.       — Не знаю, что это, — признался Эрен, — кроме того, что это наказание за мой сон на лекции.       — Это токийский квартал эпохи Эдо, — начал Аккерман, продолжая мыть посуду. Его голос был спокоен и безэмоционален. — Там трахались целыми ночами. Прямо как кролики.       Слабый смешок слетел с губ Эрена. Да, узнал бы Эрвин Смит о том, как нынче ведут лекции двадцатидевятилетние бизнесмены — точно упал бы. Эрен посмотрел на стоящего рядом Аккермана и взгляд будто сам по себе пробежался по красным полосам на его плечах, которые преломлялись татуировкой. Ёсивара…       — В квартале лицензировали женскую проституцию, — продолжил Аккерман и выключил кран, облокачиваясь мокрой рукой о столешницу. — И дамочки знатно оприходовали толстосумов.       — Это намек? — вскинул бровью Йегер.       — Нет, — Аккерман медленно оглядел открытую шею Эрена. — Если бы я сказал, что будь ты женщиной, отправленной в дом Агэя, и занял бы там статус Ойран, то, да, тогда это был бы намек.       — Ойран? — переспросил Эрен.       Все-таки нужно было слушать Эрвина хотя бы для того, чтобы сейчас не выглядеть самым тупым третьекурсником в мире.       — Ойран, — подтвердил Аккерман и, стоя совсем рядом, посмотрел на Эрена. — Убогий ты историк.       Казалось, Аккерман пытался поддеть неуспеваемость Эрена, однако, судя по язвительной стороне его характера, — это было трудно сделать.       — И это говорит человек, который назвал кошку именем Богини богатства, а у самого, — он указал в сторону, — холодильник хуже, чем у нищего студента.       Эрен ожидал чего-угодно: грубости в ответ, насмешки, обычного молчания, но не короткого шага вперед. В одну секунду он тихо выдохнул, чувствуя на груди прохладную и все еще мокрую ладонь. Аккерман прижал его к столешнице, становясь слишком близко. И почему он имеет такую власть над пульсом Эрена? Он не понимал. Прыг-скок-прыг-ск…       — Не такой ты и нищий, — медленно проговорил Аккерман, проводя пальцами вниз к ключицам. — Зато язык чертовски длинный.       Вдох.       — У твоего члена появился конкурент, — выдох.       Сердце в груди гулко отбилось о ладонь Аккермана. Дыхание замерло, когда он прижал Эрена к столешнице, провел ладонью по шее и заглянул в глаза. Нагло. Бесстыдно. Под взглядом светло-серых глаз Эрен чувствовал себя в гребаной темнице. Темнице с открытыми дверьми и окнами без решеток. Особенно тогда, когда Аккерман надавил кончиками пальцев на затылок, заставил наклониться, и…       И резкий звук уведомления прорезал тишину.       На лице Аккермана не отразилось никаких эмоций, он молча отстранился и пошел к барной стойке, а Эрен тут же расслабил плечи и прикусил губу. Резкий прилив жара к щекам медленно утекал, но осознание того, что пару секунд назад у самого в груди бушевал целый шторм, — быстро проникло в голову.       — Мне нужно на работу, — произнес Эрен, от неловкости проведя рукой по волосам.       — Твоя одежда была мокрой, — отрешенно начал Аккерман, печатая что-то в телефоне. — Она в ванной.       Видимо, Эрену придется еще долго удивляться поступкам Аккермана. Правда, он никак не хотел к этому привыкать. Но и сам не замечал, что уже рассчитывал на следующую встречу.

***

      Горьковатый запах кофе проник в легкие, когда Эрен вошел внутрь Starbucks. Посетителей было достаточно, а очередь у барной стойки никак не убавлялась, а наоборот, пополнялась. Первая смена встретила баристу с расслабленными улыбками и быстрыми добродушными приветствиями. Как же они были рады оставить работу на двух коллег.       Эрен вошел в маленькое подсобное помещение, где Жан уже сидел за котацу и, скучающе уложив щеку на руку, что-то листал в телефоне. Бегло поздоровавшись, Эрен подошел ко шкафчику и стал переодеваться. Настроение было отличным как никогда: он выспался, успел позавтракать, не видел недовольную рожу Жана, не просыпался от шороха Армина на соседней кровати, и не закрывал уши, чтобы не слышать громкого голоса Конни. Что может быть лучше?       — И сколько это стоило? — спросил Жан.       Вопрос выбил Эрена из колеи. Стоя перед зеркалом, он принялся застегивать пуговицы на рабочей рубашке и пытался не всматриваться в темно-багровые пятна, которые украшали ключицы и шею. Стоило вспомнить о том, как один из засосов появился на коже, так тепло тягуче приливало к низу живота.       — Я не брал денег, — ответил Йегер.       Кирштейн недоуменно посмотрел на друга и отложил телефон в сторону.       — Так вы… — начал он, — встречаетесь, что-ли?       — Нет, — усмехнулся Эрен. — Мы просто переспали.       И вновь недоумение, которое Йегер смог разглядеть в отражении.       — Не хочу вгонять в рефлексию, — начал Жан, — но это уже звоночек.       Звоночек? Эрен понял, что Жан имел ввиду: не взять деньги за секс, а заниматься им исключительно в собственное удовольствие — это уже походило под черты свободных отношений. Но нет. Просто Эрен пока что не нуждался в деньгах, вот и все.       — Пошли работать, — произнес он и закрыл шкафчик.       Первую смену заменила вторая. Баристы начали работу, ловко вникая в процесс и начиная сновать туда-сюда. Клиент за клиентом, ценник за ценником, кофе за кофе. Обычная рутина после коротких выходных.       Эрен отложил на потом мысли о разговоре с Кирштейном. Но вот, что насчет самого Жана? Искоса наблюдая за коллегой, Эрен увидел кое-что странное в его поведении: он не цеплялся за посетительниц взглядом, не подмигивал, а на лице повисло искреннее равнодушие к происходящему. Его поведение было необычным.       — Что у вас с Марко? — поинтересовался Эрен, подходя к кофемашине и становясь рядом с другом.       Кирштейн молча вспенивал молоко. На лице, как могло бы ожидаться, не проскользнуло ни радости, ни веселья. Он просто коротко повел плечом.       — Ничего.       — Как ничего? Вы же…       — Мы были пьяными. И тот поцелуй был из-за задания, — быстро произнес Жан и отошел от друга, отдавая заказ клиенту.       В уши стал проникать звук напечатанного чека, оторванной бумаги и звон открывшейся кассы. Эрен непонимающе наблюдал за четкими движениями друга, который явно не стремился продолжить диалог.       — Ты — идиот.       Да, он не спрашивал. Он утверждал.       — Закрыли тему, — хмуро произнес Жан. — Не у всех все складывается хорошо. Тебе ли не знать?       Кирштейн замолчал и стал грубо протирать тряпкой рабочее место, словно стараясь протереть его до дыр. Раздражение перелилось, словно из флакона в флакон, и на Эрена. Что произнес Жан?       Не все ли у Эрена складывается хорошо? Ну, да. Жизнь — не сахар в гребаном латте. Но про что Жан говорил?       — На что намекаешь? — нахмурился Йегер и стал запаковывать заказ в крафтовую бумагу.       — Ну, — начал Жан, — положить глаз на того, кто тебе изначально заплатил за секс — не самая лучшая идея.       Эрен сжал зубы и метнул на друга хмурый взгляд. Неприятно. Да, он знал, что у Кирштейна довольно длинный язык, но чтобы выплеснуть на него свои мысли настолько холодно, грубо? Это неприятно кольнуло под ребром. Единственный человек, которому он мог рассказать об Аккермане, сейчас собственноручно искал в его действиях его же оплошность. Которую он не знал.       Да, Эрен не взял денег за секс, как делал всегда. Да, хотел просто провести время в свое удовольствие. Но «класть глаз» на Аккермана, которому Эрен никак не сдался, ровно так же, как и гребаный латте? Смешно. До боли в груди смешно.       Тихий кашель привлек внимание. Йегер медленно выдохнул и постарался натянуть легкую улыбку, обращая внимание на клиентку.       — Слуш-шаю, — он запнулся, удивленно смотря вперед.       В бежевом плаще и с коричневым кожаным портмоне на него не менее удивленно смотрела Зоэ. Эрен провел взглядом по ее аккуратно заплетенным в высокий хвост темно-каштановым волосам, знакомым очкам на носу с изящной горбинкой… Да, она выглядела красивой и статусной женщиной. Настолько, что Эрен в миг помрачнел.       Клиентка внимательно осмотрела баристу с головы до пояса, лишь на секунду заострив взгляд на рабочем бейджике.       — Капучино Овсяное Гранде, пожалуйста, — произнесла она. — Для Ханджи.       — Пятьсот шестьдесят йен, — заключил он и отошел в сторону кофемашины.       Ханджи Зоэ. В каком-то смысле Эрен действительно жалел о том, что вчера не узнал у Аккермана, кем она ему приходится, однако в отличие от него самого, она продолжает носить кольцо. Возможно, Эрен все просто-напросто придумывает? Но…       Эрен вмиг замер на месте, смотря на упаковку овсяного молока. Он уже видел ее сегодня. В холодильнике у Аккермана. Йегер тихо выругался и прикусил внутреннюю сторону щеки, продолжая работать.       Жан до сих молчал, обслуживая клиентов. Даже стоя бок о бок возле кофемашины, они не пересекались взглядами. Что же, не самое подходящее время для очередной суточной перепалки.       Эрен подошел к стойке выдачи и поставил стаканчик на столешницу. Зоэ с кем-то болтала и открыто улыбалась, но когда Йегер ее равнодушно окликнул, она тут же подошла к заказу.       — Да, дорогой, — произнесла она, держа у уха телефон. — Я сегодня допоздна. Взяла кофе и иду…       Эрен хмуро наблюдал за уходящей спиной. Дорогой. Дорогой. Это слово настойчиво крутилось в голове, словно виляющая лисица пышным хвостом. Прямо перед носом. Настойчиво и противно. Аж тошно.       С одной стороны он понимал, что вчера собственноручно принял решение о том, что если он выступает в роли любовника, — то пусть так и будет, однако в груди все равно нарастало странное чувство, которое Эрену еще не приходилось испытывать.       Черт.       Это чувство заставляло нервно стучать пальцами по столешнице и вызывало желание узнать о Зоэ, как можно больше.