Come Undone

Марти открыл глаза и сонно огляделся. Рассвет. Часы на стене Дока показывали 6:50. У него еще было много времени до начала занятий в школе. Марти посмотрел налево, но обнаружил, что Док крепко спит, и довольно замурлыкал. Улыбка появилась на его лице, когда он вспомнил события прошлой ночи. На его щеках заиграл легкий румянец. С тех пор как они впервые оказались в постели пару месяцев назад, Марти казалось, что весь его мир перевернулся с ног на голову. В очень, очень хорошем смысле. Как будто он жил в двух разных мирах, определяемых закатом и восходом солнца. Днем он ходил в школу, играл в своей группе, занимался своими делами или их делами с Доком. Днем они были друзьями, приятелями, а иногда и соучастниками преступления. Но когда наступала ночь, он нырял в этот прекрасный, бархатный мир, полный поцелуев, ласк, страсти и секса. Иногда они делали это не спеша. Док был очень искушенным любовником, и временами Марти задавался вопросом, сколько именно партнеров было у этого пожилого мужчины до него. Он собирался спросить об этом когда-нибудь, но не сейчас. Эмметт мог ласкать Марти часами, целовать и покусывать его, слегка царапать и трогать, всегда было так много прикосновений со сладкими поцелуями, вздохами и стонами между ними. Они могли вести серьезные беседы, болтать о маленьких глупостях или просто молчать вместе. Иногда на заднем плане играла одна из старых пластинок Дока, сладко-горькая медленная мелодия, сопровождаемая красивым женским голосом. Баллады пятидесятых годов. Воспоминания. Они словно танцевали медленное танго между простынями, чувствуя, ощущая. И это было намного интенсивнее с неотступной музыкой на заднем плане. Иногда они были так голодны и жаждали друг друга, желали быть как можно ближе, что их близость была похожа на полнейшую путаницу. Марти порой нравилось быть грубым, и Доку это тоже нравилось. Тела сплетались, впечатывались в стену, Марти чувствовал, как грубая щетина царапает его щеку, Док срывал с него одежду, соображая достаточно для того, чтобы не забыть смазку и осторожно войти в него, а затем трахать его вслепую, пока Марти не закричит, извиваясь под ним от удовольствия, чувствуя, дыхание Дока и стоны своей кожей. Они почти никогда не кончали одновременно, но, когда это случалось, это давало Марти дополнительный толчок. Время от времени Марти укладывал Дока на кровать, обнимая его сзади, крепко держа его, облизывая и покусывая его кожу и трахая его медленно или быстро. Иногда ему нравилось иметь власть над взрослым мужчиной, хотя он уважал и власть Дока над собой. Марти царапал и сжимал, шепча на ухо Доку: «Кончи для меня», и мужчина стонал под ним от слепого удовольствия, испытывая множественный оргазм. Иногда ему нравилось мастурбировать Доку у стены. Ему нравилось слышать стоны Дока у себя во рту, целовать его, покусывать его губу или мочку уха. Стоны Дока были самым сладким звуком, который он когда-либо слышал. Мужчина мог позволить Марти взять над собой власть и уничтожить его, и тот любил это зрелище, которое вызывало у него дрожь и возбуждало даже больше, чем он думал, что это возможно. Они испытывали друг к другу не только похоть, но и полное доверие, близость. Иногда он дрочил Доку на кровати, медленно, почти мучая мужчину, всегда останавливаясь незадолго до того, как Док кончал. Он мог гладить его так полчаса, час, прежде чем, наконец, позволил ему взорваться глубокими, громкими стонами. Были времена, когда рот Дока был повсюду на его теле, облизывая и посасывая, целуя и покусывая, прежде чем, наконец, добраться до эрекции Марти. Док не очень часто ласкал Марти ртом, но, когда он это делал, парень получал небывалое наслаждение. И был готов охотно отплатить ему тем же. У Марти снова встал, просто при одной мысли об их вчерашних выходках. Внезапно рядом с ним проснулся Док. Он открыл глаза и сонно улыбнулся Марти: — Доброе утро… — Доброе утро… — ответил парень, улыбаясь в ответ. Док наклонился и подарил ему долгий поцелуй. Марти ответил, страстно, жадно. Рука Марти лежала на плоском животе Дока. Он чувствовал, как она поднимается и опускается вместе с дыханием Дока. Кончики пальцев Марти танцевали по мягкой, нежной плоти. Все еще не прерывая поцелуя, парень взял одну из рук Дока и направил ее к своему члену. Они оба были обнажены под тонкими белыми простынями. Док прервал поцелуй и ухмыльнулся. — Опять? Марти придвинулся ближе, и Док увидел, как они потемнели. — Черт возьми, да, — хрипло прошептал он. И Док снова навалился на него, мгновенно проснувшись. Марти отдался ему полностью. Школа могла подождать. Мир мог подождать. Он просто хотел любить и быть любимым, а в идеале испытать один или два оргазма в течение следующих получаса. Но больше всего на свете прямо сейчас он хотел, чтобы Док снова оказался внутри него.