Я — ошибка поколения

2016 april Не лезь в мои карманы — там не будет денег. Здесь они мне не нужны: меня и так все знают! Я типа как новый Есенин — ебу девок… И стихи им читаю! Промелькнуло осознание и принятие недавних слов Целмса, но это было довольно кратковременным явлением, да она, как Москва, — не спит, все время спешит куда-то, вкладываться, а на выходе? Что? Москва горит. Руки бьет страшным трясом, ассоциативного наркоманской ломке. Непонятно только предвкушения или страха. Нормально ли это? Навряд ли, но и то и другое чувство рождает особый вид наслаждения, и улыбка с лица Храмовой не сходит, пока она накатывает стопку. Одна из причин, в которой она себе старательно не хотела сознаваться, — она не пьет, потому что после определенного момента не может остановиться. Натянутые очки, синонимичные уверенности, скрыли глаза от сотен оценивающих, которых она видела стоящими в очереди. Рябило, а темные линзы скрывали собственные, и это выстраивало определеную стену между ней и ними. С другой стороны, все эти люди пришли, чтобы увидеть и услышать ее, попеть, оттянуться. Варианта провала нет, но если еще оборудование заглохнет, будет полный набор для нервного срыва и дичайшего исполнение акапеллой, грозящей убить всю дыхалку. Яна не Мирон — отжиматься с сижкой во рту, а прямее рельсы и упертее барана. В гримерке было очень душно, но несмотря на это по спине катился крупными и ощутимыми градинами холодный пот, хоть футболку выжимай. — Добро, смена караула, — сказала себе Яна, глядя на часы. Слышалась издали декламация стихов Ромы, снова Никонов, и это «Возможно, мир — это мусорная корзина, в которую брошена горящая зажигалка пристального взгляда солнца…» было далеко не самым любимым стихотворением у поэта. — Ян, это разъеб! Денис бегло спустился с лестницы, он приехал поддержать, Храмова пожала ему руку, заключив в две свои ладони. «Пока не за что» ответил парень с улыбкой. Он посоветовал на разогрев свежего исполнителя Давида Деймура, которого подцепил во внимание в марте у Лизы Монеточки на «Пыльнике». У Дениса такая широкая душа, что помимо друзей и приятелей, имел ещё и такой вид знакомств как «бухали пару раз вместе» и «Упал глаз». И этот компромиссный выбор оправдал себя более, чем на сто процентов, это именно то, что было нужно. Легкий думерский ностальгичный вайб неплохо зашел и подогрел ее будущую фееричную автоматную очередь речи. Перегруженные басы начали бить из колонок знакомой выжатой мелодией, наполняя собой даже самые дальние углы зала. Яна зацепила взглядом Рому, Антона, Эда не было, так как он занимался очередными делами, и это Храмову могло бы даже и обидеть, если бы не «Расстраиваться будешь, когда я на твой последний не приду, а так нервничать будешь только, играй в свое удовольствие, на следующий учтешь все и поразишь. Только не ловлей тебя по всему стадиону, пока аппаратуру готовить будем. А-то знаем мы таких, недотрезвевших до концерта. Буду доебываться. Обнял». — Салют, родные. Готовы к разъебу? Потому что домой вы придете без ног и без головы, — усмехнулась Храмова, вскидывая приветственно руку, и для начала взяла в паузу пару емких эдлибов до начала парта. Начинался он довольно развязно и манерно-медленно, в один момент сменяясь со 140bpm быстрой читкой, положенной на 175 ударов. — Е. Зассал, как об асфальт, — дотузился, протрезвилась. Извилина в мозгах выпрямилась? Да ну нах. (перезагрузка Eror 404) Время играть настало. Мандала Манделы Кало. Но план: не много, Не мало — салутан данка; Восстание колхозного панка. Лютый ахуй! Не в новинку на районе Получать посылы нахуй?! Меняй трусы, пока я навалю басы, Мне вообще-то до пизды, сын! Rnb на dmt, all in. Сикель серебра на или весы? Веса не хватает full bull&beer. С руки четыре — все тузы. Полный чилл. Без козырных, Вне правил win. По двойной статье, е. За грехи в ответе праотцы, Утрите свои белые носы, Тот белый, на скрине две полосы, Асап Роки о трипе, триппере, рэпере, Дрилле и трэпере, Блате на хате папа или на крипте… Е! Мой хейтер От Адама до Содома — Я сама. Твой рейдер пал За мой номинал Савастано — Гамора Чалма на глаза. Твой новый бог — Походу, я. Голем с дерьма, Горе от говна, — Но не от ума. Мой хейтер — я сама. Один трек сменялся другим на короткие перерывы времени чисто продышаться. Было крайне физически тяжело, из-за чего зал иногда кусками брал парты и припевы на себя. Её песни, полные маргинальной поэтики, отсылающей к раскованной и богатой жизни будущего, при имеющейся бедности, но счастья даже в ней, сарказма, иронии, глэм-свега и провокации, затрагивали неспокойные души подростков и молодежи. Они видели в ней, в пятидесяти килограммами под одеждой, где лжи больше, чем правды, кумира. Сотворенного. Биты, соединяющиеся с хлестким речитативом ложились на отголоски семплированного хард-фолка и невороченного перегруженного звука. Такого звука не знала Россия того времени. Бешеная энергетика захлестнула Храмову с головой, поэтому до гримерки, вообще не замечая времени и с трудом помня, как она поблагодарила всех присутствующих, девушка дошла сквозь пелену перед глазами и виной тому был не алкоголь, который она пригубляла в перерыве между песнями. Хотя, может, и он тоже. — Нихуево, — встретил ее Кирилл, отчего Яна опешила, тот продемонстрировал проходку, которую он позаимствовал у Деймура. — Неожиданно и радостно видеть, — тяжело ответила Храмова, оставив почти полностью сырое полотенце у себя на шее. Она выпила залпом бутылку воды. — Взаимно, я не мог не заглянуть на ивент, — улыбнулся обаятельно Кирилл, склонив голову. Вряд ли он и сам бы откровенно признался себе в странном внутреннем притяжении, которое его принесло на концерт. Увидев информацию, Кирилл, недолго думая, сразу оформил билет, подогреваемый интересом к персоне девушки. Яркая, харизматичная. Она оставила с его разогрева неоднозначный след в душе из-за неоконченного диалога, и из головы никак не выходила, но написать ей первым было странно… Он порывался пару раз, но из раза в раз останавливало внутреннее ощущение несвоевременности. Нет ничего хуже, чем буравить взглядом непрочитанное сообщение. Хотя нет, есть — так его и не отправить. — не мог не ликвидировать свой пробел, так сказать. — И как? — Очень и очень, классная ты по-любому, хоть с тобой особо и не знакомы оказались, после-, но и это ликвидировать я тоже хочу, — интригующе произнёс Кирилл, подмигнув. — Классный ты, классная я, типа? — Типа. Они непринуждённо болтали о чем-то, что Яна даже не помнила по прошествии получаса, этот диалог был для нее на фоне, девушка слышала лишь отрывками реплики и посты в сети, которые грустно сетовали на отсутствие автограф-сессии, несколько сообщений в директе механически отметила огоньками, записав небольшое видео для инстаграмма, в котором она анонсировала скорое начало тура с эксклюзивной презентацией нескольких треков, не вошедших в альбом и ее EP, но обещанных на новом, если они хорошо зайдут. Также обещала пару сниппетов на прямой трансляции дать заценить. Материал копился, и Яну не смущала штамповка альбомов несколько раз в год, популярность надо было ловить и плыть на ее вольных волнах. Но внимание Храмовой очень быстро переключилось с Незборецкого, с которым они делали фотку также для истории, на Артема Депо, который переступил порог приоткрытой гримерки с показательным более, чем практическим стуком. Кирилл отвернулся, закатив глаза. Этот кадр механически тоже был снят и сохранился в галерее. — Я рада тебя видеть здесь, — робко улыбнулась Яна, пожимая протянутую ладонь. — Взаимно, приятно было поддержать толкового человека, — лениво, будто язык немел, говорил неспешно Артем в привычной и характерной для него манере. — Думаю официальное знакомство можно оставить, мы друг друга и без того знаем. Она действительно очень хвалила его альбом с i61. И кроме Яникса, который для нее был недостижимой и самой заветной мечтой, как кумир юности, и тот, кто во многом повлиял на ее мировосприятие и подачу себя, то Депо она оценила не так давно, чтобы сказать, что она выслушала все его треки и признала в нем гения. Мало что слушала, на самом деле, но цепляло и отзывалось безумно. Наверное, под влиянием момента, иначе вряд ли бы она стала так навязчиво бредить идеей прыгнуть к Депо на фит и попытаться установить дружеские отношения, зная о парне со слов и по словам. — Согласна. Но лично вдвойне приятно. Останешься на афтер-, чисто компанией на пятерых? — Не, не люблю этот пост-движ, не обесс. Натусился пока, — пожал лениво плечами, закусив губу, Депо. — Понимаю, — грустно отозвалась Храмова. — меня это только ждёт. — Тем круче, расслабляйся, потом заест и заебет. Хотя, кто знает, может, и нет? — Я больше люблю как-то один на один в домашней обстановке или маленькой компашкой на студии. Потому что о делах попиздеть не получается, а когда уж в кондиции, то и не до того. — Это уважаем, это тема. Сейчас тоже на градусе? — Выветрилось большей частью, нервничала сильно. — Покурим? — Пошли, — Кирилл аж зубами скрипнул от злости, воздержавшись от этой затеи, когда Артем достал бумагу для самокруток. Незборецкий не был правильным до того, чтобы никогда в своей жизни не пробовать сплифы, джоинты и бланты, он баловался периодически, но именно сейчас в нем секундно загорелось желание отказаться, да и вообще лучше выйти и покурить сижку на улице чисто демонстративно. Яна звонко засмеялась после шутки Депо, и настроение испортилось само собой. Он не рассчитывал, что кто-то к ним снова вклиниться и не даст поговорить. Кирилл любил по душам, неспешно, на волне старых друзей, но на него Яна смотрела не так. Может, дело было в авторитете для нее человека, но с Артемом та даже телефон убрала в передний карман дутых карго, периодически усмехаясь и кивая на чужие реплики. Незборецкий точно стал лишним. Неприятное чувство третьего колеса. — Скрутишь? — Никогда не занималась. — Понял. Держи, значит, — Депо начал проводить нехитрые махинации с сопроводительными словами, забивая в плотный тубус самокрутки восьмимиллеметровый фильтр, красиво и четко пригибая конус к концу, чтобы табак не вывалился, вытряхнул излишек на конце. У Яны не слишком получалось, она отстала еще на этапе забивки, но ловкие пальцы Депо исправили ситуацию в одночасье. — Чего с руками? Окурки? — обратил внимание Артем между делом. Кирилл же до этого не замечал, что с ними не так. Он заинтересованно глянул. Яна как-то стыдливо подняла ладонь и на тыльной стороне красовалось несколько округлых стареньких шрамов, которые и впрямь могли зайти за затушку сигарет. — Чирики и «Десять фильмов», — с грустной улыбкой сказала девушка и поспешила сменить фокус внимания на самокрутку. — Целое искусство… — Да брось, было б желание — научить могу. Терпение и труд не под лежачий камень приведут, — все было готово, Артем поджег самокрутку, выпуская плотное облачко дыма, передал Яне и ее. — Не против, ловлю на слове. — Хах, не получится, у меня хорошая память. — Тогда, думаю, помнишь, что я бы хотела с тобой поработать? — Хорошо к слову пришлось. — Так и? — спросила Яна, глядя на Незборецкого. Тот одним глазом был в телефоне, а другим с ними. — Да ты, вроде, с Глебом Геннадьевичем работаешь сейчас, не? — Решающий фактор? — вклинился Кирилл, опускаясь на диван. Его Депо не привлекал никаким образом, хотелось дистанцироваться от этого своеобразного парня себе на уме с тусклыми безжизненными глазами. Под кожу лез, да и слухи не с пустого места множились. Но и Незборецкого он мало волновал, в отличие от Яны. — Да нет. — Попытка была где-то по зиме, после его фита с Адилем, ничем хорошим не закончилась. — Он любитель перехватить свежак. Че так? Или секрет? — Никакого. Они сработались, мы же нет. С самого начала. Ну, и поэтому цапались, пока окончательно не разосрались. У него вышел сольник — Морфин, но по факту это наш неудачный фит. — Даже так, ничего себе, — присвистнул Артем заинтересованно, но на деле это оказалось отсутствующе и несколько презрительно. — Я слышал, унылая депресня однако, даже радует, что не фит. Хотя неудивительно. Последний комментарий Артема откровенно ее смутил. Она его намеренно не спрашивала об их взаимоотношениях, предвидя ответ, да и на мозг с этим, наверняка, капали, и в том яде, что лился с чужих уст, Яна обнаружила солидарность, что сказать, ещё премию «долбоёб года» выпишут, с их слов. Feb 2016 С Глебом на студии для Яны оказалось находиться просто невыносимо, да еще и несколько дней подряд, ради которых она специально сорвалась в Москву. Они перезаписывались полностью третий раз, не говоря о промежуточных результатах, которые ели мозг и нервы даже больше, чем в час по чайной — такими половниками загребают наваристые щи. Голубин высказал желание записать с ней совместную работу недавно, они сидели на телефонах и обсуждали это около двух дней безостановочно, но никто до конца не был уверен, что из этого получится и получится ли вообще. Голый энтузиазм. — …Все же манера не сочетается. Мне не нравится, — вздохнул тяжело Глеб, прогоняя в голове, что читка девушки не ложится на бит. Абсолютно. Это не то, что он хочет видеть. — Все тебе не так, — закатила глаза Яна, вернувшись на диван, она уже устала, а еще терпеть не могла кофе на этой студии, поэтому пила залитый кипятком, купленный за двадцать рублей в ближайшем магните «Латте: карамель». Ноги отваливались и ныли. — Я просто хочу довести результат до идеала. — Ты его уже полнедели мучаешь. Причём и свою часть, и мою, — раздосадовано заявила девушка, мерно постукивая деревянной палочкой о бумажную стенку стакана. — Сегодня Мип прислал бит, где мы сделали упор на бас и немного рассеяли звук в середине, мне кажется, должно звучать и лечь лучше. Он врубил трек. — Только тебе придется… — Я уже двадцать второй раз перезаписывать свою часть менее агрессивно и более меланхолично не буду. Это уже совершенно не моя стилистика. И бит не вписывается в мою часть. Что тот, что этот, — категорично сказала Храмова, вырубая колонку. — Можем махнуться местами. Но тогда тебе припев надо будет взять, а, да, ты же расщиплять не умеешь… — елейно и снисходительно протянул парень. — Блять, я тебя просила: покажи адекватный пример и научи тогда, — Яна начинала закипать. Глеб в ее понимании был сродни энергетическому вампиру, который выводит на эмоции, а после, когда весь негатив в воздух выплеснулся, как ни в чем не бывало улыбается и вид имеет, будто не на него только что орали благим матом. Может даже обидится, если не за дело. — Курт, при всем уважении, всю жизнь, вернее, до дробовика, орал на связках эту «teen spirit». Я-то возьму. Только или голос сорву, перезаписывая, или слова поменяю, потому что мне совсем не нравится посыл. — Так в припеве основная трансляция мысли альбома, и он пороговый между моей мыслью и твоей… — У меня уже голова пухнет. То ли с концептом определись, то ли с самим наполнением и оформлением. Это не магистральный трек, я не знаю, что ты из него вообще хочешь видеть в итоге. Сам-то знаешь? — Знаю, — уверенно и спокойно произнёс Голубин. — Поделись? — Объяснить не могу. — Не дается, не проще оставить и новый сделать, а этот выпустишь, как индивидуальный? — компромиссно предложила Храмова. Вымоталась она уже раз от раза, как попугай, одно и то же повторять, злиться и ругаться. — Нет, раз уж взялись, тем более он у меня в середине альбома, и тональность меняется. — Может, все же я бит сделаю, раз она меняется? — умотано фыркнула Яна. — Я хочу именно этот прод, у тебя другая музыка, — стоял на своем Голубин, сверля чужую фигуру испытывающим взглядом. — Давай, надо… — Ты надоел своими выступлениями, мы не в театре, Глеб. «Давай, давай, давай, давай…!» Или оставляем, как есть, или давай ебашь сам, — всплеснув руками, гневно проговорила Яна. Терпение ее дошло до ручки, потому что Глеб не бараном перед новыми воротами был — такой дегенерации и непринятия очевидного факта она давно не видела. — Не понял, что за «Или», «Или»? — Да ты сейчас несёшь откровенную поебестику, ты сам не знаешь, чего ты хочешь, мы торчим на студии который день, а ничего толкового, видимо, если я не сделаю пародию на тебя, у нас не выйдет! — Я не прошу тебя пародировать… — Тебе надо не рэпом заниматься, сука, — растерла переносицу Храмова гневно, перебивая начинающего также заводиться парня, от сколовшегося ногтя на перегородке осталась красная царапина. — А чем? — Сигаретами зубы чистить. — Не понял, что за наезд?.. — растерянно спросил Голубин, решив скосить под дурачка, с них и спросу меньше, хотя внутри происходило большое, в масштабах головы, извержение вулкана. — Не делай такой вид только, бога ради, — ядовито и сквозь зубы сказала Яна. — Не получается это все, потому что ты даже не понимаешь о чем читаешь. — У тебя музыка коммерческая, вот почему мы никаким образом не можем прийти к консенсусу. Мы видим посыл музыки даже по-разному, не в читке дело! — Честно, мозгов — кот наплакал, зато амбиций — слон от души наложил, и я потом как-нибудь послушаю твои недовольные вздохи, цоки, стоны и понаблюдаю насколько же глубоко ты можешь закатить глаза, избавь меня от этого сейчас. — Дверь — там, если что. — Можешь даже не провожать, <…> — Не сложилось, вообщем, — сумбурно ответила Яна, прекращая вспоминать те события. Глеб ее подцепил на треке, она в отместку потом его, не хитро и метафорично, а прямо в лоб, прямее только, разве что, только лом. «Все империи падут, Хамунаптра — это миф, толпы мумий все идут, чтоб вернуться на мой рейв. Фрейзер главный рейвер клуба, он не жрец, не фараон, а тот… Что впрочем и говорить, мертвый выжранный гондон». Их контры продолжались до сих пор, и заканчиваться не намеревались, они продолжали комментировать истории друг друга, в сообщениях инстаграмма на прямых трансляциях иногда мелькали вопросы на эту тему или на оценку материала, которые или игнорировались, или когда было настроение находили с одной стороны прямые и грубые ответы, с другой более завуалированные, но не менее язвительные. Спустя пару часов, когда Депо ушел, и девушка осталась с Кириллом продолжать вечер в понтовом диалоге о том, что и Сан Лоран и Луи Ви — вата, Яна вернулась домой. — Все, я дома, Кирюш, — засмеялась Храмова, прижимая телефон к уху. Тот настоял, что отъедет от подъезда только тогда, когда Яна войдет в квартиру. В руках у нее был букет и бутылка неплохого вина. — Ты как… А, вопрос исчерпан, ты так нажралась потому, что тебе очень хорошо или очень хуево? — Ага. — Чего «Ага»-то?! Та не ответила, и не иначе — подрифтила в ванную комнату, оставив подарки на тумбе. Эд тяжело вздохнул, уходя на кухню за таблетками, но не успел и пересечь порога, как послышался такой силы удар, что аж дурно стало. Туалет и ванная у него были не совмещены, это оставляло надежду, что в первом не так страшно убиться насмерть. Как-то Яна уже сбила ему по-пьяни бочок, впечатавшись в него головой, и теперь рядом с ним у Целмса временно стояло ведро, для спуска воды. Звонить как-то теперь ментам не хотелось, сообщать о возможном трупе, у него с ними плохие отношения… Эд распахнул дверь. — Выйди, я моюсь, — прикрылась хило и неудачно шторкой Яна, сорвав ее. Храмова сидела в максимально неудачной позе после падения. На носу, скуле и лбу багровели пятна, бровь была рассечена и также, но уже царапиной эта кровящая линия украсила щеку. Мылась та, как завещал Яковлев, даже не скинув худак и тихо бормотала, что «тепленькая» не пошла. — Какое «моюсь» нахуй! Вылезай! — взъелся Целмс, грубо схватив Яну за предплечье. — Какое… — растерянно и полувопросительно произнесла Храмова. — мне жарко, я запотела… Больно, отпусти. Смеситель явно полетел в тартарары, это неимоверно взбесило Эда, но хватку он немного ослабил. Если она не захочет ему помочь добровольно и подняться, то Целмса мало будет волновать ее желание после. Вода, конечно, стыки плит не размывает, но квартиру затопить вполне реально может. — Ты у меня ни помыться, ни посрать, пиздец! — хлопнул себе по лбу мужчина. — больше ты одна ездить не будешь. — А я и не одна приехала… — С кем же? — С Кирюшей, он меня приехал поздравить… — Пиздец, Яна. — Не, — вполне осознанно, но совсем не трезво заявила Храмова, которая поддерживаемая Эдом, вылезла из ванны. — пиздец завтра будет, потому что в меня 0,7 рома в одно лицо влезло и сверху… — Не продолжай.