ucieczka do domu

Дзёно был недоволен. Это, конечно, было его обычным состоянием, но в этот раз всё было немного по-другому. Это была вторая неделя июня, его первые нормальные выходные, первый раз, когда он мог хоть немного отоспаться, но Тэруко Оокуре было плевать. На протяжении целой недели она была возбуждена и радостна, тратила деньги и не давала никому спокойно жить. Она ежедневно дергала Дзёно, прибегала на обеденных перерывах и постоянно, постоянно пыталась уговорить его пойти на фестиваль в эту субботу. Дзёно фестивали не ненавидит, но любви к ним особой не испытывал никогда. В детстве на них был лишь раз — с братьями Тачихара и Аей, — но вспомнить ничего интересного не может. Ну посмотрели на фейерверки, поели мандзю и потаскались по городу до самой ночи — абсолютно ничего особого. А вот Тэруко находит в них что-то особое, вот и пытается затащить в Ямаситу всех своих друзей. В друзьях у Тэруко только её сожители. Дзёно далёк от морали, да и героем его назвать нельзя, но почему-то скрипя зубами, на предложение Оокуры согласился спустя четыре дня. А ведь Тэруко даже на его младшую сестру не похожа, иначе можно было бы оправдаться сестринским комплексом. Как минимум Ая бы точно не стала шить ему хакама, а Тэруко, пусть и показывала напускную злобу, довольно аккуратно снимала с Дзёно мерки и даже успевала шутить. Он был... даже не злым, скорее, очень уставшим. Хотелось, чтобы планы Тэруко накрылись медным тазом. Чтобы она плакала от обиды и чувствовала неловкость, чтобы ей было дискомфортно из-за того, как она на них давила. Но это, конечно же, было невозможным. Даже не потому, что Тэруко не позволила бы себе расплакаться ни перед кем, а потому, что к фестивалю она готовилась заранее, и если бы что-то пошло не так — всё равно бы выкарабкалась и заставила их ехать в проклятый парк Ямасита. Таким образом, теплым вечером субботы, облачённые в пошитые юкаты, три-тэ и Дзёно отправились на фестиваль. — До него три часа, приспичило же тебе! — гневался Дзёно, сжимая лямку рюкзака. Тэруко заставила их взять с собой кучу хлама, запихнуть всё это в рюкзаки и выехать из дома в пять вечера. Дзёно почти чувствовал, как его сколиоз начинает прогрессировать, но говорить об этом не решался, иначе стоящий рядом Тэтте точно бы попытался забрать рюкзак Дзёно себе. — Если мы приедем позже — даже в парк зайти не сможем, так что прекрати ныть. Конечно, в этом был смысл, особенно, когда Дзёно увидел, сколько людей собралось у входа в парк. Тогда он мысленно похвалил Тэруко за находчивость, тяжело вздохнул и смешался с толпой. Фестиваль ещё не начался, но яркие огоньки с гирлянд уже были повсюду, и это было несколько... раздражающе. Настолько, что Дзёно приходилось щуриться, проходя мимо сияющих вывесок. В некой степени это очень мешало двигаться, так что Дзёно, сам того не осознавая, вписывался в мимо проходящих людей. Где-то позади плелись три-тэ, и Дзёно почему-то хотел, чтобы кто-нибудь из них помог выйти в место потемнее и тише. — Дзёно-о-о-о-о-о!!! — слышится поблизости. Кто-то хватает его за руку. — Мы тебя потеряли! Тачихара со сбившимся дыханием, взлохмаченный и нервный, слабо держит Дзёно.

Это так глупо. Почему Тачихара вообще так о нём волнуется?

— Ты чего убежал? — Тачихара громко сглатывает и, пытаясь успокоить бешено бьющееся сердце, опирается на ближайшую скамейку. Вдалеке видна сидящая на плечах Тэтте Тэруко, людей становится всё больше и больше, а Дзёно чувствует себя намного лучше, чем мог только представить. Надежд на то, что в подобной обстановке он будет чувствовать себя комфортно, почти не было, но всё обернулось совсем по-другому, и Дзёно это нравится. — Хотел посмотреть, откуда будут запускать фейерверки. *** "Люди жестокие", — всегда думал Дзёно. Люди его не любили, так что он не любил их в ответ. Взаимная (не)любовь, что может быть лучше? Никакого разочарования или боли, если ты уверен в том, что твой партнёр поступит именно так, как ты ожидаешь. Не надейся и не разочаруешься, посредственная жизнь без сюрпризов. Но происходящее выходит за рамки его понимания. Люди на фестивале на удивление улыбчивые и счастливые, абсолютно чистыми взглядами смотрят на Дзёно, и нет в них ничего, что заставляло бы Дзёно напрячься. Все просто были на удивление хорошими по отношению к нему: парень в ларьке с данго довольно забавно шутил, милая женщина, продающая маски кицунэ, сделала им несколько комплиментов, какие-то ребята помогли Дзёно подняться, когда они с Тэтте в очередной раз столкнулись из-за тяжести на спинах, и всё это было так... тепло. Дзёно не ненавидит это и, между прочим, в какой-то степени даже благодарен Тэруко. За хакама, за этот вечер и приятное чувство теплоты. — Смотри и учись, Тэтте! — крикнул Дзёно, ставя винтовку на стойку. Это была уже третья попытка выбить хоть что-то стоящее, но Дзёно не сдавался, тратя заработанные деньги на эти глупые развлечения. Он пожалеет об этом, но точно не сейчас. Крючок заедает и не позволяет выстрелить, но Дзёно, не собираясь опускать руки, давил на него так сильно, как только мог. — Бля-я-я-ять! — стонет Дзёно, замечая единственную не упавшую банку. Чем ближе он был к главному призу, тем неприятнее было упускать его из рук. Зато стойка с банками у Тэтте разлетается спустя пару секунд, и это уже его третья победа над Дзёно в соревновании, которое они не обсуждали. Они молча идут к импровизированной палатке из пледов и курток. Лицо Тэтте, как и всегда, спокойное, не выражающее абсолютно никаких эмоций, но Дзёно замечает, что, несмотря на это, Тэтте всё равно кажется каким-то радостным. Возможно, дело в огромном плюшевом Рилаккуме, а может, в чувстве превосходства над Дзёно? Думать об этом не хочется. — Тэтте-Тэтте, выиграл мне что-нибудь? — Ага, — он протягивает Тэруко маленькую коробочку. — О, таттуки бако, лет сто не видела! — она выхватывает игрушку из рук Тэтте и, с нескрываемой радостью, начинает её разглядывать и вертеть в руках. — Как ребёнок, — хихикает Дзёно. — Э, пасть прикрой. Дзёно прыскает от смеха в локоть и легонько пинает Тэруко в подол юкаты. — Мудак, ты чего делаешь?! — кричит она. — У тебя гэта грязные! — Нормальные они у меня! — отвечает он и, театрально вздыхая, поворачивается к Тэтте. — Она издевается надо мной! — И что я должен сделать? — Тэтте приподнимает бровь, вопросительным взглядом таращась то на Дзёно, то на Тэруко, то на хихикающего Тачихару. — Ударь её. — Я тебя сейчас сама ударю, олух! Она подпрыгивает с пледа и, стараясь замахнуться уставшими ногами, тяжело падает, ударяясь копчиком о землю. Дзёно громко смеётся и сразу же отбегает, чтобы не получить от Тэруко лишний раз. Он уже давно уяснил — руки у подруги сильные, удары — ещё сильнее, так что получить по макушке очень не хочется. Они бегают вокруг импровизированной ёлки в лице Тэтте и, несерьёзно ругаясь, пытаются догнать друг друга. Ну, догнать пытается только Тэруко — это Дзёно старается убежать от неё, что, кстати говоря, совсем не получается сделать. Она прыткая и быстрая, каждое её движение — резкое и опасное, ещё чуть-чуть, и она схватит Дзëно за шиворот. — Всë-всë-всë, прекращайте, — спокойно говорит Тэтте и хватает их под руки, усталым взглядом смотря на друзей. Тэруко и Дзëно смеются. Дзëно смотрит на небо. Людей стало так много, что на дорожках в парке почти не осталось места, а идти-то туда надо. А ведь до фейерверков ещё полчаса! Но это значит, что уже надо выдвигаться. Тяжесть рюкзака перестает ощущаться такой неприятной и раздражающей, и Дзёно, уже собиравшийся ругаться из-за усталости, решает этого не делать. Тэруко завязывает им шнурки вокруг предплечий, и, неловко улыбаясь, лепечет о чём-то странном, но Дзёно её не слушает. Его интересуют лишь яркие огни фонарей, пряный запах из ближайших лавок и окружающая его толпа. Всё это слишком приятно для того, чтобы быть реальным. Люди окружают его со всех сторон, о чём-то тихо переговариваются, и для Дзёно Саигику это слишком. Хорошо, конечно, что более нет этой тревоги из-за общества, но это не значит, что Дзёно хоть когда-нибудь сможет забыть о том, что ему пришлось пережить. — Дзёно, — шепчет ему Тэтте прямо на ухо. Дзёно дёргается от неожиданности. На холодной улице тёплое дыхание Тэтте ощущается невероятно нежно и волнующе. А ещё странно. — Не останавливайся. — Я тебе ноги отдавлю, если продолжишь меня так пугать! Держись от меня подальше, от тебя томорокоши воняет. — От тебя тоже, — подмечает Тэтте. — Вместе же ели. — Не сравнивай меня с собой, это не я сожрал три початка за минуту. — Зато я больше не голодный... Дзёно фыркает и, дернув рукой, подтаскивает Тэтте к себе. Как минимум не хочется потеряться, но запах жаренной кукурузы от Тэтте — мерзость та ещё. Когда они подходят к воде, людей становится так много, что Дзёно почти перестаёт дышать. Они везде-везде-везде, не дают Дзёно даже двинуться, не толкнув при этом кого-нибудь. Хорошо, что Тэруко привязала его к себе и идёт прямо перед ним, плохо, что это почти не помогает, особенно, когда Дзёно чувствует, как шнурок на его руке ослабевает. Тэруко он и до этого почти не видел, а теперь даже и не чувствует. Это нервирует сильнее, чем можно было бы представить. — Мы проебали Тэруко, — заключает он, и стоящие за его спиной Тэтте и Тачихара устало вздыхают. — Теперь самим бы не потеряться. Тачихара берёт его за руку. Дзёно сдерживается, чтобы не вырваться. Ладони Тачихары за этот год стали совсем грубыми и мозолистыми. В детстве они были совсем другими, но Дзёно приходится как-то мириться с этим — вернуться в прошлое он не может, изменить произошедшее тоже. Первый взрыв разносится неожиданно громко. Люди начинают радостно кричать, фотографируя посветлевшее звёздное небо. Тэруко нигде не видно. Небо, окрашенное ярким салютом, конечно же, красиво. Настолько, что Дзёно приходится прикрывать глаза. Не то чтобы он мог ослепнуть от такой глупости — просто хотелось избежать лишней головной боли. Держащий его за локоть Тэтте громко вздыхает, восхищённо таращась на небо. Лицо у него красивое (это Дзёно признает со скрежетом), а вот выражение самое глупое на всём белом свете. Дзёно смеётся. *** — Я надеялся, что ты канула в небытие. — Пошёл нахуй, —Тэруко измученно вздыхает, запрыгивая на спину Тэтте. Он и не против, даже не удивляется ведь! — Поехали домой, я устала. Едут они на метро, при этом успев до этого трижды потеряться и поругаться. Дзёно считает это до ужаса привычным. Будто никогда он не уезжал из Йокогамы, а Тэруко и Тэтте были его давнишними друзьями, с которыми он всегда несерьёзно ссорился. — Ну как, хотел бы повторить потом? — спрашивает Тэруко, легонько поглаживая Тачихару по голове. Он громко сопит на её плече, иногда о чём-то бубня. — Да ни в жизнь.