Опасная игра

«За Торина Дубощита и Компанию! Ура!» Это был последний вечер перед днём Дурина. В наполненной дымом и смехом таверне шёл пир. Виновники торжества, прибывшие освободить Эсгарот от драконьей напасти и, как верили местные, вернуть городу былое величие, столкнулись стаканами, в которых плескался янтарный эль. Тут и там обнимались пьяные гномы, отвыкшие от празднеств за время похода, а женщины сновали меж столов, подливая гостям хмель. Один Торин был молчалив и хмур, озабоченный завтрашним днём. Он стоял на балконе, мирно куря трубку и рассматривая звёзды, обдумывая дальнейший план. — Не против, если я присоединюсь? — высокий голос заставил гнома вздрогнуть. Он обернулся, чтобы увидеть расхмелённую Бильбо. Та икнула и невинно улыбнулась: — На радостях выпила м-много эля, воздух н-нужен. Да и отъезд всё н-никак не выходит из г-головы. Пару минут они молчали, вдыхая морозный ночной воздух. Наконец, когда хоббитянка могла стоять, не клюя носом, она облокотилась на перила, подпирая рукой подбородок. На сердце было тяжело, мрачные мысли окутали её разум. Только сейчас Бильбо в полной мере чувствовала величину ответственности, взвалившуюся на её хрупкие плечи. Что будет, если они потерпят неудачу? Неужто всё зря? А ведь и правда: завтра может умереть она, либо Торин, либо весь отряд. Бильбо шумно вздохнула, тревога нарастала, постепенно превращаясь в панику. Алкоголь не помог расслабиться, а наоборот, только затуманил разум и перепутал мысли, подкидывая картины драконьего пламени и сгорающих в нём гномов. Воздух вдруг перестал наполнять лёгкие, и сердце заколотилось сильнее, чем обычно. Бильбо нервно провела по полосам, — давняя привычка, проявляющаяся во время сильного стресса, — закусила костяшку, подняла глаза… И столкнулась с любопытным взглядом Торина, который всё это время наблюдал за Бильбо, подмечал перемены в дыхании и не смел вмешаться в ураган эмоций, переполнявший хоббитянку. — Трусишь? — Торин лучезарно улыбнулся, снисходительно глядя на Бильбо. Та дёрнулась, нахмурила брови и будто бы обиделась. — А к-кто не струсит? С чего ты, Торин, думаешь все н-наглотались? — паника внутри Бильбо не стихала. — Расслабься, — гном протянул трубку. — Не Старый Тоби, конечно, но что есть. Бильбо пару секунд смотрела на неё, будто вспоминая, что это такое и что с этим нужно делать, а затем осторожно втянула табак. И правда помогло: плечи расслабились, но алкоголь в крови давал о себе знать, развязывая Бильбо язык. В попытке отвлечься, она заговорила про Хоббитон. Про то, как чудесно там летом и какая мягкая там зима. Про то, что её, возможно, уже все считают пропавшей без вести. И про то, как будет хорошо вернуться домой. Слушая в пол-уха рассказы Бильбо, мысли Торина то и дело утекали, но на краешке сознания постоянно маячил образ каштановых волос. Торин не был охот до женщин последние годы, ведь восстановление клана после разорения драконом и помощь, которую он оказывал в Синих горах, были первоочерёдными для него. И ни одна из тех гномок, с кем он проводил редкие жаркие ночи, не вызывала трепета в его душе и щемящего чувства нежности, а лишь давала временное удовлетворение желаний плоти. Но с появлением Бильбо всё изменилось. В душе зародилась та самая нежность, предшественница любви. Дубощиту хотелось случайно коснуться её, погладить по голове и плечам в одобрительном жесте, защитить, ведь она такая маленькая и хрупкая, хоть и постоянно доказывает, что намного храбрее духом, чем кажется на первый взгляд. Сильная и смелая Бильбо, едва достающая Торину до груди. Бильбо, которая чуть было не прервала поход из-за забытого платка и морщилась от запаха немытых гномов, но которая вызволила их из подземелий Трандуила в провонявших элем бочках. Бильбо, которая наплевала на надвигающиеся опасные для неё сплетни, упрёки и насмешки со стороны соседей. Где это видано: незамужняя леди ускакала одна с шайкой тринадцати мужланов-гномов! Вот она, несносная туковская кровь… Стыд и позор матушке Белладонне, что воспитала нечестивую девицу! Так, наверное, думали все в окрестностях Бег-Энда. Но всё же, Бильбо ушла, и никакие пересуды не остановили её. Без маленькой хоббитянки гномы вряд ли бы продвинулись так далеко, погибли бы ещё в Мглистых горах. Их четырнадцатый член отряда, талисман удачи из далёкого мирного Хоббитона, который стал так дорог Торину. Сидя на Балконе в таверне Озёрного города, он слушал Бильбовскую нервную болтовню, и всё думал, как бы взять её за руку, чтобы поддержать и успокоить. Мол, я здесь, я верю в тебя, и ты самое лучшее, что случалось со мной. Ты свет надежды для нас всех, луч солнца в непроглядной тьме, в которой нам обоим было суждено встретиться. Ты вдохнула в меня жизнь, которую я потерял на подножиях Одинокой в тот роковой день. В тебе столько ума, смелости и любви. Ты — взломщица, за которую поручился мудрый волшебник, поэтому я поверю в тебя за нас обоих. И он осторожно, словно обращаясь с хрупким стеклом, кладёт её руки в свои, накрывает ладони ладонями, краем сознания понимая, что хоббитянка затихла, замерла, перестала дышать. Торин поднимает на неё глаза, полные нежности, грусти и многого того, что копилось в душе эти годы. Он видит, как на бледных щеках разливается румянец, который она не в силах скрыть. Тревожность понемногу уходит, сменяясь смущением. — Ты — самое храброе, умное и безрассудное создание, которое я когда-либо встречал, — он повторяет свои мысли словно мантру. — Ты спасала нас так много раз… Я лично у тебя в долгу, Бильбо. Ты прошла такой большой путь, пошла в такой опасный, безнадёжный поход с горсткой сумасшедших гномов и их безумным предводителем, задумавшим вернуть своё королевство и… дом. Но ты поверила в нас, в нашу обречённую безумную мечту. Ведь ты знаешь, как важен в жизни каждого дом. Завтра, даже, если все пойдёт не по плану, — лицо Торина скривилось в ухмылке, — я буду чувствовать себя дома рядом с тобой. Только сейчас я полностью понимаю, что дом, это не только место, но и люди. Любимые, родные люди. — Ох, Торин… — Бильбо прильнула к гному, обнимая за плечи. Благо, сидящего Торина обнимать гораздо легче, чем пытаться достать до его громадных плеч где-то там наверху. Это был последний вечер перед днём Дурина. И это был последний вечер для Бильбо перед началом нескончаемого ада, в котором жестокость безумца смешалась с его невыносимой холодностью и отстранённостью. Ад, в котором Торин стал ей совершенно чужим, словно не было переглядок, разговоров и объятий. Словно не было того вечера в таверне, когда Бильбо впервые ощутила вкус Ториновых губ. Словно это уже был и не Торин совсем, а алчный дракон, занявший его место.

***

Торин не знал, что с ним творилось. Разум был словно в тумане, отовсюду слышались перешёптывания соратников. Ленивцы, не способные найти его драгоценность, его Аркенстон. И соратники ли?.. Никому нельзя доверять, они все — враги, хотят подставить меня, украсть камень, вонзить нож в спину. Все они, кроме Бильбо. Ох, его верная Бильбо, единственная, кто заслуживает его доверия. Когда Одинокая гора и королевство будут полностью принадлежать ему, он попросит её остаться, заставит, несмотря ни на что. Иногда, когда Торин думал о ней, пелена безумия словно спадала с его разума. В эти редкие минуты пробуждения истинного Я он корил себя жестокие слова о товарищах. Но даже тогда он считал, что Бильбо — единственная, кто по-настоящему верит в него, кто не отречётся от него ни под каким предлогом. И с какой же болью он понял, что ошибался. Там, на баррикадах, его будто выпотрошили, а сердце растоптали. За что она так… Нет, как смеет она предавать Короля-под-Горой! От желания оберегать и защищать не осталось ни следа. Хотелось сжать горло Бильбо до расцветающих алыми бутонами гематом, перекрыть кислород, пройтись кинжалом по животу, заставить её мучиться от боли и сбросить со стены, чтобы она разбилась о камни. Это было отравленное, извращённое желание, исходившее из самых темных уголков Ториновой души. Перед тем, как уйти на поиски Бильбо, какая-то часть его разума молила всех богов, чтобы хоббитянка уже была на пути домой. Но безумие диктовало свои желания. Предательницу нужно наказать.

***

— Не так быстро. Впереди нас ждёт долгая ночь. Когда предаёшь, помни, что тебя ждёт наказание. И, о боги, никогда в жизни я не был так рад исполнить его. Он потащил её по полу в открывшийся потайной вход в стене. Бильбо казалось, что прошла вечность, пока они не оказались в лишённом света коридоре. Гномы, как известно, хорошо видят в темноте, в отличие от хоббитов. — Здесь тебя никто не найдёт… Гном наотмашь ударил Бильбо по лицу. — Мелкая сволочь, да как ты посмела обмануть меня! — Торин… Второй удар пришёлся на нос. Брызнула кровь, падая на пол крупными каплями. Вдруг, на миг все прекратилось — Торин затих, оцепенев. Он упал на колени, схватился за голову и застонал. В ушах зазвенело, голова нещадно раскалывалась от боли. Бильбо в ужасе отползла от него, ища гнома в темноте. — Бильбо… Беги, беги от меня! — на глазах Торина проступили слёзы, он словно боролся сам с собой. — Умоляю, уезжай из горы… — Что… — Уходи! Хоббитянка немедля вскочила. Прильнув к стене, она наугад побежала туда, где, казалось, был выход. Сзади послышались шаги и тяжёлое дыхание. Видимо, Торин пришёл в себя и уже шёл за беглянкой. Несмотря на головокружение, Бильбо бежала по темным лабиринтам Эребора. Казалось, выход уже за следующим поворотом, но его там не было. Разум хоббитянки затуманивался, нарастающее отчаяние маячило на задворках сознания. Пощупав карман сюртука, она с замирающим сердцем поняла, что заветного волшебного колечка там нет: оно выпало ещё там, в потайном входе. Она бежала, падала и снова бежала, ведь остановиться — равно смерти. Тот, кто гнался за ней, был быстрее, сильнее, выше. В панике оглядываясь назад, Бильбо слышала гулкие шаги преследователя, который вот-вот нагонит её. За очередным поворотом тупик — бежать уже некуда. Бильбо почувствовала странное облегчение: больше не нужно лелеять угасающую надежду на спасение. Небольшой зазор в стене впускал ниточку света в подземелье, и от него становилось немного лучше, ведь всё не так страшно, как умирать в полной темноте. Они словно играли в кошки-мышки, и в этой игре ей суждено сдаться. В тишине, Ториновы шаги, которые были уже совсем-совсем рядом, оглушали Бильбо. И вот он пришёл, изрядно недовольный тем, что его добыча сбежала. Он набросился на неё сзади, повалив Бильбо на пол. Чтобы та перестала брыкаться, сжал её горло, душá. Бильбо, улучив момент, расцарапала лицо гнома ногтями. Разъярённый сопротивлением, Торин вскочил и начал наносить методичные удары сапогом по сгибающейся девушке. Где-то внутри хрустнули рёбра, а в животе чувствовалась пронзительная боль. Жертва громко кричала, когда удар сапога приходился на одно и то же место. — Кричи-кричи, здесь тебя точно никто не услышит, паршивка. Он схватил её за грудки и припечатал к стене, от чего мир вокруг Бильбо окончательно поплыл. — А знаешь, ты мне когда-то нравилась, — Торин огладил окровавленное лицо Бильбо. — Ты водила меня за нос, чертовка, искушала меня всё то время, что мы провели в походе… Пора ответить за это. Он кинул Бильбо на живот, устроившись сзади. Когда брякнула пряжка ремня, в голове девушки будто что-то щёлкнуло, возвращая в реальность. Озираясь назад, она увидела нависающего Торина, развязывающего шнуровку на штанах. До неё быстро дошло, что произойдёт дальше. — Торин… Пожалуйста, не надо! — она пыталась выползти из-под гнома, скинуть его с себя, но слишком сильно он прижал её к холодным камням, и слишком большим было его грузное тело. — Лучше убей меня! Молю, Торин! Хоббитянка извивалась из последних сил, но Торин обездвижил её одной рукой, а другой рывком снял с Бильбо бриджи, направляя возбуждённый член в лоно. — Надеюсь, я у тебя первый… И последний… — Нет! Торин резко вошёл в девственную дырку, разрывая её. Истошный болезненный крик Бильбо смешался с рыданиями — боль пронзила всю нижнюю часть живота, отдавая в ноги. Торин поморщился: неподготовленные мышцы влагалища неприятно сжимали его член, практически до боли. Зарычав, он начал толкаться быстрее и сильнее, стремясь расширить стенки изнутри. Благо, кровь потекла моментально, облегчая движения, отчего давление начало приносить удовольствие, а не боль. Хоббитянке казалось, что всё её существо объяла нескончаемая агония: в паху жгло огнём, внутренности будто перевернули. Ноги были измазаны в крови, стекающей на камни. Бильбо молила всех богов, чтобы отключиться. И когда она наконец-то провалилась в беспамятство, как на зло, боль отрезвила её, вынуждая покорно принимать издевательства короля гномов. Она уже не кричала — лишь слезы текли по измазанным кровью щекам. Она не видела, но слышала Торина, бормотавшего что-то на кхуздуле прямо её на ухо. Помещение наполнилось запахом крови и пота, от стен эхом отзывались хлюпающие звуки, от которых тошнота подступала к горлу Бильбо. На секунду всё прекратилось. Торин, перевернув её на спину, рывком вошёл обратно, выбивая из хоббитянки болезненный крик. Начав вбиваться в содрогающееся тело, он схватил её за подбородок и повернул на себя. — Смотри на меня. Бильбо не хотела давать ему наслаждение полного контроля, поэтому отстранённо уставилась в потолок, но за этим последовала предупреждающая пощёчина. — Не смей отводить взгляд, дрянь! Она в страхе взирала на Торина, чьи глаза были наполнены алым огнём. Вскоре толчки участились: Торин близился к разрядке, но не торопился выходить из тела Бильбо. Паника накрыла её, ведь к своему возрасту она давно знала, как появляются дети. И это было последнее, чем мог опорочить девушку Король-под-Горой. — Торин… Торин, не надо! Пожалуйста, прошу тебя! Торин! Она в отчаянии задёргалась, стремясь сняться с члена, но движения только сильнее рассердили гнома. Он тряхнул Бильбо об пол, и она обмякла без чувств. — Jemut men, — прошептал Торин уже не слышащей его Бильбо и со стоном излился внутрь. Из последних сил он вытащил член из порванного влагалища и навалился на хоббитянку, тяжело дыша. Мир вокруг помутнел, и вскоре гном отключился.

***

Торин не знал, сколько прошло времени, но, проснувшись, он чувствовал невероятное облегчение впервые за несколько недель. Тяжесть на сердце и туман в голове пропали, словно и не было той драконьей болезни, что свела его с ума. Но, открыв глаза, Торин обомлел, в неверии глядя перед собой: под ним лежала Бильбо, чьё окровавленное лицо было покрыто наливающимися синяками. Он скользнул взглядом ниже и с ужасом увидел ещё больше крови, обагряющей её бедра, разведённые ноги и всё, что было между ними. С кровью была перемешана белая жидкость, в которой гном узнал собственную сперму. Разум быстро собрал пазл и получившаяся картина повергла Торина в шок — он не верил в то, что натворил. Я не мог… — Бильбо! О Махал, Бильбо, ответь мне! — Торин тормошил Бильбо за плечи, но та не отвечала ему. — Нет-нет-нет! Не покидай меня… Дрожащими руками он нащупал слабый пульс, а значит, её ещё можно спасти. Он укрыл Бильбо полушубком, прижал к себе и побежал на выход, благо, эти туннели он знал наизусть. — Прости меня, Бильбо, прости меня, пожалуйста… Слёзы лились по щекам гнома. Он шептал молитвы всем известным богам, чтобы Бильбо очнулась, открыла глаза. Как ни постыдно ему будет смотреть в глаза товарищей, он должен найти Оина, должен спасти Бильбо. Даже ценой своей собственной жизни.