Кошки и мышки.

Глава 34. Слёзы вампира. Я стоял на прибрежном песке и смотрел на восход равнодушного солнца. Его золотистые в волнах океана лучи постепенно окрашивались кровью, превращая новый день в метку моей смерти этого проклятого места. Я остался один в этом уродливом мире. Я остался без тебя. Я убил тебя… Я разорвал твоё нежное дрожащее горло своими когтями и выпил всё до капли, не оставляя ни единого шанса Себе на жизнь. Когда я это понял, было уже поздно. Я не помню, сколько я стоял там, сжимая в объятьях твоё остывающее тело. Оно успело закоченеть, как и моя душа. Я боялся пошевелиться и потерять тебя. То, что я оставил от тебя. Я орал и не мог остановиться. Звуки моей разорванной окровавленными когтями души металась эхом меж деревьев, не находя себе выхода из этой, покорёженной корой старых сосен, ловушки. Я убил тебя. Солнце опустилось за деревья. И поднялось вновь с другой стороны… И опять опустилось, недоумевая, почему вампир стоит на коленях и никак не сбросит с рук очередные остатки своей пищи. Я убил тебя. Потом они пришли. И забрали тебя у меня. После того, как я забрал тебя у самого себя. Никто не сказал мне ни слова. Я убил тебя. Растворившись в зелёной листве, они оставили меня одного. Я всё ещё слышал на своих руках твой запах, сводящий меня с ума. Я убил тебя. Я хотел вновь прикоснуться к тебе. Дотронуться лишь на один тёплый миг, почувствовать трепетание бабочки на своей ладони. Я хотел, чтоб твои волосы скользнули по моему плечу, опаляя дыхание дерзким запахом. Я убил тебя. Я хотел, что б ты начала болтать очередную прекрасную глупость. Я хотел, чтоб ты улыбнулась мне, оборачиваясь на тропинке в лесу и падая в куст крапивы. Я убил тебя. Я хотел бы хоть на миг увидеть перед собой твои глаза живыми. Я хотел почувствовать тепло твоего дыхания Я не мог жить без твоего горячего прикосновения к моей руке. Но мои руки были в твоей крови. Моё время оборвалось. Я убил тебя. Я. Убил. Тебя. … Поэтому я пошёл в Ла-Пуш. … Я стоял и смотрел на восход солнца. Последнее ледяное равнодушное солнце в моей жизни. Но для меня оно не было источником света. Свой источник света и я уничтожил сам, едва обретя. Он был со мной всего пять дней. Всего пять дней моя полночь была наполнена твоим светом. Ты была огнём моей жизни. Кристаллом моей души. Вспыхнув для меня мириадами разноцветных искр, ты опалила мою жизнь, передавая мне своё тепло. А потом ты исчезла по моему желанию, растворясь в ледяном пространстве, отдав весь свой огонь моему зверью. Всё, что было живого в моей жизни – было в тебе. Ты сгорела, соприкоснувшись с моим льдом. А теперь сгорал я в этих утренних лучах, как мифический вампир из романов, боящийся прямого солнца. Эти лучи ласкали теплом моё лицо, напоминая твои тонкие тёплые пальчики, случайно пробегающие по моим глазам, скулам, спускаясь к груди. Я горел в муке собственной памяти. И пепел моей души рассыпался по мокрому песку от лёгкого дуновения рассветного бриза. Я смотрел на то, чего нет - на линию, соединяющую море с небом. Я хотел быть частью этого горизонта. Я хотел, чтобы меня не стало так же, как нет в действительности и его. Лишь иллюзия. Как память о прошедшем, которая пропадает в реальности, стоит лишь приблизиться. Чтобы не осталось следов от меня на этой земле. Я поднял глаза в разгорающееся восходом небо. Я смотрел в него долго, и в какой-то момент мне показалось, что я начал падать в него, с безудержной неумолимой силой. Небо засасывало меня, забирая последние силы и оставляя опустошение. Вы когда-нибудь слышали, как Поют вампиры? Наверное, это в чём-то похоже на вой. Мы же животные. Хищники. Охотники. Как волки. Они тоже иногда воют от тоски. А вампиры Поют только когда умирают. Умирают от невыносимой безудержной всё заполняющей боли. Когда теряют любимого. Потому что мы любим только однажды. Если кто-то и слышал Песнь вампира, то редко вспоминает об этом. И почти никому не рассказывает. Рассказ этот скуп и составляет 2-3 слова. Что можно сказать человеческим языком, о нечеловеческой муке? Все стараются забыть о Песне. Потому что никто не может жить с ней в памяти. После неё умирают. Она уничтожает останки всего живого, принося пустоту и горе. Она как концентрированная невыносимая тягость, непереносимая скорбь вырывается из души, сжимая разум отчаянием и безысходностью. Она поднимается из моей груди, разрывая воздух и смешиваясь с томительным воем красных солнечных лучей, текущих над холодным утренним побережьем. Эта Песнь забирает душу. Вытаскивает её из омертвевшего тела и превращает в ничто с невыносимой болью и неотвратимостью гадостной судьбы. Она пытает остатки разума раскалённой памятью потерянной Любви, заставляя рыдать и содрогаться от безжизненного лица любимой, стоящего перед глазами. Песнь. Словно электрический ток она бьет по каждому нерву, по каждому нейрону, отдаваясь в каждой его частичке, заставляя в муках корчиться всё тело, и орать душу разорванным звуком беды. Песнь уничтожает всё вокруг себя. Создаёт вокруг пустоту. Не остаётся даже цветов и пятен. Ничто. Пустое, безбрежное НИЧТО. И только боль и пустота. Пустота в сердце. Пустота в разуме. Пустота в душе. Нет только пустоты в чувствах – их всех заменяет одна безбрежная, поглощающая, рвущая сердце боль. БОЛЬ. Песнь почти не меняет тональность, издавая протяжные стоны, словно всхлипывания. Но затем, начинает рыдать – горько, тяжело, мучительно, наполняя воздух вокруг неизбывной, леденящей тоской... Этот плач был сейчас всюду - он витал над морем, отзывался эхом в прибрежном лесу, заставляя затихать утренние звуки жизни. Песнь не выдерживает даже ледяное мёртвое сердце. Ты можешь пытаться заглушить этот рвущий нервы плач. Он тих, едва слышен, но при этом ты не можешь его вынести – он оглушает, заставляя закрывать уши и падать от ужаса и слабости на колени. Не было никакой возможности спрятаться от Песни - казалось, она уже проникла внутрь и теперь воет, сжимая душу отчаянием, ужасающей мукой и пониманием близкой смерти. И я жду этой смерти как счастья. Они слышат меня. Они уже идут ко мне. Полумесяц прибрежного пляжа позволял мне видеть их. Их шерсть переливается кроваво-красными искрами в лучах восхода. Напряжение их мышц в беге сосредоточено и отточено до безупречности Они знают, кто я. Они знают о тебе. Я слышу их мысли. Я знаю, что они хотят сделать. Они приняли простое решение. Я рад этому. Если б они были моей стаей, они бы умерли, ощутив на себе хоть часть той боли, что была во мне сейчас. Я пришёл не драться. Я не доставлю им удовольствия. Я пришёл, что бы просто перестать существовать. Хотят они или нет, но они окажут мне эту услугу. Я хочу своей смерти. Они уже близко. Я слышу их мягкие лапы, с гулом несущиеся по пляжу. Никогда бы не подумал, что буду за что-то благодарен этим тварям. Они прекрасны в своей смертоносности. Я поворачиваюсь к ним. Семь. Вся стая. Никаких шансов. . Пригибаюсь к земле, и встаю в стойку нападения. Но я не буду защищаться. . Пятьдесят метров. Ты - моё небо, полное снов и мечтаний. . Тридцать метров. Твои глаза глубже и безбрежней ночного океана. . Двадцать метров. Твои руки подобны песне, летящей в утреннем ветре. . Десять метров. Твои губы зовут меня к себе, шепча моё имя. . Пять метров. . Я люблю тебя, Изабелла…… … … … … … … … … … Эллис смотрела сквозь меня, и я всё видел вместе с ней… Я всё-таки обернулся на её крик. Голос Кристиана, вспыхнувший в моей голове, на мгновение вернул мне разум. И я увидел всё это от начала до конца. Моё будущее. Видения в голове Эллис ударили меня наотмашь, возвращая из марева хищного исступления и ненависти в реальный мир твоих глаз. Я отдёрнул руку, ошеломлённо не понимая картинки перед моими глазами, и отодвигаясь от тебя назад. - Нет… Ты упала на меня. Твои глаза были закрыты и безжизненны. - Я не мог… Подхватив тебя окровавленными руками, я опустился на колени в разодранную траву, держа твоё тело как ребёнка. - Я НЕ МОГ!!!!!! Кровь, пульсируя, вырывалась из раны на шее, заливая всё вокруг и источая сладкий нектар на расстоянии нескольких километров вокруг себя. - ЧТО Я СДЕЛАЛ???!!!!! Чьи-то появившиеся руки со знакомым и таким родным запахом зажимают рану, аккуратно и быстро забирая тебя у меня. Я не сопротивляюсь. Кто-то кому-то кричал. Хаос мыслей вокруг меня свился в клубок, не позволяя разобрать всю ту тяжесть, что навалилась на меня. Мой разум защищает меня, не позволяя принять содеянное. Я схожу с ума, не понимая, что происходит. Словно слышу всё издалека. Я стою на коленях в изорванной траве. Я вижу только огромное пятно бурой крови моей жизни, что таращилось на меня с земли. Оно уродливо улыбалось мне в глаза всем тем зверьём, что руководило мной последние тридцать лет. Я убил тебя. И Эллис мне уже показала, что я буду делать. Звуки, окружавшие меня, затихли вдали. Они ушли и оставили меня одного. Они посчитали, что я недостоин даже дотрагиваться до твоего мёртвого тела. Они правы. Я сидел на траве и смотрел на кровь убитого мною света всего моего существования. Всё закончилось. Больше ничего не будет. Тебя больше не будет. Никогда не будет. Я убил тебя. . -ПРОСТИ МЕНЯ… . Всё, к чему я прикасался или умирало, или испытывало такую боль, что хотело умереть. Я закрыл лицо ладонями, содрогаясь от собственного крика. Я никогда так не кричал. Я не знал, что могу так кричать. Всё моё тело разрывалось на атомы от того звука, которое само же и порождало. Я рассыпался в прах, теряя себя и не желая больше существовать. Я чувствовал, как весь лес вокруг съёжился, ошеломлённый и сломленный моим криком. Что-то влажное потекло по моему лицу, смачивая пальцы. Отстранив руки, я увидел кровь. Это не была твоя кровь. Она была мёртвая, безжизненная, подобная сметане. Эта была кровь вампира. Красно-бурая кровь цвета моих глаз убийцы. Я чувствовал, как она течёт из глаз по моим щекам. Слёзы вампира. Они пусты и ничего не стоят. Я начал с крови Карлайла. А закончил кровью моей жизни. Моей хрупкой человеческой любви. Я ненавижу себя. Мои руки вновь легли на лицо, что бы только не видеть багровых разводов на моих пальцах… Я был монстром. Зверьём. Чудовищем. Выродком из своей семьи. Семья… Ты хотел видеть меня другим… Я сам мечтал быть другим…-Ты должен был дать мне умереть тогда, Карлайл. - Прости меня, отец… Возникшая из ниоткуда, его рука легла на спину, обнимая меня и поднимая из травы. -Мне не за что прощать тебя, сынок…Ты должен простить себя сам. Я поднял на него голову, не веря в мираж перед собой. Он пришёл ко мне. Он дотронулся до меня. До этого мерзкого гадкого монстра, кем я стал. Отец всегда был таким. Карлайл внимательно всматривался в моё лицо. -У тебя что-то с глазами. Кровь течёт. Кажется, сосуды в радужной оболочке разорваны – она совсем почернела. Это не имеет значения. Зачем он вернулся сюда? Сказать, чтобы я убирался подальше от него и его родных? Чтоб я не смел больше появляться в его жизни? Чтоб я проваливал в ад? Я согласен. У меня есть знакомые, которые будут рады помочь мне. Пора навестить их в Ла-Пуш… - Она жива. Ты смог остановиться. С ней всё будет в порядке. Она обошлась всего парой швов. Потерю крови мы уже восстанавливаем. У меня дома есть запас донорской крови - мы успели вовремя. Джаспер тоже жив, он почти восстановился. Эдвард, ты слышишь, что я говорю? Она жива. Они оба живы. Пойдём домой. Эсме не простит меня, если я дам тебе уйти и на этот раз. Ты же не хочешь, что бы мама следующие 50 лет спрашивала, почему я опять тебя отпустил? Все ждут тебя. Очень давно ждут. Я стоял и не мог поверить… Она жива. Жива… ЖИВА!