Та незабываемая бывшая

Когда Не Минцзюэ женился, он думал, что его госпожа будет сильной и суровой, как он сам — дурак был! Следовало сразу понять, что командиршу на свою голову Не Хуайсан привлекать не станет, он бы в принципе с подобной особой не дружил никогда, а Не Минцзюэ поступил крайне недальновидно, прислушавшись больше к сплетням, рисовавшим бывшую госпожу Лань жуткой ведьмой, чем к голосу собственного разума. Ушан-упо, оказалось, была крайне изобретательной, любила выпить и много смеялась. — Муженек, дорогой, — хихикая, обратилась к нему Вэй Ин, то есть, уже госпожа Не, наутро после свадьбы. — Тебе нужно пересмотреть свою манеру общения. — В смысле? — не понял Не Минцзюэ. Ночь прошла интересно и деятельно, так что он был удивительно спокоен и чувствовал редкое, урчащее довольство в груди, словно дух сабли решил на некоторое время оставить его в покое. Госпожа, светившаяся аналогичным сытым благодушием, села в удобной с виду, но довольно неприличной позе, украла у Не Минцзюэ кусок мяса и пояснила: — Сначала ко мне подошёл твой братец... Допустим, Цзян Ваньинь к Не Минцзюэ тоже подходил, с угрозами. Это было бы забавно, но его сопровождал мрачный, молчаливый Лань Ванцзи, на каждую угрозу согласно кивавший, так что Не Минцзюэ не выдержал и поинтересовался: а точно ли малыш Ванцзи развелся с женой? Тот подтвердил, что развёлся, но почему-то расстроился. — ...слезно умолял сделать ему племянника побыстрее, потому что ты его заебал. Тут Не Минцзюэ не удивился: Хуайсан ему для того свою «подруженьку» и сосватал. — Я всё понимаю, младших братьев надо дрючить, чтобы не расслаблялись, но потом меня поймал Ляньфан-цзунь и в крайне витиеватых выражениях попросил трахаться с тобой как можно чаще, вдруг это улучшит твой характер, потому что его ты тоже заебал. Последняя фраза, кстати, это цитата. — Удавлю крысёныша, — добродушно прокомментировал Не Минцзюэ неприличную просьбу бывшего подчинённого. — О, так я плохо справляюсь со своей задачей?! — громко захохотала госпожа Не. — ...удавлю как-нибудь потом, — расщедрился Не Минцзюэ. *** Если Лань Юнь пока не разговаривал особо, то Лань Ту, который во время войны провёл внушительное количество времени, шатаясь вместе со своей матушкой по полям брани и кладбищам (на перевязи или на руках, разумеется: никто не хотел, чтобы он по грязи и крови ползал), только войдя в Облачные Глубины, хмуро дёрнул своего печального отца за рукав и сказал: — Мне здесь не нравится. Ванцзи ожидал чего-то подобного от сына свободолюбивой Вэй Ин, но не в таком юном возрасте, и счёл нужным уточнить: — Почему? Лань Ту (которого официально назвали в честь растения, хотя на самом деле безголовые родители просто звали его «крольчонком», ребёнок начал отзываться, и Лань Цижэню пришлось искать подходящие омофоны, чтобы не записывать в книге клана откровенное сюсюканье) сделал маленький шажок и прижался к Ванцзи своим крохотным тельцем. — Пахнет остро. А должно сладко, как от мамы. Ванцзи задумался, чем это таким сладким могло пахнуть от Вэй Ин, которая как раз обожала острую пищу, а к сладкому относилась равнодушно. Молоком, что ли? — И трава зелёная, — недовольно продолжил Лань Ту. — Тут совсем нет крови! Тогда Ванцзи с лёгким ужасом понял, что они с Вэй Ин за время войны с Вэнями кое-что в воспитании первенца упустили, и уважаемому дяде это страшно не понравится. — …Знаешь, Ту-эр, я скоро отвезу тебя к маме. — Да? Ура-а-а-а! — Только про кровь никому больше не говори, ладно? — Хорошо, пап! *** Иногда Яо казалось, что ему следовало попроситься не в Ланьлин Цзинь, и не в Цинхэ в своё время, а в Юньмэн Цзян, потому что он постоянно действовал согласно их девизу: «стремись достичь невозможного», и достигал ведь! Твой отец примет тебя, и ты станешь заклинателем, надеялась мама. Яо исполнил её надежды. Мы обязаны победить Вэней, грустно говорил Лань Сичэнь. Яо напрягся, и Вэнь Жохань приказал долго жить. А теперь начались просьбочки от папы. И спасибо Хуайсану, спасибо ему большое, потому что как только по Поднебесной разнесли смачный слушок о разводе Ханьгуан-цзюня с Ушан-упо, папа начал капать Яо на мозги: женись на этой страшиле, Яо, сделай это ради клана, нельзя упускать эту ведьму, Яо. Но Яо не хотел жениться на бывшей госпоже Лань! Во-первых, он давно переписывался с Цинь Су, чудесная девушка, просто мечта. Во-вторых, папа мог сколько угодно беречь своего ненаглядного наследника, но Яо к Ушан-упо в жизни бы не стал подкатывать! Он дышал ей в пупок, да она бы его просто обсмеяла! К счастью, Хуайсан решительно сосватал юньмэнскую ведьму своему брату, и папа с его невыполнимой просьбой остался ни с чем (и дулся) — спасибо, друг, на тебя всегда можно положиться. После пугающего, отвратительного, гнусного задания «женись на госпоже Лань» организация ночной охоты для заклинательской элиты показалась Яо сущим пустячком. Зря-зря ты надеялся на это, Яо, зря-зря. Он иногда ездил в Цинхэ и теперь знал, что новая госпожа Не — дама крайне эксцентричная, со специфичным чувством юмора, так что даже ждал, что она сотворит на церемонии открытия что-нибудь совершенно возмутительное. Госпожа Не сопровождала деву Цзян; с ними на трибунах беспокойно вертелись оба малолетних наследника Лань (эр-гэ пока так и не женился), которые летом проживали в Цинхэ. Когда представители кланов начали по очереди въезжать на стрельбище, Ушан-упо вытащила из рукава три талисмана. Один с ужасающей точностью прилетел в лоб Цзян Ваньиню, и его под задорный смех его шицзе обсыпало цветами так, что он ещё с полпалочки вытаскивал лепестки у себя из прически, тихо, но отчаянно ругаясь. Второй Лань Ванцзи поймал на подлёте, потому что он, может, и развёлся с Ушан-упо, но её повадки были ему прекрасно известны. Талисман обратился букетом алых хризантем, и Лань Ванцзи, ещё не успев найти её на трибунах, прорычал: — ВЭЙ ИН! — Что? Я же от всего сердца! ...это она так пожелала своему бывшему супругу найти себе мужика? Весёлая женщина, ничего не скажешь. Не Минцзюэ въезжал в ворота со своим обычным суровым выражением лица, и девицы, осыпавшие цветами прочих участников, притихли, опасаясь его гнева. Сторонние наблюдатели могли бы посчитать госпожу Не самоубийцей (хотя Яо поостерегся бы делать ставки на гипотетическую битву Чифэн-цзуня и Ушан-упо): она чмокнула последний зажатый в пальцах талисман и отправила его в полёт. Не Минцзюэ в лицо влетел ворох лотосов, и зрители затаили дыхание. Тот ожиданий не оправдал — только нашел среди зрителей госпожу Не и громко, басовито засмеялся (многие, знавшие его лично, часто забывали, что он в принципе это умеет). Пронесло, подумал Яо. (Он ошибся.) Они с Сичэнем мирно беседовали, когда Яо нашли возмущенные адепты во главе с его кузеном и начали жаловаться, что добычи на горе Феникса нет вообще. Не может этого быть, сказал Яо, и на всякий случай полетел проверить загоны для нечисти у стартовой черты. Загоны Юньмэн Цзян, Гусу Лань и Цинхэ Не были забиты под завязку, а рядом с ними стояли (возмутительно) довольные глава Не с супругой и по обыкновению нейтральный Ханьгуан-цзюнь. Яо почувствовал, что у него дергается глаз. — Господа, госпожа ведьма. Вы это втроем насобирали? — Да, мы поспорили, кто больше поймает! Я играла за Юньмэн Цзян, — радостно сообщила Ушан-упо. — Что-то не так? — прохладно поинтересовался Лань Ванцзи. Яо выдавил из себя улыбку, хотя внутри он хотел только вопить от бессилия. — Ко мне начали стягиваться заклинатели с претензиями по поводу отсутствия дичи на горе. — Слабаки, — презрительно дернул плечом Не Минцзюэ, который как раз заканчивал подсчёт добычи. — Победила госпожа, с перевесом в два лютых мертвяка. — Ушан-упо радостно подпрыгнула, вскинув кулаки, Лань Ванцзи, как обычно, не отреагировал. — Пойдем в кабак, нажремся, тут все равно делать больше нечего. — Мне нельзя, — покачала головой госпожа Не. — А Лань Чжань не пьет. Лань Ванцзи согласно кивнул. — Тогда нажремся едой, — подкорректировал план Не Минцзюэ, и они втроем (жесткой, танцующей и по-буддистски спокойной походкой) покинули охотничьи угодья, по дороге избавив Цзян Яньли от необходимости присматривать за племянниками. Лань Сичэнь, неслышно появившийся у Яо за спиной, погладил его по плечу и проницательно спросил: — А-Яо, ты в порядке? Яо покачал головой и жалобно проворчал: — Как же я их сейчас ненавижу.