Нулевая бесконечность

❴✠❵┅━━━╍⊶⊰⊱⊷╍━━━┅❴✠❵

      Кагами шумно выдохнул, когда Анна в очередной раз метнулась в какую-то лавку, потерявшись из вида. Эта девушка была на редкость прыткой и неугомонной, а потому Тайга уже чёртов третий раз терял её в толпе на рынке.       Едва рассвело, они отправились в местную «торгашню», как называл это место Тайга. Всю ночь они боролись за жизнь Аомине Дайки — прямо посреди ночи он начал бредить, а прикасаться к нему и вовсе не получалось — словно трогаешь раскалённый металл. Пришлось его раздеть, обтирать прохладной водой, в чём активно помогал сам Кагами, пока Анна магичила со своими травками. Температуру удалось немного сбить ближе к утру — собственно, тогда они и уснули, устало привалившись друг к другу, как закадычные друзья.       А теперь она с завидной скоростью оббегала всевозможные прилавки, пока сонный и уставший после бурной ночи Кагами едва шевелил конечностями. Но всё же — шевелил. В памяти раз за разом всплывали слова о возможном воссоединении семьи, и лишь письмо матери, которое Тайга сжимал в кармане брюк наподобие оберега, позволяло ему двигаться даже сквозь усталость и желание прилечь на ближайшую горизонтальную поверхность.       — Чёрт, — прошипел Тайга, оглядывая толпу и не видя в ней и намёка на рыжую копну волос, — и куда она опять сбежала?       — Я тут! — Анна подскочила к растерянному Кагами, засовывая в, и без того тяжёлые сумки, ещё свёртки. У Тайги едва не разорвалось сердце от такого резкого появления. Чёртов призрак, а не девушка.       — Боюсь спросить — ты решила весь рынок скупить? — ворчал тот, таща увесистые баулы. Кто бы мог подумать, что трава может так много весить? — На кой так много?       — Настойки надо много. Или ты думаешь, что одним приёмом всё обойдётся? От этой хвори надо лечиться месяцами, — нахмурив брови, пробормотала Анна. Она только сейчас осознала, что перешла на «ты», и он был совершенно не против и не орал на неё. Кагами едва не взвыл от досады. Месяц стоять в порту Барбадоса было просто невозможно — возникнут вопросы. Да и стоило поторопиться с планом достать чёртовы ягоды. Чем быстрее они пройдут этот Ад — тем быстрее вернутся к матери. Но так же он понимал — сейчас Анна делает всё, чтобы долгого пребывания в порту не произошло. Поэтому и пошёл с ней, полностью проигнорировав настойчивого Кисе Рету, что устроил настоящую истерику, узнав, что его Анна собирается уйти не в его компании. Она что-то там пыталась ему доказать, но Тайга, будучи не слегка не в духе после ночи у постели Дайки, просто закинул её на плечо и унёс в сторону рынка, плевав на возмущения смазливого блондина.       Они шли насколько возможно быстро по рынку. Анна забежала ещё в пару мест, поражая Кагами своей энергичностью и золотым запасом на всё это растительное дерьмо, а Тайга присел на лавочку, уже даже не пытаясь бегать за ней и искать её макушку среди людей. Нервных потрясений со вчерашнего вечера хватило с лихвой.       Анна тащила довольно увесистый мешок, просто волоча его за собой к лавочке, где сидел Кагами. Она чисто физически не могла такое поднять. Это было последним, что нужно было купить для длительного путешествия.       — Надеюсь, это — последнее, что мы купим? — вымученно поинтересовался Тайга. — Не то, чтобы я слабак, но я не спал всю ночь и вот-вот сдохну, — бурчал он, вновь тащась следом за спутницей. По ней-то вообще сложно было сказать, что она тоже уснула под утро. — Кстати, какого Дьявола ты такая бодрая?       — Последнее, последнее, — посмеивалась Анна. Она размахивала небольшим свёртком на верёвке, который весил почти ничего. Она на секунду остановилась, действительно выискивая причину её бодрости, но решила пошутить:       — Особая настойка, — улыбнулась Анна.       — Это случайно не та самая настойка, после которой левитируешь с розовыми слонами? — мрачно уточнил Кагами. Они с Дайки уже пару раз нанюхались травы, после которой их посещали самые разнообразные невиданные животные.       — Именно, — звонко рассмеялась Анна, вышагивая к докам. Как бы то ни было, она тоже устала и ей хотелось спать. Не только физически, но и морально, хотя всячески старалась прикрываться шутками и смехом. Невольно думая о Рете, мысли о котором последние сутки пыталась выкинуть из головы.       Кагами лишь закатил глаза на такое ребячество. Он закинул мешок себе на плечо, едва не завыв от тяжести, ощущая себя чёртовой телегой.       Они без происшествий вернулись на корабль и прямым ходом направились к каюте. Анна принялась за травы, а Кагами, сложив все мешки в углу, отправился следить за плотниками, здраво рассудив, что пока его помощь тут не требуется. А обязанности заместителя капитана всё ещё обременяли его ответственностью за всё, происходящее с кораблём и командой. Особенно потому, что после вести о болезни капитана, матросы распустились и подумали, что остались без жёсткого надзора. Не тут-то было — Кагами твёрдо решил не давать им всем спуска.       — Вот так. Аккуратно, — Анна деланно мило улыбалась матросу, которого Кагами приставил к ней выжимать травы. Потому что сама она больше не могла этого делать. Но мужчина лишь блаженно смотрел на Анну, буквально млея от её прикосновений к рукам.       Анна тяжело вздохнула. Такими темпами она сама быстрее всё сделает.       — Уйди, — рыкнул Кисе, буквально откидывая потерявшего рассудок матроса. Он сам практически потерял способность мыслить, когда Кагами так грубо и бесцеремонно взвалил Анну себе на плечо и потащил к рынку. И он не мог отбросить мысль, что за эту чёртову ночь между ними явно что-то произошло за этой треклятой закрытой дверью. Трахались ли они там, Кисе не знал, и эта ярость и неведение сотворили гремучий коктейль.       Рета отобрал у матроса тонкую ткань, в которую Анна сложила листья приятно пахнущей травы. Он присел возле неё, пристально глядя в её испуганные глаза.       — Так? — не своим голосом прошипел Рета, выжимая жидкость из трав.       Анна, чтобы не глядеть на обезумевшее от гнева лицо Кисе, которое она уже не узнавала, огляделась вокруг. Она приметила кинжал, что лежал неподалеку.       — Так, — прошипела Анна, глядя на Рету исподлобья.       Кисе всё продолжал с силой сжимать уже давно выжатый комок в руках, так, что всё его тело пробила мелкая дрожь. Он всё пристально разглядывал шею, ключицы Анны, но не заметил там ни одного нового пятна. Только те, что оставил сам и следы капитана. Рета в миг ощутил, как ярость буквально взорвалась снарядом в голове.       — Это всё? — сквозь плотно сжатые губы, процедил Кисе. Сейчас он был не тем заботливым и вечно улыбающимся идиотом, каким умело прикидывался, сейчас он был обычным собой. Безжалостным убийцей, предателем и садистом.       — Рета, — шумно выдохнула Анна, пытаясь успокоить всколыхнувшуюся обиду и злость на него. Она с вызовом взглянула в его глаза. Там ничего не осталось от того человека, который смог покорить её душу. — Давай поговорим.       — Говори, — старался унять гнев, Кисе, но в голове всё звенели её стоны под капитаном. Он просто не мог отделаться от них, слыша их и во сне и наяву.       — Что с тобой? — с опаской начала Анна. Она смотрела на его напряжённые руки и боролась с желанием прикоснуться. Она полагала, если прикоснётся к нему, то, возможно, они лучше поймут друг друга. — Где тот добрый и милый мужчина, с которым мне так хорошо? С которым мне спокойно? Сейчас, — она сделала паузу, выдыхая и стараясь успокоить колотящееся от страха сердце, — я тебя боюсь.       — Может, ты просто плохо смотрела? — всё не мог прекратить сыпать мнимыми обвинениями Кисе. Но прикосновение её тёплых рук будто выбило почву из-под ног. Рета даже неуверенно пошатнулся и, не удержав равновесие, сел на пол. Он зачарованно глядел на её, вся в царапинах, маленькие ручки, и как же ему хотелось поцеловать каждую рану, чтобы она быстрее зажила. Он явно сходил с ума, и Рета то безудержно светился от счастья, просто при виде Анны, то настойчивая мысль, что она не его, что любой ценой он должен подчинить её себе, убить её, чтобы осталась верной только ему. Голос разума давно покинул его, он был ослеплён безумной любовью на грани ненависти. — Я — совсем не тот, за кого ты меня приняла, — уже немного спокойнее пробормотал Рета. Её прикосновения действовали на него успокаивающе.       Анна вздохнула. До разговора с Кагами она и правда винила Рету в двуличии, во вранье. Но после того, как Тайга показал своё истинное лицо, она чётко поняла, что не ошибается в людях. Даже сейчас она видела, как тот Кисе, что спрятался глубоко внутри, смотрит на неё с восхищением. В нынешний момент это даже немного пугало, но всё же неизменным оставалось одно — он всё ещё был тем, за кого она его приняла, глубоко в душе.       — Рета, — она посмотрела ему прямо в глаза, — я не думаю, что ошиблась в тебе. Ты не можешь быть полностью другим человеком, основа — одна. И я уверена, что чувствую её, — она красноречиво прикоснулась пальцами к его груди — там, где билось сердце. — Пожалуйста, вернись ко мне, — уверенно проговорила Анна, будто пыталась призвать того ласкового мужчину, который спрятался в теле безумца.       Рета смотрел в эти родные и такие красивые глаза, и его сердце разрывалось то ли от тоски, то ли от счастья.       — Что ты со мной сделала Анна? — одними губами прошептал Кисе, не смея отвести взгляда от этих пленительных очей. Сколько бы раз он не пытался образумить себя тем, что она ведьма, что это всё её влияние, но ничего не мог с собой поделать, и это светлое чувство любви стало превращаться в ненависть и гнев. Этого чувства было слишком для него одного, а Анна явно не разделяла его. Даже более, она льнула к капитану, а ещё к Кагами и один Бог знает к кому ещё.       Кисе вмиг переменился, поджимая тонкие губы. Новая волна ярости захлестнула его с головой. Он любил как безумный, до желания убить предмет своего обожания, и с каждой мыслей, с каждого взгляда в её сторону — это желание усиливалось.       Анна отшатнулась, увидев в его глазах опасный блеск. Тот самый, с которым он бросился на неё тогда, в трюме. Она сжимала в руке рукоять кинжала, до которого успела дотянуться. Она не хотела сделать ему больно ещё и физически. Но с ужасом признала — не потому, что любит. А потому, что в этом случае он действительно мог её убить.       — Какого Дьявола ты здесь делаешь, бешеный?! — взревел Кагами, вовремя ворвавшись в каюту после того, как матросы сказали, что Кисе пошёл туда.       Рета перевёл яростный взгляд на товарища, тот самый, когда он хотел ринуться в бой, резать и кромсать добычу. Он буквально чувствовал дыхание капитана совсем близко, такое размеренное, и чертовски знакомое. Сколько же они сражались с ним, до сломанных костей, до крови. Но до отключки никогда. И Рета готов был прирезать побеждённого капитана, убить каждого, кто, по его мнению, являлся угрозой для их с Анной любви.       — Помогаю, — в подтверждении своих слов, Кисе махнул тряпкой с выжатыми травами.       — Помнится, я не просил тебя об этом! — бушевал Тайга, раздражённый поведением клерка, который плевать хотел на приказы его и приказы капитана со своей безумной любовью.       — Никто не может ей помочь, кроме меня, — окончательно обезумев, выпалил Кисе.       — Рета. Поговорим позже… Хорошо? — начала было решительно Анна, но как заметила на себя тяжёлый взгляд Кисе, её спесь поубавилась. — Можешь выйти? Мне нужно обработать раны капитана, — она старалась сделать как можно более непринуждённый тон, даже улыбку из себя выдавила.       Рета не давал отчёта в своих действиях, он грубо перехватил руку Анны, притягивая её к себе. Он порывисто поцеловал её, а взгляд прожигал дыру в Кагами, следя за каждым его мускулом на лице.       Тайга приподнял одну бровь, не понимая, какого чёрта он вытворяет. И почему смотрит на него так, будто хочет ему что-то показать и доказать.       — Если ты закончил — выметайся отсюда, — устало вздохнув, уже спокойнее сказал Тайга, твёрдо глядя в глаза Реты.       Кисе даже опешил от такого. Он полагал, что Кагами — точно, как он и капитан — был околдован ею, что сгорает от желания каждый раз при виде неё. Но он даже не разозлился. Напротив, он успокоился.       — Отпусти, — зашипела Анна, уже действительно желая порезать Кисе кинжалом. Ей было мерзко и противно от такого грубого поцелуя. В нём не было ни намёка на нежность и трепет, как раньше. Совсем недавно его поцелуи заставляли взлетать, но сейчас она готова была провалиться в Ад.       Кисе дёрнулся. Он явно ощутил вкус её слёз, когда она точно так же сказала ему в трюме. Но это было глупое наваждение. Она больше не плакала, она с ненавистью и отвращением смотрела на него. Конечно, он заметил кинжал в её руке, конечно, знал, что она вполне может вонзить ему в сердце, но был не против. Это было бы самое лучшее лекарство от этого «недуга».       — Ты плохо меня слышишь, мать твою?! — вновь взбесился Тайга, не желая и минуты больше уговаривать Кисе свалить из каюты. — Пошёл отсюда, быстро!       — Завалитесь нахрен все… — прорычал Дайки, разбуженный перепалкой.       — Капитан… — Анна облегчённо выдохнула. Теперь можно было особо не переживать. Она сможет его вылечить. Они смогли сохранить ему жизнь в эту критическую ночь.       — Он самый, — Аомине с огромным трудом принял сидячее положение и уставился на всех присутствующих убийственным взглядом. — Кисе, ты плохо слышать стал? Тебе сказали убраться. Если я ещё раз повторю его слова — то уже тебе, сидящему в клетке.       — Ухожу, — сверля «красивое лицо» капитана насмешливым взглядом, Кисе вышел из каюты, нарочито медленно закрыв дверь, будто пытался побыть тут как можно больше.       Аомине поморщился — всё болело так, будто он не спал всю ночь, а его били всем, чем только возможно. Громкие звуки раздражали — отдавались в больной голове колоколом, от чего он и проснулся. Мир немного плыл перед глазами, но в целом он был в состоянии хотя бы немного шевелиться и говорить.       — Как ты? — тут же обеспокоенно спросил Кагами. Дайки раздражённо цыкнул:       — Тебе как ответить — погрубее или помягче?       — Как сможешь, — ухмыльнулся Тайга. Аомине уже привычно ерничал, а это было хорошим знаком.       — Дерьмово, — прохрипел он. — Во рту будто кошки насрали. Дай попить, а, — попросил-приказал он, и Тайга тут же подал ему флягу с водой, заранее припасённую на тот момент, когда капитан проснётся. Дайки жадно припал губами к горлышку и в один присест выпил всё, что там было. — Сколько времени? — тихо поинтересовался он, отлипая от фляги и облегчённо вздыхая. Вода немного вернула силы и желание поговорить.       — Скоро обед, — пожал плечами Кагами.       Анна всё это время стояла в стороне и с лёгкой улыбкой наблюдала за происходящим. Она была рада тому, что Аомине пришёл в себя и выглядел не так плохо, как мог бы с таким диагнозом. Это говорило о том, что капитан обладал действительно крепким здоровьем, а это, в свою очередь, давало надежду на скорейшее выздоровление. Разумеется, ни без её помощи.       Дайки же радовался скорой трапезе, ведь не было на свете лучшего лекарства, чем еда Сакурая. Паренёк был достоин работать где-нибудь в пафосных английских ресторанах с таким уровнем, но Аомине был собственником даже здесь. Ещё чего, отдавать такое золото поганым англичашкам?       — А это что за хрень? — Дайки кивнул на многочисленные травы, разложенные едва ли не по всему периметру каюты. В нос запоздало ударил аналогичный запах. — Что за ботанический сад вы здесь устроили? — Его не было не так много времени на корабле, а здесь уже творилось невесть что. И этот форменный бардак его не устраивал.       — Все эти травы — ваше лекарство, капитан, — пояснила Анна, осторожно присаживаясь на край его кровати. — Ночью у вас был жар, и мы с Кагами прикладывали все усилия, чтобы его сбить. Отсюда и лёгкий беспорядок.       Аомине закатил глаза и тяжело вздохнул. Грубить в ответ не было желания — если девчонка говорила правду, то ему бы действительно стоило закрыть глаза на происходящее в каюте. Он бросил вопросительный взгляд на Тайгу, но тот лишь кивнул в подтверждение слов Анны.       — Она ещё и с утра целый мешок притащила, — обречённо пробурчал Кагами. Дайки нахмурил брови в недоумении, а затем уставился на Анну:       — Зачем?       Та замялась, взглядом ища поддержки у Тайги. Она не знала, стоит ли «радовать» Дайки новостями о его диагнозе. И о том, что он, возможно, успел заразить им всю команду. Но Кагами смотрел твёрдо, давая понять — увиливать и лгать не стоит.       — У вас брюшной тиф, капитан, — решительно заявила она, собрав всё мужество в кулак и глядя прямо ему в глаза. — Болезнь серьёзная и, к сожалению, очень заразная. Есть вероятность, что и мы с Тайгой, и вся команда тоже заражены…       Аомине выпал на пару секунд, поражённый такой вестью. В голове не укладывалось, как он, самый чистоплотный пират во всех семи морях, умудрился подцепить такую серьёзную заразу. Он не знал всех подробностей своего диагноза, но звучал он действительно страшно. Как чума.       — А я говорил, что баба на корабле — к беде, — мрачно, наконец, отозвался он. — Мы ещё даже до Лестницы не добрались, а проблемы уже начались.       — Позвольте! — возмутилась Анна за последнее время уже устав от этих дурацких суеверий. — У меня не было ни малейшей причины заражать вас и ваших подчинённых столь страшной болезнью! Почему в этом вы снова вините меня?!       — Потому что последний раз я серьёзно болел ещё в детстве, — без тени агрессии пояснил Дайки. — А с тех пор, как я взял тебя на борт — на нас сыпятся проблемы, как из чёртового рога изобилия. Ещё и Кисе башкой двинулся после встречи с тобой. Скажешь, совпадение? — он ни на децибел не повышал голоса, поразительно спокойно объясняя свою позицию.       Анна закусила губу и опустила взор на свои руки — в чём-то он был прав. Конечно, она всё ещё не считала себя причастной к болезни Аомине, но вот вопрос с Кисе ей не давал покоя. Человек просто неспособен был в такие короткие сроки так сильно преобразиться, полностью искажая свою суть, основу личности. И сейчас капитан навёл её на мысль — может быть, действительно, дело в ней?       — Ладно, — смиловался Аомине, не встречая сопротивления от Анны и оттого быстро теряя интерес к этому диалогу. — Что там с кораблем? — поинтересовался он уже у Тайги, намекая на работы, проводимые плотниками. — Скоро они закончат?       Между ними завязался разговор, в теме которого Анна совершенно не разбиралась, а потому просто пропускала мимо ушей, глубоко погружаясь в собственные переживания. Если Рета, и правда, сошёл с ума из-за её ведьмовской сущности, наверняка был способ вернуть его из этой пучины безумия. Очень кстати вспомнился разговор с Имаеши про амулет, не позволяющий ведьмам воздействовать на него. Был ли шанс выпросить у него ещё несколько таких вещиц? Но, увидев его подход, Анна быстро поняла — даже если и был, вряд ли это будет подарок. Скорее — сделка. Но что она могла предложить взамен весьма состоятельному пирату, особенно после такого шикарного подарка, как Чёрный Гримуар?       «Гримуар», — мозг зацепился за это слово, и не зря — ведь именно эти книги по преданиям принадлежали ведьмам. В голове начала складываться картинка. То, что она приняла за невнятный блокнот, сейчас мог спасти жизнь Рете. У каждого яда есть противоядие, а если яд магический — то и антидот должен быть таким же. Учитывая ценность гримуара, там наверняка содержались очень сильные и редкие заклинания, а значит, были и те, что способны вернуть ей Кисе.       — Капитан, — вырвалось у неё, когда в голове окончательно созрел план действий, — могу я навестить господина Имаеши? Я забыла у него кое-что очень важное, — врала и не краснела Анна, понимая — просто так Аомине вряд ли её отпустит. Но этот пристальный взгляд с прищуром, проникающий, казалось, в самые глубины сознания, заставил её слегка занервничать и перебирать в руках ткань рубашки.       — Если до завтра меня на ноги поставишь — сходим вместе.       Анна едва не взвыла от досады. Она ощущала потребность в скорейшие сроки разрешить проблему с Ретой, а заодно — понять, что делать с её магией, как её контролировать и применять. Аомине не проведёт в этом поместье и лишних пары минут, не говоря уже о большем времени. А Анна понимала, что не ограничится даже парой часов.       — Я бы хотела сходить одна, — на свой страх и риск попыталась возражать она. Дайки приподнял брови, не понимая нетерпения Анны. А затем нахмурился, недовольный тем, что она снова пытается оспорить его решение:       — Я сказал — завтра. Старайся лучше, если хочешь попасть туда как можно быстрее.       — Но…       — Молчать! — рявкнул Дайки, отчего Анна даже вздрогнула, тут же смиренно склоняя голову. Нет, спорить с ним — не просто бесполезно, но ещё и опасно для здоровья. И почему эта здравая мысль начала приходить ей в голову только сейчас, а не все те несколько разов, когда она пыталась артачиться?       — Хорошо, — пробубнила она, сжимая челюсть. Вредная сущность ворчала и требовала отстаивать своё решение до хрипоты, а вторая — более сдержанная, наученная горьким опытом поркой, избиением и увлекательными посиделками в клетке, умудрялась перебивать эти порывы и заставлять её не злить капитана и дальше. Тем более, в деле не было срочности как таковой — лишь её прихоть побыстрее вернуть Кисе. Но если подумать — вряд ли что-то могло коренным образом измениться всего лишь за сутки.       Аомине сменил гнев на милость моментально. Ещё недавно, она бы ни за что в жизни так просто не заткнулась, не высказав своё никому ненужное мнение по поводу его решений и приказов. А сейчас вдруг стала кроткой барышней, угождающей капитану. Ну, оно было и к лучшему — наконец-то спрятала свои зубы и признала его авторитет. Всего-то стоило один раз высечь и дать ей посидеть в клетке в трюме и подумать о своём поведении.       Вскоре Сакурай принёс обед на подносе в каюту капитана, не забыв также накормить и Анну с Тайгой. Правда, он едва не уронил всё, когда вошел в каюту — и Анна подозревала, что виной тому были его синяки под глазами и уставший вид. Но это была не болезнь, просто на паренька свалилось слишком много работы.       После еды Аомине изъявил желание отдыхать и выгнал всех из каюты, призвав заниматься делом, а не сторожить его сон. Кагами ушёл контролировать матросов, затеявших уборку на корабле, а Анна расположилась на капитанском мостике — в тени паруса, спасающего от полуденного зноя. Облокотившись о борт корабля, она подставила лицо ветру, позволяя ласкать её кожу и развевать её волосы. От наслаждения она даже прикрыла глаза. Но после бессонной ночи это не было её лучшим решением, поскольку её тут же начало жутко клонить в сон.       — Тебе бы отдохнуть, — на мостик так вовремя поднялся Кагами. — Выглядишь дерьмово. Неизвестно, что будет ночью опять, так что можешь занять мою каюту и поспать, — великодушно разрешил он, останавливаясь рядом с Анной.       — А ты? Ты ведь тоже не спал, — едва ворочая языком, поинтересовалась она. А затем широко зевнула, тут же прикрывая рот рукой.       — Не надо за меня переживать, — хмуро буркнул Кагами. — Я не кисейная барышня, не развалюсь от одного дня без сна. И похуже было.       Несмотря на очевидный подтекст, Анна не чувствовала в себе сил на то, чтобы пытаться спорить или что-то выяснять. Она и не требовала от Кагами, ещё недавно желающего продырявить ей голову, особо дружеских чувств только после её слов об их матери. Напротив — она ценила его искренность. Он не пытался изображать то, чего не было, в отличие от того же Реты.       — Спасибо, мне действительно нужно отдохнуть, — кивнула она и, с трудом переставляя ноги, направилась к каюте Кагами. Слава Богу, запомнила её местоположение после одной ночёвки.       Кисе сидел на борту, всё это время неотрывно наблюдая за Анной, чувствуя всепоглощающую страсть, отчаяние, боль и ненависть. От милого разговора с Кагами, он едва не сорвался со своего места. Мысли путались в догадках, где они были, что делали, о чём говорили. И когда Анна ушла с палубы, и двинулась явно не к капитану, Кисе тенью пошёл за ней, оставаясь на расстоянии, чтобы она не заметила. Он с силой сжимал кинжалы, ожидая, что Кагами пойдёт за ней, он будто и хотел и не хотел этого одновременно. Тогда бы он убил его и Анну за предательство.       Анна зашла в каюту и просто рухнула на кровать, едва не застонав от удовольствия. Никогда ещё мягкая перина не вызывала такого восторга, как после сумбурной ночи и часовом сне, сидя на дощатом полу и привалившись к очень твёрдому плечу Тайги. Она зарылась носом в подушку, едва успев натянуть одеяло перед тем, как провалиться в долгожданный сон.       Кагами запоздало осознал, что забыл в своей каюте флягу. Было так невыносимо жарко, что ему очень хотелось пить. Чертыхнувшись, он направился следом за Анной. Он не опасался разбудить её — после такой-то ночи она должна спать мёртвым сном, уж точно не реагируя на чьё-то кратковременное присутствие в помещении. Ведомый жаждой, он чуть ускорился, и уже на подходе к каюте внезапно наткнулся на Кисе, подпирающего дверь.       — Куда так спешишь, Кагами? — Рета опасно усмехнулся, отталкиваясь от двери.       Тайга закатил глаза, раздражённо цыкая на манер Аомине.       — Тебе забыл отчитаться, — грубо бросил он, пытаясь отодвинуть Кисе, чтобы открыть дверь. Но тот стоял на месте неподвижно, как чёртова скала. — Дьявол тебя раздери, Кисе, свали! — взорвался Кагами.       — Хорошо порезвился с ней? Она хороша, да? — Рета до дрожи сжимал рукоятки клинков, пытаясь изображать максимально дружелюбную улыбку, как раньше, но горящие яростью глаза и оскал вряд ли можно было назвать дружелюбием.       Тайга едва не взвыл от раздражения. Рета и правда начинал его сильно напрягать своими дурацкими выходками и словами. Особенно тогда, когда он просто, мать его, хотел пить!       — О да, мы скакали, как блядские горные козлы, вокруг постели капитана, всю чёртову ночь! — выпалил он, прекрасно смешивая сарказм с гневом. — Охрененная групповуха, да? Она, я и брюшной тиф Аомине. Сказка просто! — он предпринял ещё одну безуспешную попытку отодвинуть Рету от дверей. — Отойди, мачту тебе в задницу! — окончательно взбесился Тайга, и его бровь даже слегка задёргалась.       Кисе слышал только то, что хотел слышать. Он не улавливал сути саркастичного монолога Тайги, он выцепил для себя слова, за которые мог зацепиться, чтобы был запал ударить первым.       Доля секунды, и Кисе готов был выпотрошить Кагами как рыбу, но Тайга оказался быстрее. Даже несмотря на то, что он не спал, устал, как собака. Он резко захлопнул оба оружия обратно, с невообразимой мощью, прибивая руки Кисе к рукояткам, больно впивая в ладонь резные фигуры. Рета даже поморщился, но отступать не желал. Он хотел его смерти, как и смерти Аомине, и любого, кто прикоснётся к его Анне.       Рета решил, раз не вышло кинжалами, то он голыми руками разорвёт бывшего товарища. Он напрочь забыл, почему Кагами обходили десятой дорогой, почему его приказы никогда не обсуждались, почему все, кто сталкивался с ним в бою, никогда не мог рассказать о его силе. Просто потому что никто не выживал.       Кисе не успел опомниться, как волной мощного удара в грудь его откинуло к борту, сильно впечатывая и заставляя воздух резко покинуть лёгкие.       Кагами настиг его мгновенно, хватая за глотку и поднимая вверх, как щенка.       — Я так понял, по-хорошему ты больше не понимаешь, — угрожающе процедил Тайга, а затем, набрав в грудь побольше воздуха, позвал одного и матросов. Того, что покрепче. Тот прибежал практически моментально, и Тайга буквально швырнул Кисе в него, приказывая: — В клетку его. На палубе. Я тебя научу, щенок, старших уважать, — прорычал он, разминая кулаки и грозно глядя Рете в глаза. — Думаешь, раз Аомине не может тебе спину в мясо превратить, так на тебя управы нет?! Убрать его с глаз моих! Зубочистки его отобрать! — взревел он, и матрос, раскланиваясь, тут же утащил Кисе, свернув ему за спиной руки. Тайга шумно выдохнул. Не хотелось до этого доводить, но Кисе совсем слетел с катушек, раз бросился на него, не разбираясь в обстоятельствах. Да даже если бы и разобрался — всё равно он вёл себя крайне вызывающе, и такого Кагами в свой адрес долго не терпел. Почему-то на этом корабле некоторые блондинистые особи считали, что Аомине — единственная угроза, но это было далеко не так. В детстве именно Кагами выходил победителем из их дурашливых схваток, а чуть позже даже впервые случайно сломал Дайки пару рёбер. В целом, у них и на нынешний момент мог быть спарринг, но Тайга в них наотрез отказывался участвовать. Бессмысленное насилие не было его уделом.