24 часа

Сукуна потягивается на байке, пока горит красный. Он думает о том, что будет есть на ужин. Но чаще всего он думает о Мегуми. Не в том смысле, что он бы разложил его на столе и обглодал бы каждую косточку (но может быть, когда-нибудь он тоже войдет в его меню?). Чем больше Сукуна думает о Мегуми, тем больше его появляется в повседневной жизни. Порой, они встречаются в кафе, где Юджи встречается с Нобарой (эта девчонка ему сразу приглянулась, одна из главных их причин была общая неприязнь к Годжо), иногда в офисе, когда он передает блондинке документы через Фушигуро. Порой они встречаются у Юджи и Сатору (господи, этого мудака он никогда не признает) на квартире. Личная неприязнь к Годжо, не повод не общаться с братом, а в некоторых случаях это лишь повод чтобы подстебнуть. И одного и другого. Стебать блондинистую шпалу, как попить в пустыне холодной воды — освежает и придает неимоверный заряд бодрости. Чего стоит эта напускная самодовольная рожа. Но сейчас не о Сатору, сейчас о Мегуми. Слишком безразличный ко всему, если случится нашествие инопланетян, Мегуми вряд ли поддастся панике или уж тем более испугается. Холодный, как железо в мороз. Сукуна вот протянул к нему свой язык и прилип. И отлипнуть не может, вот…уже сколько? Полгода точно. И чем больше времени проходит, тем сильнее Сукуна к нему примерзает. Наконец, загорается зеленый, и Итадори срывается с места с визгом шин. Да, точно. Мегуми — сама Антарктида, неприступный, непричастный. Мегуми — сама Антарктида, ее льды, ее красота, ее холод по коже и табуны мурашек, ее одиночество, отрешенность, безразличие, ее жадность, ее беспощадная смелость и безрассудная глупость. Мегуми — отражение Антарктиды, ее прозрачные льды, вечный иней, снег, белая бесконечность, неизведанность, бесстрашие, сила и отчаянье. Мегуми, как личная Антарктида Сукуны. Мегуми — снег на его руках, который тает. Мегуми — злые метели, а его глаза — синее небо и северное сияние в них. Мегуми — суровые морозы, а его язык — ледяное копье, поражающее точно в цель. Мегуми — огромный, недоступный континент, а его объятия — как снег в середине лета. Думая о Мегуми, Сукуна и сам не понимает, как оказывается возле его дома. Против воли вспоминает, как оказался здесь в первый раз, и как после не хотел уходить. — Ладно, была не была, надеюсь не прогонит на ночь глядя, — бормочет Сукуна и набирает номер квартиры. — Кто? — через пару секунд слышится голос парня и Сукуна давит в себе желание прижаться к микрофону ухом, чтобы голос Мегуми лился прямо туда. — Я, — говорит он, даже не осознавая того, как тупо начинает улыбаться. — Что ж, мне и без того было ясно, — хмыкает Фушигуро, и слышится одобрительный писк, оповещающий что Сукуну пропустили. Дернув дверь за ручку, Итадори проходит в подъезд, а после поднимается на лифте на девятнадцатый этаж. Прямо в квартиру, где в прихожей его встречает хмурый Фушигуро, а возле его ног по обе стороны сидят довольные Каспер и Кнатам. Стоит только Итадори выйти из лифта и выудить из-за спины пачку корма для этих ребят, как те срываются к его рукам. — Что привело тебя ко мне в девять вечера? — в голосе брюнета проскальзывает едва слышимое раздражение. Поднимая взгляд, Сукуна замечает как тот всклокочен, и в целом словно с небес свалился. — Выглядишь помятым, — ухмыляется он, кивая головой на внешний вид брюнета. — Конец месяца, отчет, — неопределенно хмыкает Мегуми и отступает назад, безмолвно прощая такой поздний визит. И заметно расслабляется, когда Сукуна проходит безмолвно за ним. Сукуна определенно чувствует стеснение, хотя не показывает этого. Мысленно повторяет себе, что пару поцелуев в щеку и губы еще не повод ставить ярлык «занят». И, конечно, не повод встречать с распростертыми объятиями. Мегуми, его Антарктида, стоит больше усилий чем просто пару поцелуев. Все так запутанно. Мегуми никак не реагирует. Он не отталкивает, но и не делает шаг навстречу. — Если хочешь есть, то иди и готовь, — говорит он и возвращается к ноутбуку. — Ладно, — выдыхает парень, отрывая глаза от голых щиколоток. — Ты что-то будешь? Фушигуро мычит и указывает рукой в сторону кухни. — Да, босс, — фыркает Сукуна, поднимаясь с дивана и зовет за собой собак. Каспер, белое пушистое облако — самоед, а черный, не менее волосатый Кнатам — грюнендаль, оживленно следуют за ним. Что один пес, что другой, оба не слушаются Сукуну. Кнатам, еще где-то проявляет уважение, а вот безбашенный и игривый Каспер, ни при каких условиях. — Каспер, сидеть, — говорит Сукуна, сам становится ровно, видел, как это делает Мегуми, когда дрессирует. — Сидеть. — пес только наклоняет свою пушистую голову, не сводя глаз с лакомства в руках парня. — Побольше строгости в голосе, — доносится с дверного проема. Сукуна поднимает глаза, обводя помятые спортивные штаны, мятую футболку, очень большую. И только сейчас понимает, насколько уставшим выглядит Мегуми. Об этом говорит его взлохмаченность, мятая одежда, излом бровей и шаркающая походка. — У тебя в холодильнике почти ничего не было, я приготовил все, что смог, — Сукуна все же отдает лакомство Касперу и проходит к плите, — Яичница, охотские колбаски, тосты и салат из помидоров и зелени, будешь? — Угу, — Мегуми со вздохом садится на стул в ожидании. — Уверен? — ухмыляется парень. — Вдруг, я подсыпал в еду яд? — Не думаю, что специи могут навредить еде, — слабо фыркает Фушигуро в ответ и подпирает рукой щеку. — Ну, как знаешь, — против воли губы разъезжаются в доброй ухмылке. Улыбке. И спеша ее спрятать, Сукуна отворачивается, хватая тарелку. — Приятного, — бросает Мегуми и приступает к ужину. Сукуна кивает в ответ. Мегуми выглядит уставшим. Но не менее красивым. — Может… — прокашливается Итадори, — посмотрим фильм какой-нибудь? — Почему бы и нет? — отвечает брюнет недолго раздумывая. — Только не боевик, — отрицает он сразу. — Мелодраму? — ухмыляется Сукуна. — Нет. — Тогда выбирай сам, — Итадори пожимает плечами и накалывает на вилку лист салата, — мне все равно, чисто расслабиться. Расслабиться конечно, можно было и по другому, но все же… — Как насчет «назад в будущее»? — Мегуми заинтересованно поднимает на него глаза. — Давай. А потом Сукуна понимает, что самолично выкопал себе могилу. Перед просмотром фильма, Мегуми идет в душ, а из душа выходит с мокрой головой, бесформенной футболке и спальных штанах. И с белым полотенцем на плечах. Футболка черная, она куда больше предыдущей, и вырез шеи у нее тоже, естественно, больше. Сукуна сглатывает ком в горле, и отворачивается к экрану. В вырезе видно все: и клочок плеча, и ключицы, и грудь. От Мегуми пахнет гелем для душа, кондиционером для белья. Он, вообще, кажется светится? Или только Сукуне так кажется? — Если хочешь, то можешь сходить в душ, — говорит брюнет, откидывая голову на спинку дивана, — я дам тебе сменную одежду, — дополняет он и поворачивает голову в сторону своего гостя. — Да. — Пойдешь? Доставки еще нет, так что успеешь. — Ага, давай, — скомкано говорит Сукуна и на автопилоте поднимается за парнем. А после обнаруживает себя впихнутым в ванную комнату, со штанами и футболкой в руках. Поддавшись, он все же утыкается в одежду носом. Пусть те пахнут порошком и кондиционером, в них присутствует какой-то свой запах. Остаточный запах Фушигуро. Это не должно заводить, но Итадори все же заводится. — Блядь, — усмехается он уже стоя под душем. В памяти ни кстати всплыли чужие бледные руки с сетями из вен, с длинными пальцами, с аккуратной ногтевой пластиной, с серебряным браслетом на запястье. Кусочек плеча, впалая ключица, такая острая — можно порезаться губами. Мегуми — Антарктида, прекрасный и холодный. — Ну…ты вообще не помогаешь, — шипит он на вставший член и утыкается лбом в стенку душевой кабинки. Дрочить в ванной Мегуми стремно, но выйти к парню со стояком еще хуже. Сукуна выбирает меньшее из зол. А потом снова роет себе могилу. Впрочем, рыть ее он начал, когда только ступил на порог квартиры. На один вечер становится слишком много Мегуми. И он чересчур близко. Он сидит почти в тридцати сантиметрах от него, он то подминает ноги под себя, то вытягивает впереди. То скрещивает руки на груди, то заводит их за затылок, то ерошит свои волосы, то кладет их на пах без подтекста, но выглядит неимоверно. Красиво. Мегуми слишком много, потому что Сукуна слишком часто смотрит на него. Вот и вся истина. И она бы была печальной, если бы Сукуна, в те редкие моменты, когда все же смотрел не на парня, а на экран, замечал как тот оборачивается и тоже смотрит на него. К концу фильма, Сукуна замечает, что у него болят щеки. И причину он находит быстро. Щеки буквально сводит от количества улыбок. От широких, от однобоких, от ехидных, нахальных, довольных, смущенных, предвкушающих, мечтательных. И причина всех улыбок — Мегуми, его Антарктида.

***

Как так получилось, что они заснули прямо на диване, Сукуна уже не помнит. Кажется, он отрубился первым, а плечо Мегуми было как раз рядом. А следом уснул и брюнет, а сейчас они вот в таком положении. Сукуна просыпается после Мегуми, это он понимает по кликам клавиатуры на телефоне. И то, как живот брюнета поднимается, часто прерывисто и рвано. Ох, боже. Он уснул на Мегуми, как так получилось, что они съехали и он спал на его животе? Точнее уткнувшись в его живот носом и обхватив бедра одной рукой. Как бы там не было, Сукуна не спешит сдавать себя. Он лежит так еще пару минут, вдыхая аромат не только порошка (у Фушигуро невероятно стойкий кондиционер, где он покупал такой?) но и слабый запах пота. Сукуна все еще притворяется спящим, когда рука брюнета зарывается в его волосы и начинает поглаживать. Итадори из-за всех сил старается себя не выдавать. Но. Его просто охватывает невероятная волна неконтролируемого счастья, когда он осознает что, Мегуми проснулся первым, и он наверняка застал их в такой позе, но не стал вставать. И Мегуми трогает его волосы, он ласково, почти без раздумья перебирает пряди, иногда убирая кисть, чтобы набрать сообщение, но потом возвращает ее обратно. Это тот самый шаг со стороны Фушигуро. И Сукуна все же не выдерживает. Он с глубоким, шумным вздохом втягивает запах Мегуми и вжимается лицом в его живот, а затем счастливо выдыхает и поднимает голову. — Проснулся? — Ммм, — Сукуна сглатывает слюну, чтобы промочить сухое горло. Руку из волос брюнет не убирает. — Хорошо спалось? — фыркает он, зачесывая челку Сукуны назад, как тот обычно и делает. — Хмф, да, — урчит Итадори в ответ и падает лицом обратно в живот. На этот раз прижимается щекой и обхватывает рукой еще крепче, прижимая к себе. — Еще бы, — отзывается парень и пытается пошевелится, — но у меня ужасно затекла нога, не мог бы ты… — О, — моргает Итадори и поднимается на локте, позволяя Мегуми лечь на спину, чтобы вновь упасть на него сверху. — Это… — выдыхает брюнет, — не то, что я просил… — Ой, да ладно, — бурчит Сукуна, вновь утыкаясь в пупок и водит носом туда-сюда. — Давай полежим так еще немного… — бурчит он и поднимается, — Эй, раздвинь ноги, — ухмыляется он, не думая о двоякости фразы. — Что? — Мегуми вспыхивает. — Я лягу тебе на живот, — закатывает тот глаза и ухмыляется, — ты же говорил, у тебя нога затекла? Я облегчу тебе страдания. Фыркнув, Фушигуро все же позволяет Сукуне уместиться между ног. Он не поднялся выше и не опустился, его нос все еще утыкался в пупок, но это было…странно. Чувствовать кого-то настолько близко. Тяжесть Сукуны ощущалась привычно, должно быть он привык к ней за прошедшую ночь. Но наверное, было больше смущающе, чем странно. — С-сукуна, не вертись… — прошипел Мегуми, цепляясь за его плечи. Парень лежал торсом между его бедер. Он лежал торсом прямо на его паху и постоянные трение и давление на член, все же возымели результат. Мегуми предпочел найти тысячу причин и оправданий своему возбуждению. Например утро, у всех встает по утрам, еще, опять же трение. Но это точно не из-за Сукуны. Нет. Осознание того, кто между его бедер и к чему это может привести, приводили Фушигуро в еще большее смущение и панику. — Ох, — выдохнул Сукуна, наконец, почувствовав грудью. — Встань, — прошипел Фушигуро сквозь губы, предательски краснея. — Сукуна. — требовательно позвал он парня по имени. И тот, наконец, поднялся. Для того, чтобы подтянуться к лицу Мегуми. — Расслабься, — фыркает он ему в ухо, и едва касается губами, — Это вполне нормальная реакция… — Я знаю, — прошипел Мегуми все так же сквозь зубы и отвернулся, не в силах выдержать цепкого взгляда. — Почему тогда истеришь? Из-за меня? — едва улыбается Итадори, ведя носом по зарумяненной щеке. — Если я скажу, что у меня тоже стоит, тебе станет легче? — Что… — выдыхает брюнет и разворачивает лицо обратно, хмурясь. — Я ничего не сделаю против твоей воли, — предостерегает Сукуна, целуя в уголок губ, — если тебе что-то не понравится, просто скажи об этом… Мегуми только лишь коротко кивает и стоит губам Итадори взять в плен его, как по телу разливается тепло. Откуда у них вдруг взялось столько смелости? Но, это утро определенно станет огромным, их совместным шагом в отношениях. Может, они, наконец, перейдут черту. Сукуна поднимается ровно настолько, чтобы быть на одном уровне с брюнетом. У них не большая разница в росте, Итадори выше на пару тройку сантиметров. Сейчас эта разница незначима, но иногда играет ключевой момент. Например в споре, смотреть на Мегуми сверху вниз — непозволительная роскошь. Не отрываясь от губ, Итадори на пробу двигает бедрами, вызывая ежесекундную реакцию Мегуми. Тот рефлекторно сжимает коленями его бока и давит на плечи, отталкивая. — Не нравится? — Сукуна впивается в лицо брюнета глазами, четко отслеживая каждую эмоцию. — Просто…необычно, — осипшим голосом отвечает Мегуми и опускает взгляд. То, что Сукуна не соврал (в принципе он никогда не врет, Фушигуро знает это точно) он убеждается лично, чувствуя возбуждение своим членом. Было необычно, смущающе и с тем волнующе. Мегуми еще не касались так, и никто так не целовал и, определенно, он не встречался с чужим стояком. — Я слышу как ты думаешь, — выдыхает Сукуна ему висок, — перестань, — говорит он и наклоняется, вновь целясь в губы, — это тебе не отчет. Подцепив чужое запястье, парень заводит руку себе за шею, с этим притираясь к паху брюнета еще теснее, вырывая из легких спрессованный воздух. Рука Мегуми уже привычным жестом зарывается в волосы, другая ложится на шею и он открывает рот, стоит Сукуне провести языком по нижней губе. Чувствовать Сукуну так близко странно, но приятно до мурашек. Итадори вновь едва двигает бедрами, и отрываясь от губ, упирается в лоб. Синие глаза Мегуми наливаются темным морем, глубиной, белые льды Антарктиды тают, показывая все живое что есть в человеческом взгляде. С короткими прерывистыми фрикциями, возбуждение становится крепче. Вдохи и взгляды, лишь только сгущают краски и добавляют смелости, утягивая на дно бездны. — Я могу сделать это ртом, — бормочет Сукуна на ухо Мегуми не переставая плавно двигать бедрами. — Ты думаешь, я умру от слова минет? — брюнет красноречиво закатывает глаза, в отместку впиваясь ногтями в плечи. — Проверим? — гадко ухмыляется парень. — Хочешь, я сделаю тебе минет? Реакция Мегуми не заставляет себя ждать. Рвано выдохнув, он моментально покрывается алой краской и неосознанно сжимает коленками бока. — Н-нет… — бормочет он, поднимая таз навстречу фрикциям Сукуны. — Вау, — фыркает тот, и опускает губы на бледную шею, со сладостью вкушая ее вкус. — Почему не хочешь? — Не думаю, что выдержу, — сознается брюнет через некоторое время и поднимает глаза, встречаясь с глазами Итадори. — Но ты ведь понимаешь, что однажды тебе придется это пройти? — Сукуна не теряет своего ехидства. — Ага, — сглатывает брюнет, опуская глаза на ухмыляющийся рот. Опираясь на согнутую в локте руку, Сукуна другой ведет вдоль тела Фушигуро, разглаживая складки на футболке. И опустившись к ее подолу, кидает короткий взгляд на лицо парня, не заметив смущения, он пробирается рукой под тряпку, с наслаждением оглаживая кожу. Мегуми теплый. И мягкий. Сукуну ведет от этого больше, чем от шота. Исследуя тело, он поднимает руку выше, пока не достигает сосков и растирает их ладонью, с этим движением одновременно вновь припадет к шее. — Ох, — Сукуна ловит дернувшийся кадык брюнета губами, довольно улыбаясь. А потом чувствует, как руки Мегуми ползут вдоль его тела, так же оглаживают футболку, и забравшись под нее, дергают вверх. — Вау, — смеется он, но убирает свою руку из-под футболки Фушигуро и позволяет стянуть с себя тряпку. Мегуми отбрасывает ее даже не глядя, и сразу же возвращает руки на голое тело. — Эй, — хмурится Итадори, — тоже снимай свое тряпье, — он хватается за подол футболки. Мегуми поднимает торс и задирает послушно руки, позволяя Сукуне сделать то, что тот задумал. Как только футболка падает на пол, Сукуна впивается своими глазами в подтянутое тело брюнета. Красивый. Как чертова фигура изо льда — прикоснись и он потечет по твоим пальцам. Прозрачный, как стеклышко, точеный, словно его лепили самые умелые руки. Сукуна с глубоким стоном роняет Мегуми обратно на диван, накрывает губы глубоким поцелуем и находит его руки, чтобы сжать их своими. Чем больше Итадори целует его, тем сильнее ему кажется все это сном, фантазией. Чем больше они целуются, тем яростнее начинает вести себя Фушигуро. Он сжимает и мнет широкие плечи, он поднимает таз навстречу и широко раскрывает рот, когда Сукуна наклоняется к нему. — Не против моей руки? — выдыхает Сукуна, кусая в перекат плеча. — Нет, — едва слышно отзывается Мегуми и опускает таз, с недоумением наблюдая за тем, как Сукуна тянет свою ладошку к своему рту. И распахивает глаза, когда тот широко лижет ее, не сводя глаз с него и член Мегуми дергается от этой картины. Он ответил бездумно, а когда до него доходит смысл, сказанной Сукуной фразы, он сглатывает ком и облизывает распухшие губы. Определенно, они уже перешли черту. Определенно, Сукуна не шутил и он знает, что делает, опуская руку вниз и забираясь ею под резинку штанов. — Что? — выдыхает он шумно и опускает глаза вниз, а потом недоуменно вновь поднимает. — Ты…ты…ты весь вечер был без белья? — А кто спит в трусах? — шипит Мегуми. Рука парня явно живет своей жизнью, то, как она в противовес недоумению прописанному на лице Итадори обхватывает его член, и сразу же скользит вверх-вниз, бросает Фушигуро в крайность. Чувствовать чужую руку на своем члене, которая двигается в непривычном темпе, очень необычно. Но приятно. С Сукуной все так — необычно, но приятно. — Черт, эта мысль не дает мне покоя, — бурчит Итадори ему в губы и вновь целует, двигая рукой расслабленно и не торопясь. Возбуждение сворачивается плотным комком внизу живота, Мегуми не сдерживаясь стонет, обреченно хватается за широкие плечи. — Нормально? — шепчет Итадори ему на ухо. — Да. Да. Мегуми отрывает одну руку от плеча, и кладет ее на щеку парня, притягивая к себе. Целует. Рвано, коротко с шумными выдохами прямо в рот. С горячими взглядами из-под темной челки. Сукуна не сбивается с темпа, он дрочит размерено, оттягивая головку, прокручивая и изредко сжимая член у основания. — С-стой, — хрипло выдыхает Мегуми и ловит его запястье. — Что? — хрипит тот, поднимая на него глаза. — Я… — Мегуми сглатывает ком в горле, ловит его взгляд, — тоже… Могу помочь, — едва слышно шепчет он, прикусывая губы. — Ну, так вперед, — хмыкает Сукуна, накрывая его губы своими. — Давай руку, — Фушигуро хмурится, не понимая зачем, но руку протягивает. Итадори без какого-либо смущения обхватывает его пальцы губами, обсасывает, не сводя внимательного взгляда с лица, а потом облизывает ладошку. — Все еще не хочешь, чтобы я отсосал тебе? — ухмыляется он, втягивая пальцы в рот. — Если ты сейчас не прекратишь свое представление, — тихо отвечает Мегуми, — я точно кончу. — Какое представление? — шкодливо улыбается Итадори, вновь обхватывая средний и безымянный пальцы губами. — Перестань, — сглатывает Мегуми, вырывает руку из хватки и тянется ею вниз, ныряя за пояс спортивных штанов, — Ты, вообще-то тоже без белья, — хмыкает он поднимая бровь. — Кто надевает грязные трусы? — выдыхает Сукуна в губы и стонет в открытый рот. — Тебя не мучает эта мысль? — ухмыляется он и протягивает кончик языка к губам брюнета, облизывает их. — Мучает, — Мегуми ловко обхватывает его язык губами, а после касается своим. — Собираешься двигать своей рукой? Или все еще не изучил мой член? — Итадори шумно выдыхает. — Может, стоит показать? — Точно, — рука Фушигуро, до этого спокойно лежавшая на плече, спускается змеей вниз и, опустившись на резинку штанов, сдергивает их с задницы. — Вау, — прикусывает он губы, опуская глаза вниз. — Два один, — прискорбно выдыхает парень, — не честно, — качает он головой, — ты тоже снимай штаны. — Это что, соревнование? — выгибает бровь Мегуми, но поднимает свой таз когда руки Итадори цепляются за пояс. — Ага, кто кончит первым, — фыркает Итадори игриво, возобновляя движения рукой. Бесспорно рука Мегуми на его члене смотрится идеально. Сама мысль, что брюнет делает это, доводит до края. Пальцы Фушигуро длинные, они так легко окольцевались по диаметру, и так нужно двигаются. Его выдохи на ухо и рваные поцелуи, медленными толчками толкают Сукуну все ближе и ближе к концу. Все же это кажется ему сном и их перекрещенные руки, и взгляды Мегуми, и его податливость, его открытость, все это кажется сюрреалистичным. Но накрывает здоровски. Накрывает реально и это возвращает Сукуну на землю раз за разом. Мегуми горячо дышит ему в щеку, он касается ее губами или злорадно прикусывает губы. Его рука двигается на члене ритмично, так как Итадори сам дрочил себе. Именно. Дрочил. Ибо с этого момента это прерогатива Фушигуро, который так нежно трет головку ладошкой и нажимает на нее большим пальцем. Он точно старается доставить ему не меньше удовольствия, и Сукуна надеется, что ему так же приятно. — Еще немного, — выдыхает брюнет, облизывая губы и толкается бедрами навстречу горячей руке, — а ты? — И я… Взгляд Сукуны падает на вздымающуюся грудь, на их контраст кожи, на вздыбленные соски. Он мог бы обхватить их губами, но не позволяет поза. Но он сделает это позже. — Не так быстро, — шипит Фушигуро прогибаясь в пояснице, — Сукуна, — последняя гласная оседает стоном на его губах и парень кончает, сжимая рукой плечо, а после взлетает ею в волосы, притягивая к себе для поцелуя. Итадори сбавляет темп, растягивая удовольствие и пускает чужой язык в свой рот. Мегуми так тесно прижимает его за затылок, они сталкиваются зубами, сам брюнет млеет, но движение своей руки не прекращает. — Еще… — отрываясь, шепчет Сукуна заглядывая в синие глаза, — Еще немного, — рука брюнета ускоряется. Мегуми смотрит прямо в глаза не отвлекаясь ни на миг. Его глаза буквально горят, в них пляшут черти, они влекут и зазывают, толкают в бездну. Сукуна кончает с тихим выдохом имени брюнета, едва касаясь его губ своими. Мегуми сжимает член у головки, собирая сперму, и растягивает ее по стволу, распыляя удовольствие по венам Сукуны. — Ох, — выдыхает он, облизывая губы, — доброе утро, — растягивает Сукуна свои губы в улыбке все еще находясь в каких-то считанных миллиметрах от лица Фушигуро. — Доброе, — судорожно отзывается тот, убирая руку с чужого члена и откидывая ее на пол. Они молчат некоторое время, переглядываясь и вскидывая брови. — Думаю, — шепчет Сукуна, поднимая уголки губ в ухмылке, — это можно назвать скреплением наших отношений? — Хах, — Мегуми фыркает, — да, осталось только пожать друг другу руки. — Неплохая идея, Мегуми, — Итадори опускает глаза на его вздымающуюся грудь и его вновь перемыкает, — только после этого, — кидает он и сползает ниже, сразу же накрывая сосок губами, а после прикусывая его. Колени Фушигуро крепко сжимают его бока, сам он недоуменно хлопает пышными ресницами и приподнимается на локтях, наблюдая за тем, как Сукуна с удовольствием играется с его грудью. — Нет, стоп, — спешно бормочет он, чувствуя легкое покалывание внизу живота. — Давай закончим на этом, — шипит Мегуми и прикусывает губу, дабы удержать стон. Но рот Сукуны слишком горяч, язык слишком умел. Возможно, минет в исполнении парня будет самым лучшим в жизни Мегуми. Промелькнувшая картина сразу же дает о себе знать. Брюнет выдыхает и жмурится до белых пятен перед глазами. — Стоп, стоп, — он все же отталкивает парня от своей груди. — Что? — выдыхает Итадори ему в губы, наклоняя голову для поцелуя. — Давай прервемся, иначе… — брюнет прерывается на короткий поцелуй, — иначе все пойдет по кругу. — Ты против? — Нет, но нам нужно выгулять собак, мне нужно доделать отчет… Сукуна растягивает губы в теплой усмешке. Внезапно сорвавшееся с губ брюнета «нам» врезалось в сердце легким поцелуем. — Хорошо, — закатывает он глаза, — но потом мы вернемся к этому. — Ладно, — Мегуми так же закатывает глаза, а потом поддается вперед, накрывая губы парня своими в нежном, целомудренном поцелуе. — Мы, так мы. Определенно, Мегуми станет еще тысячей причиной для улыбок.