24 часа

— Я.Не хочу.Ничего.Знать, — так же отчеканивает Сукуна, как Юджи до этого и даже больно тыкает напоследок Мегуми в плечо и резко отворачивается, хватаясь за волосы одной рукой, другой беспорядочно хлопает у себя по карманам в поисках пачки. Вспоминает, что тут Мегуми, вздыхает и разворачивается с суровым, но больным выражением лица. — Прости, — выдыхает Итадори и касается ладонью того места, куда ранее тыкнул указательным пальцем, осторожно поглаживает и виновато заламывает брови. Мегуми глубоко вздыхает. Это выражение лица: и скорби, и боли, и вины и все вперемешку похоже на грязную, заляпанную картину умелого художника, который просто потерял вдохновение, силы и вообще всего себя. — Нормально, — бормочет Фушигуро сухими губами и обхватывает кисть парня своей ладонью, после переплетает их пальцы. — Все нормально, — спустя минуту тишины добавляет он и чувствует, что должен повторить это еще как минимум раз сто. Такого Сукуну за все их время знакомства он видит впервые. Он не был так разбитым даже тогда, когда делился историей о Юи. Определенно, Юджи тот кто всегда будет ему роднее и ближе всех. Никакая любовь, насколько бы сильна она не была и рядом не стоит с их братской привязанностью. В мозг Мегуми пробирается самая ядовитая мысль и самая глупая ревность. Он думает, что выше Юджи, ему возможно никогда не забраться и эта мысль заставляет его до боли закусить нижнюю губу и стянуть пальцы Сукуны намного крепче. Брюнет едва дергает головой чтобы прогнать все ненужные мысли и подступает ближе. Аккуратно высвобождает руку и обхватывает обеими за плечи, стискивает настолько сильно, насколько хватает своих сил. — Просто я никогда не видел его таким, — рассеянно бормочет Итадори. — Он всегда веселый и если сходился с кем-то то расставался так же легко. Я ни разу не видел чтобы он плакал и чтобы так… Сукуна выглядит так, словно сам сейчас расплачется. Мегуми, честно, чувствует себя так же.

***

Мегуми застает момент когда Сукуна все же не выдерживает. Когда Итадори подступает к черте, Мегуми делает ровно такой же шаг вместе с ним. Потому что они так договорились, это почти отработанный до автоматизма механизм. Они могут в паре болтаться по краю, могут хвататься друг за друга словно за спасательный круг, могут толкать к черте. Но все это они делают вместе. Сукуна настолько близко оказывается к черте, что, не выдержав падает, а Мегуми бросается за ним в пучину, но не для того чтобы вместе погибнуть, а для того, чтобы стать тем самым спасательным кругом и вытянуть на берег. Чтобы у Сукуны, который так отчаянно хватается за него, было лишних пару вздохов. Перед тем как пучина отчаяния поглотит его на неопределенное время и пока он не наберется сил, чтобы вынырнуть из нее. Мегуми, правда, сам еле-еле держится. Сукуну очень сильно трясет, словно в лихорадке, он весь перепачкан: где-то Юджина кровь, где-то пыль и грязь, где-то мазута и пот. Фушигуро прикрывает глаза и передергивает плечами: за окном льет дождь, настолько сильный, что кажется какой-то белой, летучей занавеской. Сыро, грязно и сумбурно, словно это какой-то кошмар. Мегуми очень надеется, ему очень хочется, чтобы это все оказалось кошмаром. Потому что, он правда, еле-еле держится. Гремит оглушающий гром и с ним Итадори покачнувшись, делает шаг назад и падает мешком на стулья. Он зарывается руками в волосы, ерошит их, оттягивает у корней, а потом прячет в ладонях свое лицо. Его руки полностью перепачканы кровью — Юджиной. Мегуми подступает к нему вплотную, тихо вздыхает и кладет ладонь на правое плечо. Перед реанимацией никого нет, скудные лампы нагоняют еще больше отчаяния и зябкого холода. У него впервые не находится верных слов, его самого трясет и за попытками ухватиться за какие-то скупые ясные мысли, брюнет пропускает момент когда слезы Сукуны становятся настолько огромными, что без остановки падают на кафель. В этой мрачной тишине звуки разбивающихся слез о кафель кажутся Фушигуро как ударом молота правосудия. Вот сейчас встанут присяжные, будет озвучен приговор и брюнет, почему-то ясно и четко ощущает преступником себя. Хотя, он, наверное, адвокат. Или должно быть сам — Судья. Сукуна всхлипывает, его плечи под руками Мегуми резко дергаются, поднимаются вверх и сотрясаются. Затем парень глубоко и шумно вздыхает, все еще пряча лицо и слезы продолжают капать на кафель. Фушигуро сглатывает огромный, колкий ком в горле и перебирается одной рукой на голову. Зарывшись и слегка погладив кожу, Мегуми притянул голову к себе и Итадори уткнулся лбом ему в живот. — Все будет хорошо, — сиплым голосом едва слышно бормочет брюнет и жмурит глаза до белых пятен, только почувствовав как на них проступила влага. Он говорит самую банальную фразу, он говорит это чтобы хоть как-то развеять этот мрак, эту сырость и горькое отчаянье. Хоть как-нибудь постараться удержаться на плаву. Ради Сукуны в первую очередь, ради Юджи, ради всего, что их скрепляет вместе. — Мне кажется, что это меня там режут, — хрипит Итадори старший в отчаянье. — Это тяжело, очень тяжело… — Он вжимается в живот брюнета сильнее и подимает руку, чтобы уцепиться за подол его свитшота. Вообще-то это его свитшот, они перепутали одежду друг друга, лишь потому что собирались в спешке, но это совсем не важно сейчас. — Юджи — все, что осталось от моей семьи. Хватка становится сильнее и Сукуна не замечает как тянет ткань на себя. Мегуми подступает к нему еще ближе, вплотную, оказываясь между его разведенных ног. Сукуна сейчас похож на перепуганного ребенка, который отчаянно рвется на родительские руки, чтобы спрятаться в шее. — Я не…не… — парень заикается, точнее он давится всхлипом и на некоторое время замолкает. — Я не знаю, что будет если… И хоть тишина в коридоре стоит космическая, последних слов парня Фушигуро все равно не слышит. Он хмурится, пытаясь мысленно закончить предложение за Сукуну и когда тот хватается за него второй рукой, брюнет вздрагивает. Что будет если Юджи умрет? На миг Мегуми теряет картинку перед глазами, все меркнет, замирает, внутренности стягиваются в тугой узел, а по коже бегут злые и леденящие мурашки. Нет, нет, нет. Нетнетнетнетнетнетнетнет. Такого точно не будет. Этого точно не случится. Нет. — Все будет хорошо. — повторяет он тихо и вжимает голову в плечи. Сейчас Мегуми ощущает, что не удерживает Сукуну. Он сам в порыве стискивает его плечо с силой, так словно это он тонет в болоте отчаянья, а не Итадори. Мегуми чувствует, что его сил, чтобы удержать Сукуну недостаточно. Мегуми сам нуждается в спасении. — Он самое дорогое, что у меня есть, — шепчет Сукуна, — самый родной. На этот раз Мегуми не чувствует злой ревности. Он чувствует разницу между «самый родной» обращенное к Юджи и «самый любимый» обращенное к себе. Теперь Фушигуро понимает, что сравнивать эти понятия совсем нельзя. — Я знаю, — он кружит пальцами по коже головы, — знаю. Мегуми делает еще один вздох и ему кажется, что у него появляются силы и над ними расходятся тучи. — Мегуми, — Итадори отрывает голову от его живота и задирает подбородок, чтобы взглянуть ему в лицо. Его глаза красные, ресницы слипшиеся, щеки красные и губы растерзаны. Брюнет тянется к его щеке рукой, чтобы растереть последнюю влагу. Он делает это тыльной стороной ладони вначале, а потом большим пальцем растирает влагу с ресниц. Сукуна сглатывает ком в горле. — Спасибо, что ты со мной… — он прикрывает веки и облизывает губы, чтобы очевидно собраться с мыслями, — спасибо, что ты…есть… — заканчивает он сорвавшимся голосом. Возможно он собирался сказать что-то еще, наверняка, в миллионный раз признался в любви. Но Мегуми однобоко улыбается, обхватывая его щеки обеими ладошками и делает это за него. — Я люблю тебя, поэтому я с тобой. Всегда и везде, помнишь? — Сукуна кивает и ему становится легче. Вздохнув, Фушигуро вновь обхватывает его затылок и заставляет уткнуться в живот. Прячет от этой гнусной атмосферы. Прячет от всего мира. Они стоят в тишине еще несколько минут, прежде чем реанимация открывается и выходит хирург. Парни бросают на него голодные взгляды. Мужчина вздыхает, устало, но не обреченно. — Все хорошо, — выдыхает он. — Завтра уже сможете навестить его в палате. Мегуми в миг цепляется за Сукуну так сильно, что тот непроизвольно шипит. Но брюнет ничего не может поделать, коридор перед глазами плывет опять и ему думается, что теперь то он точно свалится в обморок. Итадори обхватывает его за пояс и встает, придерживая. — Спа… — парень откашливается и делает шаг навстречу доктору. — Спасибо, — хрипит он и пожимает широкую, твердую руку. — Пожалуйста. — улыбается коротко мужчина. Они уважительно кивает друг другу и доктор уже отступает, чтобы уйти, как распахиваются двери, ведущие в этот коридор и на пороге встает взлохмаченный Годжо. Блондин выглядит еще бледнее, тяжело дышащий и довольно потрепанный. Хватка Мегуми на локте Итадори становится крепче. — Еще один родственник? — поднимает врач бровь. — Не волнуйтесь, с ним все в порядке. В конце-концов, — он кидает короткий взгляд на близнеца, — все было не настолько страшно. Сотрясение пройдет, остальные раны тоже затянутся. Ваш брат очень крепкий, — с теплой улыбкой заканчивает доктор и кивает еще раз головой в подтверждении своих слов. Сукуна выдыхает, чувствуя как развязываются узлы, сковавшие его грудь. Его еще немного потряхивает и ему все еще хочется вновь зарыдать, но теперь от облегчения. — Все…точно в порядке? — голос Сатору доносится до Сукуны сквозь какую-то пленку. Как-то медленно и чересчур раздражающе. — Я оплачу все расходы… Итадори даже не понимает, что конкретно сносит предохранители: появление этого ублюдка, его похабное поведение или его не менее похабные слова. Как-будто он может сделать это, словно Юджи ему еще дорог. Словно он все еще имеет право на это. Нет. Не после того, что он сделал с Юджи. Юджи все еще самое родное, для Сукуны. И у Сукуны есть право на то, чтобы дать этому белобрысому уебку по морде. И он это делает. Сукуна чувствует, как Мегуми, словно прочитав его мысли, пытается удержать (потому что это больница, за такое выгоняют и он, вроде как, не сторонник насилия), но у него не получается. Удержать Сукуну сейчас — когда его злость, его ненависть к Сатору достигла своего пика — просто немыслимо. Он подлетает к Годжо за секунду, он отводит руку с ладонью, сжатую в кулаке, все еще в крови Юджи, назад. Сукуна никогда не промахивается, у него сильные руки, сбитые костяшки и как бить в челюсть всяким мудакам, он помнит очень хорошо, сколько бы лет не прошло с последнего удара. Он целится в челюсть, попадает ровно и четко. Годжо отлетает как от волны, его пришибает к стене, о которую он бахается затылком и медленно, как сопля, сползает вниз. — Не смей. Блядь. К нему приближаться, — Итадори делает в его сторону еще один шаг, но перед ним магическим образом материализуются Мегуми. Он кладет свои ладони ему на грудь останавливая и ощутимо толкает назад. — Сукуна, Сукуна! — брюнет толкает его к противоположной стене. Врач охает, но быстро семенит к Годжо и Сукуна обессиленно рычит. — Этот мудак заслуживает смерти! — кричит он через плечо Фушигуро. — Этот мудак сделал это с моим братом! Мегуми прилагает все усилия, чтобы удерживать Сукуну, но у него мало, что получается. У Сукуны вместо крови по венам раскаленная лава. Он зол настолько, что в действительности похож на демона и его руки, пытающие оттолкнуть Мегуми слишком сильные и брюнет думает, что у того их четыре. Сейчас Сукуна кажется танком или поездом. — Просто блядь забудь его! — рычит Итадори Мегуми на ухо. Фушигуро жмурится. От такого рыка, ему, честно, самому страшно становится, но он знает, что Су ничего ему не сделает. — Не трогай его, не смей подходить к нему! Слышишь? Я разорву тебя! Мегуми знает, что Сукуна всегда держит свое слово. Наверное, ему стоит пожалеть Сатору, они ведь столько знакомы. Но нет, его сердце не сжимается, когда он видит как из рта блондина течет кровь. Вероятно Су выбил ему зуб или, может быть, Сатору прикусил язык? — Пожалуйста, успокойся, — шепчет Мегуми, налегая на парня всем своим весом. — Охрана! — кричит врач и через минуту двери распахиваются вновь. Два широких мужика волоком вытаскивают Сукуну из больницы, а затем закрывают двери прямо перед их носами. И их в эту же секунду накрывает ливень. Мегуми едва утягивает парня к машине и за это короткое время, что они бегут к ней, успевают промокнуть до белья. Брюнет без споров усаживается на водительское и сразу же включает печку. — Ты мог набить ему рожу за пределами больницы? — тихо спрашивает он, поворачивая в сторону своего парня голову. — Мог, — монотонно отвечает Итадори, — но не выдержал. Мегуми вздыхает. — Мы приедем завтра, — улыбается он слабо и тянется чтобы зачесать мокрые волосы парня со лба назад. Мокрый Сукуна смотрится так странно. Несмотря на то, что они промокли и промерзли, брюнет чувствует прилив тепла в груди. — Я рад, что ты есть у меня, — шепчет Мегуми и они сталкиваются глазами. Сукуна глубоко вздыхает, его глаза искрят в полумраке салона, черты лица расслабляются. Сейчас точно все хорошо. Не хорошо, конечно, что Юджи в больнице, но радует то, что он в относительном порядке и ничего серьезного и это — хорошо. — Спасибо. Обхватив тонкую кисть, Итадори скрепляет их руки в замок, а после подносит к своим губам и целует тыльную сторону ладони. Целует, удерживая губы на коже очень долго и в конце концов прижимается щекой. — Спасибо. Мегуми краснеет. Теперь лава течет у него по венам.