Маленькие трагедии катастрофического масштаба.

— Как?!       Внутри что-то сломалось. Сломалось всё. Лёша… Он… Господи! Да ведь этого не может быть! Он не мог!       Саша был просто уверен в этом. Темников не мог умереть. Просто не мог. Он не мог оставить Горина одного. Ведь Алексей так его любил. Кажется…       Слабой дрожащей рукой Горин сбросил звонок и отбросил телефон куда-то в сторону. Сам упал на огромную двухспальную кровать. Их кровать.       Саша перевернулся на живот и уткнулся носом в одеяло. Пододеяльник до сих пор пах парфюмом Темникова. Как же Горин любил этот запах. Любил так же сильно, как и обладателя этого парфюма.       Любил так же, как тёплые сильные, но от того не менее изящные и тонкие, руки. Которые гладили его по вихрастой макушке. По щекам, что теперь впали от того, что юноша совсем ничего не ест. Руки, которые тонкими пальцами проводили по позвоночнику.       Любил так же, как прекрасное тело своего любовника, что был на 13 лет старше его самого. Но им это совершенно не мешало. Они никогда не задумывались об этом. Ни когда Саша впервые поцеловал балетмейстера; ни когда в ту же ночь Алексей извивался под ним, издавая сладкие стоны.       А теперь его больше нет. И никогда не будет. Саша вдруг почувствовал сильную ярость. Ведь Темников фактически совершил самоубийство. В гневе Горин заметался по спальне, на ходу разбрасывая всё, что под руку попадется. Когда ему это надоело, он поднял голову вверх и закричал: — Как ты мог?! Ты предал меня и нашу любовь! Ты знал, что тебе нельзя танцевать! Знал! Но всё равно станцевал! И умер! Ты оставил меня одного! За что?! За что ты меня так ненавидишь?! А, Темников?!       Из глаз лились злые слёзы. Саша лёг на пол и свернулся клубочком. По полу сильно сквозило, в окна бил апрельский ливень.       А в голове рождался целый рой вопросов. За что, как, зачем, почему, отчего? Все они не давали хоккеисту покоя. — Лёш… — жалобно заскулил парень — Лёш, я не хочу вот так… Без тебя… Забери меня к себе…       Но смерть упорно не хотела его забирать. Рано, молодой ведь ещё.       А на черта, спрашивается, ему такая жизнь? Жизнь, в которой он никого и никогда не полюбит. — Лёшенька, родной, пожалуйста…       За окном шелестел ветер. Горину казалось, что это Алексей с ним разговаривает. — Забери меня…       Сверкнула молния и грянул гром. Темников его услышал.