Маленькие трагедии катастрофического масштаба.

— Не волнуйся, до свадьбы заживёт. — улыбается Ромин, но улыбка у него какая-то виноватая.       Юноша морщится, когда щедро вымоченная в перекеси вата касается разбитого колена. Синяк вокруг раны тоже пульсирует тупой болью. Шаманов успокаивающе гладит его по бедру, прикасаясь губами к колену. — На тебе уже места живого нет.       Костик ничего не отвечает. Только улыбается. Он всегда улыбается.       Ромин весёлый молодой человек.       Он любит играть на гитаре.       Любит болтать по телефону.       Любит читать Шаманову стихи.       Владимир не понимает, за что ему на старости лет был послан этот мягкий, лучистый кареглазый ангел. Но всё же наслаждается его присутствием.       Студент рассказывает своему возлюбленному абсолютно всё. Делится с ним всеми своими переживаниями. Но не говорит ему лишь об одном.       О том, что врёт. Все эти синяки, ссадины и шрамы у него не от драк с хулиганами. Это не боевые травмы. Это самые настоящие побои.

***

      Ромин лежит на асфальте в луже собственной крови. Да, его снова избили. И бросили умирать. И никто не спасёт. А сам он подняться не может.       Но всё равно пытается. Приподнимается на локте и тут же падает обратно. Слишком больно. Ещё бы. У него вывихнуто запястье, сломаны рёбра, страшные синяки на ногах и разбитая бровь. Юноше даже кажется, что всё его внутренности давно превратились в кашу.       Ему никто не вызовет скорую. В этой подворотне никого нет, кроме него. Ему никто не поможет. Просто потому что его не найдут.       Но сильные руки поднимают безвольное тело и прижимают к широкой груди. В лёгких Костика вновь рождаются бабочки. Это…он. — Наконец-то я тебя нашёл. — шепчет Шаманов и осторожно целует юношу в лоб. — Володь… За что они меня так ненавидят? — тихо поскуливая от боли, спрашивает Ромин. По его щекам текут слёзы, которые Владимир собирает губами. — За что? Я ведь просто люблю тебя. За это? — Не знаю, мой ангел. — Раненный ангел. — горько усмехается студент. — Но всё равно любимый.       В следующую секунду следователь целует его в губы. Старается как можно нежнее, чтобы хоть как-то уменьшить боль. Но Костик рубит на корню все его начинания, углубляя поцелуй. Он жмется, ластится к своему спасителю, обнимая его за шею.       Поцелуй упорно вырывает из лёгких последние крупицы кислорода. Разорвав поцелуй, Ромин сильнее прижимается к Шаманову, игнорируя сломанные рёбра.       Владимир улыбается, с нежностью смотря на него. Его просто невозможно ненавидеть. Ангел, только без крыльев.