Танец призраков

      Чарльз Стюарт трусливо бежал из замка вместе с Босуэлом, Роберт. Мне это известно доподлинно. Они вместе бежали через задние ворота, словно трусливые крысы, бросив блудницу-папистку на произвол судьбы. Презренные твари!       А войско лордов Конфедерации тем временем окружило замок. Их предводители - Мортон и Гленскэрн - потребовали, чтобы Босуэл принял их вызов. Но он не появился.       - Предатель! Убийца! Палач! Мясник! Выходи! - кричали они.       И еще они требовали выдать им Чарльза Стюарта. Но его имя звучало реже, ибо все презирали этого жалкого труса, который был достоин лишь того, чтобы быть растоптанным клячами лакеев…                                                       ***       Мятежники, окружившие замок, ревели и бесновались, святой отец. Они требовали, чтобы им выдали Босуэла. Затем я услышал свое имя.       - Выдайте нам братоубийцу! Выдайте убийцу нашего короля! - вопили эти мерзавцы.       Этот глухой рев, долетавший из-за стен, выводил меня из себя. Я рвал на себе одежду, я готов был выскочить из замка один, с мечом в руке и убить столько презренных тварей, сколько смог бы, а затем пасть под их ударами!       При очередном шквале оскорблений и проклятий я попытался было выйти на стены, но королева удержала меня.        - Ради всего святого, милорд! - воскликнула она. - Вы ослушались моего приказа и остались. Теперь же я не приказываю, я умоляю: не выходите на стены! Не ради себя, но ради меня, ради королевы, которую вы, надеюсь, почитаете… и любите, - добавила она чуть слышно.       Последние слова и прикосновение ее прекрасной руки повергли меня в трепет.       Я остался стоять, словно пригвожденный к месту. Легкие шаги королевы, шуршание ее платья растаяли. Остался лишь рев мятежников, накатывавший на замок волнами. Но внезапно и он стих.                                                             ***       Да, Роберт, к изумлению собравшихся, на стене появилась папистка. И она объявила, что в замке нет ни Босуэла, ни Чарльза Стюарта.                                                             ***              Она не называла имен, святой отец.       - Здесь нет никого, кто вам нужен, - так сказала ее величество.       - Босуэла, Босуэла! - ревел этот сброд, потрясая мечами и копьями. - Пусть он выйдет! Пусть он выйдет! Пусть этот трус сразится с нами! - Его здесь нет, он покинул замок! - крикнула королева, и я чувствовал, как трудно ей напрягать голос, как трудно ей стоять перед этим беснующимся многоголовым чудовищем.       - Чарльза Стюарта! Пусть он ответит за все! – орала чернь. - Здесь нет никого, кто вам нужен, - повторила королева, не называя моего имени.       - Она лжет! И Босуэл, и Чарльз Стюарт в замке! Она лжет! - о, как я не вонзил себе в грудь кинжал, думая о том, что должна чувствовать ее величество, когда в лицо ей выкрикивают такие оскорбления!       Стоял невообразимый гвалт. У меня кружилась голова, а проклятые головорезы Босуэла, остававшиеся в замке, смотрели на меня. Не желая показывать им свою слабость, я удалился в свою комнату, и упал на жесткую кровать.       Гвалт вдруг стих.       А потом я услышал зычный голос Мортона. Он объявлял, что только что получил донесение: Босуэл действительно покинул замок и отправился в Мелроуз. Снова раздался гвалт и улюлюканье. При известии о бегстве Босуэла обо мне просто забыли. И, признаться, святой отец, это меня не слишком расстроило.       А потом… Потом они стали требовать, чтобы королева возвратилась в Эдинбург.       - Ваше место в Эдинбурге, на троне, а не вместе с преступниками-цареубийцами! Возвращайтесь! Возвращайтесь! Вы королева Шотландии, а не жена мясника!       - Королева сама решает, где ей лучше быть!..       Но в ответ раздался новый взрыв гвалта, сквозь который можно было расслышать самые отвратительные оскорбления в адрес ее величества.       С трудом поднялся я с кровати и поспешил ей навстречу. Я увидел королеву в коридоре и заметил на глазах ее слезы. Я хотел было пойти вслед за ней, но она остановила меня.       - Дайте мне поплакать, милорд, - чуть слышно сказала она.                                                             ***       Да, Роберт, осадившее замок войско ушло. Ни Босуэла, ни Чарльза Стюарта в замке не было, а без этих двух негодяев папистка не представляла для них интереса. К тому же, у них не было артиллерии, чтобы разбить стены замка.       Босуэл вскоре объявился в Мелроузе, а что до Чарльза Стюарта, то этот змееныш как будто провалился сквозь землю. Нигде его не было. Наверное, заполз в какую-нибудь змеиную нору, решив переждать там опасное время.                                                             ***       Мы с королевой оставались в этом мрачном замке, который я сразу же возненавидел.       По сути мы были пленниками, ибо покидать пределы этих стен было смертельно опасно и для меня, и для ее величества. О, если бы не ее величество, я бы окончательно сошел с ума, святой отец! Только в ее присутствии исчезали мучавшие меня призраки. Ее искрящийся взгляд, ее нежный голос - голос ангела! - способны были прогнать даже демонов преисподней! О Босуэле она не вспоминала. После своего позорного бегства он перестал для нее существовать. И мне хотелось думать, что навсегда. Но он снова появился.       Дело в том, что кольцо вокруг нас сжималось. Гарнизон Бортвика состоял наполовину из людей Босуэла, наполовину из местных солдат. И те, и другие нас ненавидели, и те, и другие готовы были нас продать в любой момент.       Даже на жалкую горстку своих людей я уже не мог положиться. Разве что на Кертни, начальника моей охраны.       Однажды вечером он пришел ко мне в комнату, даже не сочтя нужным поклониться, но я всегда прощал ему эту неотесанность, ибо знал, что он мне предан.       - Милорд, вам надо бежать из этого замка, сию же минуту, - бухнул он с порога.       - Что случилось? - я чувствовал себя очень плохо, мне хотелось только одного: поскорее лечь в постель, какой бы отвратительно жесткой она ни была.       - В гарнизоне предательство.       - Предательство, - повторил я, но это слово не произвело на меня в тот момент никакого впечатления, мне было все равно.       - Лаймонд подслушал разговор коменданта замка. Сегодня в час пополуночи сюда впустят людей Мортона. Вас они убьют, а ее величество увезут с собой.       Я сохранял спокойствие. Сам не знаю почему, святой отец. Может быть, потому что слишком устал бояться.       - Но как бежать отсюда?       - Сам не знаю, милорд. Замок в их руках. Они нас так просто не выпустят. Может быть, удастся раздобыть веревочную лестницу.       - Королева будет спускаться по веревочной лестнице?? Да ты с ума сошел!       - Королеве не угрожает смерть. Королева может остаться.       - А я останусь с королевой. Идем же!       - Куда, милорд?       - К королеве.       Я вышел в темный коридор. Кертни молча последовал за мной.       Королева еще не ложилась. С ней была ее фрейлина, милая девушка. Я замечал, что она часто бросает на меня томные взгляды… Впрочем, это не имеет отношения к делу.       Я кратко пересказал королеве то, что услышал от Кертни.       - Я это предчувствовала, - проговорила она тихо. - О, друзья мои, я знала, что вокруг меня зреет предательство. Да и разве могло быть иначе?       - Нам надо бежать, ваше величество. Бежать сию же минуту. Иначе мы все погибли.       - Бежать, - прошептала королева. – Снова бежать… Но куда и как? Они сторожат все ворота. Нам не удастся ускользнуть.       - Мои люди могут попытаться найти веревочную лестницу.        - Помилуйте, милорд! - грустно улыбнулась королева. - Мои руки не выдержат такого!       Я в отчаянии посмотрел на ее прекрасные белые руки и понимал, что они действительно не выдержат подобного спуска.       - Все равно, - проговорил я. - Все равно, надо бежать.       - Бегите вы, милорд! - кротко произнесла ее величество. - Ибо ваши руки, хоть и тоже нежные, но все же сильнее моих.       - Я не могу вас оставить, ваше величество!       - Милорд, вам угрожает смерть, а мне всего лишь плен.       - Плен для королевы страшнее смерти!       - А разве я уже не пленница?       - Нет, ваше величество, - твердо произнес я. - Или мы бежим вместе или пусть меня убьют здесь, в этом проклятом замке!       - Да разве я не хочу бежать? - воскликнула несчастная королева. - Но как?? Я готова даже спуститься по веревочной лестнице, пусть и рискуя разбиться насмерть. Но разве у нас есть эта лестница?       - Лестница не понадобится, - вдруг произнесла фрейлина ее величества.       Звали ее Мэри… Да-да, святой отец, одна из тех самых знаменитых четырех Мэри. Но я не назову ее фамилию, и вы поймете почему.        - Я знаю солдата, который сторожит заднюю калитку, для прислуги, - сказала она, заливаясь румянцем. - Сейчас он пьян, а ключ у него обыкновенно под подушкой.       - Дитя мое, ты спасаешь нас, - с доброй улыбкой сказала королева. - Но как нам добраться до этой калитки? Нас узнают, не успеем мы сделать и двадцати шагов!       - Вам надо переодеться, ваше величество, - ответил я.       - Переодеться? В платье служанки? Что ж, я готова!       - Нет, в платье солдата.       - Солдата? В мужское платье? - воскликнула королева.       - Я помню бал-маскарад в Фонтенбло, - отвечал я, стараясь улыбаться как можно более галантно, - вы были очаровательны в костюме лучника.       При воспоминании о Фонтенбло по губам королевы пробежала улыбка, с уст слетел едва слышный вздох.       - Я готова переодеться в солдатское платье, милорд, - сказала она решительно. - Но когда мы покинем замок… Что мы будем делать?       - Мой Кертни родом из этих мест, ваше величество. Он сумеет найти лошадей, - отвечал я с уверенным видом. Хотя, признаться, у меня не было никакой уверенности.       Я вышел и приказал дожидавшемуся за дверью Фертону созвать моих людей, приказать им явиться в полном вооружении, причем сделать это как можно более незаметно.       По счастью жили они в том же крыле замка, что и я, так что это удалось проделать.       Когда мы явились к королеве я вскрикнул от неожиданности, не узнав ее поначалу в грубом солдатском наряде. Ее чудесные волосы были убраны под отвратительную, бесформенную шляпу.       - Я выгляжу ужасно, не правда ли, милорд? - с непринужденной улыбкой осведомилась она.       - Вы выглядите восхитительно, ваше величество. Я дам вам свой меч, хоть он и слишком тяжел для ваших прекрасных рук.       - Оставьте его себе милорд, так будет вернее.       Дверь отворилась. Вошла Мэри, также одетая в мужской костюм.       - Ключ?       Она с улыбкой показала мне ключ.       Я рассеянно пробормотал слова благодарности. Право, мне было не до этой девушки, хотя она явно рассчитывало услышать из моих уст большее.       - Ваше величество, пора, - сказал я.       - Но… мои вещи! Не могу же я бежать просто так, в этом солдатском наряде! - воскликнула королева.       - У нас нет выбора, ваше величество, - отвечал я. - Сейчас не до вещей, надо спасаться самим.       Королева прикрыла глаза в знак согласия. А у меня снова кружилась голова! Королева была со мною! Со мною!                                                       ***       Предательство, Роберт, в Бортвике произошло самое настоящее предательство! Этот змееныш внезапно выполз из невесть какой норы и пробрался в замок. Каким образом он проник в нашу тайну? Я этого не понимаю до сих пор, но рассчитываю задать ему вопрос, когда он будет корчиться от боли на дыбе или в испанских сапогах!       Я все подготовил, Роберт, я послал верных людей, они подкупили коменданта Бортвика… Папистку должны были выдать нам. Все должны были думать, что ее везут к Мортону и прочим лордам. Но на самом деле ее должны были спрятать в укромном месте, на границе Шотландии и Англии. Она была бы в наших руках. Я заставил бы ее отказаться от всех притязаний на английский престол, я заставил бы ее даже отречься от шотландского престола, ибо пока она считалась королевой Шотландии, мы здесь, в Лондоне, не могли спать спокойно. С севера нам вечно угрожали смуты, заговоры и измены.       И вот все рухнуло из-за этого проклятого змееныша! О, Роберт, как же я его ненавижу! О, если он действительно оказался в наших руках, то теперь он ответит за все, за все по самому высшему счету!                                                             ***       Мы двигались по темным коридорам Бортвика, святой отец. Впереди Кертни, который хорошо ориентировался в лабиринте замка, следом я, а дальше шли королева и Мэри, окруженные моими людьми.       Мы вошли в маленькую комнатушку, где храпел мертвецки пьяный любовник Мэри. Кертни осторожно открыл ключом дверь потайного хода, который пролегал подо рвом, окружавшим замок.       К несчастью, толстопузый пьяница услышал шум и проснулся. Я сделал знак рукой Кертни, который тут же вонзил в него свой меч.       Ее величество оставалась невозмутимым, только Мэри тихонько вскрикнула.       Увы, святой отец, очень сожалею об этом убийстве, но разве у нас был выбор?       Однако нас, казалось, преследовал злой рок. Перед смертью этот проклятый пьяница испустил леденящий душу вопль, который был слышен, кажется во всем замке. Вдали послышался глухой шум: очевидно, поднялся переполох.       - Быстрее! - воскликнул я. - Сейчас будет погоня.       Мы ринулись в подземный ход, узкий, темный и сырой, уходящий куда-то вниз.       - Осторожнее, ваше величество, ради всего святого осторожнее! - крикнул я. - Здесь полно каких-то камней!       И действительно, двигаться по этому лазу, заваленному грудами мусора, было просто опасно: в любой момент можно было сломать себе ногу, наткнувшись на что-нибудь или провалившись в какую-нибудь дыру.       А сзади уже слышался шум погони.       - Стой, стой! - слышались грубые, хриплые голоса.       - Бегите, ваше величество, бегите! - в отчаянии воскликнул я. - Мы постараемся их задержать!       - Я останусь вместе с вами, господа! - голос королевы звучал взволнованно, но в нем не было ни намека на страх.       - Тогда, ради всего святого, проходите вперед, ваше величество!       Мы пропустили королеву: теперь уже она шла впереди.       Сердце мое готово было выпрыгнуть из груди.       - Быстрее, Кертни, быстрее! - воскликнул я. – Они уже близко!       - Не беспокойтесь, милорд, - угрюмо отвечал он.       - Они нас настигают! Они нас настигают! - вскрикнула Мэри. - Это божья кара! Божья кара за то, что вы убили Джона!       - Замолчите! - в ярости вскричал я.       Сзади раздался звон мечей: мои люди вступили в схватку с догонявшими нас головорезами.       А спереди, из темноты подземного хода уже шел свежий воздух, значит, выход был где-то рядом!       - Лошадей! - простонал я. - Проклятье, где нам взять лошадей?       - Не беспокойтесь, милорд. Не беспокойтесь, - снова произнес Кертни.       Что это значило?       И тут спереди, из темноты раздался слабый женский вскрик: но в нем звучал не страх, а изумление. Это был голос королевы, я не мог не узнать его! Боже мой, что там могло произойти?       Вверх вела горбатая лестница с высокими ступенями. Я едва не сломал ногу, стремительно взбираясь по ней.       Выскочив из подземного хода, я очутился среди группы всадников. В неверном свете факелов я узнал бледное лицо Босуэла.       - Как вы здесь оказались?? - воскликнул я изумленно.       - Мы привели вам коней, господа, едем! - ответил он, едва взглянув на меня.       Я смотрел на помрачневшую королеву, перевел взгляд на невозмутимого Кертни. И дал себе зарок: он ответит мне за этот сговор.                                                       ***       Там произошло что-то странное, Роберт. Как будто Чарльз Стюарт сам собирался похитить королеву, но и его кто-то предал, так что Босуэл обо всем узнал и примчался в Бортвик. А может быть, оба этих негодяя действовали заодно, хоть и ненавидели друг друга? Кто теперь может сказать, как оно было на самом деле? Да и уже какая разница?                                                       ***       Мы скакали до самого рассвета, святой отец, и, наконец, прибыли в Данбар – логово Босуэла. Снова я оказывался во власти этого негодяя. Но разве у меня был выбор?       И опять мне пришлось сесть за письменный стол и взять в руки перо. От имени королевы я писал письма всем, кому только мог, с призывом стать под ее знамена. Я писал письма во Францию и от имени королевы, и от своего собственного имени в надежде убедить пустоголового французского короля и его мать-интриганку с просьбой прислать нам на помощь войска. Увы, все призывы были тщетны!       Шотландские дворяне предпочитали стать под знамена лордов, французский король промолчал, зато от королевы-матери неожиданно быстро пришел ответ, но лучше бы он не приходил. В просьбе о военной помощи нам было отказано. Старая флорентийская интриганка советовала королеве порвать с Босуэлом, ибо сожительство с ним (она употребила именно это оскорбительное слово «сожительство») было названо ею богопротивным.       Я видел, как побелело лицо моей королевы, когда она прочла это письмо. О, я знаю, она разочаровалась в Босуэле после его позорного бегства из Бортвика, но что стоило ей вытерпеть подобное оскорбление!..       Хорошо еще, что Босуэла в этот момент не было в Данбаре: он метался по Приграничью, собирая своих головорезов.       Наступал решительный момент. Или мы должны были победить, или погибнуть.                                                       ***       Все понимали, Роберт, что наступает решительный момент. И все видели, что над головой папистки и ее приближенных собралась гроза, которая должна была вот-вот разразиться.       14 июня Мария Стюарт оставила Данбар и двинулась в Хаддингтон в сопровождении 600 всадников. Туда же прибыл Босуэл, который привел из Приграничья 1600 своих головорезов. Это было вдвое меньше, чем у лордов Конфедерации…                                                       ***              Это было втрое меньше, чем у мятежников, святой отец. Ее величество всю дорогу ехала, понурив голову. И меня тоже терзали тяжелые предчувствия. Мы знали, что скачем навстречу гибели, но другого пути не было. Я и королева почти не разговаривали друг с другом. Разговоры были не нужны, мы слишком хорошо все понимали.       И когда мы снова увидели Босуэла, то не произнесли ни слова. И он тоже промолчал.                                                       ***       Из Хаддингтона королевская армия отправилась в Гладсмур, Роберт. Там папистка во всеуслышание объявила, что выступает против мятежников, которые уверяют, будто хотят спасти принца, а на самом деле хотят лишить ее трона.       Что ж, следует признать, что это было чистой правдой. Все в этой проклятой стране хотели власти. Да и мы тоже хотели власти над этой страной, ибо без этой власти нам нельзя было знать покоя.                                                       ***       И, наконец, замок Ситон, святой отец. Еще один заимок из той бесконечной череды этих унылых и грозных замков, возвышающихся на скалах, или среди полей, или на берегу озер, всего лишь один из замков, по которым мы метались, словно загнанные олени, нигде не находящие убежища…       Я навсегда запомню этот замок, ибо той ночи, которую мы провели в нем, было суждено стать последней, когда королева и Босуэл были вместе.       Мы сидели трое - в комнате за убогим столом. На каменной стене висел нелепый облезлый гобелен, невесть как попавший сюда из Франции. По комнате гуляли сквозняки, в щелях завывал ветер.       Из темноты за окном то и дело доносился звон оружия и крики воинов. Мы молчали, святой отец. Нам нечего было сказать друг другу, ибо все уже давно было сказано. И еще мы знали, что обречены. Завтра все должно было быть кончено.       Где-то в глубине замка часы пробили полночь. Королева посмотрела на меня, не говоря ни слова, и в ее взгляде мне читался приговор: я - лишний! Она снова выбрала Босуэла.       Почему? Почему, святой отец?? Почему она снова хотела быть с ним после того, как он трусливо ее предал, а я оставался рядом, невзирая на все опасности?       Нет, не надо говорить, что так велел ее супружеский долг! Этот проклятый брак, забрызганный кровью моего несчастного брата, не был признан ни Церковью, ни людьми!       И тогда я понял, что ненавижу королеву! Да, я ее возненавидел, ибо она предала меня!       Я поднялся и, не говоря ни слова, даже не поклонившись, отправился в свою комнату. Там я опустился на жесткий топчан. Никакой постели мне не постелили, да и какая могла быть постель в этом замке, где нас никто не ждал? Вместо подушки я подложил под голову мешок, от которого отвратительно пахло соломой, и провалился в забытье.       В полусне-полуяви снова кружились серые призраки. А затем я увидел Генри. Впервые, святой отец, впервые он явился мне! Призрак брата смотрел на меня из темноты, а я обливался холодным потом и не мог пошевелиться. Вместо глаз у него были глазницы, и из этих черных провалов на меня смотрело само зло!       - Завтра будет все кончено! Завтра! - этот голос - такой ровный, безликий - привел меня в ужас.       О, я знал, что все предрешено!       А когда рассвело, на склонах холма близ замка я увидел знамена и блестящие латы армии мятежников.