1994 год 20 января
Хогвартс — Школа Чародейства и Волшебства, где, ужиная в Большом зале над тобой расстилается целая маленькая Вселенная, которая следит за каждым кто находился здесь. Зал был освещен тысячами свечей, плавающих в воздухе над четырьмя длинными столами, за которыми сидели ученики. Множество детей и подростков затихли в ожидании, услышав голос директора занявшего места у совы, что раскрыла золотые крылья. — Хочу объявить о неожиданной для многих, даже для меня новости. В нашу школу перевелась ученица Дурмстранга, поэтому прямо сейчас пройдёт распределение и один из четырех факультетов пополнится на еще одного волшебника, — громко сказал Дамблдор, после чего жестом руки подозвал к себе Минерву МакГонагалл. В зале воцарилась полная тишина. Женщина поставила перед столами самый обычный на вид табурет, а в руке держала потертую и ужасно грязную остроконечную Волшебную шляпу. — Скарлетт Агния Блэкторн, — объявила профессор, держа в руке распределяющую шляпу. Длинные столы зашептались, услышав знакомую фамилию. Слизеринцы покосились на юношу с пятого курса, что с полуулыбкой смотрел на девчушку лет четырнадцати, которая только что вошла в Большой зал, сдержанно осматриваясь. Она нервничала, но продолжала держать прямую осанку, ведь ее приучили к этому с самого детства. Девочка задержала взгляд на МакГонагалл и только после того, как женщина кивнула, села на табурет, пробегаясь взглядом по столам факультетов. Шляпа, опустившись на девичью голову, задумалась, склонив свой темный конец. — Да что там ждать? В Слизерин пойдет, — начал сидящий рядом с Гарри Рон. — По манерам видно и фамилия сама за себя говорит. Вон сто пудов ее брат сидит и ожидает, когда шляпа скажет: «Слизерин!», — скривил лицо в презрении. — Вот ты, Рон, любишь судить людей, ничего не зная о них, — раздраженно сказала Гермиона, смерив друга злым взглядом. — То, что она, вероятно, младшая сестра Маркса Блэкторна еще ничего не значит. Тем более с его стороны я ни разу не слышала, чтобы он кого-то назвал грязнокровкой, а это уже о многом говорит. Уизли фыркнул, повернув голову к учительскому столу. Гарри только слушал разговор друзей, смотря на девочку чье лицо закрыто большими полями шляпы. — Хм-м-м... Какая интригующая родословная… — задумчиво протянула шляпа прямо ей в ухо. — Как интересно. Хитрость и амбициозность вижу, ум неплох, желание выделиться из массы и показать себя. С такими качествами ты отлично вписалась бы в Слизерин. Юная волшебница, поджав губы, сжала края табурета. Слова, сказанные шляпой, напрягали и создавали ощущения точки в конце предложения, последних слов в книге, а дальше пустые листы. — Однако. Храбрость, честность, благородство, рвение в бой и желание помочь товарищу. Куда же хочешь ты, Скарлетт? — спросила шляпа, подняв свои большие потертые временем поля. — Туда куда желает сердце, — неуверенно и тихо ответила девочка, опустив голову. У Скарлетт пересохло во рту. Ее волнение усиливалось с каждой минутой из-за сотни, а, возможно, и тысячи пар глаз с четырех столов, которые заставлены сверкающими золотыми тарелками и кубками. Девочка подняла на них свои серые глаза, в толпе ища знакомого брюнета. Перед ней были сотни лиц с заинтересованными и скучающими взглядами. То здесь, то там мелькали отливающие серебром расплывчатые силуэты привидений, которым было любопытно увидеть новенькую и узнать к кому факультет она попадает. Она наконец находит брата среди голов змеиного факультета. Парень поддерживающе улыбался ей. Он примет любой выбор шляпы и Скарлетт знала это. — Я тебя поняла. Но перед тем, как я дам вердикт, хочу предупредить, что ты с такими чертами, сплетающимися воедино все сильнее, можете зайти далеко. Как в хорошем, так и в плохо смысле, — прошептала шляпа, голос ее был осторожен. — У тебя есть все задатки чтобы стать великой волшебницей. Слизерин может помочь тебе достичь высот. Ожидание всегда невыносимо. Всегда страшно услышать результат. Всегда накручиваешь себя на самое худшее, убеждаешь, пытаясь внушить самому себе, что справишься даже с этим, что в твоей жизни в любом случае все будет просто замечательно. Но в глубине души надеешься услышать заветные слова, которые осчастливить способны. Все же слова опасны. Благодаря им способны манипулировать, способны подарить как счастье, так и печаль. Способны довести до слез или чего хуже — смерти. Одни только слова способны разрушить мир: внутренний и реальный. Слова Волшебной шляпы заставили задуматься, но все это казалось бредом. Да только вот вспоминать о них будет уже не сегодня и не завтра, скорее всего, и не в этом году. — ГРИФФИНДОР! — крикнула шляпа, пугая такой неожиданностью нескольких юных волшебников в зале и Скарлетт была в их числе. Один из столов начал бурно аплодировать и вскакивать со своих мест. Ало-золотые галстуки дружелюбно улыбались, принимая новенькую в свои ряды. — А я говорила! — самодовольно улыбнулась Грейнджер удивленному Рону, который до самого конца был уверен в своей догадке. — Скарлетт, иди садись сюда! — помахав рукой, выкрикнула она. Теперь уже гриффиндорка улыбнулась Гермионе в ответ и подбежала к золотой троице, плюхаясь рядом. — Добро пожаловать в Гриффиндор! — крикнул кто-то из толпы. Альбус Дамблдор поднялся со своего трона в центре стола. На его лице играла лучезарная улыбка. — Добро пожаловать! — произнес он. — Добро пожаловать в Хогвартс! Директор обратно сел на свое и зал разразился криками и аплодисментами. Улыбка с лица Блэкторн не сходила ни на секунду. Атмосфера и принятие были просто невероятными и волшебными. — Давай знакомиться! — начала Гермиона. — Я — Гермиона Грейнджер, а это мои друзья Рон Уизли и Гарри Поттер, которого ты наверняка знаешь из различных слухов и новостей. Вон там… — указала на двух парней. — … Дин Томас и Симус Финниган. Второй постоянно что-то случайно взрывает, когда пытается колдовать, поэтому не удивляйся, когда такое произойдет. С остальными познакомишься позже. — А про нас ты решила забыть, обидно вообще-то! — раздалась пара голосов в унисон за их спинами. — Я Фред, а он… — указал большим пальцем на брата. — … Джордж. Мы старшие братья того недовольного. Они указали на Рона, который зло жевал ножку жаренной курицы. Он лишь что-то пробубнил себе под нос с набитым ртом. — Приятно познакомиться, Фред и Джордж! Мое имя уже озвучивали. — Кстати о имени, вернее фамилии. Маркс Блэкторн твой старший брат? — спросил один из близнецов и получил кивок. — Круто. Маркс клевый хоть и слизеринец. — К сожалению, — добавил второй близнец. — Полностью с тобой согласен, Фордж, — закивал Уизли. — И я с тобой, Дред. Скарлетт рассмеялась после их слов. Они, сказав, что еще увидимся, ушли также быстро, как и пришли. Гриффиндорка знакомилась со всеми, стараясь запомнить имена, но многих, кто не особо выделялся среди остальных, уже успела забыть. Их лица остались размытыми, они стали безликими для нее. Стали серыми людьми, о которых быстро забывают. Некоторые за столом слизерина наблюдали за черноволосой, как и ее брат, девочкой, что смеялась и улыбалась полукровкам и грязнокровкам, которых должна считать ниже себя. — Отвратительно, — выплюнул Драко, наблюдая за этой картиной. — Как ей не противно сидеть за одним столом с этими безродными и грязнокровками. — Подавись своим ядом, Малфой, — спокойно произнес пятикурсник, отпивая тыквенный сок из кубка. — Так распределила шляпа. — Она могла отказаться, — сказал Теодор Нотт, что сидел напротив блондина. Маркс пожал плечами. Он был рад, что все вышло так, как они и хотели. Так, как хотела сама Скарлетт, что всегда спала в футболке отца, в которой он участвовал в Турнире Трех Волшебников от Хогвартса. Красно-золотой факультет всегда был ей ближе по нраву. Этим она выделялась среди мраморных лиц аристократов, что гордятся чистотой своей крови и матери это никогда не нравилось. — Ну и пусть будет как кузен моей матери и тетки. Тот стал изгоем в семье Блэков и предателем рода, — продолжал Драко. — Всегда считал это каким-то идиотизмом, — встал со своего места Блэкторн, смерив третьекурсника предупреждающим взглядом. — Скарлетт всегда относилась к тебе нормально, так что не будь свиньей, Малфой. Юный слизеринец только скривил в презрении губы под смешок Блейза. А Марк направился к шумному столу факультета Годрика Гриффиндора. Девушки с четвертых и пятых курсов Гриффиндора, заигрывающе смотрели на парня: кто-то накручивал локон на указательный палец, кто-то начал перешёптываться с сидящей рядом соседкой, искоса смотря на него. Волшебник прекрасно знал, что не обделен женским вниманием, в принципе, как и многие слизеринцы. Его руки опустились на плечи сестры, заставляя ее вздрогнуть и задрать голову, отвлекаясь от разговора. Волшебница встречается с улыбкой брата и его зелеными глазами и улыбается в ответ. Гермиона, как и многие, затихает, рассматривая профиль юноши. К ее несчастью он был ей симпатичен уже долгое время. — Поздравляю с попаданием на Гриффиндор. — Спасибо. Как к этому отнеслись за змеиным столом? — поинтересовалась волшебница. — С презрением. — Как предсказуемо, — закатила глаза, хватая кусочек яблока. Маркс издал смешок, сложив руки на груди. Он был согласен с ней. Факультет аристократов предсказуем. — Почему ты спросила про то как они отнеслись? — спросил Гарри, смотря на новую знакомую. Та заправила черную прядь волос за ухо, обратив взор серых глаз на Поттера. — Потому что со многими я знакома. Блэктоны — знатная семья, поэтому меня постоянно таскали на светские мероприятия и встречи. Так, что знакома я со многими, — пояснила Скарлетт, скорее всего, не только для Гарри. — Наша семья теперь относится к Священным двадцати восьми семьям чистокровных волшебников, ведь Абботы больше таковыми не являются, — сказал Марк, смотря в сторону стола Пуффендуя, за которым сидела третьекурсница Ханна Аббот — полукровка. Профессора уже разошлись, как и многие ученики. Через несколько минут после тех слов слизеринец тоже решил покинуть Большой зал и вернуться в подземелье в свою комнату. Золотая троица, прихватив с собой Скарлетт, направились к башне Гриффиндора, вернее прихватила новенькую Гермиона, сразу давая понять, что в ее комнате есть свободная кровать. Блэкторн, поняв, что выбора у нее нет, просила перенести свои вещи в указанную комнату. —О-о-о, кто это у нас! — воскликнул Сэр Кэдоган на картине, охраняющий гостиную Гриффиндора. — Популярная троица и новенькая! Портреты, что поведали уже очень многое, оживились и начали перешептываться. Они хранили в себе память и разговоры людей, которые когда-то поднимались по этим лестницам, отпечатывая на их памяти свой след. — Храброе сердце, — сказал Рон и Сэр Кэдоган крикнул: «Если когда-нибудь вам понадобится благородное сердце и стальные мускулы, кликните сэра Кэдогана!», — открывая проход. — Почему такой простой пароль? — прошептала Скарлетт троице, заходя в гостиную. — Пароль все равно теперь меняется чуть ли не каждый день, — сказал Гарри, получая озадаченный взгляд гриффиндорки. — В прошлом году пароль был «Индюк», — пожал он плечами. Девочка прыснула, следуя за ребятами, попутно осматривая гостиную. Здесь ощущался уют. Не было привычной для нее роскоши. Только потрёпанные, но не потерявшие свой вид диван и кресла, камин, в котором горел огонь.***
Слизеринец ослабляет зелено-серебряный галстук на шее, как только входит в гостиную Слизерина. На стенах висят гобелены, изображающие подвиги знаменитых слизеринцев в средние века и со змеей — символом факультета. Несмотря на наличие каминов, в комнате холодно и неуютно. Освещение тоже под стать обстановке — волшебные светильники, что свисают на цепи с потолка, освещают пространство холодным болотным светом, смешиваясь с теплым светом пламени из камина. Гостевые комнаты находятся прямо под Чёрным Озером и представляют собой помещения с низким потолком, стульями с темно-зелёной обивкой, низкими старыми чёрными, а у кого-то темно-зелеными кожаными диванами. Камин украшен искусной резьбой. У того самого камина сидит однокурсник Блэкторна, обнимаясь с белокурой девицей, которая тоже была с пятого курса, но Марк не был в этом уверен. Многие девушки для него были безлики из-за своей простоты поведения. — Пьюси, я смотрю, ты сделал все что задал Снейп раз прохлаждаешься, — откинув мантию на спинку дивана, сказал брюнет, плюхаясь на диван. Левую руку закинул на спинку, принимая расслабленную позу. Блондинка, которая лежала на диване, согнула ноги, стараясь не касаться ступнями бедра слизеринца, соблюдая личное пространство. — Твою ж... Я забыл, — лениво произнес Эдриан, откидывая голову назад. — Слушай, дружище... — Я не дам тебе списать, — перебил его Марк, загипнотизированный огнем в камине. — А я-то думал, что мы друзья. Ну и хер с ним с этим зельевореньем. — Все хотят со мной дружить, да не всем позволяю, — обворожительно улыбнулся Брэкторн сокурснику. — С таким отношением любая «грязнокровка» будет лучше тебя, Пьюси, и никакая чистота крови тебе не поможет. Он саркастично выделил чистоту крови, о которой так кичатся многие слизеринцы. Его мать входит в их число. Ту же Грейнджер Марк никогда не называл грязнокровкой, а даже поражался ее успеваемости, рвению к знаниям. Девчушка-магл за три года обучаясь в Хогвартсе многого добилась. Оно и не удивительно. По сути она является никем для всего Волшебного мира — простой безродной маглорожденной, которой повезло стать волшебницей и получить письмо в Хогвартс, поэтому кроме как знаниями, заученным материалом ей нечем выделяться. И Марку всегда было любопытно узнать, как реагируют маглы на необъяснимые вещи, что творят их дети, как реагируют на письмо, что принесла сова, которое зовет в какую-то непонятную школу «Черодейства и Волшебства — Хогвартс». Любой может посчитать это какой-то сектой. — Пошел в жопу, Блэкторн, — оскорбленно заявил слизеринец, но в ответ получил лишь низкий смех. — Эйвери, ты делала то, что задавал Снейп? — Нет, — ответила та самая Эйвери, которая все же не удержалась и провела своей ногой вдоль бедра Марка, опускаясь до колена. Парень опустил глаза вниз, следя за плавным движением стройной ноги в черных капроновых колготках. Девушка теперь также медленно скользит вверх, подбираясь к ширинке. Эндрю не видит этого так, как сидит с откинутой на спинку дивана головой, да еще и с закрытыми глазами. Блэкторн не останавливает Эйвери пока та не оказывается в опасной близости от паха. Ему нравится эта игра, однако он не собирается играть по ее правилам. Он хватает ее за щиколотку и дергает на себя из-за чего девушка, вскрикнув от неожиданности, совсем съезжает с Пьюси и частично лежит уже на брюнете, который наклонился к ней, рукой упираясь у ее головы. — Бесстыдница, — хитро улыбнулся Марк. — Да ну вы чего, — возмутился Пьюси, раздраженно смотря на парня и девушку. — Только давайте не здесь! — Вали задание по зельеваренью выполнять, — сказал, Блэкторн в шею блондинки, на что получил красноречивый жест в виде среднего пальца. Слышал, как участилось ее дыхание, как периодически вырывался из женской груди судорожный выдох, когда он касался носом шеи, опаляя аристократично-бледную кожу. Аккуратные длинные пальцы зарылись в мягкие волосы воронова крыла, притягивая все ближе. Как хорошо, что в гостиной никого не было и можно было повеселиться. Пьюси фыркнув, встал с места, направляясь в свою комнату. Марк впился в губы Эйвери, размазывая алую помаду с губ и окрашивая свои. Языком провел по ее зубам, а девушка коснулась кончиком языка его, сплетая их. Свободной рукой провел от ребер к талии, спускаясь ниже, сжимая бедро, вырывая тихий стон в губы. Ее руки, забираются под мужскую рубашку, холодные пальца касаются теплой кожи пресса, но Блэкторн хватает ее руку за запястье. — Рад был с тобой позабавиться, — прошептал он ей в губы, отстраняясь. Парень встает с дивана, хватает свою мантию, желая уйти в свою комнату. Краем рукава белой рубашки стирает помаду с губ, наплевав на то, как это будет выглядеть. Позже очистит благодаря магии. — Что за возбудим и не дадим, Блэкторн! — возмутилась Эйвери, с раскрасневшимся от возбуждения и злости лицом. Марк, глянув на нее через плечо, улыбнулся, обнажая белые зубы и хитро прищурив свои зеленые глаза. Злая и неудовлетворенная девушка прожигала его взглядом, кусая нижнюю губу. Он и не собирался сегодня заниматься с ней или кем-либо еще сексом. Поэтому вбежав по лестнице, быстро добрался до комнаты, которую делит еще с троими. Открыв дверь, замер, замечая черно-белую — неотропическую сову на подоконнике, которая клювом чистила свои черные перья. Сова его матери. — Кто впустил сову? — холодно спросил Марк, не сводя взгляд с письма на лапке птицы. — Я, — ответил Теодор. — Она стучала клювом по стеклу и это раздражало. Брюнет прошел к окну, кинув на свою кровать мантию. Аккуратно отцепил письмо, смотря на темно-зеленую печать с буквой «В». «Неужели ты даже сама написать ей не хочешь», — подумал Блэкторн, разворачивая письмо.