Горящие камни

      Первое, на что обращает внимание Дилюк, – это то, что винокурня не изменилась за те десять лет, которые он отсутствовал в Мондштадте. Всё также кружатся по территории кристальные бабочки, цветут растения, и в воздухе ярко пахнет спелым виноградом. Так было в далёком детстве, так было незадолго до его смерти, и так осталось после.       Скорее всего, винокурня отошла Кэйе, ведь наследников у Дилюка никаких не было, и завещания он никакого не оставил, так что логично передать всё второму ребёнку, который рос у его отца под боком. Кэйя обязательно смог бы позаботиться о винокурне и продолжить её развитие, хотя раньше бы Дилюк в этом не признался даже с приставленным к горлу кинжалом – слишком много чести.       Как же смерть и война с Селестией меняет людей.       Дилюку не повезло, что он умер всего за несколько месяцев до решающей битвы и вознёсся на Селестию. Его использовали как оружие для убийства, управляли, словно марионеткой и не давали сопротивляться, сколько бы сил он ни прилагал. Такова натура жадных богов, которые не желали прогибаться под восставшим народом.       Но к счастью, всё закончилось, Барбатос наложил на Дилюка не очень сильную печать, так что спустя несколько лет её удалось разрушить. Почему-то очень легко верится, что это было сделано специально, а не из-за недостатка сил.       И вот Дилюк наконец-то вернулся в родной регион, в котором родился и вырос. Мондштадт успешно живёт без Архонта и Селестии, словно бы вообще ничего не поменялось, хотя мир буквально перевернулся с ног на голову.       Осматриваясь по сторонам, Дилюк спрыгивает с дерева, несколько раз телепортируется и уходит от глаз сонного работника, который медленно тянет тележку. Не хочется пока привлекать лишнего внимания. Дилюку безумно хотелось проверить дело всей жизни его отца, винокурню, заодно встретиться с Кэей, с которым он всего за месяц до смерти смог помириться, разузнать о делах в Монде, потому что кому как не ему обо всём знать. А потом отправиться к Альбедо.       Интересно, как он изменился за эти годы? Дилюку без разницы, появились ли на аккуратном бледном лице морщины из-за возраста или же изменился как-то рост или комплекция. Он все эти годы бережно хранил в сердце нежных бабочек любви, которые тосковали по Альбедо. И если он завёл новые отношения, то Дилюк готов встретить их лицом к лицу, потому что никто не обязан ждать мёртвого из могилы годами.       Перед дверьми Дилюк нерешительно замирает и опускает глаза в пол. Как странно вновь заходить на винокурню спустя столько времени.       Но дверь перед ним распахивается сама, а перед глазами появляется до безумия знакомое лицо.       – Альбедо, – удивлённо констатирует Дилюк, совершенно не зная, как реагировать. Он не ожидал встретиться с ним так скоро.       И что ещё страннее, Альбедо не изменился ни капельки. Остался всё таким же молодым, с гладкой светлой кожей, культурным беспорядком на голове, который поддерживали две косы. Дилюк не может поверить, что кто-то способен сохранить свою молодость на долгие годы, будучи обычным человеком.       – Дилюк? – ахает Альбедо, роняя стопку листов. Он прикрывает рот ладонью, покусывает губу и хмурится, напряжённо думая.       Но потом шагает вперёд и крепко обнимает, прижимаясь лицом к груди и зарываясь носом в рубашку. Он молчит, только шумно дышит и сильнее сжимает кольцо рук, будто бы пытается выжать из Дилюка все соки.       – Прошу, скажи, что ты и правда жив, и никто не решил так поиздеваться надо мной, – мычит Альбедо, задирая голову. Он улыбается уголком губ и цепляется пальцами за сюртук на спине, переставая так крепко обнимать.       – Чисто формально да, жив, – подтверждает Дилюк, целуя взлохмаченную макушку. – Хотя я теперь не человек.       – Прекрасно, – почти шёпотом отвечает Альбедо, а потом тут же отворачивается и отстраняется, смиренно глядя на разбросанные листы. К чему было сказанное – Дилюк не совсем понимает. – Кэйя здесь, так что я сообщу ему, и тогда можно будет поговорить, я хотел бы узнать, что случилось.       – Всё будет, конечно, – улыбается Дилюк, но есть один вопрос, который волнует его слишком уж сильно. – Почему ты не изменился?       На лице Альбедо отражается замешательство, а потом он словно бы стыдливо отводит взгляд, будто бы сожалеет о чём-то, хотя Дилюк совершенно не видит причины. Возможно, Альбедо прибегнул к какой-то запретной алхимии или магии, чтобы сохранить своё тело, но разве тут можно чего-то стыдиться? Не убивает же Альбедо ради такого людей.       – Это долгая история, – сглатывает Альбедо и нервно заправляет за ухо несколько прядей, которые тут же выпадают обратно. – Но я тоже… не совсем человек, так что не старею должным образом.       Сказанное одновременно удивляет и не удивляет. Дилюк и раньше догадывался, что Альбедо не такой как все, особенный, но ещё и словно не совсем человечный. У него были проблемы с поддержанием отношений, выражением эмоций, восприятие фактов, он нередко реагировал не так как, как все вокруг. И Дилюк иногда думал, что Альбедо мог бы быть не тем, за кого себя выдаёт, но всё не было удачного моменты, чтобы спросить и не обидеть.       – Ещё одна тема для разговора, – кивает Дилюк, отодвигая это на потом.       Он смотрит на родную винокурню, вдыхает аромат винограда и алхимии Альбедо – разные травы, минералы, чернила – и чувствует себя в нужном месте. Это очень тёплое и уютное место – дом.       – Забавно, что мы в очередной раз встречаемся у меня на винокурне после долгого перерыва, – подмечает Дилюк, заводя руки за спину.       Раньше Альбедо любил захаживать на винокурню после своих экспериментов на Драконьем хребте. Это было совсем не по пути, но он не боялся сделать петлю по пути в город. К тому же Ордо Фавонис могли пожить без него ещё пару дней, тем более, что там всегда была Сахароза.       – Я недавно доставал твою шахматную доску. Кэйя не самый лучший игрок, хотя и неплох, – пожимает плечами Альбедо, присаживаясь на корточки, и Дилюк повторяет его действие, помогая собирать листы.       Когда-то они любили играть вместе в шахматы, гулять среди виноградных лоз, собирая ингредиенты для экспериментов Альбедо, просто сидеть в кабинете Дилюка и заниматься каждый своим делом. Всё было так давно, а кажется, что пару месяцев назад – настолько свежи воспоминания.       – Хорошо, что ты вернулся, – вздыхает Альбедо, улыбаясь самому себе.       Дилюку предстоит ещё много узнать, например, что все эти годы делал Альбедо, чем занимался и как воспринял смерть Дилюка. Вопросов так много, полным-полно нерассказанный историй. Но Дилюк хотя бы с уверенностью может сказать, что у них впереди очень много времени для того, чтобы наверстать десять лет.