Ласковая ферма

Бывают эпизоды в жизни, будто кто-то нажал кнопку плеера и вдруг, играет очень подходящая мелодия. Разливается в мозгу как саундтрек к какому-то фильму. Смотришь вокруг, на то что происходит, и ты уже часть этого сценария. Картинки дорисовывают реальность, она приукрашивается какими то глубокими ожиданиями, что томятся в подсознании. И вот сейчас, меч блестит, залитый полуденным солнцем. Всего на секунду, на лезвии показывается отражения того, кто им орудует. Вокруг царит возрождение жизни, после затянувшейся зимы. Всё пышет жаром. Как и мечник. Пару минут назад он стянул свою мантию, и сейчас красуется мышцами спины. Ямочка между лопаток от напряжения гонит вниз капли пота. Они сверкают, словно крошки бриллианта. В онемении, я создаю на лице глупую пародию — «очень заинтересованного человека», а сама путаюсь в мыслях, будто это жаркое солнце плавит разум, и он растекается как река, по всей долине моего тела. Лэнс оборачивается, его улыбка очаровательна. Он щурится когда растягивает губы, и от этого располагает к себе. Его губы что-то говорят, он жестом указывает мне пройти вперёд. Я взмахиваю лёгким клинком, который он заказал для меня у Клинта. Это только третий день моего здесь пребывания. А я уже выучила необходимое. Взмахиваю, проворачиваю руку, неловко и поспешно. Он говорит строже. Ещё. Взмахиваю, проворачиваю руку, поддаваясь корпусом. Знаю, что почти правильно, но с ошибками. Намеренными. А всё потому что, он подходит, встаёт у меня за спиной, обхватывает кисть которая неуверенно держит клинок. Своим телом продавливает требующиеся движения. А я как во сне. Мягкая и податливая. — Теперь сама, — он немного отступает, я взмахиваю клинком, уже почти как требуется, — Уже лучше, показать ещё раз? Я киваю, как контуженная. А каждое его движение выверено, такое уверенное, сильное, но лёгкое. Он вновь прижимается к моей спине, ему приходится слегка присесть, что бы выглядывать из-за плеча. — Вот та-а-ак, — протягивает, руководя плечом и рукой, — Подгибай колени, равновесие будет увереннее. Я как марионетка повторяю как он требует, делаю верно, заканчивая выпад, чтобы услышать вновь: — Вот так, умница, чаровница. Он подмигивает и слегка сжимает моё плечо, своей большой мозолистой рукой. А потом мы идём на реку, смыть пот и охладиться перед патрулём. В первый день он показал мне эту заводь, где большой и высокий камень может скрыть меня от его глаз. И в тот же день, после такого «удачного» начала знакомства, я отправляюсь смыть весь этот позор, извергаемый из моего желудка. Пылаю от злости, за такую нелепую слабость. Яростно умываю лицо и волосы, на которые рвотные массы всё-таки попали. До слуха доносится всплеск. Множество капель забарабанили по поверхности воды. Я непроизвольно сжимаюсь в комок и присаживаюсь в воду глубже. Почти задерживаю дыхание. Чуть в отдалении всплывает малиновое пятно. — Ты как? Всё в порядке? — он почти запинается на окончании фразы, будто что-то вспомнил, — Черт, Кэс, я… — Всё в порядке, продолжайте, я почти всё, уже закончила, сейчас уйд… — Я просто привык быть один, сейчас, я за … за камень, ок? И он ныряет. Так легко, словно рыба в воде. Я слышу как Лэнс всплывает по ту сторону огромного валуна. — Я такой, кхм, дурак? Извини, совсем забыл что ты девушка. Обидно. Так сильно обидно. Что за? Что бы значила эта фраза? Не успев раскрыть рта, полного моментальной обиды и возмущения, из-за камня снова доноситься: — Я имел в виду… Как-то неправильно щеголять голым перед молодой девушкой. В общем я пошёл. — Всё в порядке, меня это не беспокоит. Плеск капель, что разлетаются от его шагов резко стих. Он остановился, и я только начинаю обдумывать что ляпнула. Мне хотелось запротестовать, опровергнуть сказанное, но я молчала, погружаясь в воду выше уровня губ, будто это способно стереть уже произнесённые слова. — Ладно, я это учту, — на губах играла растерянная улыбка, которую выдавала интонация, — И Да, Кэс, на ты, пожалуйста, я ведь не старик какой-то. И вот мы уже спускаемся, я вижу вдалеке булыжник торчащий из кристально чистой воды. И музыка вновь играет в ушах, потому что я знаю как выглядит продолжение. Он стягивает одежду. У Лэнса красивое тело. Словно его слепили или нарисовали, все линии правильные, мышцы перекатываются под загорелой кожей. Увидев эту картину первый раз, я вдруг подумала об Алексе, он вечно притягивал внимание к своей форме. Алекс красавец, это бесспорно и тело у него отличное, но здесь было что-то иное. В башне Лэнса не было тренажёров, он не делал пробежку, это что-то другое. И вот он уже по пояс в воде, умывает лицо, зализывая непослушные волосы назад. Расправляет плечи и сводит лопатки, а все внутри перекатывается, пышет и горит. Вытягивает руки перед собой и ныряет. И только когда он пропадает из поля зрения, я прихожу в себя и шагаю за камень. После купаний мы возвращаемся в башню, чтобы обсохнуть и перекусить перед патрулём. Лэнс всегда идёт впереди, а я и не пытаюсь с ним поравняться. Мне нравиться смотреть как капли стекают по его широкой спине. Неправильные, какие-то пошлые мысли мечутся в голове образами, а я. Я наслаждаюсь этим. Снова салат и какое-то очень вкусно приготовленное мясо. Он ест жадно, будто тренировка фехтования и плаванье забрали все его силы. А я думаю, как это странно и немного дико. Мы здесь вдвоём, где-то на вершине гор. Лишь твари в темноте рыскают, способные за нами подглядеть. А ещё я думаю, что Лэнс очень наивный и простой. Я никогда не обладала умением скрывать свои эмоции. Было просто невозможно не замечать, как я смотрю на него, как прожигаю взглядом его спину. Или можно? Или ему всё равно? С ним что-то не так, со мной? Но, он улыбается, закончив трапезу и утерев салфеткой рот, на губах бусинка соуса, впитывается в ткань и исчезает. Все мысли вышибает из головы. Неужто моё одиночество рядом с Лэнсом достигает апогея? Или этот мужчина действительно настолько сшибает с ног? Лэнс чародей, но я ни разу не видела его колдующим. Он всюду таскает меч, мне он проводит лишь физические тренировки. Полная противоположность Магнусу… В этом дело? Или я так молниеносно одичала? — Готова? Подожду на улице, сегодня быстро пройдёмся. — Почему? — Мне не спалось, — прячет улыбку и опускает глаза, — рано утром ходил на зачистку. Убираю со стола, ничего не видя перед глазами. Два факела освещают комнатушку и бликуют по темным каменным стенам. Башня мрачная, здесь пыльно и прохладно, словно в пещере. На втором этаже скромные две кровати. Здесь, на первом, кухонная утварь и стол, который используется как обеденный и письменный. Скупо. Но, мне здесь нравится. Ведь я сама хотела смену обстановки, и вот она. Покинув башню мы отправляемся по вытоптанной дороге к лесу, здесь тихо. Светлячки парят среди деревьев, кружатся и танцуют, словно шоу фонариков. Лэнс впереди, уверенно вышагивает по знакомому маршруту. Плечи покрываются мурашками от весеннего ветра. Его тоже, он передёргивает ими. Я раскрываю рот, что бы спросить не холодно ли ему, но проглатываю эти слова. Совершенно не хочется нарушать тишину. Такую таинственную, нежную, и даже шуршания слизней и прочей нечисти неслышно. Видимо зачистка была крайне успешной. Мы доходим до обрыва, там внизу раскидывается великолепный вид. Река мерно протекает по долине, внизу темно, и как-то величественно. Ветер обволакивает лицо, кончик носа колит холодок. Так хочется поддаться ветру и слететь вниз, узнать какого это — лететь. Птиц не слышно, но я знаю утром они воспарят над долиной, легкие и свободные, освобождённые от человеческих заморочек и предрассудков. И вновь иголочка спускается к пластинке, закручивая её в мелодию. Руки опускаются мне на плечи. Я застываю, будто бы все мышцы разом свело. Это другая песня, романтичная, звуки инструментов высокие, и хочется петь. Чтобы голос разнёсся по всему этому пространству вокруг, чтобы каждый услышал, как забилось моё истосковавшееся сердце. Я касаюсь ладонями его предплечий, что спустились и обхватили меня прижав к себе, как-то по-свойски. — Замёрзла? Этот вид просто потрясающий, понимаю. Он говорит тихо, но не шепчет, будто акцентируя, что эти слова только для меня. — Уже немного теплее, спасибо. Шёпот. Будто не верю, будто это видение. — Нам завтра рано вставать, тебе всё ещё нужно потренировать флипы и выпады. Да и баланс выверить, прочувствовать и навсегда запомнить. — Немного… ещё чуть-чуть и пойдём. Его подбородок опускается мне на голову. Мы стоим так, замерев на краю, а мелодия рвёт душу на части. Ничего не происходит, будто заело плёнку, а я жду развития сюжета. Мы стоим, Лэнс прижимает меня к себе, заботясь. Это ничего не значит, ничего важного, но мне так хорошо и плохо.

***

— Черт! Какого?! Твою мать! Он никогда не выражался как сапожник, но сейчас, то что показывала бурлящая жидкость в шаре, выплёскивало наружу эти гадкие слова. До хруста в костяшках, пальцы сжимали раскалённый обод чугунного чана. Ожог, но Магнус не чувствует, этого он не чувствует. Его нутро пылает пуще любого пожара. Когда он так злился? Когда всё внутри обрывалось с нарывом? Ах, как хочется орать. До женского писка надрывать глотку. — Сначала… этот недоносок подвальный, теперь этот пижон. Уверен в себе, прямая спина, красивое лицо, невыносимо! Он рычал, губы тряслись и будто сейчас зашипят змеёй. Спина согнута, а глаза не могут не смотреть. Все силы пущенны на то, чтобы отвести взгляд. Край, ночь, его руки на её плечах, она касается в ответ. Не Магнуса, не того кто открыл ей грань скрывающуюся от мира. Не того кто по ночам думает о том как она. Магия не проникала в застенки башни, Лэнс выстроил защиту вокруг жилища. Незнание, секреты, это всё порождало невыносимые фантазии в голове чародея. Расмодиус практически сходил с ума. Что они делают там, внутри? Там он зажимает её, вот только она появилась и уже в его руках. А он трус, оттолкнул, а сейчас исходит ядом. Разбитый сосуд, всё просачивается через рану в груди. Осознание собственных ошибок впивается в сознание и сверлит, глубоко и отчаянно. — Она ведь…я… Нет! Он отшвыривает котёл, магическая жидкость разливается по комнате. Дым медленно поглощает помещение, покрывая туманом. Колени подкашиваются и из глотки рвётся неистовый крик. — Исправлю…да… верну её, всё исправлю, ведь… Ведь что? Потому что между вами что-то было? Было. А сейчас? Сейчас другой засыпает с ней, обжимает её по вечерам, прижимается на тренировках. Что делал ты? Строил стену? Отталкивал? Да, ты сам это делал, никто не просил. Она не просила. Пальцы зудят, будто под ногтями тысячи иголок, так хочется что-то разбить, кого-то уничтожить. Стереть в порошок всех кто… Только ты, сам виноват. Бессилие и тупая ярость. В горле шипит очередной крик, что рвётся наружу, вот-вот лопнет словно шар и разорвёт глотку. Давай, кричи, кричи в ничто! Только на это ты способен. Она была твоей. Была, только руку протяни. Это ты её оттолкнул. Ты построил ледяную стену, это всё — ты! Крик, животный, жуткий, будто кто-то умирает. Он умирал, прямо сейчас. Нет. Тогда, когда отказал ей. Зачем? Кто теперь скажет. Потому что трус. Да, трус. И сейчас способен лишь кричать в пустоту. Разрываться на части внутри, выворачивать душу наизнанку. Здесь, сам с собой. И бояться пустить внутрь. Открыть дверь и дать пройти, ведь без неё так пусто. До жути пусто и тихо. Тяжело поднимаясь с пола, чародей взмахнул рукой, заставляя хозяйственную утварь убрать этот бардак. Швабра и метёлка поплыли по воздуху и принялись за работу. Мангус брёл в спальню, ноги ватные, сил абсолютно нет. Я взрослый мужчина, веду себя как мальчишка. Нужно собраться. На моей стороне интеллект и способности. Здесь всё не закончится. Даже если сейчас у неё роман в командировке. Пф, какая пошлость. Я это так не оставлю. Всего одиннадцать дней и она вернётся, а я буду рядом. Теперь всегда. Струсишь, убежишь и будешь надрываться в психозе. Завтра же направлюсь туда. С проверкой. Как учитель, проверяющий свою ученицу. Имею на это право. Так и поступлю. За одну ночь ничего непоправимого не случится. Напомню ей, что тот к кому она так заглядывала в глаза — здесь, там где её дом. Что я жду её. За дверью скрипнуло железо, письмо опустилось в ящик. И внутри что-то надломилось. Как будто Расмодиус заранее знал, всё что он задумал сейчас, превратится в пыль. План по спасению его разбухшего от переполненных чувств сердца, останется планом. Чародей вышел из дома и заглянул в ящик. Перламутровый конверт, знакомая печать на сургуче. Неуверенно он вытянул письмо и вскрыл лёгким взмахом руки. Письмо осветилось, едва его губы прошептали просто заклинание. Здравствуй, Магнус. Завтра в шесть вечера жду тебя в пустошах. Есть что обсудить и это очень важно. Это не официальный сбор, только ты, я и Лэнс. От тебя давно не было отчетов о горах Риджисайда, по этому я сама проверила их. Там что-то происходит, но об этом лично. Камилла.

***

Дождь, теплый и чувственный. Я стояла наверху башни и смотрела как своды капель наполняют вершину горы. Деревья будто наполнились и сменили мягкий зеленый оттенок, на насыщенную зелень. Где-то вдалеке, среди горных возвышенностей шныряли туда и сюда чудища, что пугали до дрожи. Но, не сейчас. Сейчас покой и чувство защищённости окутывало, словно этот дождь, невесомым куполом. Утром Лэнс читал письмо, сидя за столиком и попивая чай, зеленый, он пил только зеленый чай, которым пропитался насквозь. Запах трав и железа, металл и кровь, отвага и страсть. Вот что я видела в этом мужчине. — Доброе утро, красавица, — улыбка, как всегда, нежная, почти осязаемая, — Я ненадолго покину пост, вызывают по делам, хорошо? — Конечно, а мне что делать? — На улице дождь, так что, просто посиди в башне, на дозоре. — А если что-то произойдёт? — Я приду и всё исправлю. Это звучало так твёрдо, будто бы обо всём сразу. Неважно что именно случится, когда и где — он придёт и развеет тучи. В жизни и в душе. Что происходит? Что это так копошится под кожей? Четвёртый день, а я очарованна как школьница, самым милым парнем учащимся в заведении. Но, я не школьница, и это странно. Пугает меня? Нет, мне так хорошо. Я просыпаюсь с улыбкой на губах, с целью, как когда приехала в Пеликан. Вновь это чудотворное чувство — жизни, её вкус перекатывается во рту, растворяясь на языке сладостью. Бам — бам, а капли барабанят по конусной кладке башни. Мне хочется плясать. И что меня держит? Ничего, ха! Я сбегаю вниз, скатываюсь по лестнице как научил Лэнц, быстро, словно подгоняемая ветром. Мчусь прочь из темных стен башни. Целенаправленно игнорирую обувь. Босыми ногами сбегаю, бегу к траве, такой приятно прохладной. Горные травы грубые, царапают ступни, но очень приятно. Травинки грубые как его руки. Я скачу под ливнем словно дитя, отпуская все печали последних месяцев. Гоню прочь грусть и сомнения, что терзали нутро, отравляли, как офис в Зузу. Вот я, настоящая Кэс, смелая, окрылённая и счастливая. На горизонте сияет молния, разрывающая горизонт пополам. Ещё одна. Секунды, считаю их и томлюсь в ожидании. Гром, шипит, гремит и рвёт на части, всё до телепортации в это место. Не буду думать о проблемах в Пеликане. Не смею. Как хорошо, пусть так будет и дальше. Вернусь, возьмусь за свой огород, долгожданных курочек и работу в Риджисайде, вместе… К чёрту! Как хорошо, как здесь красиво. Я готова ко всему, подбегаю к башне, Быстро юркаю внутрь, хватаю клинок и бегу под свод капель. Дождь усиливается, это уже ливень. Принимаю стойку, вполоборота, слегка сгибаю колени, пружиню на ступнях, легкая и грациозная как лань. Раз, замах, смещаю корпус, меняю плечи. Держу клинок в полузащите, из этого положения легко контратаковать. — Ха! Ох, ха, йа! Все движения, выпад, шаг, меняю, защита, нападение. Клинок не просто орудие, он часть меня. Гром гремит, накрывая мои звуки. Дышу, ровно, правильно, как учили. Сейчас, смогу. Я сильная, всё получится. Вбираю воздух, на секунду прикрываю веки, капли подрагивают от вибрации тела. Воздух трещит и пульсирует вокруг меня. Словно статическое электричество собралось вокруг меня. Молния, ещё одна, и третья. А вибрация усиливается и вся кожа ходуном. Кричу что есть сил, выпад, клинок вперёд, и вокруг лезвия вспыхивает молния, так точно, под звуки грома. Молния мчится назад, в руку. Боль пронизывает и выбивает искры из глаз. Меня отталкивает на спину, в жёсткую траву. Всё тело пульсирует от боли, сердце скачет как бешеное. А я улыбаюсь глядя на свою почерневшую руку. Плевать, главное получилось. Значит дальше будет только лучше. Не без усилий поднимаюсь на подгибающихся ногах. Борюсь со слабостью и делаю финт, разворот, пирует, снова финт и заканчиваю батманом, воображая вражеский клинок. Звук чарующей капели прерывают хлопки, ритмичные. Аплодисменты. Я резко разворачиваюсь. Мокрая как дворовая кошка, волосы прилипли к лицу и плечам. Купе, большой меч плавно скользит по лезвию моего клинка, и противник совсем впритык. — Обманщица, — говорит тихо и улыбается, словно солнце вышло из-за туч. Порыв, бросить орудие и обхватить руками эти мужественные плечи, прижаться к груди и забыть все. Пусть весь мир подождёт. — У нас гости, Кэс, — Лэнс делает шаг в сторону, — поздоровайся. — Магнус?! Что ты здесь делаешь?! Несколько ранее. Погода здесь неизменчива, песок, красный как свернувшаяся кровь, сухая и превращающаяся в крошащуюся пыль. Блондинка уже ждала, на неизменном месте. Она сидела на каменной ограде башни, нога на ногу, так вальяжно, демонстрируя изящные щиколотки. Аккуратным пальчиком постукивая по низу своей шляпы и покусывая извечно сухие губы. — Здравствуй, Камилла. Прибыл как ты и просила, но, должен сказать у меня были планы и я не желаю задерживать… — Оставь это, милый. Поверь это важно. И если вы, как всегда, будете находчивы и благоразумны, мы быстро построим план. Обозначим сроки и, о Лэнс, душка! Девушка словно пёрышко соскочила со своей «скамейки» и бросилась на шею алому чародею. Лэнс приобнял её за плечи слегка отстранил от себя спустя несколько секунд. — Освободите меня от этого, Йоба, — закатил глаза фиолетовый чародей. — Не завидуй, — бросила в пол оборота головы Камилла, — прекрасно выглядишь. — Это взаимно, ну так что за дело? — Зачем здесь вообще он? Это подчинённая мне территория, у него есть гора, так пусть сидит в своём обсидиановом царстве. — Магнус, что не так? — вздёрнул брови Лэнс. — Ох, так, так! — блондинка пронзительно захлопала в ладоши, — Глаза и уши на меня, мальчики. Так вот, я пролетала над Риджисайским лесом, прозондировала его, и вот что скажу. На взгорье сконцентрировалось невообразимое количество энергии. Я ощутила импульс, такой… Блондинка прижалась спиной к каменной стене, глаза её были выразительны, то ли наполнены удивлением, то ли страхом. Мужчины внимательно наблюдали за ней, учтиво ожидая продолжения. — Такой, как у божества, или очень древнего духа. Я не стала поднимать панику. Сразу отправилась в архив, рассмотрела все сведенья о данной территории. Выяснила, что там когда-то обитал животный дух. Имени не нашла, так что заклинания призыва можете сразу отбросить. — Пока звучит, ну, не особо страшно, — всё-таки заговорил Магнус. — Да, но, вот те ниндзя. Ты так и не выяснил, чем они там промышляют. Всё это… — Наводит на дурные мысли, — Лэнс приложил руку к подбородку, потирая его в задумчивости, — Ниндзя, древний дух и взбешённые чудища. Всё это звучит довольно. — Интригующе, — голос Магнуса звучал резко, словно он ставил точку, — И я с этим разберусь, как только моя ученица вернётся. — Разве мы можем столько ждать? Может быть, я заменю её и проверим хребет вместе? Блондинка сделала несколько шагов в сторону фиолетового чародея, слегка выдавая робость. Он хмыкнул на эту нелепую попытку «забыть» всё что было. Магнус сделал уверенный шаг спиной, прорисовывая границу межу ним и Камиллой. — Можем, это длится довольно долго, и за неделю не случится ничего выходящего за рамки. — Я постараюсь подготовить Кэс к опасности… — Ты… — Магнус несдержанно зашипел на алого, — Не переусердствуй. — О чём ты? — Сегодня я отправлюсь с тобой, хочу проверить как она. — С какой кстати? Будь уверен, она в безопасности. — Я всё же хочу убедиться. — Не вижу в этом никакого смысла, Магнус. — Я не спрашиваю, я ставлю перед фактом. — Что с тобой? Встал не с той ноги? Кэс в надёжных руках. — О-о-о вот сейчас прикуси язык, Алый, не желаю слышать от тебя подобного. Из-за искр летающих вокруг молодых волшебников, Камилла чувствовала себя лишней. Эта сцена селила в душе ведьмы обиду, и что-то более глубокое. Она знала, Магнус никогда не подпустит её больше, ближе необходимого. Лэнс никогда не тянулся к блондинке, она была ему абсолютно безразлична. Они продолжали рычать друг на друга, и чем дольше это длилось, тем сильнее Камилла впивалась коготочками в ладони. — Катитесь! После того как Кэс, вернётся в долину, отправимся вместе на хребет. Всё! Тошнит от вас, придурки…

***

— Магнус?! Что ты здесь делаешь?! — Решил узнать, как ты тут, не достал ли тебя этот индю… мой коллега. — Всё прекрасно, я ведь не маленькая девочка. — Давайте пройдём в башню, не хотелось бы что бы ты простудилась и провела остатки своего пребывания в постели. Лэнс аккуратно приобнял меня за плечо и повёл в башню. Пока я переодевалась в сухую одежду, снизу словно две змеи шипели чародеи. Я решила не спешить и немного подслушать. Прильнула к отверстию лестницы и напрягла слух. Колдовать на повышение чувствительности побоялась, они могли заметить вибрацию энергии. — Ты успокоишься или как? Я позволил тебе явиться в мой дом. А ты стоишь и скалишься на меня, будто это я непрошено заявился в твою башню. — Я видел. Понял? — Ничего я не понял, что ты такого видел? — Как ты распускаешь руки, твою мать! — Не ори. Я не распускал руки. О чём ты говоришь, Йоба всемогущий? — Не прикидывайся дураком, я видел как ты… — Тренировал её? Купался с ней? Обнял её? — Ах, ты тварь… — Тише, она не против. Мне приятно её присутствие, приятно проводить с ней время. И я не слышал, что у вас какие-то отношения, более личные чем ученические. — Ты вообще ничего не знаешь, не смей и пальцем её касаться, понял меня? — Не смей мне указывать, и убери свои ручонки. Пока она не скажет, я буду делать, что хочу. — Я тебя… — Я спускаюсь! Твою ж мать! Какого происходит? Что он здесь делает, как гром среди ясного неба. Внутри меня всё дребезжало, казалось кто-то дергает за струны души, в дерзком роковом ритме. Дрожащими пальцами я касаюсь деревянной лестницы, а внутри что-то кричит не переставая. Это ревность? Быть не может. Магнус не такой, холодный и отрезвляющий, всегда правильный, до приторности. Слишком быстро оказалась внизу. Чародеи сидели за столом. Такие разные, огонь и лёд. Лэнс, как и всегда пил зелёный чай, по-летнему ароматный. Расмодиус держал в руках маленькую чашку, по аристократически, одними пальцами, кофе, как всегда. Комната погрузилась в более густой мрак, почти осязаемый, как пелена которую следует распутывать руками. Подобное творилось и внутри меня. Позвонки дребезжали, казалось каждый шаг скрипит как не смазанная дверь. Они улыбались, наигранно и болезненно. Вот ещё немного, кто-то стукнет в гонг, разнеся резонирующий звук по башне, они кинутся друг на друга. Но, нет. Моя кружка пуста. Они смотрят выжидающе. Это словно тест на лояльность, по-ребячески нелепый. Йоба, как захотелось ткнуть им носом — я не чья! Подошла к дверце погребка и выудила бутылочку молока, того что захватила от Марни. Медленно наполнила кружку белой жидкостью. Каждая мышца на лице в напряжении, сажусь за стол и прикрываю веки, вбирая небольшой глоток напитка. Тишина звенит, если бы сейчас пролетала назойливая мошка, издав еле слышный звук, что-то бы наверное схлопнулось. Сам воздух или мой разум. — Ну и как ты тут? Не устала? Голос Мангуса до отвращения наигранно заботливый. Чародей старается заглянуть в мои глаза, я лишь увожу взгляд на кружку. — Всё хорошо, мне нравятся тренировки, здешние красоты. — Понимаю. Но, если ты захочешь вернуться домой пораньше, я смогу это устроить. — Нет необходимости, учитель. Последнее слово звучит не прикрыто язвительно. Не знаю зачем, оно само. Меня бесит до трясучки происходящее. Почему ты явился? Неужто потерял всякий стыд и подглядывал? А до этого? Нам нельзя, нет, бла-бла. Что изменилось, Магнус? Или до тебя доходит информация как до луны? — Как я и говорил, она в надёжных руках. Под моей ответственностью. Лэнс звучит спокойно, размеренно растягивая слоги, словно держит сам воздух под контролем. Смотрит на Магнуса выразительно. Фиолетовый чародей сдаёт позиции. Его жилы на щеках подрагивают. Словно всё вышло из-под контроля, и план, что известен лишь ему, летит к чертям. Слабая рябь трогает гладкость кофе налитого в чашку. Видя это — я чувствую что-то, скребущее. Неуютно и противно здесь находиться. Хочется вскочить и спрятаться в своём домике на ферме. Почему это снова происходит? Себастиан, ох, ещё и он занимает мою больную голову. А Магнус, чертов Магнус, засел где-то под коркой, раскидывая всеобъемлющие сети. От этого так тяжело дышать. Дышать и наслаждаться. Грудная клетка сжимается, будто сдавливает органы, ещё немного и вырвется наружу нескончаемым потоком из глотки. — Время позднее. В башне всего две кровати. — Да, конечно, только допью этот чудесный кофе. Кэс, ты ведь знаешь, что всегда можешь со мной связаться. — Да, знаю, если это будет необходимо. Хватит. Пожалуйста, уходи, ты ведь видишь, как всё плохо. Я не могу. Не могу заглушить эту чёртову обиду, ты разбил меня, почти убил. Что тебе нужно? Молю, дай знать, скажи хоть раз то что думаешь. Ты не скажешь, я знаю. Магнус поднялся со своего места. Направившись к двери, у порога он развернулся и протянул руку, призывая. Я пожала ладонь, возможно слишком дёргано. Его взгляд был растерянным, словно я отвесила ему пощёчину. Чего ты ждал? Что я кинусь тебя обнимать? Растаю, от того что ты явился? Я ждала тебя, ждала и ломалась. Каждое объятие, не твоё, черная чёлка и хмурое лицо, не твоё и такое чужое. Ненужное. Ты толкнул меня в эти чужие объятия. А теперь, ты здесь. Не поздно ли? Чародеи пожали руки, дверь распахнулась, впустив в башню свежий и прохладный воздух. Который здесь был почти выжжен. Расмодиус ушёл в ночь, растворился в тени. Дождь уже кончился, как и что-то другое, что-то закончилось внутри этой башни. Подохло с концами, стерев всё что было, росло внутри меня. Чистый лист, он должен это принять, как принял свою капитуляцию и проигрыш этим вечером. — Ночной обход никто не отменял. Накинь плащ. Спокойный и повелительный тон. Он тоже что-то почувствовал. Но ни ликование, ни победу. Я вгляделась в лицо Лэнса. Старалась разглядеть, по морщинкам, по мышцам и выражению, что же там внутри. Его глаза зло горели, а лицо словно окаменело, губы поджались, выражая мужественные скулы. Это война. — Давай, чего застыла? Быстрее. Снова нежность, переключился в момент, словно проснулся. Легонько подталкивая меня к вешалке, где висели плащи. Мы вышли и пошли, как всегда, всё по той же тропке. На этот раз не останавливались и молчали. Это молчание, как же оно достало за сегодняшний день. Так много этой тишины. И лишь те громкие мысли и малое количество слов, не переставая шумели в черепушке. Когда Лэнс почти подошёл к лестнице ведущей в башню, резко застыл и обернулся. — Не обманывай меня. Твои движения сегодня, были отличными. Ты талантливая девушка, Кэс. Я хочу быть частью развития и становления тебя — как защитницы долины. — Но, я … Я обомлела, совершенно не ожидая этого разговора. Думала он утонул в той жаркой стычки с Магнусом, но, он запомнил. — Если хочешь чтобы я обнял тебя, просто попроси. И снова эта улыбка, добрая и ласковая, словно полуденное солнце. — Пойдём, пора спать. И завтра, ты покажешь всё что умеешь. Покажу. Он прав, я как дурочка, устроила этот спектакль. Словно Магнус, спряталась за недосказанностью, играла. Как я благодарна за эту прямоту, за то что не отбираешь моё дыхание. За этот день, под дождём, он был прекрасен. Я кивнула и прошла мимо, обошла его, впервые. Эта была беспокойная ночь, этой ночью что-то умерло, что-то воскресло. И меня не страшит что будет дальше. Я иду вперёд и готова. Я сильнее этих двоих, игры не для меня. Просто дайте мне вдохнуть весь этот мир, развяжите руки, не душите обещаниями и обязанностями. Я хочу любить, хочу наслаждаться, хочу свободы. Как птица, рухнуть вниз и вспорхнуть.