И я не знаю — сила это или слабость

А вечером — это когда? Потому что электронные цифры на телефоне только что сменились с 17:59 на 18:00 и номинально уже всё, вечер. Уже вечер, а обещанного адреса Лёха мне так и не сбросил. Может, шутил? Хотя что за шутки такие гнилые, если сам мне свой контакт записал и навязался? На вписку сам позвал, ну или куда там, правда ведь? Ладно, сгорел сарай, гори и хата. Выбираю это девизом сегодняшнего вечера и пишу Лёхе сам. Сам весь на измене, но пишу. Пишу, стираю, пишу снова, снова зажимаю стрелочку влево. Вот это я герой, конечно. Не придумываю ничего лучше, чем начать разговор с того, на чем закончили. Несгибающимися пальцами все-таки набираю сообщение и отправляю, пока не успел передумать обратно: «я бешусь, как минотавр в своём лабиринте» Несколько минут после гипнотизирую телефон. И зачем я только это написал? Тянусь к телефону, чтобы отменить отправку, когда вижу, что на моем не до конца обдуманном сообщении появляется вторая галочка. Прочитано. Понятненько. Лёха набирает сообщение в ответ, я на автомате подрываюсь на ноги и начинаю нервно ходить из угла в угол по своей комнате. Да что ты там так долго печатаешь-то?! Наконец-то телефон дзинькает оповещением: «У меня привстал на то, что ты знаешь классику» Гейские шутки — это, конечно, топ. Захуя ты мне такое говоришь, я же себе сейчас напридумываю. Не первый раз, кстати. Почему-то Алексей взял за правило несколько раз за короткий диалог вбрасывать подобное. «Сальников — не классика», — это все, на что меня хватает, потому что теперь я реально бешусь. Реально минотавр. Меня выбесить, оказывается, вообще как нехуй делать. Или Лёха в этом как-то с порога разобрался? А что бешусь-то, самому непонятно – ну шутканул пацан. Следом прилетает долгожданный адресок, и наша переписка замолкает. Даже не буду сейчас ничего спрашивать: кто там, зачем там, захуя ты меня туда пригласил. Что мы, типа друзья теперь? Разберёмся с тобой по ходу. Рациональная часть меня говорит, что мне туда вообще не надо. Потому что чтобы что? К алкоголю я практически равнодушен, особенно на мутных вписках. Отношений не ищу, хватило, а Лёха, по присущему ему быкующему стилю, больше похож на человека, от которого стоит ждать неприятностей. Иррациональная же уже проверяет стоимость такси до местности. Решаю, что раньше десяти там делать нечего, потому что, если раньше Леши приду, это же бухать со всеми придётся. А ещё и знакомиться же, прости господи. Лучше приду, когда все уже в умат. А это значит, что у меня есть ещё часа три на поебаланить. План поебланить проваливается вместе со звуком открывающейся входной двери. Когда мама дома, это сразу про сыновьи обязанности. Это пропылесосить, пол протереть или погладить даже что-то бесовское, типа постельного белья, а может, и вещи свои уже из коробок достать, мол, неделю уже здесь живешь, пора вливаться в коллектив. Бог покинул это место. А что мы говорим сыновьим обязанностям? Правильно: — Не, я уходил уже как раз, давай, пока! — хватаю ключи и на ходу засовываю незавязанные шнурки в кроссы, пока мать не осознала, что только что произошло. Придётся все-таки бухать. И, может, даже знакомиться. Через полчаса захожу в старый падик обшарпанной десятины, громкая музыка на этаже подсказывает мне нужную дверь, и я даже не заглядываю в нашу с Лёшей переписку, чтобы узнать номер квартиры. Дверь мне открывает неизвестный тип, который даже не спрашивает цель моего визита или кто я такой, а сразу же пропускает в квартиру и скрывается из вида в темном коридоре. Готов спорить, это не хозяин жилплощади. Оглядываюсь: обуви в коридоре как минимум на десять человек. Разуваюсь и прохожу по комнатам, пытаясь разглядеть Лёшу среди присутствующих, но все тщетно. Типа, который открыл мне дверь, тоже больше не вижу. Память на лица у меня так себе. Разномастная компания из незнакомых мне людей. Выбираю самое тихое и пока что не прокуренное помещение — кухню и остаюсь там. Все веселье происходит в большой комнате напротив, со мной на кухне только два таких же хиккана тихо о чем-то беседуют. Счастье одиночества длится не долго, ко мне сразу же подсаживается розововолосая девушка с предложением наебениться. Сейчас согласиться кажется проще, чем объяснять, что я тут делаю, если не хочу хуярить. — За встречу! — протягивает мне шот, и мы опрокидываем. Девушка, которая наверняка назвала своё имя (но на имена у меня память, как на лица) исчезает, но через минуту возращается со стекляшкой виски и парой бокалов. Ещё через пару бокалов у нас получается что-то типа диалога. Отлично, я нащупал чье-то ухо, я туда объясняю: — Человеческое сознание — это ошибка эволюции, мы стали копаться в себе, — накидываю девушке, уже даже не понимая, как об этом зашёл разговор. — Благодаря тому, что мы умеем копаться в себе, произошел ряд событий от утилитарных теорий до ракет в космос, — легко отбивает она и наполняет бокалы. — Утилитарных, ух, вот это ты выдала, у тебя что, факультатив по философии? — кухонная философия — это мое любимое. — Да прям, выебываться люблю, — смеется розововолосая, и я понимаю, что мы бы поладили, я тоже выебываться мастак. На следующих двойных я уже подъехал к теме одиночества. Тема, как известно, неисчерпаемая. Я, в общем-то, весьма разговорчивый, когда припью. А Лёхи все ещё нет. Ну не писать же ему. Типа: "Алло, Алексей, я тут пришёл чтобы с Вами увидеться, а Вас все нет". Ну не пиздец ли? Классно это я придумал: прийти, когда уже все наебенятся, и поймать Лёху, а в итоге набрался сам и без него. А может, он приходил уже, пока я тут сижу и разглагольствую за жизнь, и ушёл в крысу? Когда моя новая знакомая скрывается на балконе, чтобы закурить, я решаю обойти все пространство квартиры еще раз. Курить я ей на кухне, где мы сидим, не разрешил. Прикиньте, да, квартира не моя, но я не разрешил. По рассказам девушки, я попал в логово иняза, что ж, это объясняет, что я никого не знаю, хотя все примерно одного со мной возраста и, по разговорам, из нашего универа. Я не вхож в эти круги. В густо заполненной людьми комнате обнаруживаю первое знакомое лицо — парня со старшего курса своего факультета. Это поц с заведомо решёнными проблемами, которому посчастливилось родиться внуком нашего ректора. Весёлый, красивый; у него всё хорошо, причём он даже не знает, что бывает иначе. Наверное, Дима даже человек хороший, просто пороки его заключаются в отсутствии недостатков. Ну и в том, что он выиграл генетическую лотерею. По понятным причинам подходить я к нему не стал. Пройдя круг по квартире, я возвращаюсь обратно на кухню, где уже на своём месте сидит моя знакомая, нервно оглядываясь. — Ещё по одной? — киваю я на пустые бокалы. — Канеш! — резво соглашается розоволосая и снова наполняет наши бокалы. Так и не знаю, как ее зовут, а спрашивать имя на третьем часу беседы мне максимально неловко. Хотя должно быть похуй. К моменту, когда пред мои очи появляется Лёша, я уже совсем нарядный. Причина моего появления здесь берет чистый бокал из шкафчика рядом с нами, наливает себе виски и чёкается дном с нашими стоящими на столе пустыми бокалами. — Алёна, привет, — Лёша быстро выпивает и обнимает рукой с пустым стаканом мою новую знакомую. Алёна, точно же. Протягивает мне другую руку, я молча смотрю на неё, потом жму. — Лёша, мы тебя заждались! — весело замечает Алёна. — Че, Жентос, тоже меня ждал? — Лёха хищно лыбится, доставая сижки из кармана своих блядско узких джинс. Лёша, конечно, ведёт себя как полный еблан временами, но внешка его выручает. Вот и сейчас вместо того, чтобы агрессировать, списываю это на тупую шутку. — О, а вы знакомы? — удивляется девушка. Я пожимаю плечами. Следом Лёша достаёт зажигалку и собирается закурить прямо здесь, на кухне, оборону которой я держу и отправляю всех курить на балкон. — Покури на улице, а? — Почему? Тут же накурено, — вообще-то очень справедливо замечает Лёша, но я же упёртый. — На кухне — нет, это с комнаты тянет. — Правда, Лёш, Женя всех выгоняет отсюда, — вступается за меня Алёна, храни ее господь. — Может, ты просто со мной тут покуришь? — ищет какие-то стремные альтернативы Лёха. — Может, ты нахуй пойдёшь? — делаю то, для чего рождён — раздражаюсь. — Ты вообще курить-то пробовал? — не отстаёт Лёха. — Хуй мы с тобой найдём компромисс, поэтому в пизду тебя, — я непоколебим. О вкусах не спорят, не спорят вообще. И особенно с безвкусными мудаками. Когда это я стал таким злым и грубым? А мог бы нормально с человеком поговорить. Хорошо, что хоть Лёша хмыкает и сдаётся. Красавчик. — На балкон со мной го? — Пошли, — соглашаюсь я. Весьма потешная история, как я с ничего выбесился. На улице уже прохладно, хоть во мне полбутылки вискаря. Лёша поднимает воротник мастерки. Лёша на стиле. Стиль – это основа, без стиля пиздец. Жить на стиле и зло ебошить на стиле. Лёша зло не ебошит, это наоборот я набрался и быкую. — Давно пришёл? — нарушает пацан тишину. — Да часа три назад, наверно, — неопределённо отвечаю. Жду тут тебя, вообще-то. — Ну тогда понятно, — Лёха затягивается, стоя ко мне вполоборота, этим позволяя себя беспалевно рассматривать. И я разглядываю, залипая на кусочке шеи, торчащем из-под поднятого воротника. — Что понятно тебе? — беззлобно отвечаю, потому что этот кусочек кожи меня вроде как успокаивает. Ещё пластырь на носу успокаивает, сегодня он жёлтый. — Когда ты так набраться успел, — пацан улыбается уголками губ и снова затягивается. Я хмыкаю. Дело-то не хитрое. — Сам предложил сегодня напиться и оставил меня тут одного, — жалуюсь Лёше на Лёшу. Пожалей меня что ли. — Ну не одного, тебя вон Алёна в оборот взяла, — Лёша выдыхает дым. — Любой другой рад бы только был. — И что? Меня ты позвал, а не Алёна, — фыркаю я. — Что за намеки вообще? Есть вопрос — спроси. — Нет никаких вопросов и намёков, Жентос, — Лёха отправляет окурок с балкона, снова игнорируя банки и пепельницы, и опирается на перила, — ты что такой вздрюченный-то? — Ты меня чего ради позвал сюда? — спрашиваю напрямую, чтоб хоть что-то в этой ситуации прояснить. — Да думал, вдруг тебе развлечься надо, типа, ты ж не говоришь, что у тебя случилось. Смотрит мне в глаза, и я даже теряюсь, хотя вон ещё минуту назад быковал. — Да все у меня хорошо, я теперь молодой, свободный, злой. — Понятно, — Лёха хмыкает, — надо выпить за это. А я и не против уже. — Ага, звучит как тост, только давай внутри выпьем, а то я щаз отморожу себе все. На кухне Лёха наливает нам ещё, вискарь мне уже как родной, он как до дома попуточка. — А ты к маме-то надолго? — снова уточняющие вопросы от Лёхи не пойми с какой целью. — Да не знаю. Квартиру надо искать, я что-то поотвык с мамой жить. — Ленарь подойдёт? — вдруг вбрасывает Лёха. — В смысле? — Ну с ленаря тебе норм ездить на учебу или нет? У меня сосед выпустился в том году, я нового ищу, — говорит все так же не сводя с меня глаз. Вот так приехали. Спасибо пожалуйста. — Только у меня кот, у тебя аллергии нет? — Я ещё не согласился. Да как я с ним жить должен, если я с каждой фразы триггерюсь? А когда происходит чудо и меня ничего в нем не бесит, то я думаю, что неплохо было бы Лёху где-нибудь зажать. Хотя что это я, я его зажать хочу, даже когда он меня бесит. — Да я по лицу твоему вижу, что ты уже вещи пакуешь, — фыркает Лёша. — В смысле пакуешь? Я их и не распаковывал, — по-тупому смеюсь, потому что в этот момент мне кажется, что ситуация обосраться какая смешная. — А когда глянуть можно? — Сейчас тебя устроит? — протягивает мне бокал с остатками виски. Смотрю на часы на телефоне, которые показывают мне самое лучшее время для просмотра квартиры.