И я не знаю — сила это или слабость

Под монотонный бубнеж на теплофизике, вместо того, чтобы хотя бы краем уха слушать профессора, я думаю о том, какое свидание для Лёхи было бы идеальным. Иду в столовку и снова соображаю, куда можно сходить с Лёхой в почти октябре месяце в не самом романтичном городе России. Сомнительного вида пюре с котлетой, маминым не чета, опять наталкивает меня на мысли о том, где два парня в нашем городе смотрелись бы органично и не вызывали ненужного внимания. На ум, как вы правильно понимаете, ни черта не приходит. Потому что что? В ресторан Лёху вести? Во-первых, это будет выглядеть максимально глупо, во-вторых — на что? Денег у меня хватит максимум на фастфуд с картонной короной, что не вяжется в одном предложении со свиданием. Приготовить дома? Мы и так каждый вечер проводим вместе под пивко и Лёшины кулинарные шедевры. Вряд ли мои вареные пельмени кого-то впечатлят. Гулять по центру, в парк, аттракционы? Ебучий октябрь отбивает всякое желание выходить в него. Блять, надо было летом западать на Лёху, там озеро, речка, шашлыки, романтика, небо, звезды, комары. Я даже погуглил, в порыве бессилия, куда там романтичные люди, у которых нет проблем с воображением, ходят? Музеи и выставки, вы издеваетесь что ли, прости господи? В бар? Да, бар — это самая нормальная идея. А может, в кино? Что вообще Лёхе нравится? А я, я же был на свиданиях? У меня были отношения, следовательно и свидания. Пытаюсь вспомнить хоть одно, но к своему стыду не могу. Самое близкое к свиданиям с Вадей можно было назвать вечера с пивом и чем-то сложнее пельменей. Вот это жизнь. Как-то так получается, что с Лëшей у меня было даже больше движа, который можно с натяжкой принять за свидания. Второй открытый вопрос, который меня тревожит похлеще тепловых процессов, это почему у нас с Лёхой секса все еще не было? Живем вместе, никто не мешает. Лёхе вообще никто никогда не мешал, а тут возможность на возможности, а мы все еще тремся друг об друга. Мой перфоманс несколько дней назад не в счёт. Ожесточенно наказываю картофельное пюре, когда напротив меня за столом появляются два подноса с обедами и виновник моих раздумий в компании розововолосой Алены. — Вечер в хату! — Лёха падает на стул напротив, на лету откусывая половину котлеты. — Привет, — Алёна рядом смущенно улыбается. — А вы тут что делаете? — не догоняю я. — У тебя же нет физры сегодня. От меня не укрывается неловкая Аленина улыбка. Да ладно, мы же соседи, ничего необычного в том, что я знаю расписание Лёши. — Философию в вашем корпусе поставили. Никита Николаевич не изъявил желания ехать в наш, — ворчит пацан, сметая обед. — А так можно было? — Очевидно, что да, зачем самому переться, если весь поток может приехать к тебе, — чешет переносицу Лёха, — а ты что не дома, кстати? — Да, — отмахиваюсь я, — седня идеальное расписание — одна пара до обеда и одна после. Лёха хмыкает, и я вижу, как дергается уголок его рта в еле заметной улыбке. — У нас вечером гости, кстати, — Лёха пару секунд смотрит на мою покусанную котлету и охуевше забирает ее себе. — Какие гости? — недоуменно спрашиваю, прощаясь с котлетой. — Эти, — тыкает Лёха в тихо сидящую рядом Алену, — и еще несколько человек. Будем в интеллектуальные настольные игры играть. — Мне съебать типа? — тяжело вздыхаю. Лёха смотрит на меня взглядом «ты всë-таки слабоумный». — Захуя? С нами, нет? — А, — то ли вопрос, то ли утверждение, то ли согласие. — Курить хочу, сил нет, — барабанит Лёха пальцами по подносу, — Жентос, пойдем со мной? Лёша неожиданно мне подмигивает, прямо при Алене, и я вздрагиваю. Хотя он себя так вел и раньше, Лёша вообще очень открытый и тактильный, так что перемигивания не отличаются чем-то сверх. — С Аленой сходи. — Не хочу одеваться, — первый раз подаёт голос девушка, — и столовка у вас не очень. — Ну простите, — хмыкаю я, — а ты что такая хмурая? — Да ее педагогичка вздрочнула, — отвечает за Алену Лёха. — Ага, документы нахуй заберу, — Алена закатывает глаза и откидывает голову назад. — Перед дипломом? — удивляюсь я. — Да Алена вечером выпьет спарклинга и все образуется, — отмахивается от моральных проблем подруги Лёша, — да, Алена? — Ага, — вздыхает девушка, — пиздуйте курите уже. Пиздуем курить, Лёха тащит меня в стремную общую курилку слева от главного входа, но я только морщусь и тяну его за рукав куртки дальше за собой. Обходим корпус, чтобы устроиться на моей любимой лавке. — Что такой загруженный? — первым спрашивает Лёха, когда мы садимся рядом и его рука скользит вдоль моей. С чего начать-то? Что мы так и не поебались, или с того, что моей фантазии на свидание не хватает? — Да ничего, — кривлю душой я, — у тебя много еще пар? Сегодня во дворе многолюдно, и я не решаюсь дотронуться до Лёши, он же по-хозяйски кладет свою ладонь мне на бедро. «Похуй», — решаю я и переплетаю наши пальцы. — Одна, — как-то быстро отвечает парень. Лёха нервно курит, зажав губами сигу. — Вместе пойдëм домой? — Ага, — активно кивает Лёша, — у гардероба встретимся? Утвердительно киваю, с неохотой отпуская Лёхину руку. Вторую теплофизику я тоже не особо выкупаю, думая то о Лёхе, то о его гостях у нас дома. Через час двадцать нахожу Лёху, как и условились, у гардероба, он уже одет, а я и не сдавал куртку после обеда. Всю дорогу домой Лёша задумчиво молчит и только кидает на меня взгляды, от которых на коже появляются мурашки. Я улыбаюсь в ответ, прекрасно понимая ход мыслей пацана. Как только мы оказываемся за железной дверью падика, я лезу холодными руками Лёхе под куртку и футболку. Лёша ухмыляется и обхватывает моë лицо ладонями, тоже жутко холодными. Не разрываю наших странных объятий и целую сначала в щëку, потом в уголок губ. Лёша подается вперед и целует уже в губы, сразу углубляя поцелуй. Двигает бедрами мне навстречу, сопровождая это глухим стоном, от которого у меня дёргается член. Мы уже максимально близко, так, как хотелось тогда в столовке, курилке и маршрутке до дома. Меня ведёт оттого, что наконец-то можно, наконец-то мы одни. И от Лёхи, который распаляется всë сильнее, просунув одну ногу между моих, и трëтся своим членом, которому явно тесно в одежде, об меня. — Пойдëм домой, — шепчет мне в губы, — у нас есть полтора часа, пока наши на паре. — Ты что, прогуливаешь?! — до меня наконец-то доходит. — Я не смог слиться с этих ебучих игр, так что хотя бы так, — шепчет мне куда-то в шею Лёша. Окончательно все мысли пропадают (у меня, да и у Лëши, очевидно, тоже), когда Лёха, двинув бёдрами, проезжается своим стояком по моему бедру, и я с огромным сожалением отлипаю от парня и, схватив его за руку, через ступеньку лечу на пятый этаж. Лифт бы нам сегодня очень пригодился. Наконец-то мы оказываемся дома, и одни, если не считать Зевса. Но мы его не считаем, закрыв дверь моей спальни прямо перед его возмущëнной мордой. Лёша перехватывает инициативу и прижимает меня к двери, стаскивая с себя футболку. Снова двигает бедрами, со сдавленным стоном. Повторяет движение и снова трëтся об меня. Я могу только порнушно всхлипывать и запрокидываю голову для новых поцелуев, молясь, чтоб эти поцелуи не превратились по волшебству в засосы на рассвете. Моя футболка летит на пол следом, и я уже чувствую руки Лёхи на своих джинсах. Выгибаюсь в пояснице, позволяя Лёхе просунуть ладони мне под ягодицы и сжать их. Не знаю, откуда у Лёши столько выдержки, но я уже на грани. — Я так хочу тебя, — шепчу я, когда уже даже Лёхины движения становятся рваными. Лёха кивает и жадно целует меня, вылизывая язык. Прижимается ещë сильнее, хотя уже, казалось бы, куда. — Не успеем, — шепчет Лёха, всë-таки стягивая с меня джинсы вместе с бельем, и тянет на себя, — надо было все пары после обеда прогулять. Надо было, Алексей. Падаю сверху на Лёху, помогая ему расстегнуть молнию на джинсах. Это ни в какое сравнение не идëт с тем, что у меня было раньше. Если мне настолько охуенно только оттого, как Лёша трогает меня, то что там будет, когда мы наконец-то переступим через это. Лёха снова меняет нас местами, видимо не может отпустить контроль, но мне это только на руку. Я лежу под ним уже голый, когда на нëм остаются расстëгнутые джинсы. Лёха смотрит на меня голодным взглядом — пытается запомнить момент? — Иди ко мне, — зову я его. Сил не остаётся терпеть стояк, если я сейчас не кончу, я, наверное, свихнусь. Кажется, Лёха тоже это понимает, и наконец-то обхватывает мой член ладонью. Задевает чувствительную головку, я как в бреду просовываю руку под резинку его боксеров и пытаюсь не отставать. Мне хватает пары движений рукой, чтобы оглушительный оргазм меня накрыл. Лёха дёргается и упирается лбом мне в ключицу, когда кончает сам. Я думаю о том, что скоро придут гости, а мы лежим полуголые, мокрые, счастливые и у нас на всю комнату пахнет сексом. Думаю, что надо бы пойти в душ или хотя бы обтереться и открыть окно, а потом можно и поваляться. Как ни странно, Лёха понимает меня без слов, открывает окно, находит на полу футболку и обтирает нас ей. — Это моя была если что, — зачем-то поясняет Лёша, хотя мне поебать. Я думаю о том, что эта точечная забота сейчас ещë более интимная, чем дрочка до этого. Думаю о том, что никогда такого не чувствовал и что не знаю, что со всем этим богатством делать. — Жеееееень, — тянет Лёха с ноткой веселья в голосе, вернувшись на диван и уютно устроившись у меня на плече, — что за чай? — А? «Какой нахуй чай», — думаю я, но на такое количество звуков ещë не способен. — Который на столе лежит слева от гандонов и справа от «физических основ электромагнитных явлений», — читает Лёха с обложки учебника, приподнявшись на локте. — Бляяяяяяять, — я готов провалиться сквозь землю. С этим чаем я просидел всë сегодняшнее утро, когда Лёха ушёл на пары. Я даже сходил в ближайший магаз типа «универмаг» за подарочной упаковкой, но придя домой, решил, что это перебор, внутренне поорал на себя, из-за того что эта умная мысль не пришла мне 200 рублей назад. В итоге так и бросил этот ебучий чай рядом с бумагой. Гандоны там вообще случайно оказались. Как и физика. С каждым днëм думаю, что с физикой у нас будущего нет. — Это мне? — лыбится Лёха. — Ага, — прячу взгляд я. — Только гандоны или чай тоже? — Гандоны не тебе, — тихо говорю я. — С хуя ли, а кому?! — ржëт Лёша, — не, вот они-то точно мне, а с чаем это еще вопросики. — Я не знал, как упаковать, это кринж какой-то. — Обожаю подарки, которые рукожопно запакованы. Чтоб три слоя скотча, бумага скомкана, бантик с одной стороны приплюснут. Сразу видно, старался человек. Не умеет ни черта. А ради тебя пыжился, пыхтел, в дизайн пытался, — веселится Лёха, и я тоже улыбаюсь. Раздаётся звонок, к которому я все еще не готов, и Лёха с раскрасневшимися губами идет открывать дверь своим гостям. Перед этим он наклоняется надо мной, нежно целуя в висок: — Давай переживём этот вечер, и ночью я весь твой, — подмигивает мне пацан, поднимая с пола мои трусы и футбич и кидает их на кровать, — одевайся, я их отвлеку! Я, как рекордсмен в скоростном одевании, когда ты проспал все будильники, выскакиваю в коридор, когда Лёха открывает входную дверь. На пороге Алëна, которая молча вручает мне бутылку вискаря, за ней еще две незнакомые девушки, которых я как будто бы где-то видел, то ли в квартире, то ли в клубе, и, конечно же, хер, который сказал, что у меня с Лёхой не выйдет. Ну и кто теперь прав, сучара? Хер протягивает мне пакет с продуктами, но, к сожалению, не молча и не так отстраненно, как его однокурсница. Хер сначала тянет руку, потом лезет обниматься. Я ставлю мысленную галочку потом разобраться с этим моментом. Выпутываюсь из неприятных объятий, прошу всех проходить в Лёхину комнату, а сам с бухлом и едой проскальзываю на кухню, где уже Алена по хозяйски наливает нам выпить. — Ты, может, поешь? — справедливо замечает Лёха. — А как будто бы у вас есть что, — тоже справедливо парирует розововолосая, — выпью, а то я трезвая с вами играть не смогу. Ну как знаешь, думаю я. Лёха быстро достаёт на стол продуты и алкоголь из пакетов и холодильника, потом я замечаю мамины соленья, которые не хотел брать, когда мы с Лёшей паковали вещи, но Лёха на меня шикнул и молча забрал закатку из маминых рук. А теперь он режет соленые огурцы, которые как будто бы созданы для этого вечера. А я думаю о том, что в первый раз в жизни тушуюсь из-за того что я технарь, а не гуманитарий, ведь мы там явно не задачи по физике решать сейчас будем. — А мы что, правда в настолки будем играть? — на всякий случай спрашиваю я, — я думал, это фигура речи. — Правда будем, Женечка, — улыбается пацан, — достань еще стаканы, плиз. Через несколько минут Лёха орет, чтобы все собирались в кухне, и мы накатываем по одной. Откуда-то на столе материализуется водка, и я презрительно кривлюсь. Одна из девчонок достаёт из коробки какие-то цветные карточки, и я думаю, что ведь они реально играть собрались. Пока она раскладывает карточки со словами, Алена пытается объяснить мне правила. — Ты должен угадать слова по синониму! Я что-то согласно мычу, во мне уже второй шот, и почему-то теперь настольные игры кажутся отличной идеей. Алене так кажется тоже. — Мы с Аленой капитаны! — заявляет Лёха, и я не ебу, что это значит, — давайте Жентос, Саня со мной, барышни с Аленой. Ага, хер у нас, значит, Саша. На стул между нами с Лёхой прыгает Зевс и внимательно осматривает стол со словами, я даже думаю, что готов был бы поменять его с Саней в команде. — Девки, мы начинаем! — объявляет Алена, показывая фокус и залпом выпивая все, что у нее в бокале, — Волочкова! — Там что, шпагат есть? — хмыкает Саня, который еще не читал карточки, барышни смеются, и я начинаю понимать правила игры. Барышни выигрывают кон, и право отгадывать переходит к нам. — Плоские, 2 слова! — говорит Лёха. Шутки и земля, думаю я, но таких слов не нахожу. Вообще ничего не нахожу. — Ну черви, — наконец-то выбираю я из имеющихся вариантов на столе. — Че? — переспрашивает Алена. — Ну плоские черви, биология седьмой класс, — поясняю я. — Стена, — отвечает Саня, и я смотрю на него как на больного. — Какая стена, Саня? — хлопаю глазами, пытаясь остановить этот тик. — Плоская, — безапелляционно выдает Александр. — Блять, кто так говорит? — я взрываюсь нахуй. — Мы берём червей и стену, — на абсолютном похуе отвечает за нас обоих Саша. — Пиздец, мы не берём стену, мы берём червей! — кричу я. Заебись игра, мне нравится. От моего крика Зевс, вместо того чтоб съебать, прыгает мне на колени и орет в ответ прямо в лицо. Хуй знает, что это, такой экспрессии кот от меня еще не видел. Саня кричит, что берем все, и тыкает по карточкам. Лёха ржет и говорит, что стена правильно, а черви нет. Я чувствую себя идиотом, потом чувствую, что идиоты вокруг. Все, кроме Зевса. Интуитивно чувствую, что Хэллбой за червей. — Лёха, серьезно, ты загадал, блять, стену?! Но не червей?! Внутри меня не два волка, внутри меня где-то пять-десять чихуахуа, и они поочередно то орут, то ссутся. — Черви — это что-то сложное, — тянет одна из девушек, и мне хочется сказать, что зато ты — легкое, но я все еще не запомнил ее имя и поэтому выбираю промолчать. — Интеллигентные речи и остроумные мысли уместны в интеллигентном обществе, в обыкновенном же они прямо ненавистны, — цитирует Лёха, и я бешусь. Игра нравится мне все больше. Девушки выигрывают еще один кон, и право отгадывать возращается к нам. Я выпиваю еще один шот, уже сбившись со счета, какой он. — Велосипед, 2 слова, — загадывает Лёха. — Круг, — выдаёт Саня. — Какой нахуй круг, Саша? Я наконец-то могу рассмотреть Сашу. Без похабного туалетного фона он становится намного привлекательнее. Красивое правильное лицо, прямой нос, слегка раскосые глаза. Играет Саша тоже красиво, не орет на людей, например. Он был красивым на фоне меня, а я духом сильный. — Блять, круг, серьезно?! — все равно ору на Сашу, — какой нахуй круг у велосипеда? Блять, даже вспыльчивый Лёха не орет, один я, походу, с проблемами. Забираю свои слова про сильного духом. Оказывается, когда я в меньшинстве — я сатанею. — Ну круг, колесо, — пожимает плечами Саша. Через несколько минут споров с Саней и еще один шот мы останавливаемся на круге и раме и, блять, угадываем. — Круг, — ору я, — блять, Лёха, серьёзно круг?! — А что, колесо, колесо, — Лёха чертит пальцем в воздухе круги, — велосипед. — Круг, круг, — повторяю я, — это, блять, очки, как у Гарри Поттера. Я закатываю глаза и на расфокусе мыслей думаю, что мы пиздец по-разному мыслим. Может, это вообще самая главная мысль этого вечера. Когда я торможу около двери в туалет, меня по обыкновению зажимает Саша. Первым делом я оглядываюсь, видит ли это Лёха, но Лёха вообще пропал с кухни, это дает надежду, что он курит на балконе и не видит этого балагана. Я тяну Саню в свою комнату, подальше от посторонних глаз. — Что тебе надо блять?! — быкую я. — Мое предложение все еще в силе, — дышит мне в шею Лёхин одногруппник, по-свойски стискивая мою ягодицу сквозь джинсы. — Я что, в первый раз непонятно сказал?! Ладно бы с Сашей у меня промелькнула искра, как бывало иногда. Но тут прямо противоположное действие. Пацан откровенно предлагает одноразовый секс, но никакого желания не возникает. Саша почему-то хмыкает и проскальзывает из комнаты: — На тройничок зовите, пацаны. И потом я понимаю почему: — Если ты с Лёхой сам-то когда-нибудь потрахаешься. — Да иди ты нахуй, Саша. Когда я выхожу из комнаты, чуть позже Саши, в коридоре уже бурные проводы. Барышни, как их называет Лёха, отчаливают, обнимая по очереди сначала Лёху, потом Сашу. Я машу им рукой на расстоянии. Потом уходит Саша, а я молюсь, чтоб он не включил пиздлявого при Лёше. Составляю бокалы в раковину, которых у нас всего два и те от разных наборов, и прочую посуду со стола, когда слышу последние прощания и хлопок двери. Лёха подходит ко мне сзади и кладет голову мне на плечо, обвивая руками за талию. — Лёш, можно вопрос, — во мне где-то пол-литра вискаря в доле с водкой. Я сначала говорю, потом думаю. — А? — подается вперед пацан, еще сильнее меня сжимая. — Почему мы все еще не трахались? — я в хлам, в ноль. — Я ссыкло, — на выдохе произносит Лёша. — Ясно, — фыркаю я. Ничего мне не ясно. — Я боюсь все испортить, — повторяет Лёха, зарываясь мне в плечо, — я не знаю, как вести себя после, я блять ни с кем потом не общался. Я так лет пять живу, надо было раньше становиться человеком. Я только поднимаю бровь, Лёху явно понесло. — И не факт, что это было мое решение-то! Ты что думаешь, мало девушек пропадали сами?! — Я не пропаду, — шепчу я куда-то в чистые тарелки, которые вытираю после мытья. — Я не хочу с тобой все испортить, — Лёха тыкается мне в шею носом. — Можем не спешить, мне нравится тебя трогать, — признаюсь я. — Нет, я хочу, — упрямо твердит Лёха. Мы стоим так то ли несколько минут, то ли целую вечность. — Лёш, ты в говно? — спрашиваю я. — Ага. — Пойдем спать, а? Завтра уберем все, — тяну его в сторону спальни. — И потрахаемся, — добавляет мой самый романтичный на свете поц. — Обязательно, ага, — вторю я ему.