Дети Атланта

— Осмелюсь спросить: план «Шекспир» остаётся в силе? — Да, разумеется. Хорошего дня, Деметра. Тумблер щёлкает. Правитель смотрит на назойливо мигающую зелёную точку на пульте. Скоро она погаснет. Можно будет позволить себе снять пиджак, прижать пальцы к вискам и, если получится, какое-то время подумать о… об отвлечённых вещах. Деметра — ценная сотрудница. Вернее, бесценная. Броская таблоидная маскировка скрывает цепкий ум и надёжность, испытанную временем. И кого-кого, а лучшего конфидента в Полисе, чем она, не найти. Ей можно доверять тайны, которые уже в недалёком будущем, возможно, поколеблют столь тщательно выстроенную границу между городом и Изгоями… Главное — не действовать резко. Никаких взрывов, никаких скандальных сенсаций. По волоску сдвигать нити событий, а там… Сердце что-то частит. Не следует пить столько кофе. Тесей понимает, что кофе, скорее всего, тут ни при чём, но старается пока глушить эти мысли. Слишком они тревожны. Икаром управлять легко. Он восхитительно наивен. Друг друга они видят сравнительно редко — тем лучше. Меньше недомолвок и непонимания, больше простора для действий. С другой стороны — Икар непредсказуем, как всякий гений. Не спутал бы все карты по чистой случайности — или прихоти… Хорошо, что под рукой есть Брут. Он умеет мягко, но эффективно перенаправлять энергию друга в нужное русло. Сегодня вечером закрытое совещание Ассоциации молодых учёных Полиса по поводу очередных… инноваций. Для приличия предоставлены ещё пара-тройка проектов, но править бал будет Икар. Ну как — царствовать, но не править… Всё следует неусыпно контролировать, за всем следить самому. В такие моменты поневоле ощущаешь, что в сравнении с Атлантом, держащим мир на плечах, есть доля истины. Хотя в прессе оно мелькает с завидной частотой и, честно говоря, выглядит уже избито. Каково это — признаться себе, что однажды Атлант может просто не выдержать? Без чего он рухнет? Да, сердце нужно приводить в порядок. И единственный человек, который умеет находить по-настоящему нужные для этого слова, — за Куполом, в нищем лагере отщепенцев. Вестей от него нет уже три недели. Бард не пришёл к нему в условленный заранее день. Чтобы он так поступил, должно было произойти что-то невероятное, вроде второй Катастрофы. Забыть он не мог — пунктуальностью Бард ему не уступит. И самое страшное — Тесей не получал никаких сообщений, даже просто знаков, ни в тот день, ни потом. Неужели что-то случилось? Но, судя по регулярным «незаметным» отлучкам Икара и не менее загадочно сияющему виду того, — план «Шекспир» работает полным ходом, а значит, поддерживается и другой стороной. В крайнем случае Бард сумел бы послать весть с Икаром… Надо будет ненавязчиво расспросить приёмного сына. Он весь как на ладони, он ни о чём не догадается. Вот Андромеда, пожалуй, скорее смекнула бы. Девица выросла упёртая и сообразительная, пусть талантами и не столь ярко блещет. Но подключать её к планам такого рода — бесполезно, если не опасно. Пускай занимается своей гимнастикой, слушает очередные курсы, деловито орёт на братца и сидит в тайм-кафе с Лией. Может, та немного повлияет на дочь в плане… благородства. В конце концов, вся четвёрка дружна с детства, а уж как расставятся в дальнейшем фигуры — поглядим. Будущее, тем не менее, представляется сплошным лабиринтом. Когда они были кружком «эллинов» и выбирали себе новые имена, чтобы шагнуть в новую жизнь, — Бард услышал его имя и, посмеиваясь, рассказал ещё один миф. Ни на что не намекая, конечно. Распознавать намёки приходится теперь. Через двадцать лет. Кто же он — Атлант, держащий на плечах город, или Тесей, которого за очередным поворотом ждёт свой Минотавр? И кем тот окажется, когда откроет лицо?.. * * * — Да, — Лия хочет, чтобы это «да» прозвучало особенно: приглушённо, с ноткой обещанной нежности, очень по-личному. Так, чтобы моментально вознести Икара от научно-технических забот в более приятные сферы. — Привет, милый. Ей и так пришлось звонить первой. — О, — голос Икара звучит, будто звонок застал его врасплох. — Привет, Лия… рад слышать. Понимаешь, я тут немного… В общем, у меня Ассоциация через сорок минут. Сам чуть не забыл… вот Брут приехал… — Из-за этого ты и не отвечал на три сообщения? — с лёгким упрёком спрашивает Лия. — Сообщения? Какие? О, точно… Прости, я, наверное, отвлёкся и не слышал… — Икар! — Ну прости, Лия. Ты же прекрасно знаешь, что для меня значит… — «…Моя работа», — заканчивает Лия слегка обиженно, надув губки. — А как же я? — Но это ведь и для тебя тоже! Вот слушай, мне недавно пришла в голову одна колоссальная вещь… просто как в сказке, — Икар без паузы высыпает перед ней целый ряд терминов, но в этот восторженно-суетливый технотрёп Лия уже не пытается вникнуть. Одно слово успело неприятно царапнуть. «Тоже». Маятник чуть покачивается. Впрочем, может, это и ложная тревога. — …Нет, я, должно быть, что-то спутал на ходу… Слушай, давай я тебе лучше сами чертежи покажу? О… По правде сказать, Лия предпочла бы, чтобы эти «чертежи» стали благовидным предлогом для чего-нибудь другого. Но фокус в том, что, кажется, Икар предельно искренен. И это обескураживает. — Милый, — Лия старается говорить непринуждённо, — а давай лучше оставим в покое все проекты и просто сходим в кино? Или кафе? — Да, конечно, можно завтра… хотя стоп, нет, завтра у меня конференция, и… Меди! Меди, ты не видела эти файлы? Доносится нетерпеливый голос Брута — кажется, он торопит. Что-то падает на пол и с шелестом разлетается. — А, вот, спасибо… Лия, — это Икар произносит уже в трубку, — я перезвоню вечером, хорошо? — Он отвечает поспешно и как на автомате. — Да-да, целую… и я тебя… пока. Это «пока» тоже звучит не так, как хотелось бы. Двусмысленно. Короткие гудки. С какого момента у них с Икаром всё идёт так… неидеально? Ведь для всех прочих глаз они — гениальный учёный, популярная модель и певица — несомненно, должны быть самой успешной парой Полиса. Да и, чего скрывать, самой красивой парой. Лицом города. Лицом будущего. «Каково это — неделями видеть друг друга только на экранах?» — думает Лия. Если честно, забывчивость Икара потихоньку начинает возмущать. Она уже смахивает на холодность. Но, если поразмыслить, только ли его работа виной? Кажется, в каждом из них от рождения недостаёт какой-то детали. Икар мало приспособлен к реальности. Зато сама Лия иногда представляется себе заводной куклой, послушно исполняющей представление по встроенной программе. Родителей она не винит: те всегда во главу угла ставили благополучие. И, собственно, не прогадали. С детства у Лии было всё, чего большая часть Полиса могла только пожелать. Правда, при этом она всё равно росла нервным и капризным ребёнком, но это, как и многие другие подобные случаи, привыкли списывать на последствия Катастрофы. Но если вспомнить, что постоянно приходилось слышать дома… «Милая, это хорошо, но не идеально». «Выпрямись, ты должна быть гордой, ты же не изгойка какая-нибудь!» «Солнышко, не хмурься, девочка должна улыбаться». «У Брута оценка за прошлый тест выше? А ты почему так не можешь? Ты же лучше!» «Милая, в этом мире надо быть сильной». «Хорошая девочка не закатывает глаза, когда с ней разговаривают». «Милая, хватит плакать, не грусти! Твои завистники не должны видеть твоих слёз!» «Зачем тебе на борьбу? Давай лучше на бальные танцы! Это тоже физическая нагрузка». «Будь умничкой». «Хорошие девочки не злятся, Лия! И не используют нецензурную брань! ЛИЯ, Я ТЕБЕ ГОВОРЮ! НЕ СМЕЙ ХЛОПАТЬ ДВЕРЬЮ!» «Ещё раз так сделаешь — пойдёшь жить к Изгоям!» «Всем, что у тебя есть, ты обязана нам и Правителю!» «Всегда нужно стремиться к идеалу». «Лия, не морщись и не корчи рожи. Нет, в сад сегодня нельзя — испачкаешь платье!» «Лия, держи себя в руках. Будь сильной». «Веди себя как леди, пожалуйста». «Мы не Изгои, чтобы забывать об этикете». «Лия, это для твоего же блага». «Мы тебя очень любим». С возрастом некоторые правила удалось незаметно сгладить и даже вывести для себя кое-что нужное. Быть неотразимой полезно для карьеры. Носить маску — вдвойне. Аккуратно пробираться по нужным головам, по возможности получать максимум удовольствия от такой жизни… Интересно, а Меди усвоила хоть что-то из этого? Кстати, любопытная мысль: как она относится к Бруту, который взялся опекать её братца?.. В ответ мелькает ещё одна мысль. И лучше бы она сейчас не возникала. Но в некоторых вещах гений определённо проигрывает таланту. * * * Что-то неуловимо идёт не так. Барду кажется, будто перед ним снаряд, взрыватель которого держится внутри на одной чешуйке ржавчины. А может, и вполне надёжно, — вот только как проверить? Не знаешь, то ли отнести подальше, то ли взорвать на месте. Ясно одно: налицо какие-то перестановки в Плане. Или сбои. О самом худшем — об отмене — думать не хочется. Но три знака явились один за другим, и вряд ли это может быть случайностью. Сначала эта городская, мирно, точно в каком-нибудь парке, прогуливающаяся невдалеке от лагеря. Кто она такая, откуда, зачем приходила? Хочется верить, что Бродяга, рвущийся на вечерние обходы с упорством, достойным лучшего применения, не спугнул её надолго. Классовое сознание, понимаешь… Далее. Час назад на Куполе транслировались итоги минувшей недели, и в одном из сюжетов, как водится, успел промелькнуть юный златокудрый гений. Важнейшее, между прочим, лицо Плана. Но к тому, что Икар регулярно светится на телевидении, уже можно было привыкнуть. А вот высокая девица в белом костюме, которую он рассеянно держал под руку — это, мягко говоря, что-то новое. (– Вот ещё! Она похожа на пластмассовую куклу, — насмешливо фыркает Муза.) И, наконец, Тесей, завершающий вечерний выпуск новостей. Пиджак стального, мрачноватого цвета. Лицо — на медалях бы его выбивать, в мраморе ваять — выражает в меру доброжелательную государственную озабоченность. Идеальная осанка, выверенные жесты, воплощённая безукоризненность. До того, что всё это кажется слегка… неживым. Конечно, скорее всего, Тесей просто по уши в работе, что неудивительно для главы города с почти миллионным населением. Но ведь можно было предупредить об изменениях в Плане? Он же помнит, какова конечная цель — и что она значит для них обоих? Помимо воли, Бард находит силы улыбнуться. «Шекспир»… А остроумное название придумали в своё время, ей-богу. Хотя, может, и слишком прямолинейное для такого замысла. Право, следует заметить, что шекспировские страсти тут бушуют, хе-хе, явно у других. Эти двое — дети цветов, святая простота — наверное, просто пока не доросли до страстей… Возможно, оно и к лучшему. Меньше непредвиденных порывов. Но нельзя же исключить вмешательство других, нечаянное или намеренное? Мысли упрямо возвращаются к тревожным сигналам. Незнакомка в лесу. Девица-модель на экране. Молчание Тесея. Бард снимает очки. Трёт переносицу. В глаза словно песок забился, но сон не идёт. «Чёрт возьми, неужели всё отменяется?! Но почему? Я ему больше не… Бред!.. Нет, Тесей всегда был предельно логичен, рано или поздно он объяснит, что к чему. И всё-таки…» Надо будет расспросить дочь. И эту загадочную вольную деву — тоже… если она рискнёт навестить их снова.