Неделя в оккупированной Франции проходила незаметно. Все солдаты быстро нашли места в местных кафе, притонах и барах, развлекая себя обществом француженок. Все они по большей части разместились в домах местных жителей, которые обязаны были обеспечить жилье. Тилике чувствовал, что это не есть правильно, и французы в негодовании от происходящего, но делать им нечего, они просто послушно следовали указаниям с немецкой стороны.
Эрих отошёл от передозировки и, как только ему разрешили выйти из больницы, сразу отправился вместе с Эрисом в ближайший бар праздновать их победу. Да, они были чем-то похожи — оба молчаливые и задумчивые, смотрящие куда-то сквозь слои этого мира. Он, глядя на них, понимал, что они оба неплохо ладят и практически стали друзьями. Он же больше вел разговоры с Йенсом. Они не сближались, но иногда у них случались душевные беседы, когда Йенс рассказывал про себя и делился своими наблюдениями, а Тилике — своими. У них нередко происходили ссоры — оба с характером, но и мирились они довольно быстро.
Что точно не разделял Тилике, так это взгляды товарищей на французских девушек. Многие солдаты играли с ними и делали все, что им захочется, не предавая этому никакого значения. В этом плане Тилике был скромным и каждый раз, когда ему оказывали знаки внимания, мысленно представлял лицо Хильды и вежливо отказывался. Он был выше всего этого. Интересно, куда ее отправили? И как она там?
Тилике шагает по мостовой, по левую сторону стоят небольшие ларьки. Его взгляд падает на пожилого мужчину, который сидит на лавочке и наблюдает за закатным солнцем, что вот-вот скроется.
— Здравствуйте, — парень подходит и здоровается с человеком, которого он видит впервые в жизни, но его черты лица кажутся знакомыми.
— Здравствуйте. Что вам нужно? — мужчина занервничал при виде паренька в военной форме.
— Мы могли с вами где-то встречаться? — Тилике приглядывается — короткая стрижка и морщины. Да, он определенно его где-то видел.
— Не знаю, может и пересекались один раз. Скажи, а как тебя зовут? Может и вспомню.
— Тилике Шлоссер.
— А… Ну да, встречались, я вспомнил тебя. Ты работал в одном из моих баров, а позже, когда уволился, я видел тебя с одной из работниц, — он начал рассказывать ему обо всем, что накипело в душе. О барах, которые он закрыл из-за убытков, о жене, которую похоронил, о стране, из которой всегда хотел уехать, и о своей жизни, которая в конечном итоге привела его сюда — во Францию — без денег и смысла жизни.
— Так это вы владели тем помещением, где работала Хильда?
— А, эта невоспитанная девка, которая ушла вместе со своей подругой?
— Возможно. Скажите, а куда они ушли?
— А вы ей кто, чтобы я вам это говорил? — мужчина прищурился.
— Я… я ее жених, — Тилике замешкался лишь на секунду.
— Она ушла, а следом за ней, недели две спустя, ушла и Луиза, плюнув мне в лицо и сказав, что они пойдут в медперсонал на фронт.
— А вы не знаете, куда ее отправили?
— Ну мне-то откуда это знать? Это был тридцать девятый год, может, в Польшу? Куда их еще могли отправить?
— Спасибо большое, до свидания, — Тилике встает и со всех ног несётся по улицам Франции в бар, в котором сидит Йенс. Он срочно хочет узнать, поедут ли они туда еще раз? Как он сразу не догадался? Черт побери! Зачем Хильда вообще влезла в это?! Сидела бы и ждала его. Хотя, при ее то характере…
Тилике поворачивает за угол и вбегает в кафе. Сигаретный дым, шумно, музыка, доносящаяся из граммофона, и куча офицеров. Йенса повысили, он теперь не только их командир. Он находит его глазами, подбегает к нему и садится на свободный стул.
— Тилике? Ты откуда такой запыхавшийся? Сядь, успокойся, — Йенс наливает ему вина.
— Нет, я не буду. Скажи, мы поедим еще в Польшу? — Тилике смотрит на него в упор. Йенс задумывается — пить он не умеет и по нему это видно.
— Нет. В ближайшее время нет.
— Черт! — Тилике рывком встает, но его попытка уйти пресекается Альфредом, который за шиворот усаживает его обратно и заставляет выпить вместе с ними. Все сидящие рядом говорят сделать то же самое. Ему приходиться сдаться и выпить, давя из себя улыбку. Пить он не любил.
***
Польша 1940
Хильда в который раз жалела, что пошла на сделку ради одной встречи с Тилике. Весной после сражений дороги были плохи. Их везли в лагерь, который только-только открылся, помогать с обустройством. Хильда не знала ничего. И эта неизвестность пугала ее. Она видела многое, но, погрузившись в медицину, насмотрелась еще больше ужасов. Она воспринимала этот опыт, как что-то новое для себя. Она когда-то давно хотела поступить на психиатрию. По правде, ее всегда привлекали человеческие особенности тела и души. Но Хильда так и не смогла пойти учиться, ей пришлось работать.
Их привезли к вечеру. Прошел дождь, и почва была еще совсем влажной. На ботинки, когда они шли до корпуса, где расположат их группу из четырех человек, прилипала грязь.
Они зашли в небольшое душное помещение, где расстояние от стены до стены было метров десять. Немного места для вещей, под которые был выделен комод, и две двухъярусные койки. Стены голые, а под ногами кроме дощечек ничего нет.
«Да, не густо, но, Хильда, не унывай, впереди встреча с Тилике!»
Только успела девушка об этом подумать, как в помещение вошел мрачный мужчина, от которого так и веяло чем-то темным. Глаза блестели, голубой цвет придавал им дьявольский вид, волосы коротко подстрижены.
Он стал рассказывать, зачем их сюда вообще привезли, что им предстоит делать, и какие правила нужно соблюдать. Также он объяснил, куда их привезли, что тут за люди, и как они должны к ним относиться. Хильде нужно было это знать, но слушать было неинтересно. Когда же в конце своей речи он спросил, имеются ли у кого-нибудь какие-то вопросы, Хильда, подняв руку, спросила, есть ли тут еще кто-то, кроме них. Может, солдаты или танковые подразделения?
Врач улыбнулся и сказал, что нет. Солдат тут не так много, а те, что есть — для поддержания порядка. Танковых подразделений нет, все они направлены на другие фронта. После этого он вышел, а следом за ним потянулись и другие. Хильда продолжала сидеть на месте, пока Луиза не начала тормошить её за плечо.
— Хильда, ты расстроилась, я знаю.
— Еще как. Какого черта ты мне соврала?
— Я-то тут при чем? Откуда я могла знать, что их направят в другое место?
Девушка вздохнула и пошла прочь. Не то обида, не то злость терзали душу. Она ехала ради встречи с Тилике, а по итогу получила вот это. Девушка заняла верхнюю койку и, посмотрев последний раз на Луизу, закрыла глаза.
Но, встав на следующее утро, она пишет ему письмо:
«Тилике, я знаю, что ты потерял меня. Со мной все хорошо, я работаю медсестрой в Польше. Нас только привезли из Германии в какой-то лагерь, который тут недавно построили и ничего не объяснили. Буду ждать ответа от тебя».
***
Получив и прочитав письмо, парень смог спокойно выдохнуть. Последние дни выдавались напряжёнными. Читая, он понимает, куда ее отправили. Он срочно бежит со всех ног к Йенсу, спрашивая, когда они снова поедут в Польшу. Ему не терпится забрать ее оттуда, чтобы она не успела погрязнуть в этом.
Йенс отвечает, что в ближайшие время они поедут завоевывать обледенелую Россию.
