Космическая пыль

Вечером перед отлетом c Ансиона они трахались, как две вомпы-песчанки. Без долгих прелюдий Оби-Ван смазал Скайуокера и подмял под себя, вспахивая членом его чувствительную дырочку. Уткнувшись лицом во вспотевшую шею падавана, Кеноби так быстро двигал бедрами, что кровать почти дымилась. Так быстро, что Энакина знобило от удовольствия. Он любил Кеноби таким — настоящим, жадным, порывистым. Учитель открывался ему только после того, как они побывали на волосок от гибели — и иногда перед смертельно опасными миссиями. И хоть Скайуокер понимал, как это рискованно, подспудно ему хотелось, чтобы такие моменты наступали почаще. Но тогда они потеряют свою ценность. Кончив, Оби-Ван дышал шумно и часто, плотно сомкнув веки. В сплетенных, словно пальцы мыслях Энакин прочел желание закурить и улыбнулся. Иногда его учитель бывает слишком человечным. Осторожно выйдя из ученика, Кеноби сел, роясь в ящиках прикроватной тумбы. Достал коробочку с купленным на куипернамском рынке табаком, набил им небольшую трубку с электронным запалом. Откинувшись на подушки, Оби-Ван с наслаждением затянулся. Его лицо приняло расслабленное выражение, ресницы закрытых глаз дрожали. Белый дым медленно влачился по обнаженным телам, окутывая их наподобие джедайских одежд. Энакин прильнул щекой к щеке Кеноби, обхватывая губами предложенный мундштук. На миг задержав терпкий дым в легких, выпустил его в потолок. Пока они курили, время словно остановилось. Не открывая глаз, юноша ждал, когда нагретая чужим теплом трубка коснется его рта. В этом было нечто невероятно интимное, как и в том, что Кеноби доверил ему эту свою маленькую слабость. Не выдерживая дразнящей близости, Энакин разделил с Оби-Ваном следующий выдох, кусая горько-сладкие губы. Кеноби отложил трубку в сторону, запуская руку в короткие волосы, а язык — в разгоряченную, почти сухую от курения полость рта. Скайуокер обхватил его бедрами, потираясь о еще влажный член учителя. — Я хочу тебя — хрипло и низко произнес он, — Войди в меня. В полутьме плохо было видно глаза Оби-Вана, но зато хорошо было слышно его стон. Энакин перевернулся на спину и раскинул ноги для него, надрачивая покрытый смазкой и спермой член, направляя в себя. Звезды, как было хорошо снова ощутить его в себе. Будто Энакин вернулся домой. Не на Татуин, нет… Оби-Ван был его домом. Двигаясь, Кеноби взял его лицо в свои руки. В этом жесте было столько неприкрытой нежности, что Скайуокер прорвался, причитая какие-то глупости, которые вообще-то ученику джедая говорить не положено. Но Оби-Ван принимал его целиком и полностью, поэтому правила не имели никакого значения. Разрядившись вслед за Энакином, джедай молча лежал, касаясь носом изгиба его шеи. Скайуокер медленно сходил с ума от того, что член учителя все еще находится в объятиях его уязвимой плоти. Что Оби-Ван засыпает, будучи в нем, спокойный, целостный и благодарный, отдавший ему все свои боль и тревоги и принявший оные от ученика. И Энакин безнадежно тонул в этом доверии.